 ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ Сила воли ведет к действию, а позитивные действия формируют позитивное отношение Как определить диапазон голоса - ваш вокал Игровые автоматы с быстрым выводом Как самому избавиться от обидчивости Противоречивые взгляды на качества, присущие мужчинам Вкуснейший "Салат из свеклы с чесноком" Натюрморт и его изобразительные возможности Применение, как принимать мумие? Мумие для волос, лица, при переломах, при кровотечении и т.д. Как научиться брать на себя ответственность Зачем нужны границы в отношениях с детьми? Световозвращающие элементы на детской одежде Как победить свой возраст? Восемь уникальных способов, которые помогут достичь долголетия Классификация ожирения по ИМТ (ВОЗ) Глава 3. Завет мужчины с женщиной
Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.
| Г) приготовления, которые уже совершила либо должна будет совершить сторона договора для исполнения обязательств, которые остались ею не исполнены. 3 страница
Итак, может ли быть условие о договорной подсудности изменено ретроспективно, в частности, вправе ли суд в решении об удовлетворении иска об изменении договора присоединения указать, что измененное условие действует с момента заключения договора? Ответ, полагаем, будет варьироваться в зависимости от наличия либо отсутствия возбужденного производства по иску, вытекающему из заключенного договора <185>: -------------------------------- <185> Имеется в виду любой иск, связанный с материально-правовыми обязательствами, возникшими из договора присоединения (далее для целей настоящего параграфа - "материально-правовой иск", "материально-правовые требования").
а) для случаев, когда материально-правовой иск еще не предъявлен, нет никакого смысла обращать момент изменения договора в прошлое: действительно, какая разница, когда утратило свою силу условие о договорной подсудности, главное, что на момент предъявления материально-правового иска уже не будет существовать явного обременения в виде необходимости обращаться в территориально неудобный суд. Хотя здесь необходимо учитывать один довольно важный нюанс, связанный с временным разрывом между моментом принятия судебного решения и датой вступления его в законную силу. Дело в том, что факт отсутствия производства по материально-правовому требованию по логике должен устанавливаться судом первой инстанции. Но ведь вполне допустима ситуация, когда после вынесения судебного решения, но до его вступления в законную силу контрагент стороны, присоединившейся к договору, посчитает необходимым обратиться за судебной защитой своих нарушенных материальных прав. Получается, что если момент изменения условия о договорной подсудности поставить в зависимость от вступления судебного решения в законную силу, то тогда заведомо будет создано "окно", позволяющее контрагенту стороны, присоединившейся к договору, использовать навязанное условие: с учетом процедуры подачи апелляционной жалобы и сроков ее рассмотрения де-факто у такого субъекта будет какое-то время для того, чтобы обратиться в территориально удобный суд. Поэтому здесь крайне важно упредить саму возможность подобных обращений. Очевидно, что реализовано это может быть не путем смещения момента изменения договора в прошлое, а посредством придания юридического значения дате самого вынесения судебного решения. Итак, для случаев, когда материально-правовой иск еще не предъявлен, при вынесении судебного решения об удовлетворении иска об изменении договора присоединения в части условия о договорной подсудности, момент, с которого договор будет считаться измененным, должен совпадать с датой вынесения решения. Применительно к рассматриваемой группе случаев необходимо также обратить внимание и на определенные тонкости, связанные с течением исковой давности. Дело в том, что вполне возможна ситуация, когда срок исковой давности по материально-правовому иску истечет именно в момент рассмотрения судебного дела, возбужденного по иску об изменении договора. Надо сказать, что сторона, присоединившаяся к договору, попадает здесь в весьма незавидное положение. С одной стороны, она полагает, что условие о договорной подсудности является для нее явно обременительным и потому не предъявляет материально-правовой иск в суд, который ей, по сути, навязали. С другой же стороны, предъявив иск об изменении договора, она вынуждена дожидаться принятия судебного решения, потому как в противном случае предъявление материально-правового иска по общим правилам подсудности будет квалифицировано как нарушение правил подсудности <186>. Выход из этой ситуации нам видится в законодательном дополнении оснований для приостановления течения срока исковой давности: общий перечень, предусмотренный п. 1 ст. 202 ГК РФ, должен также содержать такое обстоятельство, как предъявление иска об изменении договора в части, затрагивающей условие о договорной подсудности <187>. Соответственно, течение срока исковой давности должно приостанавливаться с момента предъявления такого иска до момента принятия судебного акта, которым оканчивается производство в суде первой инстанции. -------------------------------- <186> Напомним, что течение срока исковой давности прерывается предъявлением иска в установленном порядке (ч. 1 ст. 203 ГК РФ); соответственно, иск, предъявленный с нарушением правил подсудности, течение исковой давности не прерывает. <187> Понятно, что институт перерыва течения исковой давности в данном случае неприменим: исковое требование об изменении договора в части, затрагивающей условие о договорной подсудности, не связано с исполнением материально-правовых обязательств. Это такая довольно автономная конструкция, которая как бы подготавливает материально-правовой иск, создает необходимые условия для его эффективной реализации.
Отметим также, что если заинтересованная сторона к моменту предъявления иска об изменении договора уже по каким-то причинам обращалась с материально-правовым исковым требованием в суд, определенный исходя из общих правил подсудности, то вынесение определения о возвращении искового заявления (либо об оставлении заявления без рассмотрения), конечно, не должно препятствовать повторному обращению в этот же суд после того, как вступит в законную силу судебное решение об изменении договора (в части, затрагивающей условие о договорной подсудности); б) напротив, для случаев, когда к моменту предъявления иска об изменении договора присоединения дело по материально-правовому иску уже возбуждено, игнорирование самой идеи о ретроспективном изменении условия о договорной подсудности представляется неразумным. Действительно, что преследует заинтересованное лицо, оспаривая навязанное ему условие? Ведь само судебное дело по материально-правовому иску уже рассматривается, причем рассматривается именно тем судом, который для присоединившейся к договору стороны территориально неудобен. Логично предположить, что главной целью, которая преследуется истцом по требованию об изменении договора, как раз и выступает отыскание иного компетентного суда (суда, определяемого по общим правилам подсудности). Можно, конечно, возразить в том плане, что условие о договорной подсудности в известном смысле уже реализовано, а потому и его изменение будет сродни изменению исполненного надлежащим образом договора. Однако этому аргументу есть что противопоставить: во-первых, между сторонами могут быть и иные споры, которые подпадают под действие условия о договорной подсудности, а, во-вторых, эффективная защита интереса присоединившейся стороны настоятельно требует создания такого механизма, который мог бы конкурировать с ранним предъявлением материально-правового иска в территориально неудобный суд <188>. -------------------------------- <188> Доведем ситуацию до крайности - предположим, что материально-правовой иск предъявлен контрагентом присоединившейся стороны на следующий день после заключения договора присоединения. Неужто и в этой ситуации можно проигнорировать интерес присоединившейся стороны, утверждая, что соглашение о договорной подсудности реализовано (исполнено)?
Следует отметить, что действующее процессуальное законодательство в ситуации, когда производство по материально-правовому иску уже возбуждено, делает, по сути, бессмысленным иск об изменении условия о договорной подсудности, поскольку в силу положений ч. 1 ст. 39 АПК РФ и ч. 1 ст. 33 ГПК РФ дело, принятое судом к своему производству с соблюдением правил подсудности, должно быть рассмотрено им по существу, хотя бы в дальнейшем оно стало подсудным другому суду. Но мы ставим под сомнение базовое правило п. 3 ст. 453 ГК РФ, связывающее момент изменения договора исключительно с моментом вступления судебного решения в законную силу. И если допустить, что в рассматриваемой ситуации судебное решение об изменении договора исключит условие о договорной подсудности именно с момента заключения договора присоединения, то тогда все встает на свои места. Итак, если согласиться с тем, что судебное решение ретроспективно изменяет условие о договорной подсудности, то это необходимо повлечет вывод о неподсудности дела, возбужденного по материально-правовому иску, и, как следствие, передачу его по подсудности в суд, определенный без учета достигнутого сторонами соглашения. Формально-правовым основанием для такой передачи следует рассматривать императивные нормы п. 3 ч. 2 ст. 39 АПК РФ и п. 3 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ, которые как раз и говорят о случае, когда при рассмотрении дела в суде выяснилось, что оно было принято к производству с нарушением правил подсудности. Подчеркнем: при ретроспективном изменении условия о договорной подсудности получается, что уже на момент возбуждения материально-правового иска суд, определенный согласно такому договорному условию, не являлся компетентным. Хотя понятно, что законодатель, формулируя содержание норм п. 3 ч. 2 ст. 39 АПК РФ и п. 3 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ, конечно же, не предполагал ситуацию ретроспективного изменения: передача дела по подсудности здесь есть результат судебной ошибки, которая не была выявлена в момент возбуждения судебного дела. И если исходить из такого толкования указанных норм, то более корректным нам видится установление дополнительного основания для передачи дела по подсудности (путем расширения перечня, предусмотренного соответственно в ч. 2 ст. 39 АПК РФ и ч. 2 ст. 33 ГПК РФ). Таким основанием будет являться вступление в законную силу судебного акта, которым изменен договор в части, затрагивающей условие о договорной подсудности, при условии, что определенный судом момент такого изменения предшествует дате вынесения определения суда о принятии искового заявления к производству <189>. -------------------------------- <189> Собственно, если уж быть последовательным, то тогда потребуется и аналогичное дополнение для случаев признания условия о договорной подсудности недействительным (за исключением, конечно, тех ситуаций, когда суд прекращает действие оспоренного договорного условия на будущее время - п. 3 ст. 167 ГК РФ).
Для эффективной реализации предлагаемой конструкции необходимы, правда, и некоторые другие корректировки действующего процессуального законодательства. Во-первых, это касается подсудности споров по искам об изменении договора в части, затрагивающей условие о договорной подсудности. Дело в том, что, как правило, условия о договорной подсудности формулируются с расчетом охватить максимально широкий спектр возможных споров. И получается, что сторона, присоединившаяся к договору, для целей рассмотрения материально-правового иска в территориально удобном суде вынуждена будет инициировать судебное разбирательство по требованию об изменении обременительного условия о договорной подсудности в том самом суде, который ей, по сути, навязали! К сожалению, процессуальное законодательство, не устанавливая специальной нормы о компетентном суде для рассмотрения требований об изменении договорного условия о подсудности, по сути, пренебрежительно относится к защите охраняемого законом интереса присоединившейся стороны. Законодатель как бы говорит: "Вы, слабая сторона, можете, конечно, потребовать изменения навязанного Вам условия о договорной подсудности. Однако имейте в виду, что соглашение о подсудности может охватывать и спор об изменении договора. И в этом случае спор будет рассматривать именно тот суд, который Вам неудобен". На самом деле на проблему надо смотреть шире, ведь поражение позитивно-правового эффекта, вызванного соглашением о договорной подсудности, может происходить не только в результате удовлетворения искового требования об изменении договора, но и в силу признания указанного соглашения (договорного условия) недействительным. Поэтому крайне важным (даже безотносительно к обосновываемому в настоящей работе ретроспективному эффекту судебного решения) видится изменение действующего процессуального законодательства. Полагаем, что и в АПК РФ, и в ГПК РФ должна быть включена норма, которая бы императивно устанавливала, что по искам об изменении договора в части, затрагивающей условие о договорной подсудности, либо о признании такого условия недействительным компетентный суд определяется без учета соглашения о подсудности. Во-вторых, требуется установление специального основания для приостановления производства по делу. Хотя действующее законодательство и предусматривает в качестве обязательного основания невозможность рассмотрения дела до разрешения другого судебного дела (п. 1 ч. 1 ст. 143 АПК РФ, абз. 5 ст. 215 ГПК РФ), тем не менее совершенно очевидно, что само по себе возбуждение дела по иску об изменении договора в части, затрагивающей условие о договорной подсудности, никак не препятствует рассмотрению принятых к производству материально-правовых исковых требований. В то же время создается опасность того, что к моменту судебной констатации изменения договора дело, возбужденное по материально-правовому иску, уже будет рассмотрено. Понятно, что это сделает уязвимым любой окончательный судебный акт, принятый по такому делу, и по большому счету будет означать бесполезность всей судебной процедуры. Поэтому совершенно необходимо, чтобы возбуждение дела по иску об изменении договора в части, затрагивающей условие о договорной подсудности, в обязательном порядке влекло приостановление производства по делу, возбужденному по материально-правовому иску. И еще одно замечание. Если законодателем будет воспринята сама идея о допустимости судебного акта о ретроспективном изменении условия о договорной подсудности, то отдельного обсуждения требует вопрос о ее применимости к случаям, когда материально-правовой иск предъявлен лицом, присоединившимся к договору. Дело в том, что для случаев, когда инициатором выступает противная сторона (контрагент по сделке) или иное уполномоченное на предъявление иска лицо, вся конструкция выглядит вполне логичной: присоединившейся стороне навязали условие о договорной подсудности, затем предъявили к ней иск в суд, который для нее территориально неудобен, и вот уже после этого присоединившаяся сторона инициирует самостоятельный иск об изменении договора в части, затрагивающей условие о договорной подсудности. Но ведь возможна и ситуация, когда с материально-правовым иском обращается как раз присоединившаяся сторона. И что же получается? Сначала она как бы соглашается с навязанным ей судом, а затем по каким-то причинам пытается опровергнуть компетенцию суда, уже принявшего дело к своему производству. Понятно, что, допустив такое развитие событий, мы бы создали почву для процессуальных злоупотреблений и дискредитации всей процессуальной деятельности, осуществленной судом по материально-правовому требованию. Но здесь опять-таки нельзя упускать из виду институт исковой давности: сторона, присоединившаяся к договору, в отсутствие специальных страхующих правовых норм может довольно убедительно аргументировать необходимость предъявления материально-правового иска угрозой истечения срока исковой давности. Поэтому ограничение действия механизма ретроспективного изменения условия о договорной подсудности для случаев, когда инициатором возбуждения материально-правового иска выступает сторона, присоединившаяся к договору, возможно, но только лишь при условии включения в законодательство нормы, устанавливающей в качестве основания для приостановления течения срока исковой давности такое обстоятельство как предъявление иска об изменении договора в части, затрагивающей условие о договорной подсудности. Подчеркнем: в рассматриваемой ситуации создание действительно эффективной правовой конструкции невозможно путем точечного отраслевого регулирования. Любая несистемная корректировка приведет здесь к разбалансированности, а потому только лишь гармоничное взаимодействие процессуально-правовых конструкций с тесно связанными институтами материального права способно обеспечить должный правовой эффект. Кроме того, полагаем, что возможны и такие случаи, когда необходимость в скорейшем обращении стороны, присоединившейся к договору, с материально-правовым иском заслуживает того, чтобы пренебречь (внешне более последовательным) предварительным судебным разбирательством по делу об изменении договора в части, затрагивающей условие о договорной подсудности. К примеру, спор возник по поводу скоропортящегося имущества, и непринятие обеспечительных мер, направленных на его сохранение, приведет к необратимым последствиям. В гражданском процессе ввиду отсутствия института предварительного обеспечения никакой другой возможности, кроме как предъявить соответствующий иск и заявить обеспечительное ходатайство, у стороны, присоединившейся к договору, нет. Для нее такое обращение в территориально неудобный суд - единственная возможность обеспечить защиту своего субъективного права. Однако после того, как суд вынесет обеспечительное определение, истец вполне логично может инициировать и новое судебное разбирательство, связанное с требованием об изменении условия о договорной подсудности. При удовлетворении такого иска, как указывалось выше, суд, возбудивший производство по материально-правовому требованию и вынесший обеспечительное определение, обязан будет передать дело в суд, определенный без учета соглашения о договорной подсудности. Поэтому при разрешении вопроса о моменте изменения условия о договорной подсудности для случаев, когда инициатором возбуждения материально-правового иска выступает сторона, присоединившаяся к договору, надлежит также учитывать и объективную вынужденность обращения истца к судебной защите. Итак, в случае, если будет установлено, что предъявление материально-правового требования вызвано обстоятельствами, не терпящими отлагательства, суд, рассматривающий дело об изменении условия о договорной подсудности, обязан определить момент такого изменения ретроспективно; в) наиболее сложным представляется случай, когда к моменту предъявления иска об изменении договора присоединения дело по материально-правовому требованию уже рассмотрено. С одной стороны, ретроспективное изменение условия о договорной подсудности должно порочить любой судебный акт, принятый де-юре некомпетентным судом. С другой же - нельзя игнорировать то, что, не подавая иск об изменении договора, сторона вела себя, как минимум, пассивно, а может, даже и недобросовестно. Хотя реализация права на иск зависит исключительно от волеизъявления заинтересованной стороны, откровенное промедление с предъявлением иска, который может привести к дискредитации результатов другого судебного разбирательства, явно указывает на то, что сторона, присоединившаяся к договору, имела намерение обратиться к судебной защите только лишь при негативном для себя судебном решении по материально-правовому иску. Итак, чему же отдавать приоритет? Полагаем, что создание механизма для пресечения процессуальных злоупотреблений должно в данном случае превалировать над формальным следованием нормам, гарантирующим судебную защиту. Однако как тогда обосновать возможное ограничение права на судебную защиту? Предлагаемое нами решение в действительности никак не ограничивает это право. Дело в том, что законодатель вполне мог бы установить, что при наличии уже рассмотренного судом первой инстанции дела, возбужденного по материально-правовому иску, момент изменения договора в части, затрагивающей условие о договорной подсудности, определяется перспективно. Иначе говоря, такое судебное решение никак не повлияет на компетенцию суда, принявшего ранее дело к своему производству и вынесшего итоговый судебный акт. В то же время само по себе такое изменение не следует считать бесполезным - оно будет распространяться на все новые материально-правовые иски, предъявляемые сторонами. Более того, если производство по материально-правовому иску завершилось вынесением определения об оставлении искового заявления без рассмотрения, то повторное обращение за судебной защитой по тождественному иску будет производиться уже без учета прекратившего свое действия условия о договорной подсудности. Но должен ли момент, с которого договор будет считаться измененным, подчиняться общему правилу п. 3 ст. 453 ГК РФ? Нет, не должен. Суть в том, что, хотя дело по материально-правовому требованию уже рассмотрено, это не исключает предъявление нового иска, вытекающего из договора присоединения. Поэтому вполне допустима ситуация, когда после вынесения решения, но до его вступления в законную силу контрагент стороны, присоединившейся к договору, обратится с новым материально-правовым требованием. Следовательно, для случаев, когда к моменту предъявления иска об изменении договора присоединения дело по материально-правовому требованию уже рассмотрено, при вынесении судебного решения об удовлетворении иска об изменении договора присоединения в части условия о договорной подсудности, момент, с которого договор будет считаться измененным, должен совпадать с датой вынесения решения. 3.3.2. Процессуально-правовые обременительные условия в договоре присоединения могут быть и иного порядка. Так, стороне, присоединившейся к договору, может быть навязана третейская оговорка. Действующее российское законодательство в качестве общего правила подобное условие квалифицирует как ничтожное, допуская исключительно лишь для случаев, когда уже произошло предполагаемое нарушение обязательства, возникшего из договора присоединения: "Третейское соглашение о разрешении спора по договору, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе, как путем присоединения к предложенному договору в целом (договор присоединения), действительно, если такое соглашение заключено после возникновения оснований для предъявления иска и если иное не предусмотрено федеральным законом" (п. 3 ст. 5 ФЗ от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" <190>). -------------------------------- <190> Собрание законодательства РФ. 2002. N 30. Ст. 3019; 2010. N 31. Ст. 4163; 2011. N 7. Ст. 905.
В процессуальной науке высказано предположение о том, что указанное правило "представляет собой неоправданное ограничение для инициативы хозяйствующих субъектов в выборе эффективного механизма разрешения споров" <191>. Исходя из этого предлагается корректировка, суть которой сводится к тому, что "п. 3 ст. 5 Закона о третейских судах должен содержать ссылку на механизм договора присоединения, который описан в ст. 428 ГК РФ", при этом вопрос "о расторжении или изменении третейского соглашения, представляющего собой договор присоединения, нужно решать так же, как и вопрос о расторжении или изменении любого другого гражданско-правового договора присоединения" <192>. -------------------------------- <191> Гальперин М.Л. Проблема "карманных" третейских судов: возможные пути решения // Арбитражное правосудие в России. 2007. N 10. <192> Там же.
Некоторые авторы предлагают ограничительное толкование нормы, предусмотренной п. 3 ст. 5 ФЗ от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации", распространяя ее действие лишь на случай, "когда истцом является "доминирующая" сторона, а другая сторона отказывается от третейского разбирательства со ссылкой на недействительность третейской оговорки" <193>. При этом обращается внимание на то, что "ссылка составителя формуляра на недействительность содержащейся в нем оговорки... представляется алогичной. С учетом цели данной нормы разумно полагать, что возможность ссылки на недействительность оговорки предоставлена только той стороне (присоединившейся к формуляру договора), в интересах которой это правило и было установлено" <194>. Такой подход, как нам представляется, по сути, основан на условной недействительности третейской оговорки: она становится недействительной ровно в тот момент, когда сторона, присоединившаяся к договору, заявит об этом. А раз так, то и нет видимых препятствий для использования такого правового средства как иск об изменении договора (в части третейского соглашения). По крайней мере пока сторона не заявила о недействительности третейской оговорки, последняя де-юре действительна, а значит, и может быть подвергнута судебной корректировке как и всякое иное навязанное договорное условие. -------------------------------- <193> Комментарий к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации" (постатейный) / Л.Г. Балаян, Н.Г. Вилкова, Е.А. Виноградова и др.; отв. ред. А.Л. Маковский, Е.А. Суханов. М.: Статут, 2003 (автор комментария - Костин А.А.) // СПС "КонсультантПлюс". <194> Там же.
В то же время сама конструкция нормы п. 3 ст. 5 ФЗ от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" допускает изъятие из общего правила о ничтожности третейских оговорок, заключенных до "возникновения оснований для предъявления иска": иное правовое регулирование возможно в случаях, предусмотренных федеральным законом. На настоящий момент такое изъятие касается третейских соглашений, предусмотренных правилами клиринга: они действительны вне зависимости от момента заключения <195>. -------------------------------- <195> См.: ч. 2 ст. 21 ФЗ от 7 февраля 2011 г. N 7-ФЗ "О клиринге и клиринговой деятельности" // Российская газета. 2011. 11 февраля. N 29.
Нельзя также не учитывать, что ограничение, предусмотренное в п. 3 ст. 5 ФЗ от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации", отсутствует в Законе РФ от 7 июля 1993 г. N 5338-1 "О международном коммерческом арбитраже" <196>. Такое правовое регулирование дает основания предполагать, что арбитражные оговорки в формулярах или иных стандартных формах вполне допустимы. Здесь, правда, отметим, что в литературе можно встретить утверждение о недействительности арбитражной оговорки применительно к случаям, когда присоединившейся к договору стороной выступает физическое лицо: "Если физическое лицо, далекое от реалий международного коммерческого оборота, подписывает контракт, направленный на удовлетворение своих "некоммерческих" потребностей, включающий международную арбитражную оговорку, то, скорее всего, это лицо действует под влиянием заблуждения, не подозревая, насколько дорогим и неэффективным является международный арбитраж в контексте небольшой "бытовой" сделки. Налицо дефект воли, влекущий за собой недействительность арбитражного соглашения" <197>. Тем не менее даже допуская возможную недействительность некоторых арбитражных соглашений с участием физических лиц, являющихся потребителями, мы не можем упускать из виду иные случаи, когда субъектный состав и характер материально-правовых отношений не подпадают под пример с "физическим лицом, далеким от реалий международного коммерческого оборота". -------------------------------- <196> Российская газета. 1993. 14 августа. N 156; 2008. 9 декабря. N 251. Обратим внимание, что явное различие в правовом регулировании последствий заключения третейского соглашения и арбитражной оговорки в рамках конструкции договора присоединения послужило даже поводом для подготовки законопроекта, которым предусматривалась отмена нормы, установленной п. 3 ст. 5 ФЗ от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" (см.: письмо Ассоциации российских банков от 12 апреля 2007 г. N А-01/5-188 "О внесении изменений в ФЗ от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации". URL: http://www.arb.ru/b2b/docs/411481/?sphrase_id=18091 (дата обращения - 22.08.2013)). <197> Карабельников Б.Р. Исполнение и оспаривание решений международных коммерческих арбитражей. Комментарий к Нью-Йоркской конвенции 1958 г. и главам 30 и 31 АПК РФ 2002 г. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2008; СПС "КонсультантПлюс".
Следовательно, возможность применения к третейскому соглашению (арбитражной оговорке) гражданско-правовых институтов, связанных с защитой охраняемого законом интереса, в частности, интереса к изменению навязанного условия, не носит какого-то умозрительного характера <198>. А потому вопрос о механике судебной защиты при предъявлении заинтересованной стороной иска об изменении договора присоединения в части, содержащей третейскую оговорку (арбитражное соглашение), явно требует своего обсуждения. --------------------------------
КонсультантПлюс: примечание. Монография Б.Р. Карабельникова "Исполнение и оспаривание решений международных коммерческих арбитражей. Комментарий к Нью-Йоркской конвенции 1958 г. и главам 30 и 31 АПК РФ 2002 г." включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2008 (3-е издание, переработанное и дополненное).
<198> Подробнее о правовой природе третейского (арбитражного) соглашения и о подходах к самой возможности его расторжения и изменения см., например: Виноградова Е.А. О судебно-арбитражной практике рассмотрения исков о расторжении соглашений о передаче споров на рассмотрение третейских судов // Третейский суд. 2000. N 6. С. 12 - 15; Ярков В.В. Постатейный научно-практический комментарий к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации". М., 2004. С. 22; Карабельников Б.Р. Исполнение решений международных коммерческих арбитражей. Комментарий к Нью-Йоркской конвенции 1958 г. и главам 30 и 31 АПК РФ 2002 г. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ФБК-ПРЕСС, 2003; Чупрунов И.С. Иски об оспаривании арбитражного соглашения // Иски и судебные решения: Сборник статей / Р.С. Бевзенко, Е.А. Беляневич, И.А. Войтко и др.; под ред. М.А. Рожковой. М.: Статут, 2009; СПС "КонсультантПлюс"; Рожкова М.А., Елисеев Н.Г., Скворцов О.Ю. Договорное право: соглашения о подсудности, международной подсудности, примирительной процедуре, арбитражное (третейское) и мировое соглашения / Под общ. ред. М.А. Рожковой. М.: Статут, 2008 (автор главы III - Скворцов О.Ю.); Скворцов О.Ю. Третейское разбирательство предпринимательских споров в России: проблемы, тенденции, перспективы. М.: Волтерс Клувер, 2005; СПС "Гарант"; Курочкин С.А. О контрактуализации арбитражного и гражданского процесса // Арбитражный и гражданский процесс. 2012. N 3. |
