 ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ Сила воли ведет к действию, а позитивные действия формируют позитивное отношение Как определить диапазон голоса - ваш вокал Игровые автоматы с быстрым выводом Как самому избавиться от обидчивости Противоречивые взгляды на качества, присущие мужчинам Вкуснейший "Салат из свеклы с чесноком" Натюрморт и его изобразительные возможности Применение, как принимать мумие? Мумие для волос, лица, при переломах, при кровотечении и т.д. Как научиться брать на себя ответственность Зачем нужны границы в отношениях с детьми? Световозвращающие элементы на детской одежде Как победить свой возраст? Восемь уникальных способов, которые помогут достичь долголетия Классификация ожирения по ИМТ (ВОЗ) Глава 3. Завет мужчины с женщиной
Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.
| Третье лицо не заявило о согласии с моментом расторжения договора, определенным кредитором и должником в договоре. 7 страница
-------------------------------- <104> В цивилистических исследованиях отмечается отсутствие "препятствий для выдачи гарантии в обеспечение обязательства, которое возникнет в будущем" (Гонгало Б.М. Учение об обеспечении обязательств. Вопросы теории и практики. М.: Статут, 2004; СПС "КонсультантПлюс").
Первая касается момента, к которому банковская гарантия должна быть представлена. Дело в том, что после возбуждения судебного дела никаких реальных механизмов заставить анонимного истца (его законного представителя) исполнить обязанность по представлению гарантии нет: формально ее отсутствие не препятствует рассмотрению дела; использование институтов приостановления производства по делу, а уж тем более оставления искового заявления без рассмотрения в качестве процессуальной санкции было бы явно неоправданным (в том числе и по отношению к ответчику, который может не менее истца быть заинтересован в разрешении дела по существу). Получается, что реально работающим механизм банковской гарантии будет только в случае, если ее представление будет условием принятия искового заявления к производству. Это, безусловно, определенным образом затруднит доступ к судебной защите (за выдачу банковской гарантии анонимный автор обязан будет уплатить банку, иному кредитному учреждению или страховой организации вознаграждение - п. 1 ст. 369 ГК РФ). Но здесь мы должны исходить из того, что возложение на анонимного автора дополнительных расходов вызвано исключительно его стремлением не раскрывать свою личность; в конце концов, если нет иных способов обеспечить баланс интересов истца и ответчика, то именно автор должен нести дополнительные расходы. Вторая сложность касается срока, на который должна быть выдана гарантия. По действующему законодательству истечение срока, на который выдана гарантия, является основанием для отказа в удовлетворении требования бенефициара (п. 1 ст. 376 ГК РФ), его окончание прекращает обязательство гаранта перед бенефициаром (пп. 2 п. 1 ст. 378 ГК РФ) <105>. Понятно, что заключая договор о выдаче банковской гарантии <106>, анонимный автор не может достоверно знать конкретную дату, когда окончится судебное производство, которое может повлечь возникновение обеспечиваемого обязательства. Полагаем, что для целей обеспечения обязательств, возникающих в связи с рассмотрением судебного дела, необходимо совершенно специфическое регулирование самого института банковской гарантии. По крайней мере здесь необходимо учесть объективную невозможность даже приблизительного определения точной календарной даты, а также то, что вынесение судебного акта, в котором будет разрешен вопрос о судебных издержках, носит вероятностный характер, в силу чего не может быть квалифицировано как "событие, которое должно неизбежно наступить" (ч. 2 ст. 190 ГК РФ). -------------------------------- <105> Срок является существенным условием гарантийного обязательства - "при отсутствии в документах, содержащих гарантийное обязательство, указаний о сроке, на который оно выдано, гарантийного обязательства не возникает" (п. 2 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 января 1998 г. N 27 "Обзор практики разрешения споров, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации о банковской гарантии" // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. N 3). <106> Хотя по своей правовой природе банковская гарантия и является односторонней сделкой (см., например: Гонгало Б.М. Учение об обеспечении обязательств. Вопросы теории и практики. М.: Статут, 2004; СПС "КонсультантПлюс"), очевидно, что выдаче банковской гарантии должно предшествовать соглашение между автором и банком.
Еще один довольно непростой момент касается суммы, на которую должна быть выдана банковская гарантия (ст. 368, п. 1 ст. 377 ГК РФ). Понятно, что к моменту предъявления иска совершенно невозможно даже примерно спрогнозировать общий размер судебных издержек, которые будут взысканы с истца в случае отказа в удовлетворении иска. Даже если бы удалось отыскать механизм, который заставил бы анонимного автора представить банковскую гарантию к моменту вынесения итогового судебного акта, то и в этом случае, учитывая, что расходы на оплату услуг представителя в силу дискреционных полномочий суда <107> неизвестны вплоть до завершения рассмотрения дела, никакой ясности с точной суммой возмещений нет. Поэтому единственно возможным выходом нам видится определение в законе заранее установленной (фиксированной) суммы, на которую должна быть выдана банковская гарантия. Конечно, это не самое оптимальное решение - с одной стороны, эта сумма не должна быть чрезмерно большой (это напрямую влияет на размер вознаграждения, уплачиваемый за выдачу банковской гарантии), с другой стороны, эта сумма должна быть весьма значительна, поскольку судебные издержки по конкретному делу могут быть довольно велики. -------------------------------- <107> См.: ч. 2 ст. 110 АПК РФ, ч. 1 ст. 100 ГПК РФ.
Здесь же попутно заметим, что в гражданском процессе ответчик вправе помимо судебных издержек требовать также взыскания компенсации за потерю времени (ст. 99 ГПК РФ). По логике банковская гарантия должна охватывать возможность взыскания и этой денежной суммы. Поэтому в гражданском процессе банковская гарантия, предоставляемая при возбуждении производства по иску анонимного автора, должна обеспечивать не только обязательство по возмещению возможных судебных издержек, но и обязательство по уплате компенсации за потерю времени <108>. -------------------------------- <108> Ранее (применительно к вопросу о влиянии материального права на цивилистический процесс - см. § 2 гл. I настоящей работы) мы поставили под сомнение саму идею о допустимости взыскания компенсации за потерю времени. Тем не менее дефектность существующего правового регулирования не должна становиться причиной для того, чтобы устраниться от выстраивания наиболее оптимальной модели для судебной защиты прав анонимного автора.
В случае если законный представитель истца обращается за принятием мер по обеспечению иска, логичным будет потребовать также от анонимного автора и обеспечения возможных убытков ответчика <109>. Действующие процессуальные нормы (ч. 1 ст. 94 АПК РФ, ст. 146 ГПК РФ) относят разрешение вопроса о встречном обеспечении (обеспечении возможных для ответчика убытков) к дискреционным полномочиям суда. Для ситуации с иском анонимного автора это неприемлемо - если мы допускаем, что личность анонимного автора так и не будет раскрыта, интерес ответчика к возмещению убытков должен гарантироваться императивно. -------------------------------- <109> На случай, если в иске анонимному автору будет отказано.
Как видим, для анонимного автора судебная процедура может стать достаточно затратной. Можно ли найти какую-то альтернативу предоставлению банковской гарантии и обязательному обеспечению возможных убытков, причиненных обеспечительными мерами? Здесь мы бы предложили институт закрытого судебного раскрытия личности. Сущность его состоит в том, что личность истца раскрывается только для суда и лишь исключительно для целей получения информации о субъекте. Такая информация необходима на случай, если при взыскании с него каких-либо имущественных возмещений (судебных издержек, компенсации за потерю времени и т.д.) в сроки, установленные для добровольного исполнения, ответчику как взыскателю не будет произведено исполнение. Процедурно предлагаемое раскрытие личности должно проводиться в закрытом судебном заседании в отсутствие иных лиц, участвующих в деле. Информация о субъекте должна фиксироваться вне материалов судебного дела (иначе пришлось бы ограничивать лиц, участвующих в деле, в праве знакомиться с материалами дела). Понятно, что никто (кроме суда) доступ к этой информации иметь не должен. Основанием для раскрытия такой информации будет являться обращение судебного пристава-исполнителя или взыскателя в исполнительном производстве. Повторимся: предлагаемая процедура рассматривается нами именно как альтернатива предоставлению банковской гарантии и обязательному обеспечению возможных убытков от принятых обеспечительных мер. Очевидно, что право выбора здесь должно принадлежать истцу. Реализовано это право должно быть на стадии возбуждения производства: истец либо предоставляет банковскую гарантию, либо заявляет ходатайство о проведении процедуры закрытого судебного раскрытия личности (в противном случае исковое заявление оставляется без движения). Если же речь идет об обеспечении возможных убытков от принятых обеспечительных мер, то банковская гарантия прилагается или указанное ходатайство заявляется одновременно с обеспечительным ходатайством (соответственно, невыполнение этого требования должно влечь отказ в принятии обеспечительных мер). Конечно, предлагаемые нами механизмы не являются абсолютно совершенными. Какой бы ни была сумма банковской гарантии, обязательно будут случаи, когда она не покроет судебные издержки (не компенсирует потерю времени) в полном объеме. Это же относится и к обеспечению возможных для ответчика убытков. Проблематично будет защитить интерес взыскателя, если сама банковская гарантия окажется недействительной, или если, к примеру, у банка, ее выдавшего, будет отозвана лицензия. Во всех этих случаях личность истца для ответчика неизвестна и что-то взыскать непосредственно с него практически будет невозможно. Но справедливости ради отметим, что и при персонификации субъекта нет никакой гарантии, что у него окажется достаточно имущества, на которое может быть обращено взыскание. Еще одна проблема связана с исполнением обязанности уплатить государственную пошлину для случаев, когда предоставлялась отсрочка (рассрочка) в ее уплате, а впоследствии в иске анонимному автору было отказано. Здесь уже может пострадать фискальный интерес - при неизвестности истца принудительное взыскание будет крайне затруднено. Полагаем, что можно подойти радикально - исходя из того, что анонимный истец должен нести все расходы, связанные с минимизацией рисков, вызываемых сокрытием личности, можно запретить применение института отсрочки (рассрочки) в уплате государственной пошлины в отношении исков, предъявленных в интересах анонимного автора. В то же время ничто не мешает законодателю пойти и по другому пути, воспользовавшись описанным выше институтом закрытого судебного раскрытия личности: так, можно установить, что закрытое судебное раскрытие личности анонимного автора является обязательным условием предоставления отсрочки (рассрочки). Понятно, что это некоторым образом утяжелит процедуру возбуждения судебного дела - суд вынужден будет совершать процессуальное действие (проводить закрытое судебное заседание по вопросу раскрытия личности) еще до принятия искового заявления к производству. Однако очевидно и другое: дела по искам, предъявленным в интересах анонимных авторов, отнюдь не самая распространенная категория дел искового производства, поэтому для судов такое усложнение процедуры возбуждения не повлечет существенного увеличения нагрузки.
5.3. О мнимых конфликтах материально-правовых и процессуальных институтов на примере гражданско-правового зачета и зачета, производимого в рамках института встречного иска в арбитражном и гражданском процессе
Выше мы указали, что помимо действительных конфликтов иногда обнаруживаются такие случаи, когда использование похожей терминологии и внешнее сходство материально-правовых и процессуальных институтов дает повод для вывода о наличии конфликта, однако же в действительности он отсутствует, поскольку законодатель использует принципиально разные конструкции, каждая из которых не предназначена для регулирования отношений, возникающих в иной правовой отрасли. Наиболее часто такие мнимые конфликты возникают в области динамики материальных и процессуальных правоотношений. Например, отказ истца от иска и признание иска ответчиком некоторыми авторами рассматривается не только как процессуальное действие, но и одновременно как гражданско-правовая сделка <110>. В рамках настоящей работы, конечно же, невозможно детально рассмотреть все случаи таких мнимых конфликтов. Позволим себе подробно остановиться на одном из них. -------------------------------- <110> Одни исследователи в этом вопросе довольно категоричны (см., например, о признании иска как гражданско-правовой сделки: Курылев С.В. Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе. М., 1956. С. 152 - 180). Другие высказывают более осторожную позицию, но тем не менее допускают, что в определенных случаях, в частности, отказ от иска может совмещать в себе как процессуальное действие, так и гражданско-правовую сделку (см., например: Грось Л.А. Научно-практическое исследование влияния норм материального права на разрешение процессуально-правовых проблем в гражданском и арбитражном процессе: Учебное пособие. Хабаровск. 1999. С. 54). О противоречиях в подходах к соотношению распорядительных действий и некоторых оснований прекращения гражданских обязательств в судебно-арбитражной практике см.: Халатов С.А. Некоторые вопросы прекращения спорных обязательств в арбитражной судебной практике // Вестник Федерального арбитражного суда Уральского округа. 2011. N 3. С. 117 - 123.
Итак, в качестве примера обратимся к гражданско-правовому зачету и зачету, производимому в рамках института встречного иска в арбитражном и гражданском процессе. В соответствии со ст. 410 ГК РФ "обязательство прекращается полностью или частично зачетом встречного однородного требования, срок которого наступил либо срок которого не указан или определен моментом востребования. Для зачета достаточно заявления одной стороны". Пунктом 1 ч. 3 ст. 132 АПК РФ предусмотрено, что встречный иск принимается арбитражным судом в случае, если встречное требование направлено к зачету первоначального требования. Аналогичная норма есть и в гражданском процессе (абз. 2 ст. 138 ГПК РФ). При этом в арбитражном процессе имеется специальная норма, устанавливающая дополнительное требование к резолютивной части судебного решения по делу, в котором рассматривались встречные однородные требования: при полном или частичном удовлетворении первоначального и встречного исков в судебном решении указывается денежная сумма, подлежащая взысканию в результате зачета (ч. 5 ст. 170 АПК РФ). Итак, внешне есть явный повод к тому, чтобы отождествить зачет, о котором ведется речь в п. 1 ч. 3 ст. 132, ч. 5 ст. 170 АПК РФ и абз. 2 ст. 138 ГПК РФ, с традиционным гражданско-правовым институтом, схожим образом ориентированным на прекращение встречных однородных требований. Тем более, что для реализации как первого, так и второго института достаточно заявления одной стороны (в гражданском и арбитражном процессе таким заявлением будет выступать встречное исковое заявление, а в гражданском праве - "обычное" заявление, сделанное стороной). Однако за внешним сходством есть и одно существенное отличие: если при внесудебном заявлении о зачете встречных однородных требований сторона, делающая такое заявление, признает наличие своей задолженности перед контрагентом (т.е. юридическую действительность зачитываемого обязательства), то при предъявлении встречного иска никакого "автоматического" признания первоначального иска не происходит <111>. Это принципиальное отличие позволяет сделать важный материально-правовой вывод: собственно само предъявление встречного иска (подача встречного искового заявления) не является основанием прекращения встречных обязательств сторон. Встречные обязательства (при условии их материально-правовой действительности) продолжают существовать во время судебного разбирательства и будут прекращены только на основании вступившего в законную силу судебного акта. Следовательно, даже предъявление встречного иска по основаниям п. 1 ч. 3 ст. 132 АПК РФ и абз. 2 ст. 138 ГПК РФ не мешает ответчику (до момента принятия судебного акта, которым завершается рассмотрение дела в суде первой инстанции) произвести "обычный" зачет в порядке ст. 410 ГК РФ. В этом случае (при условии материально-правовой действительности встречных требований) суд просто должен будет отказать в исках - как первоначальном, так и во встречном (в сумме произведенного зачета). Равным образом даже сделанное внесудебное заявление о зачете не препятствует предъявлению встречного иска, который своим основанием будет иметь возможно уже прекращенное гражданское обязательство. -------------------------------- <111> Заметим, что в научной литературе высказывается и противоположная точка зрения (подробнее о дискуссии по вопросу о том, является ли предъявление встречного иска признанием обоснованности первоначального иска или нет, см.: Комаров И.С. Защита ответчика против иска в гражданском и арбитражном процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2012. С. 149).
КонсультантПлюс: примечание. Статья Н.Г. Вавина "Зачет обязательств" включена в информационный банк согласно публикации - "Вестник гражданского права", 2008, N 1.
Здесь хотелось бы указать на следующее. Безусловно, ничто не мешает законодателю установить (отсутствующую на данный момент) норму об "автоматическом" признании первоначального иска. Но вопрос в другом. Неужели во всех случаях предъявления встречного иска ответчики соглашаются с обоснованностью первоначального иска? Вряд ли. А если такого согласия де-факто нет, то зачем конструировать механизмы, которые будут противоречить действительной воле стороны? Ведь ничто не мешает ответчику в рамках уже известного института признания иска сделать соответствующее заявление. К чему тогда сопрягать предъявление встречного иска с совершенно самостоятельным институтом? Что за цель этим достигается? На наш взгляд, авторы, утверждающие о признании ответчиком первоначального иска при предъявлении иска встречного, не учитывают, что гибкость процессуального инструментария вполне позволяет ответчику занимать активную позицию, предъявляя встречный иск, при этом самым категорическим образом возражая против иска первоначального (здесь, кстати, можно обратить внимание на дореволюционную судебную практику - см., например: Вавин Н.Г. Зачет обязательств. 2-е изд., испр. и доп. М.: Издание военно-юридического книжного магазина "Правоведение" и К. Голубева, 1914. С. 40 - 43). И самое главное - если нет разумных оснований для создания таких искусственных конструкций, то нежизнеспособное правовое явление хотя и будет де-юре существовать, однако же такое "правовое бытие" будет только вести к неприятию участниками спорных отношений самой судебной процедуры, выступать дополнительной причиной к "бегству от отечественной юрисдикции".
Тем не менее как в научно-практической литературе, так и в судебной практике обнаружилось такое толкование норм о гражданско-правовом зачете и встречном иске, которое свидетельствует о том, что исследователи (правоприменители), по сути, исходят из наличия в данном случае конфликта между материально-правовым и процессуальным институтом. Так, некоторые авторы утверждают, что еще "дореволюционные отечественные цивилисты справедливо исходили из того, что зачет в суде возможен путем предъявления ответчиком встречного иска" <112>. Хотя, заметим, если обратиться к первоисточнику (а таковым является работа известнейшего цивилиста Г.Ф. Шершеневича), то вряд ли можно обнаружить столь категоричный вывод <113>. -------------------------------- <112> Макеева Т.И., Кресс В.В. О практике разрешения Арбитражным судом Томской области гражданско-правовых споров, связанных с зачетами и взаимозачетами // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. N 11. <113> "Суд не вправе собственной властью лишить кредитора удовлетворения на основании его обязательства, потому что это было бы нарушение состязательного начала. Вопрос о зачете может быть возбужден только по воле должника. Зачет находит себе выражение в договоре, например, два купца условливаются взаимно погашать платежи по пересылаемым товарам, или же во встречном иске" (Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изд. 1907 г.). М.: Спарк, 1995. С. 302). В действительности полагаем, что Г.Ф. Шершеневич вообще не имел намерения высказываться по вопросу о том, допустим ли общегражданский зачет после принятия искового заявления к производству суда. Несложно обнаружить, что в предложении, содержащем упоминание о встречном иске, указанный автор, по сути, лишь воспроизвел общую идею, ранее изложенную кассационным департаментом Правительствующего сената ("зачет обязательства, т.е. прекращение одного обязательства силою другого, равноценного обязательства по поле сторон или по судебному решению" // Адамович В.Н. Встречный иск (к учению о зачете). С.-Петербург: Типолитография А. Лейферта, 1899. С. 87).
В советский период довольно однозначно по рассматриваемой проблеме высказывалась Н.И. Клейн: "Если лицо, имеющее встречное требование, не воспользовалось предоставленным ему законом правом и не заявило о зачете, то при предъявлении иска в суд или арбитраж встречное требование может быть заявлено к зачету только в форме встречного иска, так как зачету предшествует рассмотрение встречного требования судом (арбитражем) и его удовлетворение" <114>. -------------------------------- <114> Клейн Н.И. Встречный иск в суде и арбитраже. М.: Юридическая литература, 1964. С. 126. См. также у этого же автора критический разбор арбитражных решений (Клейн Н.И. Указ. соч. С. 130).
В современной российской правоприменительной практике следует упомянуть категоричную позицию, которую занимает Высший Арбитражный Суд РФ: "Обязательство не может быть прекращено зачетом встречного однородного требования, срок которого наступил после предъявления иска к лицу, имеющему право заявить о зачете. В этом случае зачет может быть произведен при рассмотрении встречного иска..." <115>. -------------------------------- <115> Пункт 1 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 декабря 2001 г. N 65 "Обзор практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований" // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. N 3. Процитированная рекомендация Высшего Арбитражного Суда РФ вроде бы основана на управомочивающей конструкции, однако все сомнения относительно позиции этого судебного органа снимаются краткой фабулой, которая приводится после итогового вывода: "Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к унитарному предприятию о взыскании задолженности по договору строительного подряда. Ответчик в отзыве на иск указал, что он заявляет о зачете встречного однородного требования, поскольку истец имеет перед ним денежный долг по другому договору. Истец в судебном заседании представил против зачета следующее возражение: поскольку заявление о зачете получено им после предъявления иска, гражданско-правовое обязательство должника при таких обстоятельствах не может прекратиться по основанию, предусмотренному статьей 410 Гражданского кодекса Российской Федерации. Суд, изучив материалы дела и установив, что между сторонами действительно имеются встречные денежные требования, основанные на разных договорах, иск обоснованно удовлетворил, сославшись на то, что ответчик не воспользовался своим правом на предъявление встречного иска и, кроме того, не лишен возможности защиты своих прав посредством предъявления отдельного иска. В решении было также указано, что по смыслу пункта 1 части 3 статьи 110 АПК РФ после предъявления к должнику иска не допускается прекращение обязательства зачетом встречного однородного требования в соответствии с нормами статьи 410 ГК РФ. Ответчик может защитить свои права лишь предъявлением встречного искового требования, направленного к зачету первоначального требования, либо посредством обращения в арбитражный суд с отдельным исковым заявлением (выделено нами. - А.Д.)" (там же).
Впрочем, какими бы ни были подходы дореволюционных и советских авторов, что бы ни рекомендовал Высший Арбитражный Суд РФ, главное, конечно же, состоит в том, какие аргументы - с учетом действующего законодательства и современных представлений о базовых институтах процессуального и материального права - можно использовать для обоснования тезиса о том, что зачет в суде возможен исключительно лишь путем предъявления ответчиком встречного иска. И соответственно, каковы контраргументы против такого подхода. Начнем с последних. Во-первых, действующее процессуальное законодательство, которым регламентируется институт встречного иска (ст. 132 АПК РФ и ст. 138 ГПК РФ), никаких ограничений относительно возможности прекращения гражданско-правовых обязательств не содержит <116>. Здесь следует согласиться с С.В. Сарбашем, который по поводу аналогичной по содержанию нормы п. 1 ч. 3 ст. 110 АПК РФ 1995 г. указывал, что "процессуальная норма в силу ее буквального толкования не устанавливает запрета для зачета, а представляет собой основание, по которому суд вправе принять встречный иск" <117>. -------------------------------- <116> Заметим, что в случаях, когда реализация той или иной процессуально-правовой конструкции требует ограничения действия конкретного материально-правового института или даже группы институтов, законодатель на это достаточно определенно указывает. Например, такая обеспечительная мера как арест имущества (п. 1 ч. 1 ст. 91 АПК РФ, п. 1 ч. 1 ст. 140 ГПК РФ, ч. 1 ст. 80 ФЗ "Об исполнительном производстве") влечет, в частности, запрет реализации тех материально-правовых институтов, которые связаны с полномочием по распоряжению (купля-продажа, мена, дарение и т.п.). <117> Сарбаш С. Прекращение обязательств зачетом в арбитражной практике // Хозяйство и право. 2001. N 10. С. 82.
Во-вторых, отсутствуют указания на недопустимость зачета при встречном иске и в материальном законодательстве (см. ст. ст. 410 - 412 ГК). В-третьих, полагаем, что при отсутствии соответствующего указания в законе совершенно недопустимо ограничивать применение материально-правовых институтов (в частности, института прекращения обязательств) ссылкой на существование каких-либо процессуальных институтов. В-четвертых, нет никакого разумного объяснения тому, зачем, собственно, вменять заинтересованному субъекту в обязанность инициировать возбуждение производства по встречному иску, если можно произвести "обычный" зачет. Дело в том, что при "обычном" зачете для вынесения законного и обоснованного судебного решения суд обязан будет дать соответствующую правовую оценку зачету как сделке. Отвечая на вопрос, действительно ли уведомление о зачете повлекло прекращение встречного обязательства, суд будет исследовать ровно те же обстоятельства (факты, с которыми закон связывает возникновение обязательства, в котором ответчик является кредитором), что и при рассмотрении встречного иска, направленного к зачету. Итак, если действующее законодательство не дает поводов к обоснованию тезиса о том, что зачет в суде возможен исключительно лишь путем предъявления ответчиком встречного иска, если довольно сложно отыскать какое-то разумное объяснение тому, почему, собственно, ответчик должен для защиты своего субъективного права предъявлять встречный иск, если можно произвести "обычный" зачет, то на чем же основан противоположный подход? Первый довод состоит в том, что "зачет не может быть осуществлен в суде путем заявления ответчиком возражения против иска, поскольку... при рассмотрении такого возражения суд выйдет за пределы заявленных истцом требований..." <118>. Этот аргумент, заметим деликатно, вообще никакого отношения ни к процессуальной теории, ни к действующему законодательству не имеет. Пределы исковых требований определяются материально-правовыми притязаниями истца, а то, на что ссылается ответчик (даже если это плод его фантазий), может повлиять на предмет доказывания, но никак не скорректировать "пределы заявленных истцом требований". -------------------------------- <118> Макеева Т.И., Кресс В.В. Указ. соч.
Далее. Обосновывается, что, "предъявляя встречный иск, направленный к зачету первоначального требования, ответчик не имеет своей целью опровержение основного иска, как при заявлении возражения против иска. Более того, истец по встречному иску (ответчик) исходит из того, что первоначальный иск обоснован. Совершить зачет можно только против существующего, действительного требования" <119>. Здесь заметим, что выше мы уже достаточно подробно аргументировали, почему предъявление встречного иска содержательно не может быть квалифицировано как признание иска первоначального. Но даже если допустить обратное, неужели эта посылка необходимо влечет запрет на "обычный" зачет после возбуждения судебного производства по иску контрагента? На наш взгляд, никакой логической связи здесь в принципе нет. -------------------------------- |
