ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Сила воли ведет к действию, а позитивные действия формируют позитивное отношение

Как определить диапазон голоса - ваш вокал

Игровые автоматы с быстрым выводом

Как цель узнает о ваших желаниях прежде, чем вы начнете действовать. Как компании прогнозируют привычки и манипулируют ими

Целительная привычка

Как самому избавиться от обидчивости

Противоречивые взгляды на качества, присущие мужчинам

Тренинг уверенности в себе

Вкуснейший "Салат из свеклы с чесноком"

Натюрморт и его изобразительные возможности

Применение, как принимать мумие? Мумие для волос, лица, при переломах, при кровотечении и т.д.

Как научиться брать на себя ответственность

Зачем нужны границы в отношениях с детьми?

Световозвращающие элементы на детской одежде

Как победить свой возраст? Восемь уникальных способов, которые помогут достичь долголетия

Как слышать голос Бога

Классификация ожирения по ИМТ (ВОЗ)

Глава 3. Завет мужчины с женщиной

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Собор парижской богоматери 10 страница

Однако Фауст не слушает его. В одной из теней он угады­вает Марга­риту. Он видит её зато­ченной в темнице, со страшным кровавым рубцом на шее, и холо­деет. Бросаясь к дьяволу, он требует спасти девушку. Тот возра­жает: разве не сам Фауст явился её соблаз­ни­телем и палачом? Герой не желает медлить. Мефи­сто­фель обещает ему наконец усыпить страж­ников и проник­нуть в тюрьму. Вскочив на коней, двое заго­вор­щиков несутся назад в город. Их сопро­вож­дают ведьмы, чующие скорую смерть на эшафоте.

Последнее свидание Фауста и Марга­риты — одна из самых траги­че­ских и проник­но­венных страниц мировой поэзии.

Испившая все беспре­дельное унижение публич­ного позора и стра­дания от совер­шенных ею грехов, Марга­рита лиши­лась рассудка. Просто­во­лосая, босая, она поёт в зато­чении детские песенки и вздра­ги­вает от каждого шороха. При появ­лении Фауста она не узнает его и съёжи­ва­ется на подстилке. Он в отча­янье слушает её безумные речи. Она лепечет что-то о загуб­ленном младенце, умоляет не вести её под топор. Фауст броса­ется перед девушкой на колени, зовёт её по имени, разби­вает её цепи. Наконец она сознаёт, что перед нею Друг. «Ушам пове­рить я не смею, где он? Скорей к нему на шею! Скорей, скорей к нему на грудь! Сквозь мрак темницы неутешный, сквозь пламя адской тьмы кромешной, и улюлю­канье и вой...»

Она не верит своему счастью, тому, что спасена. Фауст лихо­ра­дочно торопит её поки­нуть темницу и бежать. Но Марга­рита медлит, жалобно просит прилас­кать её, упре­кает, что он отвык от неё, «разу­чился цело­ваться»... Фауст снова теребит её и закли­нает поспе­шить. Тогда девушка вдруг начи­нает вспо­ми­нать о своих смертных грехах — и безыс­кусная простота её слов застав­ляет Фауста холо­деть от ужас­ного пред­чув­ствия. «Усыпила я до смерти мать, дочь свою утопила в пруду. Бог думал её нам на счастье дать, а дал на беду». Прерывая возра­жения Фауста, Марга­рита пере­ходит к послед­нему завету. Он, её желанный, должен обяза­тельно остаться в живых, чтобы выко­пать «лопатой три ямы на склоне дня: для матери, для брата и третью для меня. Мою копай сторонкой, невда­леке клади и приложи ребёнка тесней к моей груди». Марга­риту опять начи­нают пресле­до­вать образы погибших по её вине — ей мере­щится дрожащий младенец, кото­рого она утопила, сонная мать на пригорке... Она говорит Фаусту, что нет хуже участи, чем «шататься с сове­стью больной», и отка­зы­ва­ется поки­нуть темницу. Фауст поры­ва­ется остаться с нею, но девушка гонит его. Появив­шийся в дверях Мефи­сто­фель торопит Фауста. Они поки­дают тюрьму, оставляя Марга­риту одну. Перед уходом Мефи­сто­фель бросает, что Марга­рита осуж­дена на муки как греш­ница. Однако голос свыше поправ­ляет его: «Спасена». Пред­почтя муче­ни­че­скую смерть, Божий суд и искреннее раска­яние побегу, девушка спасла свою душу. Она отка­за­лась от услуг дьявола.

В начале второй части мы застаём Фауста, забыв­ше­гося на зелёном лугу в тревожном сне. Летучие лесные духи дарят покой и забвение его истер­занной угры­зе­ниями совести душе. Через неко­торое время он просы­па­ется исце­лённый, наблюдая восход солнца. Его первые слова обра­щены к осле­пи­тель­ному светилу. Теперь Фауст пони­мает, что несо­раз­мер­ность цели возмож­но­стям чело­века может уничто­жить, как солнце, если смот­реть на него в упор. Ему милей образ радуги, «которая игрою семи­цветной измен­чи­вость возводит в посто­ян­ство». Обретя новые силы в единении с прекрасной природой, герой продол­жает восхож­дение по крутой спирали опыта.

На этот раз Мефи­сто­фель приводит Фауста к импе­ра­тор­скому двору. В госу­дар­стве, куда они попали, царит разлад по причине оску­дения казны. Никто не знает, как попра­вить дело, кроме Мефи­сто­феля, выдав­шего себя за шута. Иску­си­тель разви­вает план попол­нения денежных запасов, который вскоре блестяще реали­зует. Он пускает в обра­щение ценные бумаги, залогом которых объяв­лено содер­жание земных недр. Дьявол уверяет, что в земле множе­ство золота, которое рано или поздно будет найдено, и это покроет стои­мость бумаг. Одура­ченное насе­ление охотно поку­пает акции, «и деньги потекли из кошелька к вино­тор­говцу, в лавку мясника. Полмира запило, и у порт­ного другая поло­вина шьёт обновы». Понятно, что горькие плоды аферы рано или поздно скажутся, но пока при дворе царит эйфория, устра­и­ва­ется бал, а Фауст как один из чаро­деев поль­зу­ется неви­данным почётом.

Мефи­сто­фель вручает ему волшебный ключ, дающий возмож­ность проник­нуть в мир языче­ских богов и героев. Фауст приводит на бал к импе­ра­тору Париса и Елену, олице­тво­ря­ющих мужскую и женскую красоту. Когда Елена появ­ля­ется в зале, неко­торые из присут­ству­ющих дам делают в её адрес крити­че­ские заме­чания. «Стройна, крупна. А голова — мала... Нога несо­раз­мерно тяжела...» Однако Фауст всем суще­ством чувствует, что перед ним заветный в своём совер­шен­стве духовный и эсте­ти­че­ский идеал. Слепящую красоту Елены он срав­ни­вает с хлынувшим потоком сиянья. «Как мир мне дорог, как впервые полон, влекущ, допод­линен, неиз­гла­голан!» Однако его стрем­ление удер­жать Елену не даёт резуль­тата. Образ расплы­ва­ется и исче­зает, разда­ётся взрыв, Фауст падает наземь.

Теперь герой одержим идеей найти прекрасную Елену. Его ждёт долгий путь через толщи эпох. Этот путь проле­гает через его бывшую рабочую мастер­скую, куда пере­несёт его в забытьи Мефи­сто­фель. Мы вновь встре­тимся с усердным Вагнером, дожи­да­ю­щимся возвра­щения учителя. На сей раз учёный педант занят созда­ньем в колбе искус­ствен­ного чело­века, твёрдо полагая, что «прежнее детей прижитье — для нас неле­пость, сданная в архив». На глазах усме­ха­ю­ще­гося Мефи­сто­феля из колбы рожда­ется Гомункул, стра­да­ющий от двой­ствен­ности собственной природы.

Когда наконец упорный Фауст разыщет прекрасную Елену и соеди­нится с нею и у них родится ребёнок, отме­ченный гени­аль­но­стью — Гете вложил в его образ черты Байрона, — контраст между этим прекрасным плодом живой любви и несчастным Гомун­кулом выявится с особой силой. Однако прекрасный Эвфо­рион, сын Фауста и Елены, недолго проживёт на земле. Его манят борьба и вызов стихиям. «Я не зритель посто­ронний, а участник битв земных», — заяв­ляет он роди­телям. Он уносится ввысь и исче­зает, оставляя в воздухе светя­щийся след. Елена обни­мает на прощанье Фауста и заме­чает: «На мне сбыва­ется реченье старое, что счастье с красотой не ужива­ется...» В руках у Фауста оста­ются лишь её одежды — телесное исче­зает, словно знаменуя прехо­дящий характер абсо­лютной красоты.

Мефи­сто­фель в семи­мильных сапогах возвра­щает героя из гармо­ничной языче­ской антич­ности в родное сред­не­ве­ковье. Он пред­ла­гает Фаусту различные вари­анты того, как добиться славы и признания, однако тот отвер­гает их и расска­зы­вает о собственном плане. С воздуха он заметил большой кусок суши, которую ежегодно затоп­ляет морской прилив, лишая землю плодо­родия, Фаустом владеет идея построить плотину, чтобы «любой ценою у пучины кусок земли отво­е­вать». Мефи­сто­фель, однако, возра­жает, что пока надо помочь их знако­мому импе­ра­тору, который после обмана с ценными бума­гами, пожив немного всласть, оказался перед угрозой потери трона. Фауст и Мефи­сто­фель возглав­ляют военную операцию против врагов импе­ра­тора и одер­жи­вают блестящую победу.

Теперь Фауст жаждет присту­пить к осуществ­лению своего завет­ного замысла, однако ему мешает пустяк. На месте будущей плотины стоит хижина старых бедняков — Филе­мона и Бавкиды. Упрямые старики не желают поме­нять своё жилище, хотя Фауст и пред­ложил им другой кров. Он в раздра­жённом нетер­пении просит дьявола помочь спра­виться с упрям­цами. В резуль­тате несчастную чету — а вместе с ними и загля­нув­шего к ним гостя-стран­ника — пости­гает безжа­лостная расправа. Мефи­сто­фель со страж­ни­ками убивают гостя, старики умирают от потря­сения, а хижина зани­ма­ется пламенем от случайной искры. Испы­тывая в очередной раз горечь от непо­пра­ви­мости случив­ше­гося, Фауст воскли­цает: «Я мену пред­лагал со мной, а не насилье, не разбой. За глухоту к моим словам проклятье вам, проклятье вам!»

Он испы­ты­вает уста­лость. Он снова стар и чувствует, что жизнь опять подходит к концу. Все его стрем­ленья сосре­до­то­чены теперь в дости­жении мечты о плотине. Его ждёт ещё один удар — Фауст слепнет. Его объемлет ночная тьма. Однако он разли­чает стук лопат, движение, голоса. Им овла­де­вает неистовая радость и энергия — он пони­мает, что заветная цель уже брезжит. Герой начи­нает отда­вать лихо­ра­дочные команды: «Вста­вайте на работу дружным скопом! Рассыпь­тесь цепью, где я укажу. Кирки, лопаты, тачки земле­копам! Вырав­ни­вайте вал по чертежу!»

Незря­чему Фаусту невдомёк, что Мефи­сто­фель сыграл с ним коварную штуку. Вокруг Фауста копо­шатся в земле не стро­и­тели, а лемуры, злые духи. По указке дьявола они роют Фаусту могилу. Герой между тем исполнен счастья. В душевном порыве он произ­носит последний свой монолог, где концен­три­рует обре­тённый на траги­че­ском пути познания опыт. Теперь он пони­мает, что не власть, не богат­ство, не слава, даже не обла­дание самой прекрасной на земле женщиной дарует подлинно высший миг суще­ство­вания. Только общее деяние, одина­ково нужное всем и осознанное каждым, может придать жизни высшую полноту. Так протя­ги­ва­ется смыс­ловой мост к открытию, сделан­ному Фаустом ещё до встречи с Мефи­сто­фелем: «В начале было дело». Он пони­мает, «лишь тот, кем бой за жизнь изведан, жизнь и свободу заслужил». Фауст произ­носит сокро­венные слова о том, что он пере­жи­вает свой высший миг и что «народ свободный на земле свободной» пред­став­ля­ется ему такой гран­ди­озной картиной, что он мог бы оста­но­вить это мгно­вение. Немед­ленно жизнь его прекра­ща­ется. Он падает навз­ничь. Мефи­сто­фель пред­вку­шает момент, когда по праву завла­деет его душой. Но в последнюю минуту ангелы уносят душу Фауста прямо перед носом дьявола. Впервые Мефи­сто­фелю изме­няет само­об­ла­дание, он неистов­ствует и прокли­нает сам себя.

Душа Фауста спасена, а значит, его жизнь в конечном счёте оправ­дана. За гранью земного суще­ство­вания его душа встре­ча­ется с душой Гретхен, которая стано­вится его провод­ником в ином мире.

...Гете закончил «Фауста» перед самой смертью. «Обра­зуясь, как облако», по словам писа­теля, этот замысел сопро­вождал его всю жизнь.

Как уже отмечалось раньше, поездки по Германии привели Гете к замыслу «Фауста». Театр представлял историю о докторе Фаусте и Мефистофеле как веселую, иронически – сатирическую комедию. Но ведь это театр, и он всегда отражает мысли, думы, да и сам стиль жизни народа. И Гете обратился к письменным источникам – хроникам и преданиям. Из хроник узнать удалось немного, а вот легенда рассказала о том, что некогда родился мальчик у вполне благополучных родителей, но с самых ранних лет он проявлял дерзкий нрав. Когда он подрос его родители и дядя посоветовали учиться ему на богословском факультете. Но молодой Фауст «оставил это богоугодное занятие» и занимался изучением медицины, а также попутно, «толкованием халдейских… и греческих знаков и письмен». В скоре он стал доктором и при том очень неплохим. Но его интерес к магии привел к тому, что он вызвал духа и заключил с ним договор … Это была чисто религиозная оценка ситуации; здесь окончательно и бесповоротно осуждались Фауст и Мефистофель, а все внемлющие предостерегались и поучались – наставлялись в богобоязненной жизни. Мефистофель на протяжении всей легенды обманывает Фауста, а островной конфликт можно было бы сформулировать так: «конфликт между добром и злом», без дальнейших разбирательств, что есть добро, а что зло… Мефистофель, здесь представляет сторону зла, предлагал знание и вместе с ним могущество, а от Фауста требовалось лишь отречение от христианства. Мефистофель был лишь одним из демонов, но отнять не особенным.

Гете перевел эту легенду на современную ему почву. В «Фаусте» оказались органически слиты самые разные элементы – начало драмы, лирики и эпоса. Именно поэтому многие исследователи называют это произведение драматической поэмой. «Фауст» включает с себя элементы, различные и по своей художественной природе. В нем есть сцены реально – бытовые, например, описание весеннего народного гуляния в выходной день; лирические свидания Фауста и Маргариты; трагические – Гретхен в темнице или момент, когда Фауст едва не прекратил жизнь самоубийством; фантастические. Но фантастика Гете в конечном счете всегда связана с реальностью, а реальные образы за частую носят символический характер.

Идея трагедии о Фаусте возникла у Гете достаточно рано. Изначально у него получилось две трагедии –«трагедия познания» и «трагедия любви». При этом обе они остались неразрешимыми. Общий тон этого «пра – Фауста» мрачный, что вообще-то и неудивительно, т. к. Гете удалось полностью сохранить колорит средневековой легенды, по крайней мере в первой части. В «пра – Фаусте» сцены, написанные в стихах перемежаются с прозаическими. Здесь в личности Фауста сочетались, титанизм, дух протеста, порыв к бесконечному.

13 апреля 1806 г. Гете записал в своем дневнике:» Закончил первую часть «Фауста». Именно в первой части Гете обрисовывает характеры двух своих главных героев – Фауста и Мефистофеля; во- второй части Гете больше внимания уделяет внимания окружающуму миру и общественному устройству, а также соотношению идеала и реальности.

С Мефистофелем мы знакомились уже в «Прологе на небе». И здесь уже видно, что Мефистофель – черт не будет полностью отрицательным персонажем, т. к. он симпотичен даже Богу:

Из духов отрицания ты всех менее

Бывал мне в тягость, плут и весельчак.

И именно Господь дает поручение Мефистофелю:

Из лени человек впадает в спячку.

Ступай, расшевели его застой…

Гете отражает в Мефистофеле особый тип человека своего времени. Мефистофель становиться воплощенным отрицанием. А 18 век особенно изобиловал скептиками. Расцвет рационализма содействовал развитию критического духа. Все, что не соответствовало требованиям разума ставилось под сомнение, а насмешка разила сильнее гневных обличений. Для некоторых отрицание стало всеобъемлющим жизненным принципом, и это отражено в Мефистофеле. Его реплики вызывает улыбку даже над тем, над чем смеяться, в принципе, и не надо:

Как речь спокойно и легка!

Мы ладим, отношения с ним не портя.

Прекрасная черта у старика

Так человечно думать и о черте

Но как уже было замечено, Гете не рисует Мефистофеля исключительно воплощением зла. Он умен и проницателен, он критикует очень обоснованно и критикует все: беспутство и любовь, тягу к знаниям и глупость:

Приятно то, что отдаляет цель:

Улыбки, вздохи, встречи у фонтана,

Печаль томления словом, канитель,

Которую всегда полны романы.

Мефистофель – мастер подмечать человеческие слабости и пороки, и нельзя отрицать справедливости многих его язвительных замечаний:

О, вера – важная статья

Для девушек властолюбивых:

Из женихов благочестивых

Выходит смирные мужья…

Мефистофель к тому же еще и пессимистически настроенный скептик. Именно он говорит, что жизнь человеческая – маята, сам человек считает себя «божком вселенной». Именно эти слова черта мне кажутся показателями того, что Гете уже отказывается от рационалистических концепций. Мефистофель говорит, что Господь наделил человека искрой разума, но пользы от этого нет, ибо он, человек, ведет себя хуже скотов. Речь Мефистофеля содержит резкое отрицание гуманистической философии – философии эпохи Возрождения. Люди сами настолько испорчены, что дьяволу нет необходимости творить зло на земле. Люди отлично обходятся в этом и без него:

Да, господи, там бессовестный мрак

И человеку бедному так худо.

Что даже я щажу его покуда.

Но тем не менее Мефистофель обманывает Фауста. Ведь на самом деле Фауст не говорит:» Мгновение, повремени!». Фауст, уносясь в своих мечтах в далекое будущее, употребляет условное наклонение:

Народ свободный на земле свободной

Увидеть я б хотел в такие дни.

Тогда бы мог воскликнуть я :»Мгновенье!

О, как прекрасно ты, повремени!»

Фауст в глазах Мефистофеля безумный мечтатель, желающий невозможного. Но Фаусту дана божественная искра поиска. На протяжении всей поэмы он ищет себя. И если вначале он отчаивается, что не может стать богоподобным, то в самом конце произведения он говорит:

О, если бы, с природой наравне,

Быть человеком, человеком мне…

На мой взгляд каждому из нас дана эта искра поиска, искра пути. И каждый из нас умирает, духовно умирает, в тот миг, когда ему уже становится ничего не надо, когда время как поток перестает иметь значение. Спор Бога с Мефистофелем – это решение каждого из нас куда идти. И правы, как ни странно, они оба. И Бог это прекрасно осознает. Поиск искупляет ошибки, и именно поэтому и Фауст и Маргарита оказываются в раю.

А закончить я хотела бы словами А. Аникста:

«»Фауст» Гете принадлежит к числу тех явлений искусства, в которых с огромной художественной силой воплощен ряд коренных противоречий жизни. Прекраснейшая поэзия сочетается здесь с поразительной глубиной мысли».

"Поэзия — дар, свойственный всему миру и всем народам,
а не частное наследственное владение отдельных тонких
и образованных людей".
И.-В. Гете
29 августа 1749 года во Франкфурте-на-Майне родился Иоганн Вольфганг Гете. Именно этому ребенку суждено
было стать лицом немецкой литературы 18 в. К моменту рождения Гете уже 100 лет назад закончилась в Германии
Тридцатилетняя война. Мир за собой повлек сначала бурное развитие экономики, а затем ее же резкий спад. По
требованию отца повзрослевший Гете изучал юриспруденцию и защитил в 1771 году диссертацию на тему о
взаимоотношении между церковью и государством. Но кроме этого Гете занимался геологией, оптикой, морфологией
животных и растений, изучал историю искусства, много рисовал, посещал лекции, посвященные творчеству Шекспира,
и писал стихи. Кроме Шекспира на молодого Гете оказали сильное влияние В. Скотт, Гизо, Вильмен, Кузен — это все
писатели-романтики. Но в немецкой литературе эпоха романизма была отмечена необычным взлетом философской
мысли. Отсюда на Гете оказали свое влияние такие мыслители как Фихте, Шеллинг, Гегель.
В своей жизни Гете много путешествовал. Он трижды побывал в Швейцарии: этот «рай на земле» ко времени
Гете был неоднократно воспет. Гете ездил и по городам Германии, где и столкнулся с удивительным явлением —
кукольными ярмарочными спектаклями, в которых главными действующими лицами был некий Фауст — доктор и
чернокнижник и черт Мефистофель. Именно с национальной традицией связанно то, что для Гете принципы,
сформулированные Аристотелем, утрачивают значение вечной нормы.
Неизгладимым впечатлением для Гете явилась Италия. Она стала исходным рубежом, определившим новое —
классическое направление в творчестве Гете. Но она обогатила поэта такими впечатлениями, которые уже
подготовили и выходы за рамки системы «веймарского классицизма». В Венеции Гете знакомится с театром масок.
Мне кажется, что именно образ этого театра масок воспроизвел Гете в «Фаусте», а точнее в Вальпургиевой ночи —
в первой части и в бал-маскараде у императора при дворе — во 2-ой части. Кроме того, во второй части
произведения место всего действия — это какие-то классически-античные итальянские ландшафты, а во многих
сценах Гете, стилизируя, начинает изъясняться в ритме стихов античных авторов. И это не говоря уже о сюжете…
Как отмечалось раньше, поездки по Германии привели Гете к замыслу «Фауста». Театр представлял историю о
докторе Фаусте и Мефистофеле как веселую, иронически-сатирическую комедию. Но ведь это театр, и он всегда
отражает мысли, думы, да и сам стиль жизни народа. И Гете обратился к письменным источникам — хроникам и
преданиям. Из хроник узнать удалось немного, а вот легенда рассказала о том, что некогда родился мальчик у
вполне благополучных родителей, но с самых ранних лет он проявлял дерзкий нрав. Когда он подрос, его родители и
дядя посоветовали учиться ему на богословском факультете. Но молодой Фауст «оставил это богоугодное занятие»
и занимался изучением медицины, а также попутно «толкованием халдейских… и греческих знаков и письмен».
Вскоре он стал доктором и при том очень неплохим. Но его интерес к магии привел к тому, что он вызвал духа и
заключил с ним договор. Это была чисто религиозная оценка ситуации; здесь окончательно и бесповоротно
осуждались Фауст и Мефистофель, а все внемлющие предостерегались и поучались — наставлялись в
богобоязненной жизни. Мефистофель на протяжении всей легенды обманывает Фауста, а островной конфликт можно
было бы сформулировать так: «конфликт между добром и злом», без дальнейших разбирательств, что есть добро, а
что зло… Мефистофель здесь представляет сторону зла, предлагает знание и вместе с ним могущество, а от Фауста
требовалось лишь отречение от христианства. Мефистофель был лишь одним из демонов, но отнюдь не особенным.
Гете перевел эту легенду на современную ему почву. В «Фаусте» оказались органически слиты самые разные
элементы — начало драмы, лирики и эпоса. Именно поэтому многие исследователи называют это произведение
драматической поэмой. «Фауст» включает с себя элементы различные и по своей художественной природе. В нем
есть сцены реально-бытовые, например, описание весеннего народного гуляния в выходной день; лирические
свидания Фауста и Маргариты; трагические — Гретхен в темнице или момент, когда Фауст едва не прекратил жизнь
самоубийством; фантастические. Но фантастика Гете, в конечном счете, всегда связана с реальностью, а реальные
образы зачастую носят символический характер.
Идея трагедии о Фаусте возникла у Гете достаточно рано. Изначально у него получилось две трагедии —
«трагедия познания» и «трагедия любви». При этом обе они остались неразрешимыми. Общий тон этого «пра-
Фауста» мрачный, что вообще-то и неудивительно, т. к. Гете удалось полностью сохранить колорит средневековой
легенды, по крайней мере, в первой части. В «пра-Фаусте» сцены, написанные в стихах, перемежаются с
прозаическими. Здесь в личности Фауста сочетались титанизм, дух протеста, порыв к бесконечному.
13 апреля 1806 г. Гете записал в своем дневнике: «Закончил первую часть «Фауста». Именно в первой части
Гете обрисовывает характеры двух своих главных героев — Фауста и Мефистофеля; во второй части Гете больше
внимания уделяет внимания окружающему миру и общественному устройству, а также соотношению идеала и
реальности.
С Мефистофелем мы знакомились уже в «Прологе на небе». И здесь уже видно, что Мефистофель — черт не
будет полностью отрицательным персонажем, т. к. он симпатичен даже Богу:
Из духов отрицания ты всех менее
Бывал мне в тягость, плут и весельчак.
И именно Господь дает поручение Мефистофелю:
Из лени человек впадает в спячку.
Ступай, расшевели его застой…
Гете отражает в Мефистофеле особый тип человека своего времени. Мефистофель становится воплощенным
отрицанием. А 18 век особенно изобиловал скептиками. Расцвет рационализма содействовал развитию критического
духа. Все, что не соответствовало требованиям разума ставилось под сомнение, а насмешка разила сильнее
гневных обличений. Для некоторых отрицание стало всеобъемлющим жизненным принципом, и это отражено в
Мефистофеле. Его реплики вызывают улыбку даже над тем, над чем смеяться, в принципе, и не надо:
Как речь спокойно и легка!
Мы ладим, отношения с ним не портя.
Прекрасная черта у старика
Так человечно думать и о черте.
Но как уже было замечено, Гете не рисует Мефистофеля исключительно воплощением зла. Он умен и
проницателен, он критикует очень обоснованно и критикует все: беспутство и любовь, тягу к знаниям и глупость:
Приятно то, что отдаляет цель:
Улыбки, вздохи, встречи у фонтана,
Печаль томления словом, канитель,
Которую всегда полны романы.
Мефистофель — мастер подмечать человеческие слабости и пороки, и нельзя отрицать справедливости многих
его язвительных замечаний:
О, вера — важная статья
Для девушек властолюбивых:
Из женихов благочестивых
Выходит смирные мужья…
Мефистофель к тому же еще и пессимистически настроенный скептик. Именно он говорит, что жизнь
человеческая — маята, сам человек считает себя «божком вселенной». Именно эти слова черта мне кажутся
показателями того, что Гете уже отказывается от рационалистических концепций. Мефистофель говорит, что
Господь наделил человека искрой разума, но пользы от этого нет, ибо он — человек, а ведет себя хуже скотов. Речь
Мефистофеля содержит резкое отрицание гуманистической философии — философии эпохи Возрождения. Люди
сами настолько испорчены, что дьяволу нет необходимости творить зло на земле. Люди отлично обходятся в этом и
без него:
Да, господи, там бессовестный мрак
И человеку бедному так худо.
Что даже я щажу его покуда.
Тем не менее, Мефистофель обманывает Фауста. Ведь на самом деле Фауст не говорит: «Мгновение,
повремени!». Фауст, уносясь в своих мечтах в далекое будущее, употребляет условное наклонение:
Народ свободный на земле свободной
Увидеть я б хотел в такие дни.
Тогда бы мог воскликнуть я: «Мгновенье!
О, как прекрасно ты, повремени!»
Фауст в глазах Мефистофеля безумный мечтатель, желающий невозможного. Но Фаусту дана божественная
искра поиска. На протяжении всей поэмы он ищет себя. И если вначале он отчаивается, что не может стать
богоподобным, то в самом конце произведения он говорит:
О, если бы с природой наравне,
Быть человеком, человеком мне…
На мой взгляд, каждому из нас дана эта искра поиска, искра пути. И каждый из нас умирает, духовно умирает, в
тот миг, когда ему уже становится ничего не надо, когда время как поток перестает иметь значение. Спор Бога с
Мефистофелем — это решение каждого из нас куда идти. И правы, как ни странно, они оба. И Бог это прекрасно
осознает. Поиск искупляет ошибки, и именно поэтому и Фауст, и Маргарита оказываются в раю.
А закончить я хотела бы словами А. Аникста: «Фауст» Гете принадлежит к числу тех явлений искусства, в
которых с огромной художественной силой воплощен ряд коренных противоречий жизни. Прекраснейшая поэзия
сочетается здесь с поразительной глубиной мысли».