ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Кобинские и трусовские осетины 4 страница

Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая

В селе Одет нами было зафиксировано пять фамилий: Абаевы (их было 10 дворов), Санакоевы, Битаровы (они составляли 19 дворов), Хубаевы, а также Макеевы (15 дворов). Четырехфамильным было село Айдарово: Царестовы (9 хозяйств), Санакоевы, Гассиевы, Плиевы. В селении Гвердишобан жили Санакоевы (9 дворов), Мамиевы-Хетагуровы (12 дворов), Гаглоевы.

Из 24 хозяйств села Вардеван 23 принадлежало Санакоевым и одно Тадтаевым. В сел. Цинобан мы застали следующие фамилии: Хубаевы, Валиевы (8 хозяйств), Джикаевы (12 хозяйств) и Маргиевы. Большинство жителей сел. Мачархъали составляли Санакоевы (их было 15 хозяйств). Остальные семь принадлежали Плиевым и Кочиевым. В сел. Гиптури проживали только Битаровы, их было 55 домохозяйств.

Таким образом, подавляющее большинство гуджаретских осетин составляли фамилии Плиевых, Джикаевых, Санакоевых, Гассиевых и др., являющиеся выходцами из высокогорных обществ Юго-Осетии, в частности, из Дзомагского, Рокского (Рукъ), Сбийского, Урстуальского и др. Фамильные предания Абаевых, Томаевых, Маргиевых также указывают на их исход из тех же высокогорных обществ Юго-Осетии. В Гуджарети также проживали выходцы из Северной Осетии, в частности, из Туалгома: Битаровы и Калоевы происходили из Закинского ущелья, Мамиевы-Хетагуровы и Колиевы из Наро-Мамисонского.

Среди переселенцев часто встречались IIлиевы. Они проживали во многих селениях, в значительном количестве дворов. По многим нашим записям со слов старожилов, Плиевы считаются первопоселенцами в Гуджарети. Это утверждал, в частности, 80-летний Абе Плиев из сел. Сырххъæу.

В числе первых поселенцев числят себя и Хубаевы (сел. Цинобан); по словам 70-летнего Давида Хубаева, он и отец его родились в Гуджарети, дед — в сел. Гунухе Юго-Осетии. Семья, гонимая земельным голодом и нищетой, сначала поселилась в сел. Ортабане Карельского региона Грузии, а затем переселилась в Гуджаретское высокогорье. Давид, со слов старших, вспоминал, что до их прихода здесь большая территория леса сгорела во время пожара. На этой территории в числе других осетин поселилась и его семья.

По словам гуджаретских старцев, первопоселенцы захватили лучшие плодородные участки, пришедшие позже довольствовались худшими землями. Первопоселенцы даже объявили себя хозяевами гуджаретских гор, заявляя: ам зæхх мах у (это наша земля), не допускали туда новых пришельцев-осетин или же продавали земельные участки по весьма высоким ценам. Они «забыли», что еще недавно сами были такими же безземельными и нищими. Тем не менее, Гуджаретское высокогорье в течение многих лет манило безземельных осетин из разных мест горной Осетии, став чисто осетинским регионом, где население полностью сохранило традиции, обычаи, нравы, верования своего народа. Переселение шло обычно отдельными семьями, а также родственными группами. Мои однофамильцы Калоевы, выходцы из Закинского ущелья Северной Осетии, составляют в Гуджарети патронимию, состоящую из нескольких родственных семейств. Отправляясь в поисках земель для поселения, они сначала жили в сел. Рок (Рукъ), а затем переселились в Гуджарети. Попутно отмечу, что гуджаретские Калоевы дали советскому спорту выдающегося футболиста Заура Калоева, игравшего много лет в команде тбилисского «Динамо», многократно прославляя команду в стране и на зарубежных соревнованиях.

Из того же Закинского ущелья вышли гуджаретские Битаровы, оставившие на прежнем месте свое родовое село, именовавшееся Битарты хъæу. Битаровы составляли значительное количество дворов и в некоторых гуджаретских селах, что, видимо, объясняется фактом их давнего проживания на новом месте. Джикаевы из сел. Ногкау Дзомагского общества также обосновались в Гуджарети несколькими родственными семействами.

Поселившись в Гуджарети, осетины годами прикладывали огромные усилия для расчистки земельных угодий из-под деревьев, корней и зарослей. Добыв таким образом земельный участок, семья становилась его хозяином. Сильные физически и умелые хозяева за короткое время становились владельцами больших земельных угодий, что позволяло продавать излишки по высоким ценам новопоселенцам или малоземельным соседям. В целом же все поселенцы нелегким трудом обеспечивали себе материальный достаток.

Главными традиционными отраслями хозяйства гуджаретцев были земледелие и скотоводство. Из хлебных злаков возделывали морозоустойчивые сорта пшеницы и ячменя, дававшие отменные урожаи. Из овощных культур знали картофель, славившийся высоким урожаем и хорошими вкусовыми качествами. При советской власти здесь было 9 колхозов, занимавшихся в основном скотоводством, главным образом, овцеводством. Вспашку производили тяжелым деревянным плугом стыр гутон, в который впрягали от 8 до 10 быков; на крутых горных склонах для вспашки использовали и традиционный плуг дзывыр с железным наконечником, в него запрягали двух быков. Широко практиковался цæдис (супряжество), при котором соединяли рабочий скот и сельскохозяйственный инвентарь нескольких дворов.

Молотьбу производили молотильной доской чеури общезакавказского типа, сделанной, как и указанные пахотные орудия, местными мастерами. В чеури запрягали двух волов или двух лошадей. Молотьбу производили обычно на окраине села. Хлеб очищали путем выбрасывания деревянной лопаткой зерна по ветру. При этом обращались к покровителю ветра Галагону, говоря: «Дымгæйы бардуаг, дымгæ рауадз, æмæ дын аргæвддзыстæм сырх уасæг» (Владыка ветра, пошли ветер, и мы зарежем тебе красного петуха).

Зерно хранили в деревянных амбарах, в емкостях разных размеров, обычно располагавшихся в закрытых помещениях для лучшей сохранности содержимого. Собственный урожай, полученный со скудных участков, обеспечивал гуджаретцев пропитанием лишь на короткое время года, недостающий хлеб они покупали в грузинских селах на равнине. Садоводством, как и пчеловодством, гуджаретцы стали заниматься только при колхозном строе.

Однако главным источником благополучия гуджаретцев всегда было скотоводство. Гуджаретцы не практиковали отгонную систему содержания скота, который находился на месте круглый год. Это требовало заготовки большого количества корма (сена), рассчитанного на длительный зимний период для кормления животных два раза в день — утром и вечером. В стадах преобладал мелкий рогатый скот — овцы и козы; разводили также коров, быков, буйволов; в хозяйствах было много лошадей. Дополнительным источником дохода гуджаретских осетин была продажа саженого леса, главным образом в Ахалкалаке, куда его доставляли на быках (волах).

Интерес вызывает новейшая топонимика региона, в которой отразилась хозяйственная деятельность осетин. Пользуясь десятилетиями земельными угодьями (пахотными, пастбищными, сенокосными), а также лесными участками, они дали им свои названия. Приведем некоторые из них: Кънйазты зæхх, Княжеская земля — большой сосновый лес, Хъомдарæн цæгат — Северные стойбища скота, Хуссары хоскæрдæн — Южный сенокосный участок, Хъомдарæн — Место для содержания крупного рогатого скота, Хоскæрдæн — Сенокосные угодья и т.д. Село Сырххъæу (Красное село) получило свое название от красных камней, из которых здесь якобы было сложено святилище св. Георгия. Кстати, гуджаретские осетины считают, что слово «Гуджарет» происходит от турецкого «Гурджи гет», что означает «уходи, грузин». Турецкими словами считают Боржоми, Карели и др.

Возвращаясь к хозяйственным занятиям, отметим, что значительное развитие у гуджаретских осетин получило отходничество, обычно летом, в свободное от домашних занятий время. Молодые люди, выезжая в грузинские районы, нанимались для работы на кукурузных полях, плотничали, строили дома, хозяйственные постройки и т.д. Обусловленную плату получали обычно натурой.

Первоначальное жилище гуджаретских осетин, по сохранившимся находкам, очень напоминает подземные жилые постройки древних иранцев юга России. Подземный дом — зæххы бын хæдзар — состоял из двух помещений с глухой стеной и отдельными выходами: одно помещение было жилым, в другом содержались животные. Со слов гуджаретских старцев, они долго не расставались с таким жилищем. Позже начали строить другой тип жилища — хъæдын хæдзар (деревянный дом). В центре главного помещения был открытый очаг типа грузинского «ердо», который делил жилое пространство на две половины — мужскую (правую) и женскую (левую). Через ердо спускалась надочажная цепь, по традиции почитавшаяся домочадцами. В главном помещении ердоджын хæдзар (помещение с очагом), готовили и принимали пищу, устраивали семейные торжества, выполняли мелкие работы и т.д. Оно служило спальней для семьи.

В конце XIX века в жилище гуджаретцев произошли важные конструктивные изменения. На смену очагу пришла русская жестяная печка, почти тогда же сосновые лучинки, служившие для освещения, были заменены керосиновой лампой. В целом дома, которые мне довелось видеть в Гуджарете, были добротные, большей частью дореволюционной постройки, городского типа, с большими окнами, дверьми; в некоторых имелись веранды. Почти единственным стройматериалом здесь служил лес, из которого делали все жилые и хозяйственные постройки, ограды дворов и усадеб. Двухскатные крыши жилищ были покрыты дранкой.

Наряду с предметами городской мебели, в домах гуджаретских осетин встречались предметы традиционной обстановки: кресло къæлæтджын бандон для главы семьи, длинная тахта со спинкой даргъ бандон, низкий столик на трех ножках фынг и др. Многие предметы домашнего обихода и утварь были домашнего изготовления. Сделанные из дерева, они украшалась красивейшим орнаментом.

Традиционная кухня у гуджаретцев сохранилась полностью, в частности, пироги с различными начинками и домашнее пиво, приготовлявшееся в больших медных котлах, которые приобретались в Гори.

Не останавливаясь на описании одежды, отмечу лишь, что вся она, от головного убора до обуви, у гуджаретцев была самодельная, из собственного материала, отвечала требованиям местных суровых природных условий. Из домотканого сукна изготовляли черкески, бешметы, шаровары, женские платья и пр. Из шерсти — женские головные платки, мужские шляпы, чулки; из барашка — папахи, шубы; из овчины — тулупы; из обработанной кожи — обувь. В комплекте мужского костюма гуджаретцев отсутствовали бурка и башлык. Кинжалы, газыри, пояса и другие металлические украшения мужского и женского костюма приобретали у «леков» (дагестанских мастеров) и осетинского золотокузнеца Н. Джиоева в Тбилиси. С последним я познакомился в 1957 году в Цхинвале, тогда ему было около 80 лет.

Некоторые наблюдения над семейной обрядностью: роды происходили в дальнем углу дома хæдзар (в горах Осетии в далеком прошлом они совершались в хлеву) на полу, застеленном соломой и войлоком. По обычаю, женщина с новорожденным оставалась здесь более месяца, но младенец часто умирал от полученной простуды. Во время родов жены муж уходил из дома на 2—3 дня к своему родственнику или товарищу, который обычно становился его кумом натлиа и давал ребенку имя. Крестили в церкви в сел. Гуджарет — единственной у гуджаретских осетин, в которой также совершали венчание и отпевание. У гуджаретцев бытовали и такие традиционные осетинские родильные обычаи, как хæрзæггурæггаг и кæхцгæнæн.

Сына женили по воле родителей, невесту выбирал отец жениха. Выбрав девушку, он собирал о ней сведения через близких, и после обсуждения на семейном совете посылал свата — хатæг (у северных осетин — минæвар), в роли которого обычно выступал близкий родственник. Сват приходил в дом невесты поздно вечером в воскресенье и, обменявшись с отцом девушки взаимными приветствиями, говорил: Ацы лæг мæ рарвыста, демæ йæ адджындзинад фæнды (Этот человек послал меня, желает с тобой породниться). Однако при первом визите свата согласия не давали, считалось, что такая поспешность унижает достоинство девушки. Поэтому стандартный ответ звучал: Мæ чызг гыццыл у (Дочка моя маленькая, в смысле — не достигла необходимого возраста). Из-за этого сватовство у гуджаретцев иногда тянулось годами.

Когда же стороны наконец-то соглашались породниться, отец жениха приходил в дом невесты со словами: Уæ, уе ’хсæв хорз у а, мæ къах æрбавæрд уын хорз у æд, нæ хъуыддаг амондимæ уæд (Доброй ночи, пусть мое присутствие будет добрым, пусть нашему делу сопутствует успех). Тут же договаривались о калыме, достигавшем огромного размера. Его составляли два быка (вола), две коровы, нетель, лошадь со всем убранством, предназначенная для отца невесты. Тогда же намечали день свадьбы, которая обычно приурочивалась к Джиуоргуба и празднествам в честь Уастырджи (св. Георгия), совпадавшим с периодом окончания осенних полевых работ.

К сожалению, мне не довелось наблюдать свадебную церемонию в Гуджарете, поэтому нижеследующее описание основано на расспросах наших информаторов. Очевидно, что свадебная обрядность отличалась глубокой архаикой, в частности, формирование свадебного поезда чындзхæсджытæ, и сама свадьба. Старшим свадебной свиты был отец жениха, младшим гостем — зять жениха или близкий родственник, его называли нымæттухæг. Из родственников иодбирали и къухылхæцæг (держащий невесту за руку). С этими людьми было еще человек 20, в том числе жених; все ехали верхом на конях, по дороге до дома невесты пели Уастырджийы зарæг (песню про св. Георгия), самого почитаемого ими божества.

Невесту увозили верхом на коне. В доме жениха, в хадзаре, ее встречала æфсин — свекровь. Молодая три раза кланялась ей и целовала колени. В свою очередь, æфсин приветствовала невесту словами: Арсау дзæмбыджын у, бирæгъау ныхджын, каркау бæдулджын, дæ æхсыр уазал суадонæй арæхдæр уæд (Чтобы ты была с когтями, как медведь, напориста, как волк, многодетна, как курица, обильна молоком, как холодный родник). Введя молодую в дом, ее оставляли в углу как бы для обозрения любопытных женщин; голова и лицо ее были прикрыты шалью, видны были только глаза. Жених не участвовал в свадьбе, по обычаю он скрывался в доме своего приятеля.

Через три дня с молодой торжественно снимали головной платок, а через неделю совершали обряд донмæконд (водить по воду). К этому событию готовили угощение, и в сопровождении девушек и женщин молодую вели к реке. Одна из пожилых женщин, обращаясь к ней, произносила молитву: Ацы донæй арæхдæр уæд дæ æхсыр; дæ цæуæт дæхи æхсырæй куыд æфсæдой, дæхæдæг адæмы ’хсæн дзæуæг куыд уай. Ацы дон кæмæн хæссыс, цы бинонтæн, уыдонæн кадджын амондимæ лæггад куыд фæразай (Пусть молоко у тебя будет обильнее этой реки, чтобы детей своих всегда могла кормить (насыщать) грудью. Пусть эта вода, принесенная тобою, идет в пользу твоей семье; чтобы ты в счастливом благополучии всегда могла прислуживать семье).

Наполнив ведро водой, молодая возвращалась домой также в сопровождении присутствующих. После обряда донмæконд молодая включалась в домашние занятия семьи, выполняя по дому до рождения первого ребенка такие работы, как уборка помещения и двора не только мужа, но ближайших соседей, доставка воды, доение коров, шитье, рукоделие, прислуживание семье во время еды, т.е. круг обязанностей молодой невестки значительно расширялся.

Наиболее устойчивыми оказались у гуджаретских осетин похоронные и поминальные обряды. Это массовое посещение дома покойника в день смерти, оплакивание, одевание умершего во все новое, посвящение коня покойнику, скачки, стрельба в цель, многочисленные поминки. Отмечу некоторые из них: хæрнæг (большие поминки в день смерти), куадзæн (в день Пасхи), зæрдæвæрæн (обетные поминки), Майрæмы куадзæн (около успения Богородицы), мархойы хист (постные поминки), афæдзы хист (годичные поминки).

При проведении, например, годичных поминок семья покойника забивала до десяти голов мелкого и крупного скота, пекла большое количество традиционных пирогов и хлеба, готовила много напитков. В тризне принимали участие массы прибывших людей; по старинному же осетинскому обычаю каждое село получало с поминального стола свою долю.

Мне удалось здесь зафиксировать и вариант речи посвятителя коня покойнику — бæхфæлдисæн, исполнявшийся наиболее одаренными стариками. Впервые бæхфæлдисæн у осетин был записан А.И. Шегреном, затем В.Ф. Миллером и многими другими. Приведем записанный нами в Гуджарете вариант посвящения коня на кладбище у могилы покойника, как это происходило и в других регионах проживания осетин:

Фæсабыр кæнут адæм, байхъусут устытæ сымах дæр; цæттæ дæ алцы æппæтæйдæр, æрмæст бæхæй — цух. Фæлæ абон арвыстам Терчы-Турчы бæстæм. Рахиз фарсы зæхх хъахъхъæнгæ, галиурдæм фæлгæсгæ, уæларвы дын иу бур айнæджы бын æртæ æфсургъы, табу дæхицæн, Уастырджи! Ардыккаг ласай, — стонг бирæгъау дæндагæй лæбуры, фаллаг ласай, — зæвæтæй риуыгъы, астæуыккаг фæндагыл лизæг у — хорæй йæ расай. Уæларвы куырдалæгон дын болат æндонæй цæфхæдтæ асадздзæн, болаты æндонæй дын зæгæлтæ скæндзæн.

Хуры фырт дын саргъ авæрдзæн дæ бæхыл, майы фырт дын уидон афтаудзæн, соад иу дæ бæхыл; ехс дæм ратдзысты. Уырдыджы æнæцудгæ фæуаидзынæ, хæрды æвæлмæцгæ фæцæудзынæ, тæсары тæ сиргæйæ; цæудзысты хуры фырт дæр, æмæ мæйы фырт дæр демæ; æртæ фæндаджы ныхмæ бафтдзынæ, ма иу бабæлл æртыккаг фæндагмæ — тугистыты фæндаг у, астæуккаг фæндагæн йæ конд — уæрæх. Дæ бæх ифтонг у, æнæ цудгæ бирæ фæцæудзынæ, бафтдзынæ æрдуйы хидмæ; дæ бæх иу ахæм цæф фæкæн, йæ агъды фарсæй уафс куыд æсхауа, дæ къухы астæуæй — чъылбыз. Бафтдзынæ мæрдты дуармæ, дуар дыл рахгæндзысты, хур аныгуылд, зæгъгæ, бакæс иу æгъдаумæ, æскув иу дæхинымæры: «Уæ хуыцау, мæ сфæлдисæг хуыцауу хæхтыл ма хур ракæ». Базурдзынæ мпдæмæ: «Мæнæ хæхты хур куы кæсы, уæд мæ цæуыннæ уадзут». Дуар дын бакæнзæн, бахиздзынæ мидæмæ; мацæуыл бахуд. Хуры фырт æмæ мæйæ фырт сиддзысты. Къæсæры мидæгæй иу гадза тыгъд у йæ къабазæйу къæбылатæ рæйдзысты йæ хуылфæй, нæ цæ уындзынæ; хуры фырт дын дзурдзæн: «Ай уæлæуыл уыди йæ фыркарзæй хъоды сыхæгтыл æмæ мæрдты æгъдауыл йæ хæс фиды. Ацаудзынæ уырдыгæй фалдæр: иу ус лæууы хибарæй, калмы цъарай ын сæрбæттæн, хафсы царæй — хъуырбæттæн. Дæхинымæр дис кæндзынæ, ай та цы диссаг у. Мæйы фырт дын зæгъзæн: «Ай та уæлæуыл нæ бæззыди, мæрдты æгъдауыл фиды йæ хæс».

Наконец, из поминальных обрядов устраивали также шест для лазания бырæнхъил, знакомый только южным осетинам. Сажали в землю длинный шест, густо смазывая его бараньим жиром, наверху привешивая нанизанные на веревку орехи или конфеты. Побеждал сумевший их снять, состязались только подростки.

Сохранился у гуджаретских осетин и другой древний обряд — цоппай, совершавшийся по убитому молнией, впервые описанный во второй половине XVIII в. русским офицером Штедерем у осетин-дигорцев по личным наблюдениям. Хоронили по христианскому обряду, в гробах. Видимо, сказывалось влияние соседнего христианского населения Грузии. В то же время в горной Осетии еще в конце XIX в. для этой цели существовали древние каменные ящики и склепы. Осетинская духовная комиссия активно внедряла в быт горцев гробы.

Духовную культуру гуджаретских осетин отличало сохранение многих традиционных архаических обычаев и обрядов своего народа. Несмотря на наличие в Гуджарети церкви, местные осетины соблюдали лишь некоторые церковные праздники и обряды, следуя по-прежнему своим древним языческим верованиям, почитая родовые (фамильные) культы и общеосетинские святыни — дзуары. Из бытовавших здесь магических обрядов приведу лишь один пример — ограждение животных от волков.

Чтобы уберечь от волка оставшуюся на ночь во дворе скотину, из теста делали круглые шарообразные фигурки с изображением на них некоего существа; или же связывали ножницы с гребнем, считая, что в этом случае пасть хищника будет закрыта, и он не тронет животное. Поражало почитание гуджаретцами своих прежних языческих божеств и фамильных (родовых) покровителей, вынесенных из Юго-Осетии. Так, Плиевы и Джикаевы ежегодно перед началом весенних полевых работ в определенный день отмечали праздник святилища Бурсамджелоз Бурсамдзелозы хохы дзуар, Абаевы и Осиаевы — праздник золотого святилища Сыгъзæрип дзуар, многие другие фамилии праздновали праздник святилища Джера Джеры дзуар, принося в каждом доме в жертву животное и устраивая кувд для всей общины. Упомянутые языческие святилища, почитавшие гуджаретцами, известны в Юго-Осетии, и с глубокой древности не раз обращали на себя внимание.

Наряду с ними, на новом месте проживания появились новые дзуары. Так, общим своим покровителем гуджаретские осетины считали святилище — Бæрзонд дзуар, располагавшееся на горе, недалеко от сел. Гуджарет, и имевшее свои «филиалы» почти во всех их селах. Праздник отмечали летом с обычным приношением в жертву барана и устройством в каждом селении кувда. Характерно, что в таком же порядке Бæрзонд дзуар праздновали соседние грузины, христиане по верованию, но, как и осетины, сохранившие немало языческих пережитков. Можно полагать, что рассматриваемый дзуар — местного происхождения.

Таких фактов взаимного восприятия в осетино-грузинских религиозных верованиях немало, что объясняется близкими вековыми этнокультурными контактами этих народов. Во время поездки по грузинским районам нам нередко встречались в селах со смешанным осетино-грузинским населением случаи совместного почитания языческих божеств при совершении соответствующих ритуалов и проведении празднеств.

По нашим данным, музыкальным инструментом у гуджаретцев сначала был осетинский двухструнный смычковый инструмент хъисын фæндыр, на котором играли только мужчины. Затем на смену ему пришла русская гармоника, и обязанность играть на ней перешла к женщинам. Танцы до недавнего времени также были осетинскими, в наши дни танцуют грузинский танец «лекури».

К сожалению, здесь я слышал только одну песню — Уастырджийы зарæг — песня о св. Георгии — самом почитаемом божестве у осетин. Ее мели в стиле осетинских песнопений: солирующая мужская партия с хоровым сопровождением. Позже я убедился, что гуджаретским осетинам хорошо были знакомы и другие песни своего народа, в том числе популярные революционные песни южных осетин — об Исаке, Антоне, Николае и т.д. Ни одной грузинской песни я не слышал. Точно так же в домах гуджаретских осетин я не слышал ни одного грузинского слова. Дело в том, что основная масса гуджаретских осетин вышла из высокогорных обществ Юго-Осетии, куда слабо проникало грузинское влияние и знание грузинского языка. В отличие от южных осетин в нижних зонах области и осетин в грузинских районах и городах, гуджаретские осетины старого поколения не стали двуязычными и на новом месте поселения. В то же время, приехав в Гуджарети, в разговоре я сразу же заметил у наших хозяев джавское наречие, на котором, как показал В.И. Абаев, говорит подавляющее большинство населения Юго-Осетии.

Карельские осетины

Завершив исследование гуджаретских осетин, мы вернулись в г. Гори и 29 августа 1962 г. отправились к осетинам Карельского района. Миновав районный центр — сел. Карели, мы поднялись к многочисленным осетинским поселениям, расположенным высоко в горах, густо покрытых лесами и лесными зарослями. Отсюда были хорошо видны находившиеся в долине и утопающие в садах и виноградниках большие грузинские селения. Горная же зона Карельского региона Грузии почти вся покрыта осетинскими поселениями.

Карельские осетины — одна из ранних и наиболее многочисленных групп осетинских поселенцев в Картли. Заселяя Карельские горы, осетины застали давно обезлюдевшую территорию, о прежнем населении которой свидетельствовали замеченные нами во время поездок рушившиеся храмы, постройки жилого и хозяйственного назначения, заросшие деревьями и густым кустарником давно заброшенные земельные участки.

Основываясь на нашем полевом этнографическом материале, можно реконструировать процесс формирования карельской группы осетин, который состоит из нескольких этапов. Первая волна переселенцев, видимо, давно растворилась в грузинской среде. По свидетельству карельских осетин, в равнинных грузинских селах Карельского региона проживает немало их соплеменников — потомков первых выходцев. Однако они ничего осетинского не сохранили и полностью огрузинились. Очередная волна переселения осетин в Картли, в частности, в нынешний Карельский регион, относится к более позднему периоду, не ранее конца XVIII в. Записанные нами здесь фамильные предания дают возможность проследить этапы заселения осетинами Карельских гор.

По данным многих опрошенных нами информаторов, первыми здесь поселились Елбачиевы (ос. Елбачитæ), выходцы из Джавского ущелья Юго-Осетии. Потомки трех поселившихся в Карельских горах семейств, именовавшихся — Дзадза, Марч, Абел, превратились со временем в большую разраставшуюся фамилию. В частности, по словам наших информаторов, Елбачиевы составляли около 200 дворов, населяя территорию от сел. Елбачиева до сел. Ортабана. Они же проживали в двух компактных селениях, имевших наименования Верхнее и Нижнее. Елбачиевы, между прочим, редкая фамилия в Осетии, но своими однофамильцами — æрвадæлтæ — они считают представителей таких крупных югоосетинских фамилий, как Гаглоевы, Габараевы, Санакоевы. Между всеми этими фамилиями до сих пор не допускаются браки.

Тате Зурабович Елбачиев (90 лет) дополнил наши сведения о своей фамилии некоторыми данными. По его словам, он и отец родились здесь, а дед — в сел. Миране (недалеко от сел. Хуце в Юго-Осетии), где до сих пор находятся Елбачиевский мост и родовое кладбище. Там Елбачиевы составляли всего шесть семейств. По данным другого представителя этого рода, 85-летнего Николоза Михайловича, Елбачиевы, поселившись в Карельских горах, первоначально составляли три семейства с их главами — Марч, Абел, Гуса. (Неизменно указывая, что семей первопоселенцев было три, информаторы не были единогласны в определении имен родоначальников). Позже, разрастаясь, эти семейства стали большим родственным коллективом. По словам Николоза, родственный коллектив (патронимия. — Б.К.) Марча отличался тем, что имел много отважных мужчин, остальные славились численным составом.

По данным Мишико Гаглоева, некоторые из Елбачиевых взяли фамилию Турмантæ (Туманидзе), видимо, давно огрузинились, говорят только по-грузински. Такая же судьба, по словам нашего информатора, постигла Джелдиевых и Гуларовых, которые, став кровниками, укрылись от мести под грузинскими фамилиями, первые ныне пишутся Гелашвили, вторые — Диаконошвили.

В моих записях сохранилось немало других фамильных преданий карельских осетин. 100-летний Арчил Гаглоев (сел. Ткемловани) родом из здешних мест, а отец его из сел. Кусты Юго-Осетии. Арчил рассказывал, что его родители поселились здесь на княжеских землях — æлдæртты зæххыл, находившихся в дремучих лесах. Каждый поселившийся здесь осетин сжигал любой участок леса и селился на нем, становясь его хозяином.

Илья Леванович Кокоев (1886 г. р.) родился,, как его отец, в Карельских горах, дед его — в сел. Хуце Юго-Осетии. Со слов старших Кокоев помнит, что осетины селились здесь в местности, сплошь покрытой густыми лесами, где были христианские храмы, развалины церквей, следы жилых и хозяйственных построек, оставленных прежним населением края. Он считает также, со слов старших, что обосновавшиеся здесь девять осетинских фамилий пришли сюда значительно позже Елбачиевых.

Уасо Тедеев родился здесь, его отец — в сел. Хорци в Юго-Осетии, так что он из тех осетин, кто сравнительно поздно поселился в Карельских горах. По его словам, он застал здесь много осетин, число которых постоянно росло за счет новых переселенцев, главным образом, из высокогорных областей Юго-Осетии, где, как отмечалось, было крайне мало земель и высокая плотность населения.

80-летний Соломон Гассиев, местного происхождения, как и его отец, помнит только, что выбрал это место для поселения их дед, выходец из Юго-Осетии. Гонимые земельным голодом и нищетой, Гассиевы, как и другие осетины, подобные им, в поисках новых мест покинули родину, но в Грузии оказались в знакомой им высокогорной зоне, где в основном можно было заниматься скотоводством.

Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая