ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Кобинские и трусовские осетины 1 страница

Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая

Переходя к характеристике еще одной группы — кобинских и трусовских осетин, отметим, что свое наименование они получили по местам своего проживания. Кобинская котловина располагается на стыке четырех ущелий: Хевского, Ухатского (слева от Военно-Грузинской дороги), Трусовского (справа от дороги) и Байдарского.

Трусовское ущелье охватывает самые верхние истоки Терека; от расположенного здесь перевала одна выочная тропа идет в Закинское ущелье Центральной Осетии, другая — в Урстуалта и Сбийское (Сба) ущелье Юго-Осетии. С перевала хорошо обозревается Кайшаурская долина с бурно текущей по ней Арагви. Тут же с восточной стороны перевала возвышается овеянная легендами Гуд-гора (по-осетински Хъуды хох). Это самые высокогорные места региона: рядом находится верхняя точка (2395 м) Крестового перевала Военно-Грузинской дороги. Населяя эти земли, осетины соседствовали здесь с грузинами-мохевцами.

Этот регион является одним из самых живописных уголков Кавказа. Чистейший горный воздух, сказочной красоты панорама Главного Кавказского хребта, ледниковые вершины Казбека всегда влекли сюда многих любителей природы. Этот горный уголок знаменателен и тем, что является родиной выдающегося грузинского писателя Александра Казбеги (1848—1893 гг.). Здесь в сел. Казбек находится его могила и памятник, хорошо отражены на стендах местного краеведческого музея жизнь и творчество писателя. А. Казбеги — автор многих замечательных произведений: романов («Отцеубийца», «Отверженная» и др.) и повестей («Элисо», «Элгуджа»), ярко отразивших особенности патриархально-родового быта, традиции, обычаи, нравы не только грузин-горцев, но и местных осетин.

Несмотря на свою «затерянность» в горах, рассматриваемый регион не оставался в стороне от бурных исторических событий, сотрясавших кавказские равнины. Опустошительные нашествия татаро-монгольских войск (XIII в.), а затем полчищ Тимура (начало XIV в.) привели к значительным этнополитическим изменениям в регионе. Какое-то время эти земли находились в подчинении усилившихся князей из Малой Кабарды. Как свидетельствует документ начала XVIII в., выявленный и опубликованный Е.Н. Кушевой в своем фундаментальном труде, посвященном характеристике русско-кавказских взаимоотношений позднего средневековья, «осинцы», т.е. осетины, жившие около Дарьяльского ущелья, «...бывали за Айтек мурзою Черкасским, да от него поотложились» (1, с. 121). Впоследствии, судя по русским документам, не ранее начала XVIII в., Кобинская котловина, как и Хевское ущелье, оказалась во владении уже известной нам осетино-грузинской княжеской фамилии Казбеги (в русской огласовке Казбек). Осетины, прибывая сюда из разных мест Южной и Северной Осетии, были вынуждены арендовать княжеские земли, либо впоследствии скупать их для поселения.

После присоединения Грузии к России интересующий нас регион входил в состав Душетского уезда Тифлисской губернии, в советское время он образовал Казбегский район Грузинской ССР. Административным центром района было село Казбеги (до революции — Казбек (Степанцминда).

Важен вопрос о соотношении на данной территории осетинского и мохевского населения. По наблюдениям многих путешественников, в мохевских селах, в том числе в их главном сел. Казбек, численность осетин превышала число проживавших здесь грузин. В 1825 году французский ботаник Ш. Беланже (1805—1878 гг.), проезжая по Военно-Грузинской дороге, отмечал: «От Казбека до Коби 16 верст... Вся местность от Дарьяла до Коби населена осетинами вперемежку с грузинами» (2, с. 215). В 1842 году известный немецкий ботаник и путешественник Карл Генрих Кох (1800—1879 гг.) писал: «Проехав Дарьял, мы вступили в грузинское королевство и попали в округ Хеви (т.е. долину), населенный осетинами и грузинами. Селение Гулети является одним из бедных осетинских селений, которых я много видел во время моего путешествия... Наконец, мы достигли Казбека... это селение дает ясное представление о способе строительства осетин в этой части гор» (3, с. 226). Таким образом, из жителей этих сел автор упоминает только осетин. Даже сел. Казбек, где со всеми своими сородичами жил князь Казбек, отец замечательного грузинского писателя Александра Казбеги, Кох считает осетинским.

Наличие значительного количества осетин в селах грузин-мохевцев также отмечали последующие исследователи. Так, например, Н.К. Никифоров в работе, посвященной изучению быта государственных крестьян Закавказского края, называет мохевцев «полуосетинами». Действительно, в мохевских поселениях осело немало осетин, позже огрузинившихся. В 1957 году, проводя этнографические изыскания в Казбегском районе Грузинской ССР, я обнаружил здесь несколько таких осетинских фамилий: Хетагури в сел. Казбеги (6 дворов) и сел. Гарбани (7 дв.), Салбиевы (сел. Тоти, 7 дв.), Мираковы (6 дв.) и Бедоевы (10 дв.) в сел. Ачхоти и т.д.

Особый интерес вызывает появление здесь Хетагури, от которых вышли позже их однофамильцы, проживавшие в Цхинвальском и Знаурском районах Юго-Осетии. По записанному нами преданию, предок Хетагури — выходец из сел. Нар, родины великого осетинского поэта и демократа Коста Хетагурова. Село Нар расположено в Центральной Осетии, жители которой неоднократно приходили на помощь Грузии в борьбе против ее внешних врагов. И на этот раз, как гласит предание, один из Хетагуровых, участвуя в единоборстве с турецким великаном-воином, сразил его насмерть, отчего Грузия одержала победу над турками. Из многочисленных подарков, предложенных герою грузинским царем за его подвиг, он взял только поместье у подножья горы Казбек, где теперь находится сел. Гергеты. Герою был также вручен серебряный крест, хранившийся в церкви, что напротив сел. Казбеги, на горе Цминда-Самеба. По сложившейся традиции, жители окрестных сел ежегодно под Новый год приходили к Хетагури с указанным крестом и знаменами, и приветствовали их. По словам наших информаторов Ивана Михайловича (1896 г.р.) и Василия Иосифовича (1907 г.р.) Хетагури (сел. Казбеги), эти шествия продолжались до 1930 года, после чего были прекращены по просьбе последних.

Как свидетельствуют данные грузинской хроники, приведенное предание отражает реальные исторические события, когда многие осетины принимали участие в Аспиндзской битве 20 апреля 1770 г. и за проявленный героизм были награждены царем Ираклием И. В числе награжденных оказался и сын казенного крестьянина Дахчико Хетагурова из сел. Нар. В документе говорится: «Твой сын Балатико был с нами в Аспиндзе, где мы победили турок и лезгин, он храбро сражался и был убит» (4, с. 159). Получив поместье под Казбеком, Хетагуровы, как и некоторые другие осетинские поселенцы, изменили фамилию на Хетагури, постепенно разрастались, обосновываясь в ряде других мест. Однако они хорошо помнят свое происхождение, гордятся своим великим однофамильцем Коста Хетагуровым. В то же время Хетагури в мохевских селах огрузинились, не говорят по-осетински, утеряли свои этнические черты. В целом можно сказать, что Хевское ущелье с давних пор населяли не только грузины-мохевцы, но и немалое количество осетин. В то же время огромная Кобинская котловина и сел. Коби заселено одними осетинами.

Литература

1. Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая ноловина XVI — 30-е годы XVIII века). М., 1963.

2. Беланже Ш. Путешествие в Восточную Индию в 1825—1829 гг. // Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе, 1967.

3. Кох К. Путешествие через Россию к кавказскому перешейку в 1837—1838 гг. // Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе, 1967.

4. История Осетии в документах и материалах. Т. I. Цхинвал, 1962.

Кобинские осетины

Свою первую экспедицию у кобинских осетин я осуществил летом 1957 г., проведя основную работу по сбору этнографического материала. Тогда я приехал по приглашению директора Северо-Осетинского краеведческого музея Х.Г. Цопанова, с которым до этого не был знаком. Талантливый администратор и высокообразованный человек, Хаджумар Газеевич много лет руководил отделом в республиканском министерстве культуры, несколько лет был директором Осетинского театра, на сцене которого ставили и его глубоко содержательные пьесы. Став директором музея, Х.Г. Цопанов сразу же понял, что перед ним важнейший очаг национальной культуры, хранилище многовековых исторических и культурных ценностей народа, что музейные фонды должны постоянно пополняться. Откликаясь на его просьбу, я три раза (в 1957—1959 гг.) выезжал в Осетию, проводя собирательскую и этнографическую работу, исходив пешком все ее главные ущелья. Тогда в быту горцев сохранилось еще немало традиционных предметов; изделия местных мастеров-умельцев: различная деревянная посуда, утварь, предметы убранства (орнаментированные кресла для главы семьи, длинные тахты со спинкой, украшенные орнаментом, низкие круглые столики на трех ножках и т.д.). Немало было приобретено для музея и земледельческих орудий труда; там, где, например, исчезли пахотные орудия, по возможности, заказывали их оригиналы. Приобретались и предметы традиционного мужского и женского костюма, его украшения — кинжалы, газыри, пояса и т.д. Количество приобретенных предметов часто было настолько велико, что приходилось отправлять их в музей на грузовой машине.

Вторую поездку к кобинским осетинам я совершил в 1963 году, являясь начальником осетинского отряда комплексной экспедиции Института этнографии. В этот период институт готовил издание кавказского историко-этнографического атласа, в котором я разрабатывал два раздела по народам Северного Кавказа — традиционное земледелие и скотоводство. Объездив все районы Северной и Южной Осетии, я побывал и у кобинских осетин. В результате удалось собрать новый оригинальный материал, во многом легший в основу настоящей работы.

Следует подчеркнуть, что Кобинская долина издавна являлась важнейшим объектом заселения осетин из разных мест Осетии. По словам старожила села Мна Илико Кокаева (68 лет), его село делилось на несколько хуторов. Фамилии Кокаевых и Абаевых, например, жили на хуторе «Гагуатæ», на другом хуторе жили Сохиевы и Касаевы. Эти же фамилии населяли Мна во время нашего пребывания там: 5 дворов Сохиевых (здесь стоит в полуразрушенном виде их 7-ярусная башня), 3 двора Кокаевых (давние переселенцы из сел. Четырc Трусовского ущелья), по одному двору Касаевых и Абаевых. В сел. Среднее Мна проживали Цаболовы (3 двора) и Сохиевы (4 двора). Обе эти фамилии считаются первыми поселенцами в сел. Мна.

О времени появления здесь первопоселенцев у нас мало данных. В то же время первые письменные упоминания об этом регионе, относящиеся к XVIII в., свидетельствуют, что Кобинская котловина в это время целиком была занята осетинами.

Первое упоминание о Коби находим в 1771 г. в описании акад. Гюльденштедта, совершившего поездку в Грузию (1, с. 75). В начале XIX в. Ю. Клапрот, известный исследователь осетин, побывав во многих районах Осетии, в том числе в Трусовском ущелье по Тереку и в долине Коби, писал: «... Мы увидели большое осетинское селение Коби... на восточной стороне Терека, защищенное укреплением и значительным гарнизоном из пехоты; оно находится в 16 верстах от Степанцминда (Казбека). Вдоль всей дороги по обеим сторонам реки видны различные селения, а летом — хлебные поля» (2, с. 123).

Сведения о кобинских осетинах мы находим у А. Головина (1854 г.), который приводит перечень сел, количество в них дворов и душ населения (3, с. 440). Центром Кобинского прихода А. Головин называет Кобинск (Коби). Здесь было 20 дворов, 78 душ мужского и 64 женского пола. А. Головин также сообщает, что в Коби размещались казачий пост, почтовый двор, церковь, несколько построек местных торговцев. Далее А. Головин сообщает о других осетинских селах Кобинской котловины, скрупулезно приводя численность дворов и количество мужского и женского населения. В сел. Базилан соответственно 8, 25, 23; сел. Голготы — 4, 10, 9; Верхний Окрокана — 12, 38, 40; Нижний Окрокана — 7, 30, 30; Шаварден — 9, 33, 31; Ногкау — 7, 24, 16; Нижний У хат — 15, 49, 39.

Причины, по которым осетины переселялись в Кобинскую котловину, были разнообразны. Ю. Клапрот отмечал: «Осетины, обитающие в Коби, называются Коби-Абайте и в большинстве являются беглецами из горных местностей, где они совершали убийства; они поселились здесь во избежание кровной мести. Однако они покидают это место, когда им только заблагорассудится» (2, с. 123). Конечно, такие случаи могли быть, но это не носило массовый характер. Горцы переселялись сюда из-за безземельности на родине, перенаселенности, в целом в поисках лучшей доли, и во многих случаях находили ее.

Важнейшим направлением моей полевой работы был сбор сведений об истории и фамильном составе осетинских сел Кобинской котловины. Начнем с сел. Коби Къоб. Оно известно тем, что является родиной выдающегося ученого лингвиста-ираниста В.И. Абаева, автора знаменитого 5-томного историко-этимологического словаря осетинского языка, не имеющего себе равных научного памятника мирового значения. Ученый внес огромный вклад в развитие осетиноведения и в теоретическое изучение Нартовского эпоса.

Абаевы были самой многочисленной фамилией в Коби — их было 8 дворов. По словам 100-летнего Тембола Дедоевич Абаева, он здесь родился, а отец его бежал сюда из Урстуалта от кровной мести. Впоследствии село постоянно пополнялось новыми выходцами из разных мест Осетии. Другими жителями Коби были Караевы (7 дворов) и Салбиевы (5 дворов), видимо, переселившиеся из Трусовского ущелья.

Десять дворов Абаевых я зафиксировал в сел. Базилан (Алмашиан). По данным В.И. Абаева (в личной беседе), его отец Уанкъа (в крещении Иван) еще молодым человеком пришел сюда в поисках лучшей жизни; долгое время он считался в обществе æрцæуæг «пришлый», не имел ни кола, ни двора, не пользовался никакими правами. Когда он женился на девушке из фамилии Дзаховых, считавшихся бындурон «коренными», стал полноправным жителем, приобрел в обществе все права. Эти Абаевы, в том числе Уанкъа, вышли сюда из сел. Нижний Сба Сбийского ущелья Юго-Осетии, их родовая башня до сих пор там стоит.

Что касается Дзаховых, то они, как и Такаевы, вышли из Гудского ущелья. По фамильным преданиям Касаевых, они появились в сел. Базилан, переселившись из сел. Суатис Трусовского ущелья.

Ю. Клапрот, побывавший в начале XIX в. в сел. Ногкау (Новое село), упоминает его жителей Абаевых, именовавших себя Зоратæ. Кстати, Васо Абаев до поступления в Петроградский университет носил эту фамилию. Абаевы (Зоратæ) этого села вышли из тех же мест, откуда их упомянутые сородичи. В Ногкау мною было зафиксировано 12 дворов Абаевых. Кроме того, здесь проживали Самовы, переселившиеся из соседнего Гудского ущелья, а также Березовы и Дзлиевы, которые не сохранили память о прежних местах обитания.

В сел. Агайтыхъæу (село Агаевых) проживало 7 дворов представителей этой фамилии. Агаевы переселились из сел. Хъорхъора Закинского ущелья Северной Осетии, обосновавшись недалеко от Коби на левом берегу Терека. Тогда их было четыре брата (Илас, Гаджи, Солтан, Георгий), отец их был участником русскотурецкой войны (1887—1888 гг.). Они имели свое поселение, большое овцеводческое хозяйство, в том числе несколько сотен дойных овец, из молока которых изготовляли «кобинский сыр». В этом деле мастерицей высокого класса считалась одна из невесток — Дшо. Изготовленный ею сыр был удостоин медали на Всероссийской Харьковской сельскохозяйственной выставке (1888 г.). Медаль хранится в доме внука Дшо — Ирана. Наши попытки купить ее для музея не увенчались успехом, желание сохранить семейную реликвию оказалось сильнее.

Проживающие в сел. Верхний Ухат Туаевы вышли из сел. Хъахъадур Тагаурского общества (бежали оттуда из-за кровной мести). Их было семь братьев. Сначала они укрывались в сел. Ерман в Урстуалта, а затем в сел. Бурмæсыг Трусовского ущелья, оттуда они переселились в сел. Коби, где некоторые из них остались жить, а другие, по словам 80-летнего Алеко Туаева, стали первыми поселенцами этого села Верхний Ухат. Туаевы здесь укоренились. Во время моей работы они были самой многочисленной фамилией села (22 двора).

Довольно многочисленной фамилией были Коболовы (18 дворов). Они переселились из сел. Нар, родины Коста Хетагурова, где до сих пор стоит их фамильная башня. Считают себя потомками легендарного Хетага, родину покинули из-за кровной мести. 10 дворов Батаевых вышли из сел. Тли Джавского ущелья Юго-Осетии, известного своими памятниками Кобанской культуры. Кусаевы (7 дворов) считают себя выходцами из сел. Рес Трусовского ущелья. Интересна профессиональная специализация многих представителей этой фамилии: они занимались изготовлением надгробных памятников.

Цаболовых в сел. Нижний Ухат 4 двора. Они переселились из сел. Абана Трусовского ущелья. В исторической памяти жителей села сохранился любопытный факт, который, впрочем, пока сложно подтвердить или опровергнуть. По словам старожилов, прежние жители сел. Нижний Ухат ушли в Грузию. На смену им пришли новые поселенцы из других мест, например, Туаевы из сел. Верхний Ухат. Помимо Туаевых (2 двора) выходцами из Верхнего Ухата считаются Кобловы (3 двора) и Батаевы (4 двора). Что касается родоначальника Батаевых — некоего Бата, то, по фамильному преданию, он поселился в Верхнем Ухате из-за того, что стал кровником и вынужден был покинуть родину.

Недалеко от выхода из Трусовского ущелья располагалась другая группа сел. Кобинской котловины (Верхн. Окрокана, Нижн. Окрокана, Мна). Приведем данные по этим селам. В Верхн. Окрокане проживают Гудиевы (14 дворов). Они переселились из сел. Хидикус Куртатинского ущелья. Здесь они стали сильными и влиятельными, имели две башни: боевую в селении и сторожевую над селом; по словам старцев, они охраняли выход в Кобинскую долину.

Жители Верхн. Окроканы Бидиховы (6 дворов) переселились из Нарского ущелья Центральной Осетии (или Туалгома). Немногочисленные фамилии Кусаевых (Хъуыссæтæ) (1 двор) и Кокаевых являются выходцами из Трусовского ущелья; причем последние из сел. Четыре. Выходцами из этого же селения являются 5 дворов фамилии Кокаевых, живущих ныне в сел. Нижн. Окрокана. Живущие там же Сохиевы (1 двор) своими предками считали обосетинившихся грузин. В Нижн. Окрокане живут также 5 дворов Дзагаховых (Зæгъæгатæ).

Кобинцы занимались земледелием и скотоводством, однако роль этих отраслей в общем хозяйственном балансе была неодинакова. Земледелие было слабо развито из-за каменистой горной почвы и довольно низких летних температур. Успевали созревать только ячмень и картофель, появившийся здесь сравнительно поздно. Своего хлеба кобинцам хватало лишь на несколько месяцев, недостающий покупали во Владикавказе, доставляя его до открытия колесного сообщения по Военно-Грузинской дороге, вьюками на лошадях. Вспашку производили древней осетинской деревянной сохой (зыбыр, зывыр) с железным наконечником, использовали т. н. осетинскую косу (ирон цæвæг), косившую на обе стороны. Она просуществовала до появления фабричных кос.

Однако главным хозяйственным занятием кобинцев было отгонное скотоводство. Обширные летние альпийские пастбища многим кобинцам позволяли разводить стада в сотни и тысячи овец осетинской породы ирон фыс, дававшей мягкую, длинную шерсть и много молока, из которого делали превосходный овечий сыр. Однако осетинская порода овец постепенно заменялась грузинской породой белой масти, поскольку овцы этой породы давали почти в два раза больше шерсти. Тем не менее, горцы по-прежнему держали много овец осетинской породы, так как только из их молока можно было сделать замечательный местный сыр, который получил известность как кобинский. Он отличался высокими вкусовыми качествами, пользовался широким спросом на Кавказе и в столичных городах России. В Коби и других селениях на трассе имелось много магазинов армянских купцов для сбыта этого сыра и других товаров. Позже здесь появилось немало таких же лавочников из осетин. В значительном количестве кобинский сыр сбывали приезжим скупщикам, вывозили на продажу в города Грузии и Северного Кавказа. Таким образом, производство сыра на рынок служило важнейшим источником дохода для местного населения.

Другим дополнительным источником дохода кобинцев, как и других горцев — осетин и грузин, был заработок, получаемый за тяжелый труд на Военно-Грузинской дороге, особенно в зимний период, когда требовалось много рабочих рук для расчистки трассы от снега. Рабочий день длился от зари до зари, малейшие нарушения трудового кодекса строго наказывались, процветали штрафы и другие карательные меры. При отлучке, например, требовалась замена кем-то другим. Трудясь весь сезонный период (6 месяцев) при нищенской зарплате (16 рублей в месяц), в тяжелых бытовых условиях и без всякой медицинской помощи, рабочие часто болели. Жили в больших каменных казармах, на двух концах которых стояли железные печки для отопления и приготовления пищи, а в центре — нары, покрытые матрасами из соломы.

Развалины этих казарм еще в 50-е годы сохранялись по обоим склонам Крестового перевала. Вот их названия: Чидалинская казарма, Кобинская, Канабинская, Сионская, Крестовая, Байдарская. В 1905 году требования рабочих вынудили правительство повысить зарплату до 20 рублей в месяц, выдать перчатки и другие виды спецодежды, очки от снега, яркий свет которого губительно сказывался на зрении. Все остальное осталось по-прежнему. Пищу рабочие готовили сами, хлеба им давали три фунта (джиранка) в сутки в счет зарплаты.

Другим занятием осетин, живших на трассе Военно-Грузинской дороги и недалеко от нее, был извоз чырæ, которым начали заниматься с открытием здесь колесного сообщения, т.е. с первой половины XIX в. Первоначально груз возили на двухколесных деревянных арбах, запряженных волами, галуæрдон от Владикавказа до Тифлиса (около 200 верст), потом на таких же деревянных арбах, запряженных лошадьми. Почти тогда же в горах Кавказа появились арбы с железной осью и железными обручами; их покупали во Владикавказе и в других местах Северной Осетии у русских и осетинских мастеров; деревянная арба стоила 10 рублей, «железная» — 40—50. Такая арба могла служить 4—6 лет, могла возить 30 пудов от Владикавказа до Тифлиса, покрывая расстояние туда и обратно за 10 суток. При этом за перевозку пуда платили 40—50 копеек. При выполнении этой работы кобинцы составляли отдельные группы балтæ, возглавлявшиеся выборным, каждая из которых имела нередко 20—30 арб.

Кобинцы перевозили не только грузы, но и туристов, используя для этого такие новые для горцев виды транспорта, как бричка (четырехколесная повозка), фаэтон, бидарка. Зимой, естественно, главным транспортным средством оставались самодельные деревянные сани дзоныгъ, запряженные парой волов. Сани эти, состоявшие из двух массивных полос и набитых на них нескольких поперечных и продольных балок, служили также для перевозки сена и выполнения других хозяйственных занятий. От них несколько отличались по конструкции нало — сани, на которых возили тяжести по крутым горным склонам.

По рассказам, в старину Кобинские горы до самого Крестового перевала были покрыты густыми лесными зарослями, давно исчезнувшими. Поэтому древесный стройматериал кобинцы доставляли из-за перевала, из Дунтетского региона Грузии. Башни и другие постройки сооружались из местного камня. Кобинская котловина отличается своими памятниками осетинского типа, которые строили сами осетины. Многие из башен исчезли или находятся в разрушенном виде. Они были достоянием наиболее сильных и могущественных поселенцев. Появление башен здесь относится к периоду распространения на Кавказе пороха (не ранее XVI в.), что подтверждается наличием в них бойниц для огнестрельного оружия. Строительство башен, продолжавшееся до XIX в. — вхождения Осетии в состав России, было вызвано межродовой борьбой на почве земельных отношений и кровной местью. По сохранившимся башням видно, что как боевые, так и сторожевые строились на сухой кладке, из местного камня. Боевая башня обычно имела не более четырех ярусов, она слегка суживалась в верхней части и имела плоскую крышу, что отличало ее от башен других народов Кавказа. Первый ярус строился из больших камней, имел глухие стены, по рассказам старожилов, здесь содержались пленные, второй — для семьи, третий и четвертый — для обороны; здесь все стены имели несколько бойниц для огнестрельного оружия топпрауадзæнтæ. Отоплением служил кизяк, который заготовляли летом в необходимом количестве. Более состоятельные покупали дрова на рынках в том же Душетском регионе.

Другие постройки также сооружали из местных камней; деревянные перекрытия привозили, причем дома в основном строили одноэтажные и под одной крышей со скотными и хозяйственными постройками. Это было вызвано тем, что второй этаж сносился при частых и страшных снежных лавинах. Тем не менее, в селах Коби и Базилан встречаются двухэтажные дома дореволюционного периода, принадлежавшие армянским купцам, имевшим здесь свои магазины. Дома эти отличались, кроме прочего, еще и тем, что имели четырехскатные кровли, покрытые черепицей или жестью. Все остальные строения строились с плоскими земляными крышами. В сел. Окрокана, как в ряде других сел, расположенных в безопасных от снежных лавин местах, дома большей частью двухэтажные, из которых первый этаж — хлев, второй — жилье, причем во время зимних морозов здесь редко когда семья переходила жить в скотное помещение.

Перед главным входом дома находится большая площадка тыргъу дæлбазыр, над ней навес. Он покоится на толстой продолговатой балке аххæрæг, опирающейся на два и более столба цæджындз; на одном из них нередко находится турья голова. Двором дома являлась земляная крыша соседнего дома уæлхæдзар, по ее краям нередко складывали кизяковые кирпичи так, чтобы ветер проходил между кирпичами для просушки; такая кладка называлось сæнары дæндаг — кизяковый зуб, от дождей сверху его обычно накрывали шифером къæйтæй.

Главное помещение жилого дома — хæдзар; в центре его или около стены располагался открытый очаг къона. Дым выходил через потолочное отверстие; оттуда же свисала надочажная цепь рæхыс. Световое отверстие рудзынг, на ночь закрывавшееся соломенным мешком, находилось в стене. Стекло здесь, как и в других поселениях осетинского высокогорья, появилось поздно.

Одежду шили из добротной покупной фабричной ткани, украшали костюм золотыми и серебряными изделиями дагестанских мастеров. По словам кобинских старожилов, их парни и девушки выделялись своим богато украшенным одеянием. Конечно, так могли одеваться только состоятельные люди.

В прошлом весь традиционный костюм кобинцев от головного убора до обуви (мужской и женский) изготовляли домашним способом. Приготовление сукна и шитье одежды входили исключительно в обязанности женщины; к этим занятиям ее приучали с малых лет. Мужчина среднего достатка носил в основном одежду из домотканого сукна. Это бешмет куырæт, плотно облегающий талию, с прямым разрезом впереди и стоячим воротником, застегивающимся самодельными пуговицами из тесьмы. Его носили повседневно поверх нательной рубашки из покупной фабричной ткани. По названию и происхождению осетинский куырæт восходит к скифской эпохе. По скифским курганным находкам он аналогичен скифским кафтанам. Несомненно, что от скифов через алан он перешел к осетинам. Об этом говорят находки фрагментов бешмета в Змейских аланских катакомбах.

Поверх бешмета надевали черкеску цухъа с газырями бæрцытæ и кинжалом хъама на тонком кавказском поясе, украшенном большей частью серебряными бляхами. Газыри черкески сначала служили для хранения заряда пороха, а позже стали украшением костюма. По словам кобинских старожилов, черкеску здесь шили из домотканого сукна различных цветов (черного, белого, серого, коричневого и даже красного), для чего требовалось 22 локтя (æрмæрин) ткани. Газыри — деревянные или же из белой и черной слоновой кости пылы стæг, кинжалы и пояса, украшенные (у богатых) серебром и золотом, покупали во Владикавказе у дагестанских мастеров.

Традиционные шаровары салбар, большей частью из того же домашнего сукна, в XX в. сменились галифе городского покроя из покупной фабричной ткани. Головной убор мужчины состоял из барашковой шапки уæлдзарм худ, большей частью черного цвета, реже коричневого, летом носили исключительно шерстяную шляпу нымæт худ, в основном белого цвета. Широкое распространение имела шляпа из козьего пуха, которую нередко носили и участвовавшие в полевых работах девушки и молодые женщины. Женская шляпа отличалась большим изяществом, изготовлялась самими горянками. Они же делали башлыки басылыхъ из козьего пуха, белого цвета; без башлыка не обходился ни один кобинец, особенно во время работы по извозу.

Верхней зимней одеждой кобинцев служила барашковая шуба с отложным воротником и матерчатой подкладкой — цъарджын кæрц. В холода надевали также овчинный тулуп уæгъд карц, бурки уæлæдарæн нымæт. Бурки для чабанов кобинцы, как и другие горцы-осетины, делали сами.

Женскую одежду кобинцы, видимо уже давно стали шить из покупной фабричной ткани, что во многом связано с появлением в быту в начале XX в. швейной машинки, ставшей с этого времени необходимым предметом в калыме за невесту. Платье къаба птили со стоячим воротником, с длинными и широкими рукавами, носили с нательной рубашкой и шароварами. Названия юбка и жакет восприняты от русских. Девушка до замужества ходила без головного убора; волосы ее были сплетены в две длинные, спускавшиеся по спине косы; девушка с длинными косами считалась идеалом и пользовалась большим уважением. После свадьбы молодая женщина должна была покрывать голову. Головной убор — шерстяной самодельный платок сæрбæттæн, их красили натуральными красителями; особо ценились платки из козьего пуха тинтычъи кæлмæрзæн. Особое внимание уделялось уходу за волосами; сначала их мыли в кислой сыворотке хуырх, затем в теплой воде, мыло для мытья головы женщинами не использовалось. На ноги надевали чувяки сæрак дзабыртæ из домашнего сукна с подошвой из сыромятной воловьей кожи. Круглый год носили длинные вязанные самодельные шерстяные чулки,, отвечавшие местным климатическим условиям.

Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая