ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Глава 3 «Установить контакт» 10 страница

Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 8 9 101112 13 Следующая

Он отстранился:
— Я люблю твои уши, — мурлыкнул он, целуя линию подбородка, затем прикусил мою мочку, потянув за нее перед тем, как скользнуть языком в мое ухо. Я подпрыгнул; раньше он такого не делал, и это было почти щекотно, но... Он сделал это снова, и я задохнулся. Хорошо, не совсем щекотно. Он издал низкий звук, который я расценил как то, что он запоминал мои реакции для дальнейшего исследования.

— Я люблю твою шею. — Теперь он прижимался ко мне, и я чувствовал, как его руки вытягивали рубашку из моих брюк, задирая ее вместе со свитером, в то время как его губы с энтузиазмом исследовали мою шею. Я попытался ухватиться за него, чтобы не упасть, но он поймал мои запястья одной рукой и поднял их над головой, прижав к стене. Он немного отклонился назад, так, чтобы оглядеть меня, мы уже привыкли к слабому освещению. Я чувствовал себя до смешного уязвимым и открытым, учитывая, что я был почти полностью одет, и мы оба знали, что я мог бы вырваться, если бы захотел — но его реакция на то, что он видел, удержала меня от любых попыток.
Его глаза потемнели, как никогда раньше, и дыхание было прерывистым и резким, а взгляд, которым он обвел меня, стал острым. Даже несмотря на то, что он полностью контролировал себя, я знал, что я имел власть над ним, ту, что стала причиной этого взгляда и голода в его глазах. Эта мысль так завела меня, что я ощутил, как мурашки пробежали по телу, и он ухмыльнулся, снова прижимаясь ко мне.
Моя политика под названием "никакого-секса-в-кладовке", кажется, отправлялась к чертям. Меня поразило то, что технически, политика основывалась на нежелании быть застуканным во время секса в кладовке, так что, до тех пор, пока мы оставались незамеченными, мы оба могли наслаждаться происходящим, не нарушая моих правил... Это было логично, верно?
Шерлок покрывал поцелуями мою грудь, двигаясь от одного соска к другому, продолжая говорить мне, о том, что ему во мне нравилось. Этот список любимых мест был куда более подробным, чем было уместно в данной ситуации, но эта мысль об уместности сама по себе стала явно лишней, когда он отпустил мои запястья и опустился на колени, переключая внимание на мои брюки.
Как только я ощутил, что мои брюки и белье были спущены до середины бедер, а он начал целовать мои бедренные кости, мне стало сложно сконцентрироваться, но я заметил, что пункты в том маршруте, который он проложил по моему телу, сменились с описаний того, что он любил, на конкретные действия.

— Я люблю, как ты дрожишь, когда я целую тебя здесь, — произнес он голосом, звучащим, как жидкий шоколад, проводя пальцами по внутренней стороне моего бедра. — Я люблю, как твои веки подрагивают, когда я глажу тебя так. — Он взглянул на меня. — Но больше всего, — сказал он, дождавшись, когда я обращу на него все свое внимание, — больше всего, я люблю звуки, которые ты издаешь, когда я делаю вот это... — его губы обхватили меня, а его язык начал закручиваться каким-то невообразимым образом.
Моя голова откинулась на стену, а тело будто отделилось от сознания, ощущения которого сосредоточились на одном определенном месте и рте Шерлока... Его невозможный рот, казалось, прошелся по всем нервным окончаниям, какие у меня были, и я превратился в один концентрированный комок, пульсирующий, горящий, ноющий сгусток желания и жажды по этому потрясающему мужчине, который стоял на коленях передо мной, находясь в кладовке.

Как так случилось, что я, Джон Уотсон, врач, солдат, гетеросексуальный до мозга костей, докатился до такого? Я посмотрел вниз. Как мне вообще могло так повезти?
Его руки лежали у меня на бедрах, удерживая меня в вертикальном положении, и все мои силы уходили на попытки не издавать никаких звуков, ну или хотя бы делать их максимально тихими. Я ухватился одной рукой за стеллаж, а пальцы другой запустил в волосы у него на затылке, не пытаясь направлять его (это было невозможно даже в лучшей ситуации), просто усиливая и ослабляя хватку в такт с его движениями. Он тихо зарычал, и вибрации его голоса усилила мои ощущения еще больше, на некоторое время я просто выпал из реальности — рассыпался на кусочки, прислонившись к стене и отпуская стеллаж, чтобы тут же укусить себя за запястье, пытаясь не закричать его имя, когда я достиг оглушающего пика.
Когда мой взгляд стал проясняться, я почувствовал, как он поднялся и оперся на меня, мягко целуя, перед тем как слегка отодвинуться. Звук расстегивающейся молнии привел меня в чувство, и я попытался трезво оценить ситуацию — кладовка была маленькой и наполненной вещами. Если что-то уронить – шума будет достаточно. Шерлок же был слишком высоким и крайне энергичным. Я услышал, как он простонал мое имя, хотя он не прикасался ко мне. Он снова застонал. Разумеется, он ведь не... Я открыл глаза: о да, именно это он и делал.
Он нависал надо мной, опираясь на стену рукой рядом с моей головой, его глаза казались полностью черными в рассеянном свете. В таких обстоятельствах, предложить ему руку помощи— меньшее, что я мог сделать.

***
— Я никогда по-настоящему не понимал, что имеют в виду, когда говорят "это неуместно", — заключил Шерлок, когда мы наконец покинули Бартс двадцать минут спустя и сели в кэб до Скотланд-Ярда.
— Какая неожиданность! — саркастически отозвался я.
Наша встреча с Молли в фойе через сорок минут после того, как мы уже должны были покинуть здание, разумеется, была печальным совпадением, и у меня были предположения о том, чем нам на самом деле стоило бы заняться в это время. Однако у меня снова сложилось впечатление, что у Молли было свое понимание ситуации, и это несколько пугало меня.
— Меня критиковали за это всю жизнь, но я все еще не понимаю, в чем проблема — почему люди все время пытаются быть "уместными"? Разве это не значит просто быть предсказуемым? — произнес он так, будто я ничего не говорил.
Он выглядел действительно удивленным, и я покачал головой.
— Не думаю, что кто-нибудь когда-либо сможет обвинить тебя в предсказуемости, Шерлок.
Он тепло улыбнулся и взял меня за руку, дергая за нее до тех пор, пока я не сдвинулся и не прижался к его боку.
— У меня есть один вопрос, Джон, — признался он, — Ну, скорее небольшое недопонимание.
Я не был уверен, хотел ли я узнать, что его смущает. Опыт подсказывал, что вопрос может касаться какого-либо странного эксперимента, возможно, с участием грибов и/или внутренних органов, или он хотел узнать насчет совета в отношениях, о котором он прочитал в чате, где возраст участников, так же, как и пол, вызывал большие сомнения.
— И какой же? — спросил я, готовясь услышать что угодно.
Он оценивающе посмотрел на меня, затем наклонился вперед и почти прошептал мне на ухо:
— Я не очень понимаю, что такое любовь.
Я тоже не был близок к пониманию, и мне это не очень нравилось.
— Ты имеешь в виду общую концепцию любви или какой-то определенный аспект? — видимо, мой тон был недовольным, судя по тому, как укоризненно он на меня посмотрел.
— Разумеется, я понимаю концепцию, Джон, — он снова сделал большие глаза, и хотя я точно знал, что он делал это нарочно, я просто не мог не почувствовать себя хамом. Это чрезвычайно раздражало.
— Слова, — продолжил он. — Я не понимаю, что там со словами.
Он приподнял брови, как бы показывая, что настала моя очередь вступить в дискуссию. Я вздохнул.
— Тебе придется быть более конкретным, Шерлок, — сказал я. — Что именно за слова, и чего ты не понимаешь?
Выражение его лица явно показывало, сколь терпим он был к моей глупости по доброте душевной — и, возможно, из-за эндорфинов, все еще гуляющих по телу после того, чем мы занимались в кладовке.
— Ладно, я говорил об утверждении — конкретно о словах "я люблю тебя".
Я кивнул, чтобы он продолжал, и он закатил глаза.
— "Я люблю тебя" — это ведь просто утвердительное предложение, так? — Я снова кивнул. — То есть, это то же самое, что сказать "трава зеленая" или "я люблю шоколад", правильно?
Я задумался на мгновение.
— Думаю, да. Но люди обычно не остаются влюбленными друг в друга навсегда, так что ситуация может измениться.
— Но ведь это относится вообще ко всему! — возразил он. — Трава может пожелтеть летом, или я могу обнаружить, что больше люблю печенья.
— Да, — неохотно согласился я, по сути, понимая, что любовь к кому-либо нельзя сопоставлять с любовью к шоколаду, но как выразить это противоречие в словах все еще не знал.
— Так в чем разница? — потребовал он, размахивая руками. — Я вполне способен полюбоваться травой, не видя необходимости в том, чтобы оговаривать, какого она цвета. Аналогично, мне не нужно, чтобы ты еженедельно сообщал мне, какие печенья тебе нравятся — одного раза достаточно, и я уверен, что ты бы сказал, если бы что-то изменилось.
Я с ужасом осознал, что стал понимать, куда он клонит.
— Поэтому, если я один раз сказал, что люблю тебя, этого достаточно? – я пытался прояснить ситуацию, чувствуя себя немного глупо, но еще больше ощущая разочарование. Потому что если бы он не хотел, чтобы я говорил тех слов, тогда он уж точно не стал их произносить сам:
— Я знаю, ты ненавидишь, когда тебе повторяют что-то, извини, я должен был подумать…
— Нет! — воскликнул он, хватая меня за плечи. — Нет, это именно то, чего я не понимаю.
Теперь он выглядел встревоженным, понимая, что расстроил меня.
— Прости меня, Джон, я действительно плохо объяснил. — он помотал головой, разочарованный сам собой. — Обычно я действительно ненавижу повторять что-то, ты абсолютно прав; это скучно и нерационально. Но по какой-то причине, в этот раз все иначе... Я хочу, чтобы ты говорил мне эти слова — но я не понимаю почему. И мне часто просто необходимо сказать тебе то же самое, иногда слова просто выскакивают сами, хотя я даже не думал их произносить. — Он беспомощно посмотрел на меня. — Это не логично!

Мне хотелось рассмеяться, но усилием воли я сдержался. Если вы провели большую часть своей взрослой жизни, безжалостно подавляя эмоции, то, когда вы внезапно обнаруживаете, что не столь к ним устойчивы, как всегда считали, думаю, это весьма ошеломляет. Я ласково улыбнулся ему:
— Думаю, ты сам ответил на свой вопрос.
Он вопросительно взглянул на меня, и я пожал плечами.
— Любовь нелогична, — пояснил я, — и она не подчиняется тем же законам, что трава и шоколадные печенья. Логически, мы можем принять то, что кто-то любит нас, пока они не говорят, что больше не любят, но с эмоциональной точки зрения, нам нужно подтверждение этого — не постоянно, но время от времени.
Он задумчиво склонил голову на бок.
— Очевидно, требуется провести исследование в этой области.
Я почти видел, как в его голове формируется план, и с ужасом представлял себе, что меня ждет, если он возьмется изучать природу любви.
— Если ты снова экспериментируешь со мной, тогда тебе придется свалить, — сказал я ему, откидываясь на спинку сидения.
На его лице проявились одновременно ужас и отвращение.
— Джон! Я бы никогда... Сама мысль... — он заёрзал. Затем он задумался. — Я думал, что ты знал это, что это было очевидным — но, видимо, нет? — он остановился, и его глаза сузились, пока он изучал меня. — Я не хочу снова говорить о проекте и всем, что с ним связано, но то, о чем тебе вначале сказал Майкрофт, было правильным, знаешь — ты единственный... — он замолчал, отвернувшись к окну.
Его голос был тихим, как будто он заставлял себя закончить фразу:
— Если бы ты не вернулся, я бы никогда не смог двигаться дальше, — легкий румянец появился на его скулах. — Если я не могу быть с тобой, мне не нужен никто другой.
Я сглотнул. Я знал, что ему сложно говорить о таких вещах, что он все еще пытался загладить вину, уверить меня в своих чувствах.
Я взял его за руку.
— Ты можешь. Я твой.

***

Мы вместе вошли в Скотланд-Ярд и направились в кабинет Лестрейда, попутно отвечая на приветствия знакомых. Лестрейд, широко улыбаясь, вскочил со стула и пожал нам руки, и Шерлок улыбнулся ему в ответ. Салли, самодовольно на нас поглядывая, восседала на краешке стола. Казалось, она поверила в наше воссоединение, и, вероятно, больше не собиралась нас ссорить. Андерсон сердито смотрел на нас с дивана и презрительно кривил рот. Чёртов гомофобный онанист.

Лестрейд снова сел и заговорил о текущих делах. Я незаметно оттеснил Шерлока поближе к дивану и приобнял его, положив руку ему на поясницу. Услышав недовольное фырканье за нами, я позволил руке сползти чуть ниже. Шерлок бросил на меня веселый взгляд, и я ответил ему мягкой улыбкой. Через пару минут Андерсон, раздражённо сопя, встал и направился в противоположный угол кабинета, таким образом освободив диван. Успех!

Когда мы удобно устроились, Шерлок схватил несколько папок с делами, показавшимися ему интересными, и начал их изучать. Я перекинулся с Лестрейдом парой слов: он заявил, что на этот раз дела, (вроде кражи драгоценностей и серии взломов) — не особенно выдающиеся, безо всяких международных интриг. Я внезапно вспомнил о деле, которое Майкрофт предлагал Шерлоку в тот роковой день — деле, которое разрешилось само собой. До меня дошло, что тогда в реакции Шерлока было нечто странное. По сути, вся ситуация выглядела подозрительно.

С чего это Майкрофт решил явиться на место преступления собственной персоной? Это совсем не было ему свойственно. И тот чудовищный диалог: Салли не просто записала все от и до. Прослушав эту запись бесконечное число раз, я внезапно осознал, что Майкрофт направлял Шерлока своими вопросами, заставляя его выдавать те признания, которые иначе тот бы наверняка не сделал. Почему Майкрофт так поступил? Знал ли он каким-то образом, что их подслушивала Салли? Но тогда... тогда это бы значило, что именно его вмешательство привело к разрыву с Шерлоком, к тем долгим неделям страданий. Почему Майкрофт решил сделать это, а потом так отчаянно старался снова свести нас вместе? Все оставалось загадкой для меня, я понимал, что за всем этим стояло куда больше, чем я знал.

Я посмотрел на Шерлока, полностью погруженного в файл – а он знал? Конечно, он должен был знать обо всем. Но он никогда не упоминал это. Возможно, он просто не хотел вспоминать тот день? Может быть, он защищал меня от своего брата, но мне казалось, что они сильно сблизились за последние недели. Тогда... тогда у меня не складывалась вся картинка, ведь он обязательно был бы крайне зол на Майкрофта, если бы подозревал о его вмешательстве во все это?

У меня слегка закружилась голова, хотелось выйти на воздух, и я прикоснулся к рукаву Шерлока:
- Я подожду тебя дома, ладно? Мне нужно сделать пару дел, - сказал я, поднимаясь на ноги.
Он рассеянно кивнул, погруженный в чтение файла, а потом внезапно вскинул взгляд на меня, сосредоточенно всматриваясь. По его лицу явно скользнула тревога:

- Что такое, Джон? Что случилось?
Я покачал головой, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица, насколько мне это удавалось. Были определенные сложности в том, чтобы встречаться с кем-то, кто настолько легко - с первого взгляда - читал все, о чем ты думал.

- Все нормально, - ответил я, - Мне просто нужно сделать кое-что, не волнуйся.
Его глаза внимательно скользили по моему лицу, потом он протянул руку, притягивая меня ближе. Я покорно наклонился, и он обхватил меня за шею, привлекая ниже, пока его губы не коснулись моего уха:
- У нас все нормально? – тихо спросил он.

Я немного отстранился, но он не отпускал меня.
- У нас все хорошо.

Шерлок недоверчиво приподнял брови.
- Я обещаю, все нормально, - добавил я.

Он все еще смотрел на меня недоверчиво. Я четко ощущал, как на нас смотрели все окружающие, но я не хотел, чтобы Шерлок волновался, поэтому коротко поцеловал его.

- Скоро увидимся, да?
Он нехотя кивнул и отпустил меня, а Андерсен где-то на периферии издал тихие блюющие звуки. Я уже было повернулся к нему, потому что все его предрассудки меня порядком утомили, но Шерлок оказался быстрее:

- Мой дражайший Андерсен, - его голос резал, как нож, - мне кажется, что неверность крайне отрицательно сказалась на твоих интеллектуальных способностях, если ты скатился до таких школьных подначиваний. Возможно, тебе стоит попробовать быть верным хоть кому-нибудь, прежде чем у тебя останется в голове одна извилина, и та прямая.
На этом я решил отчалить.

***

Спустя двадцать минут, проведённых в шатании по улицам и попытках разобраться в собственных мыслях, я послал смс Майрофту, прося мне перезвонить. Я бесцельно слонялся около Темзы в районе Виктории, когда через пятнадцать минут подъехала большая черная машина, остановилась около меня, и ее задняя дверца, как обычно, загадочно приоткрылась. Что бы кто ни говорил про Майкрофта, но произвести впечатление он умел.
На сей раз мы поехали куда-то, где был его офис, и вскоре сидели уже друг напротив друга с чайным подносом между нами.

В виде исключения он решил не переливать из пустого в порожнее.
- Судя по тому, что вы здесь, и по тому, как решительно вы настроены, вам удалось раскрыть мою причастность к Саллигейту, - были его первые слова, поразившие меня до глубины души.

- Не совсем, - решил признать я, - но меня интересует больше не «как», а «почему», честно говоря. – Я спокойно разглядывал его. – Я также сожалею о том, что не двинул вам как следует несколько недель назад, когда у меня была возможность, но теперь я с нетерпением жду момента, чтобы восполнить упущенное.

Он поморщился и откинулся на спинку кресла, внимательно разглядывая меня.
- Вы счастливы, Джон? Я не спрашиваю про настоящий момент, потому что ясно вижу, что вы растеряны и недовольны, но говорю в целом о ваших отношениях с Шерлоком – вы счастливы?

Я ответил ему напряженным взглядом.
- Мне не нужно задавать тот же вопрос Шерлоку, - продолжил он, - потому что я прекрасно знаю, что он куда счастливее, чем был бы без вас.
Если он думал, что лесть сможет спасти его пока еще не сломанную переносицу, он сильно ошибался. Мой тяжелый взгляд, казалось, делал свое дело, поэтому я продолжил молча смотреть.

Майкрофт вздохнул.
- Подумайте, каким другим образом вы смогли бы добиться всего того, что имеете сейчас, открытых и честных отношений, которые есть у вас сейчас?
- Что, если бы вы не совали свой нос в наши дела, давайте начнем с этого? А потом мы бы разобрались во всем сами? – спросил я. – Что дает вам право вмешиваться? Кто вы такой, чтобы разбивать нас, а потом складывать части снова, после шести недель ада, и все ради чего? Просто для того, чтобы мы снова были вместе – какой в этом смысл?

Мой голос начал дрожать от едва сдерживаемого гнева.
- Я прошу простить меня за страдания, Джон. - Кто знал, было ли это сожаление в голосе Майкрофта настоящим? – Тебе не нужно было проходить через все это, но другого способа разбить стены, которыми окружил себя Шерлок, не было. Он никогда бы не впустил тебя полностью, никогда сам бы полностью не осознал того, что имел, если бы не потерял это. – Майкрофт печально покачал головой. – По отношению к тебе это все было так несправедливо, все это отчаяние и боль, но я надеюсь, что со временем ты сможешь понять, что это было необходимо.
- Мы бы все разрешили сами, рано или поздно, - протестовал я, - может быть, нам понадобилось бы больше времени, но мы бы так не страдали.

На это Майкрофт только пожал плечами.
- Дому, который бы выдержал испытание временем, нужен хороший фундамент. Этот проект нужен был для того, чтобы Шерлок встал на правильную тропу, но у него не было никакого опыта для долгих отношений. Вам нужно было узнать правду, сразу, как только у вас завязались настоящие отношения, только тогда вы бы смогли снова построить их, но уже по своему собственному выбору и желанию. – Он ободряюще мне улыбнулся. – Лучше сейчас, чем годы спустя, когда вы уже были бы давно и прочно женаты. Вы могли бы решить, что все эти годы в браке, с самого начала, вы жили во лжи, и тогда последствия были бы куда более трагичными.

Мое внимание зацепилось за одно слово где-то в середине его тирады, а потом я уже отключился:
- Женаты? – едва выдавил я.
На что Майкрофт только вскинул бровь.
- Мой дорогой Джон, ну а как вы себе представляете будущее? Вы же не думаете, что Шерлок допустит, чтобы между вами могло встать что-то еще? Он без всяких сомнений уже размышляет о том, как бы поскорее одеть кольцо на ваш палец.

- Кольцо? – эхом повторил я, потому что мой мозг явно отставал с переработкой информации в нашем диалоге. Но Майкрофт меня просто проигнорировал и продолжил дальше:
- Конечно, вы можете жить в гражданском браке, если не хотите ждать, но мамуля всем сердцем хотела бы устроить настоящую свадьбу, это бы очень много для нее значило.

Чувство нереальности происходящего, которое так часто обволакивало меня на встречах с этим человеком, снова охватило меня, и я на секунду задумался, не оказался ли я где-нибудь в параллельной вселенной. Хватаясь за соломинку реального мира, я попытался выдать свое последнее веское доказательство:
- Но вы же знаете, что однополые браки запрещены в Великобритании? – Это было лучшее, что я сумел придумать, но Майкрофт лишь задумчиво потер нос.
- Мы над этим работаем, - сказал он и улыбнулся.

***

Машина высадила меня около дома вскоре после нашего разговора, и я чувствовал себя все еще оглушенным. Возможно, Майкрофт просто пытался отвлечь меня, чтобы я ему не съездил по носу. Если это было так, стоило его поздравить с гениальным решением – одна мысль о том, что он скоро сможет стать моим деверем, могла отвлечь кого угодно от чего угодно. Я покачал головой, пытаясь выкинуть из нее роящиеся мысли, напоминая себе, что даже если Майкрофт и сказал что-то, это не обязательно было правдой. От всего этого нужно было отвлечься.

Я позвал Шерлока, как только вошел, странно, что ответа не последовало, хотя его пальто висело внизу на вешалке. Потом я услышал шум воды, он не до конца закрыл дверь, и внезапно я почувствовал такую потребность увидеть его, быть рядом с ним после этой странной встречи с Майкрофтом. Я проскользнул в ванную и прикрыл за собой дверь.

Душ был прикреплен к противоположной стене, нависая над ванной, стоящей сбоку, поэтому, когда я вошел, Шерлок был хорошо мне виден. Он смотрел в другую сторону, опираясь для поддержки двумя руками на стену, его голова была опущена между ними, и вода стекала по его плечам на спину. Он был так прекрасен.

Мне сложно было теперь вспомнить то время, когда я не хотел встречаться с Шерлоком, когда я не видел его в этом качестве, не хотел его, когда у меня не вставало просто от мысли о нем. Оглядываясь назад, я думал, что это была вообще другая жизнь. Его волосы казались длиннее, распрямленные водой, гладкими и блестящими на его шее и лопатках. На руках проступали мышцы от того, что он упирался ими в стену. И напряжение так ясно читалось во всем этом, в его плечах и шее.

Ему нравилось долго стоять под душем, что помогало ему думать, и поэтому настоял, чтобы мы купили нагреватель для воды, чтобы она всегда у нас была. Я начал догадываться о том, зачем он это сделал, и сейчас у меня появились сразу несколько идей. Мои глаза скользнули по дорожкам воды, скатывающимся по его спине вниз, и мой пульс участился, дыхание стало чаще. Мой голос звучал хрипловато, когда я заговорил с ним:

- Мне кажется, ты не все намылил, кое-что пропустил.
Он повернулся ко мне, от чего вода разлетелась с его волос брызгами. Очевидно, он не заметил меня. Шерлок окинул меня взглядом через плечо, увидев мое напряжение, выражение лица и несомненно еще тысячу других мелочей. Не знаю, как он пришел к своему заключению, но я никогда и не смогу понять это:
- Майкрофт?

Я кивнул.
- Поговорим? – предложил он.
- Позже, - покачал я головой и стянул свитер.

Брови Шерлока удивленно приподнялись, но он не повернулся ко мне полностью, продолжая разглядывать меня через плечо. Его глаза сузились, как у кошки, когда он оглядел меня сверху вниз. Провокатор.

Но в эту игру можно было играть вдвоем. Я стал расстегивать пуговицы на рубашке, так медленно, как мог, с таким намеком, медленно вытаскивая ее из брюк, но не снимая полностью. Я двинулся вперед, его дыхание сбилось, когда я протянул к нему руку, но всего лишь для того, чтобы опереться на бортик ванной, пока снимал обувь и носки, отбрасывая их подальше в угол. Когда я распрямился, то уже стоял так близко к нему, что на меня попадали брызги воды, отскакивающие от его кожи. Я видел, как участился пульс, как забилась жилка на шее, пока он рассматривал меня. Я медленно потянулся к ремню.
Часть меня следила за собственными движениями, спрашивая удивленно, что, черт побери, я делаю, другая часть – за реакцией Шерлока, отмечая участившееся дыхание, расширившиеся зрачки, отчаянно желающая его. Желающая его так сильно, что своими медленными движениями и задержкой я лишь причинял себе невыносимые муки. Я расстегнул джинсы и, оперевшись на его спину, стал стягивать их, пока моя ладонь скользила по его спине ниже, по его бедру, еще ниже, когда я нагнулся, чтобы окончательно снять джинсы. Потом, поднимаясь, я снова вел ладонью вверх по его ноге. Джинсы остались валяться на полу.

По телу Шерлока пробегали волны дрожи, и я знал, что он едва сдерживает себя, чтобы не повернуться и завершить то, что я начал, чтобы не подмять под себя, как он обычно это делал.
- Рубашка, Джон, - он замер и едва цедил слова через сцепленные зубы, низким и требовательным голосом, - сними рубашку.

Я, будто решив подумать над его предложением, не сразу стягиваю рубашку с плеч и отбрасываю ее в сторону, потом снимаю трусы и оказываюсь позади него в душе. Он хотел повернуться, но я положил ладонь на его плечо.
- Подожди, разве я не сказал, что ты пропустил что-то.

Я повернулся, взял гель для душа, прикасаясь к нему всем телом. Он громко застонал, снова роняя голову между расставленных рук.
- Джон, ты меня убиваешь.

Я лишь усмехнулся и выдавил немного геля в ладонь.
- Не переживай, - ответил я, намыливая обе руки и снова опуская их на его плечи. – В конце концов я же врач, – я стал намыливать его спину, массируя напряженные мышцы плеч, - поэтому я знаю, как вернуть тебя к жизни поцелуем.

Он снова застонал, потом умолк, пока я массажировал и намыливал его спину короткими твердыми движениями, разминая его мышцы, иногда едва касаясь его бледной кожи, удивляясь вдруг тому, что могу прикасаться к нему, гладить его, трогать его везде, где мне хотелось, зная, что никто никогда не делал этого. И неожиданно понял, (чертов Майкрофт, который вечно подбрасывает идеи в мою голову), что больше никто к нему, кроме меня, и не притронется. Я спустился, наконец, еще ниже, чувствуя, как он напрягся в ожидании, и выдавил еще геля, намыливая ладони. В ванной, казалось, напряжение можно было теперь потрогать.

Точно зная, что он не выдержит слишком долго и станет действовать, перенимая инициативу, я решил извлечь максимум из текущего момента, опустился на колени позади него, скользнув по бедрам и лодыжкам, разминая икры его ног. Он раздраженно зарычал, но не двинулся. Меня это так впечатлило.

Я сел на корточки, потянув за одну из лодыжек передо мной.
- Подними, - попросил я, и он, сместив равновесие, покорно согнул ногу в колене, я выдавил еще геля, скользя по ступне, потом между его пальцами, массируя подъем.

Он вздрогнул от неожиданности и слегка покачнулся, отчего я опустил быстрее его ногу и ухватился за его бедра, чтобы удержать его, но он уже обрел равновесие, и без моей просьбы согнул колено другой ноги, - кажется, ему нравилось то, что я делал.

Постепенно я снова стал подниматься вверх по его ногам, уделяя особенное внимание нежной коже на сгибах, поднимаясь к бедрам, сначала массажируя сначала одну сторону, потом другую, чувствуя упругие мышцы под пальцами. Потом нежно поглаживая и едва заметно проводя ладонями над кожей, слегка покрытой волосками.

Он дрожал, и мои ладони скользнули по внутренней стороне его бедер, поднимаясь выше, дразня его и поглаживая, пока я снова поднимался на ноги, прижимаясь к нему теснее, к его спине. Мои ладони теперь скользили по его талии, опускаясь ниже, я прижался к нему целиком, и именно в этот момент контроль Шерлока разлетелся вдребезги.
Он крутанулся на месте, вода расплескивалась по всей ванной, схватил меня, прижимая к себе так тесно, как мог, и ненадолго замер. Одна широкая ладонь легла на мою поясницу, когда он прижался ко мне бедрами, другая рука обхватила мои плечи, когда он уткнулся в мою шею, бормоча мое имя раз за разом.

После того, как я прикасался к нему только ладонями, было так приятно прижиматься к нему полностью, я тихо подрагивал в его руках, обхватывая его плечи, на случай если мои колени окончательно ослабнут.

Теперь он целовал мою шею, все еще продолжая разговаривать, хотя вода и шум крови в моих ушах почти заглушали его слова, я ничего не мог толком разобрать. Он добрался до моих губ, жарко, но коротко целуя меня, мешая поцелуи и слова, и я попытался понять, что он говорил.

- Джон, Джон, ты мне так нужен . – Поцелуй. – Можно, Джон? – Поцелуй. – Джон, мне нужно, чтобы ты был мой. – Еще поцелуи. – Пожалуйста, Джон, разреши мне взять тебя.

Я никогда еще не слышал, чтобы он говорил, что я ему нужен, говорил с таким отчаянием, задыхаясь. Его руки водили по моей спине, сжимали меня так тесно, как будто он пытался вжать меня в собственное тело, он покрывал поцелуями мое лицо.
- Джон, я хочу тебя.
Мне кажется, он не до конца контролировал то, что говорил. Но я решил ответить ему:
- Да, Шерлок, да, конечно.

Он отодвинулся, посмотрев на меня, обхватывая ладонями мое лицо.
- Уверен? – серьезно спросил он. – Мне казалось, ты хотел...
- Знал, что ты перехватишь инициативу, - я пожал плечами и улыбнулся ему, зная, что он разрешит мне сделать то, что я хочу, если я попрошу его, разрешить сделать, что угодно. Но он так отчаянно хотел меня, что для меня на этот раз было достаточно и этого. Его волосы лезли ему в глаза, влажная голая кожа мерцала, выражение его лица было таким голодным... он так хотел меня. Он был прекрасен. Я так любил его, и сказал ему об этом.

Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 8 9 101112 13 Следующая