 ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ Сила воли ведет к действию, а позитивные действия формируют позитивное отношение Как определить диапазон голоса - ваш вокал Игровые автоматы с быстрым выводом Как самому избавиться от обидчивости Противоречивые взгляды на качества, присущие мужчинам Вкуснейший "Салат из свеклы с чесноком" Натюрморт и его изобразительные возможности Применение, как принимать мумие? Мумие для волос, лица, при переломах, при кровотечении и т.д. Как научиться брать на себя ответственность Зачем нужны границы в отношениях с детьми? Световозвращающие элементы на детской одежде Как победить свой возраст? Восемь уникальных способов, которые помогут достичь долголетия Классификация ожирения по ИМТ (ВОЗ) Глава 3. Завет мужчины с женщиной
Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.
| ЧЕЧНЯ И ДАГЕСТАН В ПЕРИОД ЗАВОЕВАНИЯ ИХ РУССКИМ ЦАРИЗМОМ 2 страница
Русско-турецкие войны 1768—1774 и 1787—1791 гг. в значительной степени задержали продвижение царизма в Дагестан , и Чечню. Тем не менее в течение 1777—1780 гг. были организованы укрепленные линии от Моздока до Азова, в виде форпостов.
Екатерина II щедро раздавала кавказские земли «российскому дворянству» (указ 1782 г.). В 1791 г. Кавказская линия была перенесена на р. Кубань, и в результате этого захваченные земли были заняты запорожскими казаками, переселенными с Буга. Из них позднее было создано Черноморское казачье войско. И в этот период почти во всех главных направлениях проводились основные линии русской политики, намеченные Петром I. Дальнейшее завоевание Чечни и Дагестана было связано для царизма с большими трудностями. На попытку царизма покорить Большую и Малую Чечню местное население ответило крупным восстанием 1785 г. Это было началом активного выступления горских народов против политики русского царизма. Народы Дагестана, Чечни и Ингушетии героически отстаивали свою независимость. Они покрыли себя «наибольшей славой» в борьбе против русского царизма, который, использовав все приемы и методы завоевания первого и второго периодов, в частности подкуп местной феодальной верхушки, готовился перейти к систематическому политическому завоеванию, т. е. к третьему периоду завоевательной политики в Дагестане и Чечне. Этот период закончился в конце 50-х годов XIX в., после чего царизм приступил к экономическому завоеванию Чечни и Дагестана. Само собой разумеется, что грани между отдельными периодами завоевательной политики русского царизма в Дагестане и Чечне нельзя четко провести. Предшествующие периоды связаны с последующими. При этом в основу периодизации положены в первую очередь наиболее характерные черты, а не отдельные эпизоды истории того или иного периода завоевательной политики русского царизма. В начале XIX в. русский царизм одержал ряд крупных побед на Кавказе. В 1801 г. была присоединена к России Грузия. г Результатом ряда военных экспедиций в лезгинские поселения Закавказья — Джаро-Белоканы было открытие доступа русскому царизму в Дагестан с юга. Снова были завоеваны Баку и Дербент. Все прикаспийское побережье до р. Куры было присоединено к России. Иран, обессиленный внутренними затруднениями и обостренной классовой борьбой, был разгромлен царской Россией. По Гюлистанскому миру (1813) Иран отказался в пользу России от притязаний на ханства Карабахское, Ганджинское, Шекинское, Ширванское, Дербентское, Кубинское и Бакинское. Затем он отказался от Дагестана, Грузии, Имеретии, Гурии, Мингрелии и обязался не держать военных судов на Каспийском море. 2 В итоге этих событий царская Россия развязала себе руки для систематического политического завоевания Дагестана и Чечни в первые десятилетия XIX в. II После разгрома Наполеона, занятия ряда важнейших областей Кавказа (присоединения Грузии), разгрома Ирана — царизм приступил к систематическому порабощению народов Дагестана, Чечни и Ингушетии методами политического завоевания. «Войны в Европе кончились, и Россия, перебросив скипетр на снега Колхиды, не замедлила развить знамена свои в недрах
2 Ленинский сборник, XXIX, стр. 349—351. Персии и Малой Азии». * После «сих успехов», — по словам того же обозревателя, — «Россия обратилась к укрощению (?!) горских народов, которые через устроение наших укреплений, лишившись пастбищ для рогатого скота своего, беднели». Так начался третий период завоевательной политики на Кавказе со стороны русского царизма, выполнявшего роль «жандарма Европы» и «палача Азии». При Ермолове (1816—1827) царизм проводил на Кавказе, и в частности в Дагестане, особенно активную политику наступательной войны. «Настоящее последовательное стремление к покорению Дагестана, — писал Добролюбов, — началось у нас с начала нынешнего столетия, вскоре после подданства Грузии». а Русский царизм при завоевании Дагестана применял самые жестокие, изуверские методы порабощения горских народов: сожжение непокорных аулов, массовое уничтожение посевов, увод скота, захват лучших земель и пастбищ в пользу русских дворян и казаков, почти поголовные убийства и казни горского мужского населения в непокорных аулах. В течение длительного исторического периода царизм совершенствовался в этой палаческой роли. Самым ревностным исполнителем этой «зверской, волчьей» завоевательной политики был Ермолов. Этот «сардар Ермолу», по выражению горцев, вошел в историю как сторонник беспощадных мер в порабощении народов Кавказа. «Кавказ, — по его мнению, — это огромная крепость, защищаемая полумиллионным гарнизоном. Надо штурмовать ее или овладеть траншеями». Целый ряд военных экспедиций Ермолова в районы Чечни и Дагестана приводил в неописуемый ужас местное население своей жестокостью. Непокорные аулы уничтожались до основания, и на их местах возводились новые русские укрепления. В письмах Ермолова 3 то и дело говорится о возведении им «довольно хороших крепостей» («Неотступный стан», «Злобный окоп»). «Окончены работы по возведению крепостей Грозной и Внезапной». «Все сие сделано малыми весьма средствами и помощью вновь покоренных народов за ничтожную цену, не требуя на сие ни гроша от казны денег». «Чеченцы мои любезные, — цинично заявлял Ермолов, — в прижатом положении. Большая часть живет в лесах с семействами, в зимнее время вселилась болезнь, подобная желтой горячке, и производит опустошения. От недостатка корма по отнятию полей скот падает в большом количестве». В течение продолжительного времени отрядами русских войск прорубались дороги по земле чеченской «для того, чтобы добраться до последних убежищ злодеев». Одной из главнейших мер
2 «Современник», т. 78, стр. 20. 1859. 3 А. П. Ермолов. Письма. 1826.
политики Ермолова было взятие горцев голодом и измором. «Я не отступлю от предпринятой мной системы стеснять злодеев всеми способами. Главнейший есть голод, и потому добиваюсь я иметь путь к долинам, где могут они обрабатывать землю и спасать свои стада. Доселе дерусь для того, чтобы иметь пути свои, потом будут являться войска, когда того совсем не ожидают; тогда приходить станут войска, когда занят каждый работой и собраться многим трудно. Для драки не будет у них довольно сил, следовательно, случаи драки будут у них довольно редки, а голоду все подвержены, и он поведет к повиновению».1 Остальные чины военно-административной власти царской России на Кавказе по методам расправы с коренным населением мало отличались от Ермолова. Например, кн. Бекович-Черкасский в одной из военных операций предал смерти 300 горских семейств, «из коих, — как заметил с притворным сожалением Александр I, — конечно, большая часть была женщин и детей». а Свирепый произвол царских властей в Чечне и Дагестане в это время был основной чертой завоевательной политики русского царизма. Это была политика дворянской верхушки великорусской нации: Александра I, Ермолова, Бековича — этих палачей, угнетателей горских народов во имя колонизации Кавказа, во имя расширения и углубления крепостнической эксплуатации, расширения земельных просторов за счет завоеванных окраин и увеличения числа крепостных рабов, в данном случае за счет Чечни и Дагестана, которые к 20-м годам почти полностью были покорены. После этого гнет и произвол царских властей в Чечне и Дагестане не только не прекратились, но продолжали возрастать. Царизм совершенно не считался с нуждами и потребностями местного горского населения. В управлениях покоренных областей царили злоупотребления и насилия. Положение покоренных жителей Чечни и Дагестана было крайне тягостно. Население было обременено различными налогами и поборами. Завоеватели чувствовали себя полновластными хозяевами, бесчинствовали и издевались над населением, не считаясь с местными нравами и обычаями. Разрозненное, многоплеменное население Дагестана и Чечни рассматривалось русским царизмом как «издавна и окончательно» принадлежавшие царской России «народцы». Русский царизм в лице Ермолова считал, что по отношению к «народцам» Дагестана не может быть иной политики, кроме политики насилия. «Здесь между народами, загрубелыми в невежестве, чуждыми общих понятий, первый закон есть сила». 3 «Надобно наказать горцев», — неоднократно подчеркивал Ермолов.—«Теперь сие довольно легко,— наставительно писал Ермолов, — но в другой раз не легко пред-
2 А. П. Ермолов. Записки, ч. II, стр. 193. 3 Рапорт Ермолова нач. гл. штаба Волконскому («Материалы по историиДагестана и Чечни в 1-й пол. XIX в.», вып. 1).
ставятся подобные обстоятельства». «По достижении сей цели предложить вооруженною рукой народам, обитающим между правым берегом Терека и левым Сунжи, покорение и жизнь гражданскую или очищение занимаемого* края от их племени. Но в обоих случаях переселить за Терек желающих казаков-каранагайцев и других обывателей Кавказской губернии по усмотрению начальства».1 В завоевательные планы ермоловского командования входило прежде всего насильственное покорение горских народов, причем он неоднократно указывал, что это «должно производиться постепенно, но настоятельно, занимая лишь то, что удержать за собою можно, и не распространяясь иначе, как став твердою ногой и обеспечив занятое пространство от покушений неприязненных». Царские власти считали, что «один только страх русского оружия может удержать горцев в покорности». В силу этого, например, во время одной из экспедиций в Чечню были уничтожены «все значительные селения и хутора с огромными запасами хлеба». Расчет был на то, что голод и бедствия в продолжение зимы заставят горцев покориться- Кроме того у населения отбирались оружие и земля, т. е. средства защиты и существования. Для удержания местного населения в покорности главные военные укрепления русского царизма располагались вблизи аулов, причем линией передовых военных укреплений занимались плодородные равнины. Эти меры должны были поставить порабощенное местное население в полнейшую зависимость от представителей самодержавной власти и «не дозволить непокорным собирать хлеб и пасти стада свои на полях мирных аулов». На ряду с этими методами, в прикаспийском Дагестане царизм всеми способами старался использовать внутреннюю борьбу между феодалами, снабжая свору приверженцев войсками и натравливая их на «непокорных», склоняя к покорности подкупами в виде ценных подарков и обещаниями сохранить за феодальной верхушкой все ее прежние привилегии в деле эксплуатации зависимого населения. Находясь в состоянии острой вражды, местные феодалы охотно искали поддержки более сильного и влиятельного покровителя. И эту поддержку они обрели в лице русского царизма, к которому они лакейски прислуживались. В отобранных нами материалах имеются факты, ярко характеризующие холуйство местных феодалов перед русским царем. Их доносы царю с целью очернить соперников и выразить верноподданнические чувства полны самой бесцеремонной лести и подхалимства. Так, в доносе дербентского владельца Гассан-Али-хана на своего брата Ших-Али-хана указывается на его связь с Ираном, на его изменни-
ческое поведение, подчеркивается его «ветреность и любовь к роскошной жизни». При этом возносятся похвалы русскому царизму за его «священные щедроты». Интересна с&ма форма обращения к царю, позаимствованная из персидского обихода: «Предстоящим пред небоподобным престолом всепресветлейшего, державнейшего великого императора самодержца всероссийского, славнейшего, могущественнейшего и величайшего царя царей, всемилостивейшего государя государей, одаренного славою и державою, венценосного монарха, обладающего звездочисленным воинством, победоносного владыки многочисленных царств и народов, увенчанного солнечною короною, сидящего на звездном троне, повелевающего собором царей, князей и владык земных, дарующего скипетры достойнейшим державам, умножающего великолепие монаршего своего' трона, украшающего правосудием державу свою и во всю вселенную лучи благости своей простирающего, высокославного и великодушного монарха». 1 Далее следует признание, что «всей Персии и Турции известно, что уже несколько веков протекает, как предки мои посвятили себя служению высокославной империи российской». То же самое писал в начале XIX в. посланник шамхала Тарковского Мехти-хана: «Всему свету теперь известно, что их высочества шамхалы со времени царствования блаженной и вечной славы достойной памяти его величества императора Петра Великого были всегда верноподданные покорнейшие и служители послушнейшие империи российской, коея древность теряется в вечности, и что как во время мирное, так и военное с доброю волею и совершенным повиновением принимали и соблюдали повеления императорские, не щадя своея жизни по службе сей империи, чего и впредь чинить не преминут». За верную лакейскую службу феодалы получали от царя грамоты, ежегодные пожалованья деньгами, чинами, ценными подарками. Дербентскому владельцу в начале XIX в. за охрану от неприятелей было положено ежегодно по 6 тыс. руб. Рустему, уцмию каракайтагскому, за ревностную службу русскому царизму и «вспомоществование против нарушителей всеобщего спокойствия производится по 2 тыс. руб. в год жалованья», а владельцу табасаранскому «по 1500 руб. в год жалованья». За весьма усердную службу Гасан-Али-хан, например, получил саблю стоимостью в 2 тыс. руб., «мех соболий на шубу и 10 соболей на опуш, воротник и обшлага, всего ценою от 7 до 8 сот руб., парчи 20 аршин». То же примерно получали и другие владельцы. 2 Ценные и денежные подарки получали также приближенные ханов и члены ханских семейств. В специальной записке от 16 марта
2 Записки управл. Азиатским департ. Гос. колл. иностр. дел Лашкарева, 1802 («Материалы по истории Дагестана и Чечни в 1-й пол. XIX в.в, вып. 1). 1802 г. управляющий Азиатским департаментом Лашкарев испрашивал разные награждения для дагестанских владельцев: Мегдию шамхалу тарковскому и хану дербентскому испрашивалось, «сходно с его желанием и в уравнение с прочими ханами»,1 знамя с государственным гербом. Султан-Ахмет-хану аварскому предназначался чин ген.-майора и 5 тыс. руб. в год жалованья, а Али-хану, уцмию каракайдацкому, чин ген-майора с жалованьем в 2 тыс. руб. в год. Магомед, кадий табасаранский, должен был получить чин полковника с жалованьем в 1500 руб. Независимым табасаранским владельцам, как менее значительным, предназначалось каждому по чину подполковника «с жалованьем по чину серебром». Эти же меры попутно с насильственными применялись и Ермоловым, с большей только дифференциацией в подходе к отдельным ханам. Во всеподданнейшем рапорте от 20 мая 1818 г. Ермолов указывает на необходимость милостивого отношения к шамхалу тарковскому в связи с расположением царских войск в его владениях «для обеспечения в Дагестан дороги». В 1818 г. Ермолов приказал прекратить выдачу жалованья Султан-Ахмет-хану за недоставление женой его обещанных сведений о грузинском царевиче Александре.2 В целом в политике Ермолова преобладали насильственные меры оголтелого «царского колонизатора». Царизм порабощал народы Дагестана, Чечни и Ингушетии разнообразными методами, из которых первое место занимали самые безобразные и нетерпимые способы колониального угнетения. Русский царизм действовал с неприкрытой военной прямолинейностью. Товарищ Сталин писал: «Политика царизма, политика помещиков и буржуазии по отношению к этим народам (не-великороссам. — С. Б.) состояла в том, чтобы убить среди них зачатки всякой государственности, калечить их культуру, стеснять язык, держать их в невежестве и, наконец, по возможности русифицировать их». 2 Это особенно ярко подтверждается на примере Дагестана и Чечни. Зверства завоевательной политики царизма и применение им самых нетерпимых форм угнетения не могли не вызвать целого ряда крупных стихийных возмущений со стороны порабощенного горского населения против русского царизма и тех местных феодалов, которые шли на поводу у последнего.
2 Сталин. Марксизм и национально-колониальный вопрос, стр. 69— 70. М. 1937. ГЛАВА ВТОРАЯ ЧЕЧНЯ И ДАГЕСТАН В ПЕРИОД ЗАВОЕВАНИЯ ИХ РУССКИМ ЦАРИЗМОМ I В Чечне и Дагестане в период завоевания их русским царизмом существовали и переплетались разные формы социально-экономических укладов — начиная от патриархально-родового быта (в стадии его разложения), первобытных форм полупатриархального, полуфеодального быта и кончая сравнительно развитым феодализмом с зачатками складывающихся товарно-денежных отношений. Чечня и Дагестан не представляли собой единой политически и экономически целостной территории. На сравнительно обширной территории Чечни и Дагестана (почти в 70 тыс. км2) расположились многочисленные, исторически сложившиеся, государственные и полугосударственные образования, более или менее прочно связанные и имеющие ряд общих черт. г Чечню и Дагестан можно разбить на три группы районов в социально-экономическом и политическом отношениях: 1) Чечня, 2) Нагорный и Северный Дагестан, 3) Приморский Дагестан, включая весь юг и Аварию. Это, конечно, не значит, что внутри этих групп нет специфически отличных черт одного района от другого, но в нашу задачу не входит подробный анализ этого вопроса. Чечня занимает территорию, расположенную между Осетией и Кумыкской плоскостью; населяют ее многочисленные племена:
ингуши, назрановцы, карабулаки, галашевцы, кистинцы, дже-рахи, галгаевцы, цоринцы, качкалыки, мичиковцы, ауховцы, брагуны, чабирлойцы. Главной частью Чечни является Сунженская долина, которая, по словам Норденштамма, 1 занимает «счастливое положение в физическом и топографическом отношениях». Эта местность отличается «плодородием»: 2 Чечня производила «более хлеба, чем нужно для прокормления жителей, которые променивают избытки оного соседям своим кистинцам и лезгинам, в бесплодных горах живущим, на шерсть, бурки, грубое сукно и другие произведения. Посевы в Чечне состоят из небольшого количества пшеницы и ячменя, а более кукурузы и проса, которые родятся очень хорошо и не требуют большой разработки земли».3 Более зажиточная часть населения продавала «большое количество хлеба», особенно кукурузы. На усадебных землях разводились овощи. «Горцам, — пишет в своих мемуарах Абдурахман, один из ближайших сподвижников Шамиля, — много легче было выступать в Чечню, чем в районы Дагестана, всего легче было конным, так как Чеченская земля была изобильная, с дешевым фуражом и продовольствием. Поэтому горцы в большинстве случаев, при выступлении против русских, сами со своими конями и животными жили за счет средств и зерна чеченцев». «Обилие воды является главной причиной пышной растительности и здорового климата, отличающих Чечню... Почва настолько плодородна, что везде образуются буйные заросли кустарника... Здесь встречается масса разнообразной дичи... В долинах и на плоскогорьях превосходно растут все виды злаков. Виноградные лозы достигают необычайного роста и толщины. Трава также растет везде в пышном изобилии. Скотоводство является главным источником доходов населения. Земледелием тоже занимаются усердно, насколько это позволяет первобытная культура и неблагоприятные военные условия страны». 4 Население, живущее в Сунженской долине, разводит скот в сравнительно небольших размерах вследствие «недостатка пастбищных мест». И разводимый ими рогатый скот «мал ростом и средней доброты». 6 Помимо земледелия и скотоводства жители Чечни занимались кустарными промыслами и ремеслами: тканьем сукна для домашнего обихода, иногда и для продажи, изготовлением разного рода ковров, войлоков, бурок и шитьем обуви.
2 Кастильон. Письма к Гизо. «Историк-марксист», № 5, 1936. * Bodenstedt. Die Volker des Kaukasus undihre Freiheitskampfe gegen die Russen. 2. Aufl. 1855. 5И. И. Норденштамм. Краткое военно-статист, и экономич. описание Чечни. ЦВИА, ВУА, № 18507. 1834. Среди жителей долины торговля была хорошо развита сравнительно с горными районами. Через посредничество кизляр-ских купцов жители Сунженской долины покупали привозимые из Ирана и России материи, железо, медную посуду и соль. На значительное развитие торговли в Сунженской долине в 40-е годы XIX в. указывает и ген. Пулло в своей записке: «Ежегодно до 40 тыс. горцев приходили на линию для сбыта своих продуктов, и звонкая монета... усилилась в обращении». * Население горной Чечни (расположенной в 30 верстах от реки Сунжи) находилось в менее благоприятных экономических условиях. Чеченцы, живущие в верховьях Аргуна, «очень бедны и мало занимаются хлебопашеством, вследствие чего не имеют достаточно хлеба для личных потребностей. Они получают хлеб и соль от жителей нижних деревень в обмен на воск, шерсть, грубые сукна, ковры низшего разряда, звериные шкуры, бурки, сафьяны, выделанные из козлиных шкур». Жители долины, выгоняя свои стада в горы, «снабжают жителей оных хлебом и другими произведениями, которых у них нет». «Сия меновая торговля большею частию производится в Брагулах и Гедермесе, а также в Новом Аксае и Андрееве».2 Одним из главных занятий чеченцев и соседних с ними племен была продажа леса, который заготовлялся зимой и в половодье сплавлялся по Сунже и Тереку до самого Кизляра. В Кизляр ежегодно сплавлялось от 500 до 800 плотов строевого леса, ценой за каждый плот от 50 до 80 руб. сер., что составляло в среднем 25 тыс. руб. Доставка в Кизляр таркалов (кольев, поддерживающих виноградные лозы) составляла не менее важный промысел чеченцев и отчасти кумыков: они ежегодно привозили в Кизляр от 5 до 6 тыс. арб таркалов, ценой за каждую арбу от 3 до 5 руб. Сравнительно значительные доходы чеченцы получали от продажи обручей и бочарных досок — 30 руб. за каждую тысячу досок (Норденштамм). В горной Чечне было развито скотоводство. «Овец в горной части очень много, и хорошей породы; там держат также много коз, ишаков» (Норденштамм). Из шерсти овец выделывают «изрядные сукна», остальная шерсть используется, как замечает Норденштамм, на изготовление бурок, которые чеченцы «в небольшом количестве продают андийцам и соседним другим народам». Из Дагестана и из шамхальства Тарковского чеченцы получали соль. В борьбе горцев за независимость против русского царизма районы Горной Чечни имели громадное значение как труднодоступные для нападающей стороны. «Горы эти, покрытые лесом, не отличаются высотой, но следует отметить их причудливое очертание, делающее, так сказать, неприступной эту часть Чечни.
3 И. И. Норденштамм. Краткое военно-статист, и экономич. описание Чечни. ЦВИА, ВУА, № 18507, л. 41. 1834. Склоны их, которые поднимаются отвесно вдоль равнины, представляют собой недоступные горы. Единственным выходом являются некоторые ущелья, недоступные для разведки и предоставляющие для неприятельской армии проход, столько же опасный, сколько он удобен для преграждения». х В период систематического политического завоевания Чечни русским царизмом в ней еще были значительны остатки «форм родовых учреждений» патриархально-родового быта (в стадии их разложения). Многоплеменное население Чечни, в конце первой половины XIX в. исчислявшееся примерно в 100 с лишним тыс. чел. (Кастильон, Норденштамм и др.), было «тесно связано с фамильными отношениями». «Каждая фамилия называлась именем своего родоначальника, водворившего ее в Чечне, гордилась этим именем и наблюдала фамильный интерес от ущерба со стороны других фамилий. Это были в своем роде многие мелкие республики, объединенные общим языком». 2 Боденштедт также пишет о «существующем уже несколько тысячелетий раздроблении народа на бесконечное количество мелких племен, делавших невозможным слияние их в единое целое благодаря непрерывным внутренним распрям и благодаря тому, что их разлучала дикая природа страны». 3 Многоплеменное население Чечни подразделялось на отдельные общества — тайпы 4 и отдельные роды — тухумы, которые, по свидетельству многих источников, носили названия тех аулов, из которых вышли их родоначальники при переселении племен на равнину. Каждый тухум управлялся отдельно и не вмешивался в дела своего соседа. Старший в роде был посредником и вместе судьею в ссорах и тяжбах, происходивших между родственниками его тухума. В селении, где имелось несколько тухумов, каждый из них выбирал своего старика — родоначальника. В этом случае ссоры и иски между лицами разных тухумов разбирались выбранными стариками по адату. Круг обязанностей стариков был весьма ограничен, и их власть не имела того значения, как в далеком прошлом. Решения их уже во второй половине XIX в. были необязательны, а исполнение в значительной части зависело от права сильного. 6
2 У. Лаудаев. Чеченское племя, стр. 11. 3 Bodenstedt. Die Volker des Kaukasus und ihre Freiheitskampfe gegen die Russen. 2. Aufl. 1855. 4 «Родственная связь членов фамилии по-чеченски называется тайпан, 6 «Постановления эти чеченцы называли дедиль, или адиль, т. е. обычай. Это же выражается словом адат. Но и суд старших в фамилиях был недостаточен в вольном чеченском народе, потому что некому было блюсти 8а исполнением его постановлений; сильные фамилии отрицали его компетентность, а потому он существовал только между слабыми и для слабых фамилий» (У. Лаудаев).
«Сильный побеждал слабого, часто убивал его, чтобы завладеть его ничтожным имуществом: оружием, платьем, конем или ослом». 1 Общественный строй Чечни накануне завоевания ее русским царизмом имел целый ряд характерных черт патриархального родового быта в стадии его разложения. «У чеченцев нет и никогда не было своих князей, или каких-нибудь других владетелей: все равны. Личные достоинства и богатство одни могут дать преимущество; власти, кроме права сильного, никакой над собой не признают» 2 (Норденштамм, Розен, Пулло и др.). Обратимся к французскому автору, виконту Кастильону, который в 40-х годах XIX в. был в Чечне и Дагестане. В своих письмах он также указывает на наличие у чеченцев «остатков патриархально-родового быта с внутренними раздорами, увековеченными законом кровной мести». 3 Для подтверждения этих данных об общественном строе тогдашней Чечни обратимся к местному историку У. Лаудаеву. Последний по этому поводу писал: «Чеченцы не имели князей и были равны между собой, а если случалось, что инородцы высших сословий селились между ними, то и они утрачивали свой высокий род и сравнивались с чеченцами. Чеченцы называют себя узденями (озди или уздень); слово это у них имеет другое значение, чем у их соседей. У последних узденство делилось на степени, у чеченцев же все люди стояли на одной степени узденства, различаясь между собой только качествами: умом, богатством, щедростью, храбростью, а нередко и дурными делами, разбоями, воровством и т. д. Слово уздень, заимствованное ими от соседей, означает у чеченцев: человек свободный, вольный и независимый... Соседи их жили на княжеских землях, по праву ли или силою приобретенных; у чеченцев же земля была общею, и если случалось, что они селились на княжеских землях, с условием платить подать, то, усилившись, переставали ее платить и завладевали землею. По понятиям об узденстве, чеченец не мог подчинить себя другому лицу, ибо тогда узденство его теряло значение». 4 То же самое мы читаем и у Дубровина: 6 «Все чеченцы пользуются одинаковыми правами и составляют один общий класс узденей, без всякого подразделения на сословия... Мы все уздени, говорят чеченцы, понимая под этим смыслом зависящих только от себя. Слово уздень на чеченском языке произносится — езюдан и |
Рис. 1. КАРТА КАВКАЗА
1 «Материалы к преподаванию истории СССР», стр. 7. 1937.
1 Мочульский. Война на Кавказе и Дагестан, ч. I, политическая. ЦВИА, ВУА, № 49741.
1 Рапорт Ермолова от 19 июля 1818 г., там же.
1 Прошение дербентского хана Гассан-Али царю («Материалы по истории Дагестана и Чечни в 2-й пол. XIX в.», вып. 1).
1 Р. Ф. Розен. Описание экономич. положения и политич. состояния части племен Чечни и Дагестана. 1830. И. Ф. П а с к е в и ч. Краткий обзор геогр. положения и политич. состояния Дагестана. 1830. Ведомость Кавказских народов с сведениями об их народонаселении и политическом состоянии. 1833. И. И. Норденштамм. Краткое военно-статист, и экономич. описание Чечни. 1834. («Материалы по истории Чечни и Дагестана 1-й пол. XIX в.в, вып. 1).
1 А. П. Пулло. Докладная записка «О положении дел на левом фланге Кавказской линии с 1834 по 1840 г.». ЦВИА, ВУА, № 6438.
1 Кастильон. Письма к Гизо. «Историк-марксист», № 5, стр. 114. 1936.