 ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ Сила воли ведет к действию, а позитивные действия формируют позитивное отношение Как определить диапазон голоса - ваш вокал Игровые автоматы с быстрым выводом Как самому избавиться от обидчивости Противоречивые взгляды на качества, присущие мужчинам Вкуснейший "Салат из свеклы с чесноком" Натюрморт и его изобразительные возможности Применение, как принимать мумие? Мумие для волос, лица, при переломах, при кровотечении и т.д. Как научиться брать на себя ответственность Зачем нужны границы в отношениях с детьми? Световозвращающие элементы на детской одежде Как победить свой возраст? Восемь уникальных способов, которые помогут достичь долголетия Классификация ожирения по ИМТ (ВОЗ) Глава 3. Завет мужчины с женщиной
Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.
| Социально-коммуникативные функции
Е.Е. ПРОНИНА Психология Журналистского творчества Универсальным механизмом творческого мышления считается «АГА-пере-живание» (догадка, открытие, прозрение, откровение), то есть момент, когда, как говорят психологи, «бессознательное переходит порог сознания»
репортаж в классической чистоте жанра: «сообщение, отражающее поступательное развитие реального события с предельной наглядностью, порождающей "эффект присутствия"»14. Благодаря эффекту присутствия информация воспринимается как данность, на уровне переживания, в котором задействуются все резервы психики, поскольку без комментария-подсказки прогнозировать последствия приходится самому.
Магическое мышление «аниматизм» (от лат. animatus — одушевленный)- особое состояние веры во всеобъемлющую безличную одушевленность природы, соединяющую всё и вся в единую мировую душу. Термин был предложен в 1900 г. английским ученым Р. Мареттом. Позднейшие этнографические исследования малочисленных народов Крайнего Севера выявили, что ани-матизм как вера в одушевленность всей природы в практическом мышлении выражается, к примеру, в том, что всем предметам природы приписывается такая же жизнь, как у человека, что подмечается сходство отдельных предметов с отдельными частями человеческого тела, что предметы наделяются как бы двойной природой, в связи с чем могут менять свою сущность, переходить друг в друга6. На стадии аниматизма физическое и психическое как бы не разделяется. Всё и вся — это одновременно и реалии внешнего мира, и проявления единой одушевленности природы, переживаемые как движения собственной души. Л. Леви-Брюль называл спонтанное переливание смыслов и состояний в этом едином психофизическом пространстве «сопричастностью» или «партидипацией». Переживание всеобщей сопричастности порождает ощущение того, что предметы способны передавать свои свойства другим предметам непосредственно, путем соприкосновения, уподобления и т.д. Собственно, все виды магии и волшебства являются выражением данного уровня мышления.
Дж. Фрэзер, к примеру, разделял два типа магии: имитативную и контагиозную. В основе первой — имитация и вообще принцип сходства. (Подобное производит подобное, поэтому, поражая наскальный рисунок оленя во время обряда, можно обеспечить удачу на охоте.) Вторая — ставит во главу угла контакт и вообще принцип смежности. (У соприкасающихся предметов значение и роль в жизни совпадают, поэтому не следует выбрасывать остриженные волосы: птицы вплетут их в гнезда, и заплетутся мысли.) При этом сам Дж. Фрэзер считал, что и магия подобия, и магия контакта были не абсурдом, а всего лишь «неправильным применением фундаментальных (исходных и истинных) законов мышления: а именно ассоциации идей по сходству и ассоциации идей по смежности в пространстве и времени» .
.. Магическое мышление как «ассоциирование идей» и по сходству и по смежности может породить столь длинные цепочки метафорических и метонимических переносов значений, что собственное содержание итоговых представлений утратит очевидную связь с предшествовавшими переходами и обретет совершенно самостоятельное значение, превратится в самодостаточный символ.
Архетип — это своего рода типовая схема, по которой разрозненные впечатления сводятся к универсальному представлению, переживаются и оцениваются. Как считают некоторые психологи, архетип, будучи феноменом общечеловеческого коллективного бессознательного, един у всех людей «всех времен и народов» и самим человеком не осознается, а его структуру следует представлять как простейшую геометрическую фигуру — квадрат, круг, треугольник и т.д., которая в массовом сознании ассоциируется с фундаментальными, магическими, в сущности, категориями: добро—зло, мир—война, приобщенность—одиночество и т.п.
культуролог-структуралист К. Ле-ви-Строс (р. 1908) описал конститутивную (смыслообразую-щую) единицу первобытного мышления и обозначил ее термином «мифема»14. Во-первых, мифемой предрекалось в полном смысле абсолютное, тотальное и вместе с тем конкретное возмездие. Только в случае соблюдения предписаний индивид сохранял право на пребывание в общине. А в случае нарушения и того более — под угрозой оказывалась целиком вся община. На более ранних этапах развития цивилизации это было то, что называется «табу», то есть сакральное обозначение чего-то, с одной стороны, «святого, священного, главного, наиважнейшего», с другой — «жуткого, опасного, запретного и даже нечистого»...
Во-вторых, поступательное развитие мысли в мифеме детально не отслеживалось. Обоснования и доказательства опускались. Особого типа логический вывод, которым в режиме сгущения/смещения утверждалась причинно-следственная связь между предметами и явлениями - это так называемая трансдукция '., или традукция (от лат. transductio, traductio — перемещение), когда «какое-либо определение приписывается предмету в силу того, ЧТО это же самое определение принадлежит другому предмету»16. Имеется в виду, что перенос свойств осуществляется на основе предполагаемого тождества или сходства предметов и не является основанием для выведения какого-либо общего закона (как в дедукции или индукции). Трансдуктивный вывод не обладает свойством всеобщности и необходимости, он всегда относится к определенному предмету или явлению. В трансдуктивном умозаключении вывод может идти от единичного к единичному на основе субъективно переживаемого сходства и связи, и тогда два случайных события предстают как причина и следствие, а по одному факту судят обо всех последующих.
Сращение мышления и поведения, обряда и реальности в публичном действии — третий необходимый момент магической коммуникации. Мысль могла «прийти» по-разному: как голос свыше в «двухпалатном сознании», как подсказка бессознательного через сновидение, как повеление вождя, даже как собственное умозаключение. Но в любом случае она сразу же «высказывалась» поведением на глазах у всех и вместе со всеми.
Четвертый необходимый момент — мистическая непроницаемость смысла мифемы. Запрет или клятва сами по себе подавались как своего рода первопричина или, точнее, предпричина вещей и событий.
Труды психологов-педагогов Г.С. Холла (1844—1924), П.П. Блонского (1884-1941), Л.С. Выготского (1896-1934), Ж. Пиаже (1896—1980), Э. Эриксона (1902—1994) описывают развитие ребенка как стадиальный процесс формирования интеллекта. Причем каждая стадия внутренне неизменна, функционально незаменима и жизненно необходима. А все вместе они настолько соотносимы с историческими уровнями феноменологических свойств человека, словно каждый ребенок в своем индивидуальном развитии кратко повторяет главные этапы развития человечества. Разработана даже специальная «теория рекапитуляции», согласно которой онтогенетическое (жизнь отдельной особи) развитие психики воспроизводит логику филогенеза (эволюция вида) человечества (Г.С. Холл), и совершается это спонтанно, поскольку предопределено наследственностью (П.П. Блонский). Отличительной особенностью психики ребенка является синкретизм (греч. synkretismos — сращение, слияние), когда связь впечатлений заменяет связь вещей. Синкретизм означает, в сущности, размытость границ между внутренним и внешним, субъективным и объективным, психическим и физическим. Синкретизм — это системное явление, охватывающее все стороны психической активности. Он проявляется не только на уровне восприятия (одушевление предметов и явлений), но и на уровне переживания (сопричастие), и на уровне рассуждений (трансдукция).
Детская уверенность, что все на свете кем-то сделано, делается или может быть сделано (в том числе собственными руками), определяется как «артифициализм» (от лат. arte — искуственный и facere — делать, изготавливать). По-видимому, аналогичным путем на уровне магического мышления возникает идея тварности (сотворен-ности, изготовленное™) природы и фетишизируется творящая активность человека, которую вводят в нужное русло посредством разного рода табу. (пример: Бесконечные дискуссии на тему: «Есть ли жизнь на Марсе?» — начались, когда астрономы заметили на поверхности далекой планеты некую сеть практически прямых линий, потому что первая гипотеза, возникшая у ученых, соответствовала артифициалистской установке: «Должен быть кто-то, кто это сделал».)
«толпа» ведет себя так, как вел бы себя человек, находящийся во власти синкретического мироощущения. Живя в воображаемом мире, отуманенные образами и иллюзиями, сосредоточенными в бессознательном, толпы готовы проглатывать все, что им преподносится, и действовать в соответствии с этим... Толпа — это вырывающееся вовне брожение коллективного бессознательного. Поэтому сам человек в толпе себя не видит и не помнит. Однако тот, кто над (герой) или в стороне (исследователь, наблюдатель), прочитывает закономерности, движущие порывами массы, и может направлять их в определенное русло. Феномен «герой—толпа», реализующий механизм «двухпалатно-сти сознания», предстает в этом свете как момент слияния коллективного бессознательного и массовой коммуникации. Коммуникативное взаимодействие «герой—толпа» приобретает вид «газета—читатель» или «телевидение—зритель», но психическая основа процесса в принципе сохраняется.
не только магическая парадигма порождает мифемы, но и мифемы стимулируют пралогическое мышление. Поэтому тексты мифологического, как принято называть, типа переполняют каналы массовой коммуникации. Мифологический текст ориентируется прежде всего на иррациональную сторону человеческой психики: когда ищут не информации, а надежды; не фактов, а оценок; не логики, а исхода чувствам; не обоснованности, а панацеи от своих бед; не объективности, а поддержки; и т.д. В этом случае сообщение воспринимается тоже иррационально: факты, цифры забываются, а остается только общее впечатление, эмоционально окрашенный образ и твердое убеждение: «Это хорошо, а это плохо!» Чтобы подготовить мифологический текст, журналисту приходится самому погружаться в магическое мышление, смешивая реальность и символику; Происходит именно то, что К.-Г. Юнг называл слиянием с надличностными образованиями коллективного бессознательного. задача пропагандиста не столько передавать содержание событий, сколько убеждать в своей правоте, подсказывать нужные эмоции, вызывать в читателе те же чувства, которые испытывает или разыгрывает он сам. как в первобытности, так и сегодня «действительность и мощь» синкретического/пралогического мышления не в истинности, а в особого рода динамизме.
несколько специфических приемов производства и продвижения мифемы: 1) предельные обобщения и категорические оценки, возводящие ситуацию в ранг глобальной катастрофы, перед лицом которой индивид ощущает бессилие 2) критика «МЫ-образа» и «Я-образа» реципиента для подавления психического сопротивления и самостоятельной интеллектуальной активности; 3) формирования образа «Рыцаря Надежды»: гений, вождь, светлые силы, то есть абсолютный субъект, единственно способный преодолеть катастрофу 4) формирование образа врага 5) нейтрализация идейно-религиозных установок аудитории завуалированным кощунством 6) апелляция к доинтеллектуальным уровням психики 7) удвоение абсурда 8) цинизм, дозируемый в расчете на дестабилизацию отдельных моральных установок 9) активизация рудиментарных механизмов табуирования 10) акцентирование в образе автора благородных черт независимого журнализма: 11) опора на иррациональную «магию слова», смешивающую название и реальность («лютая любовь к сербам»; «далекая Сербия»), утверждение и непреложный факт («Советский Союз убивал людей когда хотел и где хотел»), обвинение и доказательство («готовы поменять государственный строй России»), деловой совет и мистическое 'заклинание («нам бы сидеть тихо и ждать, пока американцы опозорятся»), научный прогноз и роковое пророчество («в любую минуту ядерное оружие может быть применено против нас»), вопрос и ответ («нам сербы дороже собственных детей?»); 12) ускоренный темпоритм подачи информации, нагнетающий интеллектуальную перегрузку, снижающий возможности критического мышления,
Это универсальная, если хотите, стандартная техника имитации и стимулирования синкретического/пралогического мышления. Но тонкость состоит в том, что она продуктивна только в массовом со-творчестве-в-процессе-коммуницирования.
Пример мифемы: «Родина-мать зовет!»
Поэтизация действительности — характерная черта мифологического текста, ориентированного на позитивные ценности. Насколько бы ни было общество прагматично и индивидуалистично, люди зависят от Истины, Добра и Красоты в гораздо большей степени, чем им кажется, особенно в осмыслении онтологических вопросов жизни: горя, счастья, случайности, долга, жертвы, утраты, награды, наказания, судьбы и т.п.
важно свободно ориентироваться в трех аспектах подготовки мифологического текста: во-первых, четко представлять социально-коммуникативные функции мифемы, во-вторых, ясно понимать, какие базовые психические процессы при этом приводятся в действие, в-третьих, уверенно владеть выразительными средствами стимулирования синкрети-ческого/пралогического мышления. Трехаспектный набор характеристик мифологического текста можно представить в виде своего рода реестровой таблицы: Мифологический текст Социально-коммуникативные функции |
