ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Социальное конструирование реальности

123 4

Чтобы понять, как наука, будучи пространством силовых взаимодействий и столкновений интересов, «работает», обратимся к исследовательнскому проекту «лабораторной жизни» Латура и Вулгара [Laboratory Life, 1986]. Авторы исходят из признания науки как деятельности по производству/ конструированию научного результата.

В лаборатории главную роль играют артефакты как необходимое условие научной работы. В лаборатории природа как таковая отсутствует[3]. В философии и социологии науки наметились новые тенденции по проблемам возникновения нового знания: новое знание не рождается как результат функционирования науки в обществе, в том числе, и под влиянием внешних социальных факторов или как результат развития научных идей, из прошлого знания. Новая идея возникает из контекста, который формируется из элементов, большинство которых очень далеки от науки.

Размываются границы понятий: социальное, логическое, объективное, истинное и др. [сб. Стол. с. 187]. И здесь прежде всего следует отметить, что «степень, до которой различие между “социальным” и “интеллектуальным” принимается как беспроблемная наблюдателями науки, может иметь значительные последствия для сообщений о науке, которые они выдвигают» [L, W, 23]. Отсюда и понимание науки ее исследователями зависит от того, в какой мере они признают или не признают различие между социальным и интеллектуальным[4]. Анализ рутинной повседневной работы предполагает наблюдение за мелкими жестами производства «логических» аргументов и убедительных доказательств. Такой анализ позволяет увидеть стирание границ между логическим и социальным.

Конструирование научной статьи как результата научного исследования зависит от материальных факторов. Место артефактов занимают «идеи», «теории», «причины». «Без материального оснащения лаборатории ни один из объектов не может считаться существующим. И все же материальное окружение очень редко заслуживает упоминания. Это парадокс, который является существенной стороной науки» [L, W, 69]. Такого рода пример демонстрирует стирание границ между материальным и идеальным.

Для подготовки статьи необходима целая цепочка записей. Латур и Вулгар ставят целью рассмотреть статьи прежде всего таким же способом, как и произведенные товары, а затем уже придать смысл содержанию статей» [L, W, 73]. При этом результат (факт), получаемый в лаборатории, без ущерба для его понимания может быть «освобожден» от «истории» его получения. Смысл и значение факта «меняется в соответствии с контекстом его использовнаия» [L, W, 107]. Так происходит переход к пониманию отношения взаимодействия (материальное/ идеальное) к контексту использования факта.

«Разницу между объектом и субъектом или разницу между фактами и артефактами не следует рассматривать как начальную точку в изучении научной деятельности; скорее можно сказать, что практическая работа трансформирует утверждение в объект или факт в артефакт» [L, W, 236]. «Спор между учеными преобразует одни утверждения в плоды вымысла чьего-то субъективного воображения, а друге – в факты природы. Постоянная флуктуация фактичности утверждений позволяла нам описать с приблизительной точностью различные ступени в конструировании фактов, как если бы лаборатория была фабрикой, где факты изготавливаются на конвейере. Демистификация разницы между фактами и артефактами была нам необходима для нашей дискуссии <…> о том, каким образом термин факт может одновременно означать то, что произведено, и то, что не было сделано человеком. Наблюдая конструирование артефакта, мы покажем, что реальность была следствием диспута, а не его причиной. Хотя это обстоятельство и очевидно, на него не обращали внимания многие аналитики науки, которые принимали разницу между фактом и артефактом за данную и опускали процесс, которым ученые лаборатории стремились сделать эту разницу данной» [L, W, 236 // там же, с. 189-190].

Итак, перед Латуром и Вулгаром стояла нетривиальная задача: продемонстрировать, каким образом в науке рождается знание. Они показывают, что знание возникает из контекста, который формируется в лаборатории из событий самого разнообразного характера и случайным образом. В то же время производство знания понимается наподобие фабричного производства предметов. Получается, что мы не должны говорить о случайном возникновении знания, а научные результаты не могут быть результатами конвейерного производства. В то же время «случайное» производство научного знания делает его полностью зависимым от произвольно сложившихся обстоятельств в лаборатории.

Стирающиеся грани между некогда четко разграниченными понятиями (материальное и идеальное, субъект и предмет, истина и ложь, факт и артефакт) приводят эти понятия в состояние поглащенности одним единственным понятием артефакта. В итоге все в лаборатории, по большому счету, можно отнести к артефакту как результату конструкторской деятельности человека.

Артефакт как социальная конструкция утрачивает субъективные черты, становясь предметом изучения, существующим независимо от человека (наподобие естественных природных объектов). Артефакты из лаборатории функционируют в обществе как готовые продукты, их использование обнаруживает присущие им свойства, а не пути их создания учеными в лаборатории. Исследовательская деятельность ученого (и он сам) исключаются из полученного результата, как в классическом научном мышлении. Однако в XX-XXI вв. происходит замена субъект-предметных отношений субъект-субъектными.

У Латура и Вулгара социально конструируется в виде артефакта не только знание о мире, но и сам мир. Предметом исследования становится природа как артефакт, находясь при этом не в начале исследовательского процесса, а в конце, ее надо еще создать, прежде чем изучать. «И предмет, и знание о нем формируется социальными средствами из набора случайных обстоятельств в лаборатории: получаемый в лаборатории продукт подтверждает свое право называться научным знанием, успешно функционируя в обществе» [там же, с. 192]. Каким же образом можно добиться этого успеха, если продукт научного исследования относится к предмету, созданному произвольно, социальными средствами, на базе случайных комбинаций элементов жизни лаборатории?

Отказ от субъект-предметных отношений приводит к сведению всех элементов исследовательского процесса и его результата (научного знания) к социальным характеристикам. Получаемое знание определяется в своем содержании социальными процессами по его конструированию. Полученное знание – это готовый результат деятельности ученого. Но если в классической науке оно обретало логическую форму в силу соответствия предмету изучения, то теперь оно становится научным результатом в силу его способности успешно функционировать в обществе в качестве артефакта и при исключении из него всех следов социальной деятельности по его производству[5] [там же, с. 193].

Процесс получения знания в лаборатории никак не фиксируется в получаемом результате[6]. Для Латура и Вулгара важно не производство знания, а то, как функционирует готовый результат (как артефакт) в обществе. Артефакт как элемент науки не имеет точек роста, т.к. он находится за пределами научной проблематики и может успешно функционировать в обществе только как готовый, заверенный результат и только подчиняясь законам этого общества.

123 4