 ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ Сила воли ведет к действию, а позитивные действия формируют позитивное отношение Как определить диапазон голоса - ваш вокал Игровые автоматы с быстрым выводом Как самому избавиться от обидчивости Противоречивые взгляды на качества, присущие мужчинам Вкуснейший "Салат из свеклы с чесноком" Натюрморт и его изобразительные возможности Применение, как принимать мумие? Мумие для волос, лица, при переломах, при кровотечении и т.д. Как научиться брать на себя ответственность Зачем нужны границы в отношениях с детьми? Световозвращающие элементы на детской одежде Как победить свой возраст? Восемь уникальных способов, которые помогут достичь долголетия Классификация ожирения по ИМТ (ВОЗ) Глава 3. Завет мужчины с женщиной
Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.
| Королевская власть и вассалы
Разумеется, об исключительно силовом расширении своего влияния королевской властью не могло быть и речи. На ранних этапах монархам было выгодно долгое и взаимовыгодное сотрудничество с баронами и герцогами, которые в свою очередь были связаны с короной сложной системой сюзеренитета-вассалитета. Ее основой служила ритуальная традиция принесения клятвы верности: «Какой-нибудь простой воин подчинялся виконту, виконт — графу, граф — герцогу не потому, что один видел в другом представителя государства, выразителя монаршей воли, а оттого, что их связывал между собой ритуал вассальной клятвы — оммаж»[6]. Для нестабильного государственного образования, каким была Франция в то время, такой подход к политической организации был наиболее приемлем. Нельзя, говоря о Средневековье, не упомянуть основу той системы отношений, которая возникла в это время в Европе. Кровное родство не связывало всех жителей королевства, поэтому на первый план выходит другое основание власти, нежели право старшего в роду: «Всякие властные отношения, которые не имели естественного основания в кровном родстве, брачном союзе или в искусственном родстве, образованном благодаря коммендации, покоились на священном акте — клятве (sacramentum)»[7]. Позже это явление переросло в упомянутый выше институт вассальной клятвы – оммажа. Само собой, что вассал, принося клятву верности своему сеньору, отнюдь не оставался обделенным. Ему выделялся во владение земельный участок, получивший название феода. Это было, своего рода, существенное подкрепление заключенной с господином сделки: «Первоначально фьеф предоставлялся в виде бенефиция только на время службы, но очень скоро он, подобно публичным должностям, стал наследственным. Фьеф представлял собой не только определенные земельные владения, но и уступку власти над проживавшим там населением»[8]. Подобные гарантии скрепляли воедино отношения между сеньором и его вассалом. С другой стороны, на вассала налагались некоторые повинности, которые он должен был нести в знак признательности, как-то обязанность явиться «конно и оружно» в случай нужды или преподносить свадебный выходящей замуж старшей дочери сеньора. В свою очередь господин гарантировал своему вассалу суд равных, называемый судом пэров, что являлось его почетной привилегией: «Круг вопросов, рассматриваемых судом пэров, ограничивался делами, связанными только с вассалами короля самого высокого ранга»[9]. Описанная мною выше система вассальных отношений пронизывала всю Францию, начиная с IX века. Она образовывала своего рода иерархическую пирамиду власти, на вершине которой находился король. Он не был полновластным господином над всеми, он был «сеньором всех сеньоров», первым среди равных. Но, начиная с правления династии Капетингов, происходит постепенное укрепление королевской власти. Были сделаны первые шаги: еще Гуго Капет, основатель династии, при своей жизни короновал своего сына, тем самым обеспечив преемственность власти и повысив ее авторитет. Наибольшей проблемой для королевской власти являлись распри между различными графами и князьями, лишь формально подчиненными монарху. Зачастую взаимные претензии перерастали в кровопролитные внутренние войны, подрывавшие экономические основы государства и разрушая его потенциал к объединению. Было бы бессмысленно бороться силовыми путями с этим явлением, поскольку в распоряжении короля не было сильной регулярной армии, подконтрольной лишь ему, так как основу войска того времени составляло вольнолюбивое рыцарство, истреблявшее друг друга в тех же междоусобных конфликтах, и народное ополчение, состоявшее из необученных крестьян, только вчера работавших на своих полях. Так какие же меры могла предпринять корона? Как уже было сказано выше, на протяжении долгих лет короли всеми правдами и неправдами добивались увеличения авторитета монархии, и надо отметить, не безрезультатно. Благодаря накопленной силе, король Людовик IX Святой смог провести свою знаменитую реформу 1258 года: «Он добивался искоренения частных войн, которые происходили по давно утвердившемуся сеньориальному праву войны и мира. Сначала он запретил их в домене, а в землях сеньоров ввел «40 дней короля», срок, в течение которого в случае конфликта нельзя было нападать и можно было апеллировать к королю. Позднее он издал более суровый указ, по которому частные войны были запрещены во всем королевстве, и более того - запрещено было ношение оружия»[10]. Таким образом, вопросы войны и мира теперь решал единолично монарх, что послужило огромному скачку в процессе централизации власти. В данном контексте стоит заметить, что данное преобразование во многом стало возможно благодаря личным качествам Людовика IX, который считался по тем временам самым уважаемым монархом Европы, к которому обращались за советом многие властители Европейских государств. В результате продуманных действий представителей династии Капетингов, в особенности Филиппа Августа и Людовика IX Святого, проводивших мудрую внутреннюю политику, ситуация в королевстве стала благоприятствовать процессу укрепления и централизации королевской власти, который при их приемниках (династий Валуа и Бурбонов) пошел семимильными шагами. Наиболее важным шагом на этом пути стало планомерное подчинение вассалов, в среде которых король выступал уже не как «первый среди равных», а как монарх, слово которого – закон. |
