ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Фактор художественной экспрессии

Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 11 12 Следующая

Фактор художественной экспрессии в групповой арт-терапии, несомненно, является одним из наиболее значимых. В то же время, в зависимости от условий и задач работы, а также формы групповой арт-терапии, действие этого фактора проявляется по-разному. При характеристике основных форм современной арт-терапии мы, например, отмечали, что этот фактор играет ведущую роль при использовании студийного подхода. Его влияние также проявляется довольно ярко при использовании динамического подхода, дополняясь при этом действием других факторов. Несколько меньшее значение этот фактор имеет при использовании тематического подхода.

Ранее мы уже говорили, что изобразительная деятельность участников группы оказывает существенное влияние на характер и динамику групповой работы, что связано с тем, что во время индивидуальной работы внимание членов группы фокусируется на изобразительных материалах и образах, а так же их собственных переживаниях, представлениях и фантазиях. Перемещение фокуса внимания с межличностного взаимодействия и общегрупповых процессов в ходе арт-терапевтических сессий на изобразительную деятельность является важным средством укрепления личных границ членов группы и их психологической защиты. Вместе с тем это возможно лишь в том случае, если будут соблюдены основные требования и условия групповой арт-терапевтической работы, а именно — созданы определенные пространственно-временные границы сессий, оборудован арт-терапевтический кабинет, а все члены группы будут следовать общим правилам поведения, в частности уважать «личное пространство» друг друга, не мешать друг другу в ходе изобразительной деятельности и не оценивать работы других.

Уважение «личного пространства», связанное с процессом художественной экспрессии в условиях групповой работы, имеет очень большое значение, и это относится не только к правилам поведения и отношению членов группы к работам друг друга, но и к правилам использования изобразительных материалов и расположению рабочих мест и самих участников сессий в пространстве. В то же время границы «личного пространства» и степень их гибкости и открытости могут быть различны, в зависимости от стадии арт-терапевтического процесса, формы групповой арт-терапии, конкретных упражнений или техник работы, состава участников и других обстоятельств. Так, например, необходимость в соблюдении внешних, физических границ «личного пространства» членов группы наиболее высока на начальном этапе арт-терапевтической работы, а также для пациентов с хроническими психическими расстройствами, лип с незрелой психикой или «хрупкой личностной организацией» и в некоторых других случаях.

У психических больных, например, зачастую отсутствует характерное для здоровых лиц ощущение «внутреннего» и «внешнего» пространства. Их «Я» отличается особой хрупкостью, и попытки вторгнутся в него могут быть для них очень болезненны. Понятие «личного пространства» имеет для психически больного человека не только отвлеченно-метафорическое, но и вполне конкретное физическое содержание. Как отмечают Кейз и Делли (Case & Dalley, 1992), «понятие “личного пространства” отождествляется здесь (при работе с психическими больными) вполне с определенным местом в пространстве, которое доступно больному человеку для тех или иных занятий и должно быть обозначено конкретными “границами”. Существующее физическое пространство, реальные предметы и материалы воспринимаются больным как “вместилища” его телесных ощущений. Когда ничто не мешает его власти над ними (включая арт-терапевта с его стремлением проецировать на работы клиента определенный символический смысл или продемонстрировать иную форму коммуникативной сопричастности работе пациента), они могут стать частью его «Я». Поэтому становится особенно важно, чтобы и пространство, и находящиеся в нем предметы являлись “собственностью” психически больного, а не просто территорией для его работы» (Case & Dalley, 1992, р.45). Все это требует от психотерапевта повышенного внимания к организации рабочих мест при работе с вышеперечисленными группами клиентов. Лучше, если каждый стол и набор материал он будут закреплены за определенным человеком. Кроме того, индивидуальная продукция членов группы должна сохраняться в индивидуальных папках и члены группы должны быть уверены в том, что их произведения без их согласия не станут предметами чьих-либо оценок.

Уважение автономности и «личных границ» участников арт-терапевтпческий группы в их наиболее зримом, физическом выражении наиболее характерно для студийного подхода. Неслучайно этот подход за рубежом наиболее широко используется в психиатрических больницах. О значимости уважения «личных границ», особенно при работе с некоторыми категориями клиентов, свидетельствует и создаваемая ими изобразительная продукция, и частности являющаяся результатом совместного творчества членов группы. В качестве иллюстрации можно было бы принести следующий рисунок (рис. 2), созданный участниками тематической арт-терапевтической группы, состоящей из психиатрических пациентов.

Рис. 2. Маленький план большого города

Рисунок называется «Маленький план большого города» и создан в ходе совместной изобразительной работы семи пациентов с разными видами психических расстройств. Создание коллективного рисунка на тему «Город» было предложено группе психотерапевтом, главным образом с целью фасилитации более активного взаимодействия членов группы и оценки их ролей и отношения друг к другу. Хотя члены группы работали уже три недели, по рисунку видно, что сохранение «личных границ» и их защита от посягательств извне до сих пор являются для них чрезвычайно важными. Рисунок также может указывать на нежелание и страх выхода за пределы «личных границ» и более активного взаимодействия друг с другом. Это хорошо видно по обилию пустого пространства, отделяющего индивидуальные рисунки членов группы друг от друга; по наличию четко прорисованных границ каждою фрагмента общего изображения, которые в одном случае представлены стенами монастыря (справа, третий снизу фрагмент), в другом — оградой дома (справа, второй снизу фрагмент), в третьем — обрамляющими площадь трамвайными путями (справа наверху), в четвертом — трибунами стадиона (слева, посередине). свидетельством этого также является отсутствие на плане города каких-либо коммуникаций, связывающих разные его части друг с другом. Весьма показательно в этом отношении то, что одна из участниц группы, используя изображение трамвайных путей для обозначения границ своей «индивидуальной территории», не пытается продолжить эти пути на территории других членов группы и они также не пытаются ей помочь это сделать. Другой член группы, начав рисовать реку (справа), не решается рисовать ее дальше, хотя, судя по тому, что он занял на рисунке больше всего места (в том числе его центр), он претендует в группе на роль лидера. Весьма показательным для данной группы также было то, что в ходе работы ее члены все время оставались на своих местах. Хотя, как следует из приведенного примера, члены данной группы даже спустя три недели после начала работы стремятся дистанцироваться друг от друга и защитить свои «личные границы», в большинстве случаев эта тенденция проявляется главным образом изначальном этапе арт-терапевтичсского процесса. При этом большое значение может иметь выбор членами группы места для работы. Наблюдая за их расположением в пространстве в ходе изобразительной деятельности, а также помогая им найти для себя наиболее удобное место, психотерапевт может не только получить важную информацию о членах группы и их отношении друг к другу и к себе самому, но и способствовать укреплению их личных границ и созданию оптимальных условий для работы каждого.

Как правило, уже на начальных этапах арт-терапевтического процесса можно наблюдать формирование подгрупп, что хорошо проявляется в том, как члены группы располагаются по отношению друг к другу в процессе художественной работы, как они друг с другом при этом взаимодействуют и какую помощь друг другу оказывают.

Весьма показательным является и то, как члены группы располагают готовые работы в пространстве. Это тоже может служить одним из способов обозначения ими личных границ, определения своей роли в группе и формировании альянсов. В некоторых случаях психотерапевт даже может предложить членам группы определенные задания, помогающие им обозначить и укрепить свои личные границы и сформировать подгруппы. Он, например, может ненавязчиво предложить им сделать для своих рисунков рамки, подчеркнув, что при изготовлении рамки их свобода выбора ничем не ограничена и, что если им не хочется, они могут ее и не делать. При изготовлении рамки они могут использовать любые материалы, придавать ей любую форму и использовать при этом любые цвета. Более того, когда работы будут заключены в рамки, психотерапевт может попросить членов группы выбрать для своей работы любое место на стенах арт-терапевтического кабинета и ее там повесить.

Иногда этому может способствовать использование некоторых техник индивидуальной или групповой работы, однако психотерапевт должен при этом определенным образом структурировать взаимоотношения членов группы. В противном случае это может быть чревато нарушением личных границ и вызвать у тех или иных членов группы неприятные чувства, помешав их дальнейшему участию в арт-терапевтическом процессе.

Таким образом, с самого начала групповой арт-терапии фактор художественной экспрессии начинает играть важную роль в структурировании отношений между членами группы и формировании границ — личных, подгрупп и группы в целом, становясь тем самым одним из факторов групповой динамики. Изобразительная продукция часто становится зримым воплощением так называемой «групповой матрицы», выступающей в качестве «общего основания и операционального базиса отношений, объединяющего все формы взаимодействия участников группы» (Foulkes, 1992, р. 119).

При обсуждении фактора художественной экспрессии в индивидуальной арт-терапии отмечалось, что изобразительный процесс имеет стадийный характер и предполагает постепенный переход от непосредственного отреагирования клиентом своих чувств, потребностей и фантазий в поведении или работе с различными материалами к созданию более сложной художественной продукции, в том числе включающей символические образы. При этом также отмечалось, что большая роль в этом процессе может принадлежать психотерапевту, использующему те или иные приемы поддержки клиента, структурирования его поведения и изобразительной деятельности и фасилитации эмоциональной экспрессии.

В групповой арт-терапии этот процесс также наблюдается, однако он имеет свои особенности. Они заключаются в том, что поддерживающее, структурирующее и фасилитируюшее воздействие на членов группы происходит не только и не столько за счет их индивидуального контакта с психотерапевтом, сколько за счет коммуникативных процессов в группе. Для понимания этого большое значение имеют работы тех авторов, которые рассматривают группу в качестве целостного феномена (Bion, 1959; Foulkes, 1992; Horwitz, 1992; Kernberg, 1975), и представителей интегративного направления в групповой психотерапии (Durkin, 1964; Glatzer, 1957; Gustafson & Cooper, 1967; Weiss, 1993).

Так, в частности, структурирующее и организующее воздействие группы на процесс художественной экспрессии можно связать с уже упомянутым нами представлением о «групповой матрице» (Foulkes, 1992) и групповой культуре (Ялом, 2000). Переход же членов группы от непосредственного отреагирования своих чувств, потребностей и фантазий в поведении и работе с изобразительными материалами к созданию более содержательной художественной продукции в определенной мере может быть обоснован представлением о групповой «трансляции» (Fouikes, 1992) и гипотезой так называемого «более высокого ментального функционирования» в группе (Weiss. 1993).

Используя понятие групповой матрицы, Фолькис, однако, связывает его преимущественно с процессом вербальной коммуникации, в то время как в групповой арт-терапии она проявляется в значительной степени в художественной экспрессии Фолькис, в частности, подчеркивает, что «в групп-аналитическом процессе проявленные содержания коммуникации отражают латентные значения таким же образом, как проявленные фантазии отражают латентные фантазии… При рассмотрении ситуации таким образом, становится понятным, что группа строит свои отношения и реагирует как целое. Группа проявляет себя то через высказывания одного человека, то другого, но к реагированию и формулировке идеи. В этом смысле мы можем постулировать существование группового “разума” таким же образом, как мы постулируем существование индивидуального разума» (Foulkes, 1992, р. 126).

В групповом арт-терапевтнческом процессе такая матрица, начиная формироваться в ходе первых сессий, в значительной мере является результатом проективно-символической коммуникации. Даже если члены группы работают индивидуально и мало контактируют друг с другом, данная коммуникация все равно происходит придавая художественной экспрессии членов группы и их поведению определенную структуру и направленность.

Этот же самый феномен можно объяснить и с использованием понятий групповой культуры и групповой сплоченности (Ялом, 2001), позволяющих рассматривать любую группу в качестве уникальной социальной системы.

Различные качества групповой матрицы или групповой культуры хорошо проявляются в создаваемой членами группы художественной продукции, особенностях выбираемых ими материалов и приемов художественной экспрессии (в частности, в преимущественном использовании более плотных или более мягких, двухмерных или трехмерных материалов), формальных и содержательных характеристиках визуальных образов. Так, например, сравнивая рис. 2 и рис. 3, можно обратить внимание на значительные различия между двумя группами.

Рис. 3. Ландшафт

Хотя рисунки тематически сходны (название первой коллективной работы «Маленький план большого города», а второй — «Ландшафт»), между ними имеются следующие различия:

· участники первой группы создали плоскостные изображения, пользуясь при этом карандашами, фломастерами и гуашью, в то время как члены второй группы создавали не только двухмерные, но и объемные работы, используя при этом не только краски, но и разнообразные предметы (раскрашенный кирпич, ветки, листья, горшок с цветами), пластилин, картон, фольгу и другие материалы;

· участники первой группы создавали конкретные, фигуративные образы, отражающие реальные объекты окружающей их городской среды (здания мюзик-холла и казино, стадион, вокзал, церковь, монастырь и др.), в то время как участники второй группы создавали не только конкретные (дома, церковь и т. д.), но и отвлеченные, фантастические и метафорические образы, отражающие активную деятельность воображения и тот опыт, который выходит за рамки повседневной, обыденной реальности; к таким образам можно отнести, например, изготовленную из белого картона и увенчанную зеркалом «лестницу в небо», символизирующую соединение внутреннего и внешнего, земного и небесного и т. д., раскрашенный кирпич с расположенными на нем пластилиновыми фигурками фантастических существ, символизирующих множество «Я» автора или выступающих в виде метафоры группового опыта, и другие образы;

· в то время как участники первой группы стремились как можно отчетливей обозначить на рисунке свои «индивидуальные территории» и оставались в пределах этих территорий па протяжении всего процесса совместной работы, участники второй группы, первоначально обозначив своп территории, вышли затем за их пределы и начали взаимодействовать более активно, так что зачастую уже невозможно было попять, кому принадлежит авторство тех или иных образов.

Переход от непосредственного отреагирования членами группы своих чувств, потребностей и фантазий в поведении и работе с материалами к созданию более сложных символических образов в групповом арт-терапевтичсском процессе осуществляется не столько за счет структурирующего, поддерживающего фасилитирующего воздействия со стороны психотерапевта, сколько за счет групповых коммуникативных процессов. Данный феномен может быть, в частности, обоснован с использованием понятия «трансляция». Как пишет Фолькис (Foulkes, 1992), «трансляция является элементом процесса осознания неосознаваемого материала в психоанализе. Вся группа участвует в этом процессе, который предполагает... движение от первичных процессов к вторичным, от примитивной экспрессии — к логической, рациональной... Понятия трансляции и ментальной матрицы в группе связаны с идеей коммуникации. Групп-аналитическая теория рассматривает коммуникацию как процесс принципиальной важности… В групповом анализе коммуникацию можно представить как движение от примитивного уровня экспрессии к более артикулированным формам сознательной экспрессии, тесно связанным с психотерапевтическим процессом... В этом процессе члены группы начинают понимать язык символов и фантазий... «Дирижер»стремиться при этом расширить и углубить экспрессивный диапазон членов группы и в то же время помогает им понять более глубокие неосознаваемые переживания» (р. 119-120).

Вместе с тем использования понятий групповой матрицы (или культуры) и трансляции все же недостаточно для того, чтобы объяснить процесс художественной экспрессии в группе. Необходимо также учитывать индивидуальные особенности членов группы и их взаимодействие друг с другом и с психотерапевтом. Поэтому психотерапевт должен оценивать экспрессию в группе на трех основных уровнях:

· на общегрупповом уровне («групповая художественная культура», обще-групповые процессы проективно-символической коммуникации);

· на межличностном уровне (художественная экспрессиякак средство общения членов группы друг с другом и с психотерапевтом либо выражения своего отношения друг к другу и к психотерапевту);

· на внутриличностном уровне (художественная экспрессия как инструмент выражения индивидуальных чувств, потребностей, мыслей, проблем, фантазий, установок и т. д.).

С учетом этого психотерапевту бывает весьма сложно разобраться, какие именно аспекты опыта членов группы отражает их художественная продукция. Соотнесение формальных, содержательных, материальных и эстетических особенностей художественной продукции с поведением и комментариями автора, а также с ситуацией в группе и его отношениями с ее членами и с психотерапевтом в какой- то мере может этому помочь.

В качестве иллюстрации можно было бы привести следующий рисунок, выполненный одним из членов тематической арт-терапевтнческой группы (рис. 4).

Рис. 4. Капкан

Группа состояла из пациентов с разными психическими расстройствами, посещающими дневной стационар психоневрологического диспансера. В ходе восьмой сессии членам группы было предложено создать рисунок, отражающий какие-либо из наиболее ранних воспоминаний их детства. Таким образом, использовалась техника ранних воспоминаний в рисунках (Хейдт, 1995). Предлагая членам группы это задание, психотерапевт ставил своей задачей получение от них дополнительной информации об их самооценке (образе «Я»), отношении к другим людям и мироощущении. Очевидно, что, обладая высокой степенью проективности, данное задание позволяло также оценить наиболее значимые переживания и потребности пациентов, объяснить их отношение друг к другу и к психотерапевту, а также лучше узнать друг друга.

Рисунок был создан мужчиной 43 лет с диагнозом «шизофрения, простая форма». Свой рисунок он назвал «Капкан», изобразив на нем себя в возрасте пяти-шести лет стоящим на лестнице у дверей детского сада. Был морозный день, сверкающий иней покрывал металлические перила лестницы. Мальчик лизнул перила, и его язык сразу же к ним прилип. Александр (здесь и далее используются условные имена), всегда крайне немногословный, не стал более комментировать свой рисунок, и психотерапевту пришлось строить различные гипотезы, с тем чтобы понять, какие аспекты опыта пациента он отражает. Пытаясь объяснить содержание рисунка, психотерапевт принимал во внимание особенности личности и заболевания Александра, его социальный опыт, отношения с другими членами группы и ту атмосферу, которая в ней сложилась. Так, в частности, он учитывал, что Александр нетрудоспособен, что он разведен, что он всегда испытывал трудности в общении с окружающими, а потому его основными занятиями в последние несколько лет являются чтение художественной и философской литературы и самостоятельные занятия рисованием, а также то, что в прошлом Александр был склонен к депрессиям и совершил несколько суицидных попыток, но в последние несколько лет он ни разу не думал о суициде. Кроме того, психотерапевт учел, что Александр проявил интерес к участию, в арт-терапевтической группе и с доверием и подчеркнуто уважительно относился к психотерапевту, но в то же время держался обособленно как от других членов группы, так и от психотерапевта.

Несомненно, что созданный Александром образ можно отнести к символическим изображениям с присущим им множеством смыслов. Его рисунок отражает не только вполне конкретный эпизод детства Александра, но может рассматриваться как весьма емкая метафора его отношения к самому себе и окружающему миру, другим членам группы и к психотерапевту. В рисунке, например, можно увидеть и отражение ощущения одиночества и непонятости окружающими, а также формальности отношений с ними (схематично изображенные серые фигурки детей без каких-либо индивидуальных отличий), восприятие пациентом себя беззащитным и покинутым (отсутствие взрослых рядом) и в то же время в позиции некоторого превосходства и исключительности по отношению к другим (Александр изобразил себя выше других, испытывающим то, чего не испытывают другие, а именно — боль, страх и растерянность). Кроме того, его рисунок может являться метафорой утраты Александром возможности вербального общения с окружающими («прилипание» языка к металлическим перилам), а возможно, и восприятия им себя в качестве социального аутсайдера, что связано с его индивидуальностью и психическим заболеванием. На основании подобного анализа рисунка можно сделать вывод о том, что он, несомненно, отражает индивидуальные переживания и опыт Александра. В то же время есть основания предполагать, что рисунок также отражает его отношение к другим членам группы (кстати, общее количество изображенных на рисунке детей соответствует числу членов группы, не считая психотерапевта), а возможно, и к психотерапевту. С учетом контекста отношений Александра с психотерапевтом можно было бы предположить, что он мог 6ы изобразить его в образе взрослого, в частности одного из воспитателей детского сада или кого-то из родителей. Поскольку на рисунке взрослых нет, можно предположить, что Александр либо спроецировал образ психотерапевта во внутреннее пространство детского сада (в этом случае изображение детского сада может являться метафорой психоневрологического диспансера), сделав его невидимым, недоступным и отделенным от себя дверью, либо вообще вывел психотерапевта на пределы данной ситуации, обозначив тем самым признание им невозможности или нежелательности посторонней помощи в решении своих «экзистенциальных проблем», связанных с одиночеством, невозможностью выразить свои мысли, потребности и переживания.

Для понимания художественной экспрессии в группе помимо использования представления о трех аспектах психического опыта ее участников (внутриличностного, межличностного и обще группового) целесообразно также пользоваться представлением о четырех основных уровнях отношений в группе (Foulkes,1992). Фолькис иллюстрирует это представление следующей схемой (табл. 2).

Таблица 2

Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 11 12 Следующая