ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Принципы общения и психология лошади

Первые лошади

Появление необычного животного произвело на индейцев испанской Америки поистине шокирующее впечатление. После того, как они поняли, что четвероногие чудовища являются такими же смертными созданиями, как и все остальные, мексиканские индейцы во время сражения касались их, веря, что совершают и добывают подвиги, или убивали как врагов. В XVI веке испанские завоеватели привезли в Америку не только первых лошадей, но и свою школу верховой езды, а также практику «обламывания». На протяжении ста последующих лет индейцы, жившие тогда на территории Южных Равнин, приобретали лошадей и конную амуницию у испанцев или у посредников - пуэбло, а заодно черпали у них знания о методах работы с лошадьми. Индейцы приняли европейское отношение и методы работы потому, что иных они не знали. Но точно так же, как бурные события в Европе I-VI веков создали предпосылки для формирования определенного стереотипа поведения и обращения с лошадьми, индейские методы выросли из вполне конкретного мировоззрения, зародившегося в глубине веков.

Индейское мировоззрение

К началу освоения Америки абсолютное большинство племен находилось в состоянии равновесия с окружающей средой. Правила для них заключались в том, что межплеменные войны, хоть и были временами достаточно жестоки, не носили глобального характера, являлись лишь столкновениями - вполне привычным элементом племенной жизни. Впрочем, под влиянием европейцев, вытеснявших индейцев с их земель и стимулировавших межплеменные конфликты, у индейцев произошло свое Великое Переселение, но, в отличие от европейского, оно длилось недолго, и переселившиеся племена быстро вернулись к равновесию с окружающим миром.

Индейский образ жизни был подкреплен определенного рода философией, провозглашавшей не борьбу и победу над природой, а слияние с ней, налаживание гармоничных отношений, как с внутренним миром, так и с внешним. Индейцы осознавали подвижность и вечную изменчивость природы. Человек считался неотделим от окружавшей его среды просто потому, что он сам - ее творение. Он ест, дышит, спит, размножается, общается и т.д. только в соответствии с законами природы, нарушение которых ведет к несчастьям, расстройствам и болезням. Индейцы рассматривали человека как часть всего мира, часть важную, но не превосходящую всех остальных. Для индейца весь мир, включая камни, деревья, реки, облака и т.д., – живой и имеет душу, равную человеческой.

Исходя из этого постулата, в индейском мировоззрении не существовало различия в понятиях «человек» и «животное». Индейцы использовали слова вроде «народ медведей», «народ оленей» или «народ лошадей». Большинство животных рождается с жизненным принципом «доверять всему, кроме того, чему есть причина не доверять». Лошади очень доверчивы, они доверчивее собак. Индеец знал, что потерять доверие лошади легко, достаточно только позволить своим эмоциям взять верх и ударить лошадь по голове, и она никогда больше не позволит человеку коснуться головы. Или доверие может быть потеряно, если лошадь растянет сухожилие после спуска с крутого холма. В любом случае, доверие между лошадью и наездником было нарушено наездником. Каждое действие отражало полное доверие индейца к окружающей Природе, и обман расценивался как нечто невероятное.

Гармония - основное понятие индейской философии. Общаясь с лошадью, человек пытается вернуть ощущение Гармонии. Баланс - одно из качеств Гармонии. В индейских представлениях о мире все сбалансировано. Подобно тому, как важно для лошади иметь правильный баланс и уметь сохранять его, так и всаднику важно уметь держать равновесие и управлять своим телом. Баланс - это такое положение тела, когда присутствие всадника на спине лошади почти не ощущается. То есть человек должен слиться с конем в единое целое, ощущать его, как свое собственное тело, и при этом, чтобы конь чувствовал то же самое. Индейцы понимали, что при правильном балансе человек и лошадь чувствуют себя спокойно и расслаблено. Ни сила, ни цепкость не помогут удержаться на коне и в жизни, если отсутствует баланс. Поэтому индейцы учились ездить верхом без седла. Седло - вещь нужная и полезная, но пользоваться им, как и любым инструментом, нужно правильно. С одной стороны, хорошо подобранное седло защищает спину лошади от веса всадника. С другой - оно препятствует поступлению множества сигналов от всадника к лошади, и наоборот. Баланс, которому человек учится, сидя в седле, - это не сам баланс, а стремление к достижению баланса.

Все верования, все идеи индейцев обязательно обретали материальную форму либо в виде изделий, песен и танцев, либо в виде реальных дел, в частности, общения с лошадьми. Они верили, что лишь лошадь может указать человеку на потерю Гармонии. Индейцы считали, что любовь и дружба между человеком и лошадью возможны; это и есть наиболее естественные отношения, как между братьями или родственниками.

Согласно мифологии племени апаче, Творение длилось четыре дня. В первый день были созданы стихии и небесные светила, на второй день - рептилии и насекомые, на третий - четвероногие, в том числе и лошади, а человек появился самым последним. Вывод из этого следующий: подобно тому, как головной мозг формируется последним, но отвечает за жизнь всего организма и духовный рост личности, так и человек, обладающий этим даром, должен оберегать природу, помогать ее развитию. Но все же он самый младший и самый слабый, поэтому часто, по причине своего бессилия, становится агрессивным. Шаманы, знавшие людей и лошадей, считали, что причина грубости некоторых людей и применение ими плеток и «железа» в том, что человек не гармоничен, он слаб и боится собственной слабости, и злится на собственное бессилие объяснить что-то лошади. Такому человеку, прежде чем подходить к лошади, нужно восстановить свою гармонию с миром.

Индейские шаманы понимали, что человек - самый зависимый из всех живых существ, как в физическом, так и в психологическом плане. Его мозг - совершенный инструмент, но, к сожалению, человек не умеет им пользоваться и нередко становится рабом с детства заложенных в него представлений и комплексов. Вот почему, согласно мифологии, Великий Дух попросил всех остальных животных, на правах старших братьев, помогать человеку жить в этом мире. Некоторые из них приносят себя в жертву ради процветания или обучения человека. И поэтому он должен помнить, что он не хозяин мира, что рожден последним и живет только благодаря помощи и состраданию других живых существ.

Индейцы были убеждены, что как человек, так и лошади ценят терпение и уважение. Уважение - одна из главных индейских добродетелей, значение которой трудно переоценить. Белый человек обычно подразумевал, что в понятии «уважение» есть некоторый элемент страха («боится - значит, уважает»), но индейцы вкладывали в него несколько иной смысл. В индейском понимании уважение - это, прежде всего, принятие природы другого существа, будь то человек или животное, а не проецирование на него собственных иллюзий. Как только человек ставит кого-то ниже себя, он теряет уважение, и ему отвечают либо сопротивлением, либо подчинением, но никогда сотрудничеством.

С искренним уважением они относились к своим лошадям. Особым уважением (но не благоговением или заискиванием) окружались боевые и охотничьи пони - товарищи по оружию. Их раны, полученные в бою, почитались наравне с боевыми заслугами самих воинов, а уставшие после трудной бизоньей охоты пони несколько дней отдыхали в прерии. Садясь верхом на боевого или охотничьего коня, индеец обычно понимал, для чего это ему нужно: для обучения или охоты. На них старались не садиться и не кататься ради удовольствия. Верховые и вьючные лошади жили в более трудных условиях: они перевозили людей и грузы на большие расстояния и помногу работали, но это было необходимо для выживания, поэтому индейцы также старались относиться к ним бережно. Жители Равнин знали, что лошадь - существо хрупкое. По этой причине, увеличивая поголовье своих табунов, они стремились равномерно распределять работу среди большого количества лошадей, и животные могли в достаточной мере отдыхать, гулять, пастись и общаться в табуне. Впрочем, индейцы любили скачки, но даже здесь умные владельцы ограждали своих лошадей от излишних нагрузок. В этом тоже заключалось уважение к лошади.

Уважение напрямую связано с благодарностью. Старейшины племен учили, что благодарность должна сквозить в каждом действии человека, в каждом его слове, в каждой мысли, только тогда он сможет постичь истинную сущность вещей. Правильное сочетание уважения, настойчивости, уверенности и доверия - основа взаимоотношений.

Понимание законов природы невозможно без развития наблюдательности. Наблюдательность была жизненно важна для индейцев. Благодаря невероятно развитой наблюдательности и способности индейцев к поэтическим сравнениям в культуре племен лошадь заняла важное место не только как друг и помощник, но и как мифологический и психологический символ. В мифах и легендах индейцев лошади описываются как великолепные животные с красивыми длинными гривами, развевающимися на ветру, и хвостами, слегка касающимися земли.

Основа жизни для лошади - движение. В день дикая лошадь проходит до тридцати километров, и только в движении она остается здоровой и сильной. Точно так же движение является основой жизни Вселенной и человека, то есть без духовного продвижения человек фактически мертв. Индейцы во многом разделяли взгляды даосских мудрецов.

Лошади любят свободу. Вероятно, индейцы согласились бы с высказыванием Кришнамутри: «Не бывает так, что сначала идет дисциплина, а потом свобода; свобода - есть самое начало, а не конец». Будучи сами людьми свободолюбивыми, они понимали, что лошадь - одно из самых свободолюбивых созданий на земле. Как говорили древние, если ангела держать взаперти, он превратится в демона. Физиология и психика лошади устроена так, что ограничение свободы разрушает ее больше, чем тяжелый труд.

Как ни парадоксально, несмотря на то, что лошадь - чрезвычайно свободолюбивое существо, она нуждается в табуне. Мало того, лошади конфликтны и миролюбивы одновременно. В индейской философии нет противопоставлений - качества и свойства не противостоят друг другу, а дополняют. Точно так же стадность и индивидуализм дополняют друг друга. Во время общения с лошадью вы должны в нужное время быть то мягким, как женщина, то непреклонным, как воин. Остается лишь правильно определить наступление этого времени.

Каждый человек сам выстраивает свои отношения с лошадью: как научишься обращаться с ней, так и будет. Или еще можно сказать: «Жизнь такая, какой ты ее себе представляешь», что справедливо и для лошади. Если вы уверены, что жизнь плоха, вы будете видеть только плохое. Если вы уверены, что ваша лошадь глупа и агрессивна, вы получите именно такую лошадь. Индейцы убеждены, что человек отражается в лошади, как в воде, что истинная суть человека видна в обращении с лошадью, как в зеркале. Каким бы ни старался человек казаться среди своих друзей и родственников, то, как он обращается с лошадью, покажет его настоящую внутреннюю природу. Злому, трусливому, жестокому или глупому человеку (в частности тому, кто не видит боли лошади или не старается ее понять) нельзя доверять: в критический момент на него нельзя положиться.

Лошади добрые, умные, любопытные и контактные, они легко обучаются и готовы дружить с человеком. Лишь он сам портит отношения как с лошадьми, так и с Природой. При взаимодействии с лошадью нужно следовать ее природе; не бороться с нею, а направлять. Человек должен наблюдать за лошадьми, как и за миром, изучать его, чтобы совершенствоваться. Бенни Смит, один из немногих представителей династии «заклинателей», доживших до наших дней, индеец племени чероки, говорил: «Все они разные, очень разные. У каждой свой характер. Ты должен уметь проникнуть в природу лошади».

Приказ и просьба

Похоже, что именно «принцип уважения» вызвал основное противостояние между белыми и индейцами. Белые поселенцы называли способность индейцев общаться со своими полудикими скакунами «индейскими штучками». В действительности секрет крылся в мировоззрении. В то время как европейцы применяли страх перед наказанием и уход от болевого воздействия, индейцы практиковали метод положительного подкрепления. Глубочайшая пропасть разделяла мировосприятие индейцев и европейцев.

К тому времени, как начали формироваться новые отношения с лошадью, индейцы уже разобрались, что существуют два способа общения: «приказ» и «просьба». Первому они научились еще у испанцев, а второй им подсказала сама Природа!

Белые всадники, неспособные слышать голос Природы, обычно использовали приказ - это агрессивное и грубое вмешательство в психику и жизненное пространство другого существа.

Приказ подразумевает однозначное исполнение указания, часто немедленное. Как правило, он должен подаваться в ясной и достаточно жесткой форме (боль от железа, удары плетью, шпорами, грубость и т.д.), которая подчеркивает, что за неисполнением приказа последует наказание.

Основная проблема состоит в том, что есть всего два варианта: либо наказание, либо награда. Причем награда - это не обязательно то, что действительно нужно животному, в лишь то, что всадник желает ему дать. Например, бестолковое похлопывание по шее. Кстати, индейские всадники никогда не похлопывали своих пони, справедливо полагая, что раз лошади не хвалят друг друга подобным образом, то и человеку делать этого не следует. Зато они широко применяли поглаживания и почесывания, имитируя поведение лошадей в табуне. Вторым видом «награды» считается отсутствие наказания. Фактически животному ставится ультиматум: либо оно выполняет приказание, либо будет страдать. Например, для того чтобы лошадь заставить двигаться вперед, ее пинают ногами в бока (это называется «дать шенкель»). Если лошадь двигается, то награда заключается в том, что ее жизнь продолжается без наказания. Если лошадь не двигается, ее пинают сильнее. То есть единственная причина, по которой лошадь вообще двигается, состоит в том, чтобы избежать пинков! Если наказания нет, то в последующем приказы исполняться не будут. Таким образом, наказание, в принципе, говорит лишь о том, что не нужно делать (в данном случае, стоять или замедляться), но не сообщает о том, что делать нужно. Мало того, оно настраивает ученика против личности учителя, сковывает психологически, отупляет и является основным препятствием к обучению.

Наказание может иметь как физическую, так и психическую форму, например, запрет на общение: непослушную лошадь ставят в денник «набираться ума». Однако психология лошади устроена так, что она не понимает наказания. Удар или укус другой лошади воспринимается, как требование покинуть ее территорию, а не как побуждение к какому-либо другому действию или прекращению оного. При этом лошадь прекрасно знает, что другая лошадь не съест ее и не попытается убить. Прогнать - да, но подчинение происходит совершенно другим образом. То, что прощается лошади, никогда не простят человеку, потому что его действия всегда будут трактоваться как действия хищника. Психические наказания, как правило, тоже связываются не с поведением, а с обстоятельствами: лошадь старается либо избежать неприятной ситуации, либо приспособиться к ней. Конечно, ее можно научить воспринимать наказания, как руководство к определенному действию, но, во-первых, процесс это трудный, поскольку проходит через ломку природного поведения, а во-вторых, достаточно безрезультатный, потому что лошадь просто рефлекторно уходит от боли или терпит какое-то воздействие. Но это никак не отражается на понимании действия или, что более важно, на желании сотрудничать. Приказ по сути своей не подразумевает сотрудничества! Он не требует мысли, инициативы, напротив, всякая инициатива наказуема. Подчинение приказу - это формальное исполнение указания, и при исчезновении раздражителя действие прекращается. Исполнение одного приказа влечет за собой следующий приказ. Этот путь требует постоянного наличия жестких средств управления, ощущения присутствия всадника и его контроля над всеми действиями лошади.

Приказ не создает хороших отношений с лошадью, он вообще не создает никаких отношений! И человек всегда должен быть готов к тому, что как только подчиненная лошадь заподозрит, что он не способен подкрепить свой приказ, как только он ослабнет или потеряет внимание, она постарается освободиться, занять месть лидера или отомстить за причиненные обиды.

В воспитании лошадей индейцы придерживались тех же принципов, что и в воспитании детей: своих детей индейцы никогда не наказывали, если только они не ставили под угрозу жизнь группы. Они считали, что наказание беззащитного ребенка, особенно со стороны человека, который является авторитетом, может сломить дух будущего взрослого человека. А человек со сломленным духом не имеет гармонии: он становится либо изнеженным и слабым, либо агрессивным и злым, он не умеет пользоваться разумом, весь мир для него полон врагов и опасностей, а не учителей и помощников. Такой человек ненавидит родителей, не ценит даров природы, не понимает уроков, не уважает врагов и соплеменников - он потерян для племени, он одинок, а значит, он борется с миром и использует его, а не живет в нем. В лошади индейцы видели друга, считалось, что ее дух способен сливаться с духом воина, поэтому истинные мастера никогда не наказывали своих лошадей. Кроме того, поощрялись спонтанность, игры, совместные развлечения, игровое обучение. Лишь посредством огромного терпения они добивались удивительных результатов.

Индейцы, прекрасно знавшие природу и любившие получать удовольствие от созерцания окружающего мира и общения, целиком доверяли своим скакунам, они предоставляли им большую свободу, предпочитая обращаться к ним с просьбой, а не с приказом. Опытные всадники знали, что лошади имеют превосходную память, они очень быстро соображают и, в некотором смысле, являются даже более интеллектуальными, чем некоторые люди.

Просьба - это предложение сделать что-либо или прекратить действие, при этом детали ее выполнения часто зависят от желания исполнителя. Просьба всецело опирается на отношения и взаимопонимание с лошадью. Но просить о чем-либо у лошади и объяснять ей что-либо нужно, понимая ее потребности и мотивацию действий. Лошадь не понимает человеческого языка в той мере, как и человек, поэтому не нужно требовать от нее абсолютного понимания речи. Но она хорошо запоминает отдельные слова. Вообще лошадь может знать около двухсот слов и понятий (команд, обозначений предметов и т.д.), но использовать их нужно грамотно.

Форма просьбы зависит от статуса человека по отношению к лошади. Например, просьба может быть униженной, дружеской, настойчивой и т.п., в зависимости от того, воспринимает ли человек себя ниже, на равных или выше лошади. Так, если лошадь относится к человеку сострадательно, она, возможно, ответит на униженную просьбу, но тогда ни в коем случае от нее нельзя что-то требовать. Если у человека с лошадью дружеские отношения, то она будет сотрудничать как с равным или более старшим товарищем, но при этом униженная просьба будет восприниматься как недостойное поведение, а требование - как грубость. Если лошадь воспринимает человека как наставника или учителя, то предложение общения на равных или потеря доверия приведет к неровному поведению со стороны лошади.

Зачастую человек декларирует свой статус подсознательно, что проявляется в неосознаваемых разумом движениях тела, позе, интонации и т.п. И лошадь прекрасно читает эти сигналы, гораздо лучше, чем человек понимает, что он делает. Точно такая же ситуация прослеживается в воспитании детей: непослушных детей не бывает, они всегда предельно точно выполняют данные им указания. Просто родители сами часто не понимают, что они заставляют делать своих детей. Индейские шаманы знали это, достаточно отметить, что им был практически незнаком конфликт «отцов и детей». Метафорически они не «воспитывали» детей, а «выращивали», как выращивают растение, следуя его природе и заданным параметрам, не пытаясь превратить кукурузу в тыкву, а лишь улучшая свойства кукурузы. Индейцы знали также о том, что разум играет очень незначительную роль в нашем поведении, но все же он необходим для становления личности, поэтому они призывали воинов укреплять волю, стараться контролировать эмоции и свои действия, потому что, как говорили старики навахо: «Через душу любого человека может подуть Темный Ветер, но лишь сильный духом может выдержать его дыхание и останется человеком».

Несмотря на то, что формально просьба не обязательна к исполнению, на деле от выполнения некоторого вида просьб трудно отказаться. Правильно сформулированная просьба действует эффективнее приказа.

Психология лидерства

Лакотское слово itanchan (итанчан) переводится как «предводитель» или «военный вождь», но не имеет ничего общего с таким понятием, как «командир». Эти различия намного фундаментальнее, чем кажется на первый взгляд. На языке современной психологии подобного рода «вождя» принято именовать лидером, в то время как «командир» или «начальник», по сути, является администратором. «Командира» или «начальника» назначают, и он действует согласно инструкции. В отношении лошади это выглядит так: хозяин покупает себе лошадь, считает, что она ОБЯЗАНА выполнять его желания, основываясь только на том, что это его лошадь, он ее купил. Поскольку существует утверждение, что лошадь что-то обязана, но не выполняет, хозяин, в соответствии со своими полномочиями, считает себя вправе применять наказания. С точки зрения лошади, она не собирается вверять свою жизнь неизвестно кому, потому что он не доказал своего права быть лидером. В понимании индейцев собственно как и лошадей, «командир» - должность совершенно бессмысленная: никто не имеет права управлять действиями другого, не доказав свою способность быть лидером.

Именно поэтому itanchan даже не должность, а состояние. Человек становится лидером лишь в силу своих личных качеств, заслужив авторитет и уважение со стороны соплеменников. Кстати, индейцы долго считали армейских офицеров вождями и обращались с ними соответственно, им даже в голову не приходило, что солдат может вверять свою жизнь в руки незнакомого человека и действовать не по собственной воле. Itanchan должен был уметь действовать так, чтобы человек из его отряда не замечал его руководства. То же самое относилось и к работе с лошадьми.

Любой наблюдательный человек быстро заметит, что лошадь не может жить без табуна. Даже общаясь с человеком один на один, она все равно попытается строить с ним табунные отношения. В табуне всегда есть лидер - вожак, и все другие члены табуна следуют его указаниям. Табун знает, что вожак лучше всех понимает и защищает его интересы. Индейцы кайова говорили: «Ты становишься как бы членом табуна… и заслуживаешь доверие лошади». Поэтому всадник должен был стать вожаком (лидером или itanchan) маленького табуна из двух членов, тогда лошадь будет подчиняться ему только потому, что уверена, что он лучше знает и защищает ее интересы, чем она сама. Лидер должен быть не столько требователен, сколько заботлив, щедр и справедлив. Лошади обладают обостренным чувством справедливости, поэтому любая несправедливость вызывает их возмущение, а следовательно, и сопротивление. Если человек подорвет доверие или не будет действовать, как вожак, его быстро и незаметно заменит другой член табуна - лошадь. Фактически успех, которого человек достигнет в своих взаимоотношениях с лошадью, пропорционален его способности быть лидером.

Существует выражение: «Вы можете привести лошадь на водопой, но не можете заставить ее пить». Это не так. Когда табун приближается к месту водопоя, вожак всегда подходит к воде первым. Он проверяет, нет ли опасности, и делает несколько глотков. Только тогда остальная часть табуна будет пить, потому что вожак отходит в сторону, чтобы наблюдать за возможной опасностью. И только после того, как табун закончил пить, и вожак чувствует, что все спокойно, он возвращается к воде и удовлетворяет свою жажду. То есть вожак ведет свой табун к воде именно чтобы пить! Он не заставляет табун пить, но, грамотно соединяя потребность в воде, обеспечение безопасности и свое желание, добивается нужного результата. Лошади из его табуна уверены, что они следуют лишь своим собственным желаниям. Авторитет вожака табуна, в данном случае, базируется на том, что остальные лошади доверяют его мнению, понимая, что следующий шанс напиться может выпасть нескоро. Основываясь на этом принципе, индейцы, в частности кроу, учили своих пони пить по команде или давать хозяину понять, что вода непригодна для питья.

Белые этнографы и путешественники отмечали, что порой индейцы ведут себя совсем как дети. Суть заключается в том, что серьезное отношение к делу составляет основу европейской культуры, поэтому белые РАБОТАЛИ с лошадьми, требовали от них, в их сознании твердо сидело убеждение, что лошадь должна подчиняться человеку, даже если это наносит ей вред. Но еще Шекспир говорил: «Лицо глупца - вот маска мудреца». Многие индейские шаманы были людьми веселыми, да и остальные их соплеменники, если не находились на тропе войны, тоже любили повеселиться. Следуя этому принципу, индейцы ОБЩАЛИСЬ с лошадьми, равно как со своими сородичами или с ветром, животными, камнями, ручьями, облаками… Лошадям было просто ИНТЕРЕСНО со своим наездником. Только с таким людьми они играли и отдавали все свои силы и умение на совместные действия.

Появление новых методов

В начале XVIII века племена плато обучались верховой езде следующим образом: один человек вел лошадь в поводу, а другой, сидя верхом на коне и держа в каждой руке по длинному шесту, опирался на них при движении. Эти индейцы говорили, что они боятся упасть с лошади. На Равнинах такой практики не существовало, а вскоре и племена Скалистых гор поняли, что такой баланс и аналогичные методы обучения остались в прошлом.

Подобно тому, как в Англии говорили, что воспитание леди нужно начинать с ее бабушки, индейские бабушки и дедушки учили своих внуков обращаться с лошадьми с младенчества. Ребенок узнавал их повадки, как они двигаются, учился не бояться. С самого раннего возраста малыш не только общался с жеребятами и взрослыми лошадьми, но и учился держать баланс, управлять лошадью и давать ей понятные команды. Разумеется, вначале для этого использовали спокойных и послушных лошадей. Ребенка сажали верхом и связывали ноги веревкой, пропустив ее под брюхом лошади, чтобы он не упал. Взрослый человек вел лошадь шагом. Когда ребенок привыкал, пони пускали рысью. Через некоторое время ребенок, все еще привязанный к лошади, уже мог управлять ею самостоятельно. Это было возможно потому, что индейцы приучали лошадей слушаться малейшей команды и, в общем-то, не пользовались ногами: они использовали наклон тела, голосовые команды, легкие хлопки рукой, почесывания и т.п. Каждый молодой человек стремился доказать, что он рожден быть вместе с лошадью, и единство с конем - его неотъемлемая черта.

Так как работать с лошадьми их никто не учил, вышедшие на историческую арену народы Равнин и Скалистых гор начали придумывать собственные принципы работы.

Существенную роль в освоении новых методов сыграло то, что вскоре Равнины начали обживаться и одичавшими лошадьми - мустангами. С выросшими на свободе животными привычные для европейцев методы ловли и «обламывания» себя не оправдывали. Время шло, количество лошадей росло, а вместе с ними увеличивалось количество и мастеров верховой езды. Используя природную наблюдательность, индейцы очень быстро поняли, что «обламывание» лишь подчиняет лошадь, и то на время, пока «железо» находится у нее во рту, но это не устанавливает гармоничных отношений и того тесного сотрудничества, работы с полной отдачей, которые требовались для охоты на бизонов или в бою. И подход к лошадям начал в корне меняться.

Психологический дисбаланс, возникший вследствие перенятых у европейцев методов работы с незнакомым животным и древним индейским мировоззрением, постепенно исчез, равновесие восстановилось. Практика «смягчения» лошадей быстро распространилась по всем Равнинам и прилегающим к ним областям. В первую очередь это коснулось боевых и охотничьих пони, контакт и доверие с которыми были чрезвычайно важны. Подобная тенденция имела место с самого начала, но преодолеть инерцию привнесенной испанской школы было нелегко. Те из индейцев, кто не знал европейскую школу верховой езды или имел о ней незначительное представление, обратились к древнему племенному пути Гармонии с Природой.

Заклинатели

Постоянное стремление американского правительства насадить «цивилизованность» среди индейских племен, то есть переселить на бесплодные территории, лишив языка, культуры и средств к существованию, заставило многие народы встать на тропу войны. В военное время сильно возросла роль вождей, воинов и шаманов. Однако так было не всегда, и на протяжении ста лет (с середины XVIII до середины XIX века) индейская конная культура развивалась почти беспрепятственно.

С появлением большого количества лошадей в племенах начали появляться и люди, специализирующиеся на том или ином аспекте лошадиной жизни. В первую очередь из шаманов выделились «лошадиные лекари», лечившие заболевших лошадей с помощью магии и трав, а также «хирурги», вправлявшие вывихи, лечившие укусы змей и раны с помощью хирургического вмешательства и знания некоторого количества трав, обладающих антисептическим или другим действием. Еще одним видом «специалистов» были селекционеры-конезаводчики - обладатели табунов. Их табуны необязательно были большими, но высоко ценились в других племенах. Их появление стало возможным лишь тогда, когда индейцы накопили достаточно знаний и поголовья табунов для подобной деятельности.

Однако воспитание и обучение лошадей представляло собой наиболее таинственную сферу на протяжении всей истории завоевания континента.

Взаимоотношения с лошадью, как и взаимоотношения между людьми - вопрос сложный и неоднозначный. Свою задачу заклинатели видели в помощи соплеменникам найти общий язык с лошадью, но в основе их собственных методов лежали знание рефлексов, артистизм, спонтанность и творчество, а малоопытному наезднику подобное обращение могло стоить жизни. Поэтому обучение большинства «клиентов» проходило по другим, более простым и безопасным методикам. Наиболее распространенный и простой совет был приемлем для всех: будьте последовательны и справедливы со своей лошадью. Однако другой совет был намного сложнее, он годился только для мастеров, владеющих Силой Лошади: с лошадью нужно быть разным (она понимает человека лучше его самого), и чем разнообразнее ваше поведение, тем тоньше будет реагировать лошадь. Но обычный человек, не обладающий даром «заклинать лошадей», мог добиться лишь неадекватного поведения лошади и получить серьезную травму, поэтому «заклинатели» держали это указание в тайне. При этом независимо от того, кто прибегал к их услугам, они неизменно повторяли: «Лошадь - это часть и отражение того огромного мира, который дан нам Великим Духом. Учитесь у нее, наблюдайте, смотрите на мир широко раскрытыми глазами, молчите и слушайте, затаив дыхание».
Если вылечить лошадь зачастую мог шаман, обладавший Силой лечить других животных или даже людей, то обращение с лошадьми требовало особого мастерства. Обычно владелец верховой лошади мог обучить ее простейшим аллюрам, поворотам, несложным трюкам и т.п., но серьезная подготовка охотничьего или боевого пони требовала особого взаимопонимания с этим животным, сходного с работой не столько тренера, сколько психолога высокого уровня. Многие знали, что большинство проблем, если они не связаны со здоровьем лошади, относятся к наездникам, и работать больше нужно не с лошадью, а с ее хозяином. Вообще, в индейском мировоззрении много из современной психологии общения, даосизма, суфизма, дзэна, даже конфуцианства. Например, утверждение, что зрелая личность предъявляет требование к себе, незрелая - к другим. Поэтому мастер, как правило, брался учить лошадь и ее хозяина, одновременно воспитывая обоих и понимая, что только близкий и постоянный контакт может обеспечить ту необходимую связь, которая превратит всадника и лошадь в одно существо. Лошадь училась слушать человека, а человек учился всему остальному.

Взрослые воины уделяли своим пони не так уж много времени, исключение составляли преданные своему делу «заклинатели», которые видели в лошадях смысл своей жизни и оставались с ними до глубокой старости. Обычный же воин или охотник большую часть времени тратил на добычу пропитания, а свободное время проводил в племенных или индивидуальных церемониях, подготовке оружия, починке амуниции и т.п.

Для воспитателей, тренеров лошадей у многих племен не было специального названия. Кто-то называл их «лошадиными шептунами» или «заклинателями». Кто-то «всадниками» или «шаманами»… Вероятно, были и другие названия, но о них неизвестно. Например, индейцы племени чероки называли таких людей «Gee-nah-le-a», словом, которое можно перевести как «тот, кто является другом». Заклинателей высокого уровня было совсем немного, временами они заметно выделялись среди обычных людей, просто умевших общаться с лошадьми. Но их сила и работа ценились, были востребованы многими членами племени. Некоторые из них владели табунами. Заклинатели, как и шаманы, были среди наиболее уважаемых членов племени всех кочевых народов Равнин.

«Заклинатели» не создавали школ или мест по подготовке всадников. Точно так же не существовало обучения верховой езде в том смысле, как это было принято в Европе: «правильной» посадке, общепринятым командам, максимизации присутствия всадника на лошади. Разумеется, у некоторых выдающихся людей были ученики, но мастерство передавалось от человека к человеку не в качестве методики, а как набор принципов и умения слушать лошадь. Фактически применялся некий, более-менее определенный набор правил и методов, не имеющий строгой последовательности; метод работы мастера, но не система обучения. Отсутствие жестких схем позволяло находить общий язык с любой лошадью, не ломая ее характер и не идя против природы, а напротив, используя ее понимание в своих целях. Количество возможных вариантов обучения лошади было велико. Нередко оно зависело как от способности самой лошади, так и от поставленных человеком задач. Кто-то стремился только к взаимопониманию с лошадью, почти боготворил ее, кто-то готовил пони к охоте или к церемониям, кто-то хотел поразить окружающих трюками, кто-то замечал, что некоторые «упражнения» помогают в лечении лошадиных болезней и т.п. Мастер учил разных лошадей по-разному, руководствуясь лишь своими знаниями, основными принципами общения и своим чутьем.

Садясь на лошадь верхом в самом раннем детстве, индеец следовал своим инстинктам, а также постоянно практиковался. Он наблюдал за сверстниками и старшими, пробовал сам и ездил в своем собственном стиле, более всего подходящем для него и для его пони. Секреты своего искусства мог передать молодому человеку его дед, отец, старший товарищ. Молодой человек мог пойти к «заклинателю», который «знал лошадь», но учиться слушать и думать он должен был сам.

Принципы общения и психология лошади

Индейцы не были склонны к теоретизированию о гуманности, единственное, что их интересовало - эффективность общения с лошадью! Пони был для воина не игрушкой, а первым помощником, и часто выживание обоих напрямую зависело от умения эффективно взаимодействовать друг с другом. Индейцы обитали в суровых условиях, и, в большинстве своем, все же являлись людьми, мягко говоря, импульсивными. В случае крайней необходимости или в состоянии сильного возбуждения индеец мог хлестнуть лошадь или обращаться с ней довольно грубо, хотя в большинстве племен такое отношение обычно порицалось. Вождь Волков из племени хидатса уверял, что стегал свою лошадь, только если за ним гнались враги, а после долго просил у нее прощения. Это чувство было предельно искренне, оно могло доходить до самоистязания. Существовали истории о лошадях, которых ни разу не коснулась плеть хозяина. Отношения между ними были добрыми и доверительными. Именно практика подсказала индейцам, что самый верный и надежный способ обращения с лошадью - сотрудничество. Если бы лошадь и наездник не думали и не действовали как одна «команда», их обоих ждали бы увечье или смерть.

В 1875 году А. Мехам выпустил в Бостоне книгу «Вигвам и тропа войны», в которой, в частности, подметил: «Индейцы учат своих лошадей добротой, и очень нежны с ними». Действительно, старейшины индейских племен учили: когда кто-то делает что-то хорошее, его нужно вознаградить. И лошадь не исключение. Мало того, лошадь готова работать просто на похвалу, потому что самое главное для нее - отношения. В европейской культуре существовала одна проблема - если человек или лошадь хорошо выполняют свои обязанности, считается, что хвалить их необязательно. В результате умные, талантливые и добросовестные теряют всякий интерес к работе и «вдруг» становятся проблемными. Индейцы полагали, что не нужно скупиться на похвалу, особенно при обучении, надо хвалить за малейшую уступку, даже почти незаметный шажок вперед. Один урок доброты заменит лошади год тренировок.
Кроу, черноногие, команчи и многие другие племена любили лошадей до безумия. Они прекрасно знали, что лошадь реагирует только на доброе отношение, поэтому такая известная личность, как вождь Ребенок Бизона Длинное Копье, советовал обращаться с лошадьми следующим образом: «Дикая лошадь с ранчо или открытых просторов сначала не будет реагировать на тихую доброту. Сначала на нее нужно смотреть сурово, но не злобно, и затем, когда придет время более близкого знакомства с человеком, доброта - самый быстрый способ добиться ее доверия». Это была не индивидуальная техника, а метод, широко применяемый в племени черноногих и многих других. К примеру, заклинатель из племени чероки Бенни Смит, перед тем, как подойти к новой лошади, тер свое тело и протягивал руку вперед, давая ее обнюхать. «В отличие от того, как многие утверждают, что будто бы надо смотреть прямо в глаза лошади, я никогда этого не делаю. Я просто держу ее в поле своего зрения, а она смотрит на меня».

Старики говорили: «Искусство верховой езды - это мысль, намерение, терпение и понимание, связанные воедино. Оно требует восприятия и чувствительности. Главное - это отношения. Это центр всего». Индейцы в процессе обучения на ласку обычно не скупились, и лошади старались изо всех сил, чтобы добиться похвалы. Индейцы знали, что лошадь, как и ребенка, легко испортить, превратив свою похвалу в ее вымогательство. Поощрение должно быть своевременным. То есть не во время того, как лошадь думает или делает, и не после, а именно в тот момент, когда она достигла нужного результата. Зачастую это длится секунды, и человек должен быть предельно внимательным, чтобы не пропустить это время. На обучение человека уходит значительно больше времени, чем на обучение лошади. Впрочем, индейцы знали о необходимости постепенного и неспешного обучения, и не торопились.
Индейцы владели еще одним значительным секретом, который состоял в том, что лошадь - это лошадь! Это банальное, на первый взгляд, утверждение имеет огромное значение, потому что именно оно следует несложному, но очень важному правилу: главное не предмет, а умение им пользоваться, то есть взаимодействовать. Неукоснительно соблюдая это правило, индейцы могли быстро наладить эффективные взаимоотношения со своими пони. Дети прерий интуитивно понимали значение многих вещей. Смотря на лошадь, мастера, даже не изучая анатомию и биомеханику (в том смысле, как это принято в «цивилизованном мире»), неплохо представляли, как лошадь двигается, что она может, а что нет. Будучи сами искренни и открыты к миру, они чувствовали, что лошадь реагирует на доброту и проявляет уважение лишь к тем, кто этого достоин. Другими словами, лошадь действует только в рамках своего природного характера. Именно поэтому она лошадь.

Как люди наблюдательные и способные делать верные выводы, индейцы обратили внимание на простую вещь: лошади - животные стадные и травоядные, а человек больше похож на хищника. Тем более что индейцы Равнин питались, в основном, мясом бизонов и оленей, а некоторые племена и группы ассоциировали себя с волками, лисами или собаками. Следовательно, для лошадей люди - охотники, то есть хищники. Они внешне похожи на хищников, двигаются как хищники, издают звуки и даже пахнут как хищники. То есть лошадь не может доверять человеку просто потому, что он хищник. И даже если он искренен в своем желании дружить с лошадью, один неверный шаг (крик, грубость, удар, попытка схватить) - и вновь добиться доверия будет чрезвычайно сложно. А значит, на такого партнера в бою или на охоте положиться нельзя: это может стоить жизни.

Хорошие наездники знали, что даже незначительная боль может подорвать доверие, поэтому большинство индейцев предпочитало легкий хлопок рукой, подтверждающий команду, если у лошади оставались сомнения по поводу, правильно ли она поняла всадника и стоит ли исполнять его просьбу. Хлопок делался пальцами так, чтобы в работу включалось только запястье, но никогда предплечье руки. Иначе, для того чтобы общаться с лошадью, человек должен говорить на ее языке, но ни в коем случае не вести себя с ней как хищник - лошадь либо попытается сбежать, либо будет драться, либо замкнется в себе.

Табунные лошади хорошо понимали язык телодвижений, и к ним редко применялись жесткие меры, но встречались особенно агрессивные жеребцы, требовавшие выяснения отношений с человеком. В таком случае индеец мог устроить поединок, доказывавший, что человек занимает более высокое положение, чем лошадь. Индейцы не умели бить кулаками и, как правило, не дрались без оружия и стремления уничтожить или запугать противника. Поэтому любой удар воспринимался ими как покушение на жизнь. Не слишком признавали они и эффективность ударов плетью (если только не нужно было спасаться от врагов), предпочитая тактически обхитрить коня. Часто для этого использовали лассо. Лошадям это было понятно.

Как уже отмечалось, основа взаимоотношений для индейца - это уважение. Уважение к лошади, как к члену семьи. Если это имеется, то единственное, что нужно человеку, это сообщить лошади о своем желании сделать что-либо понятным ей способом. Для этого индейцы учились слушать своих лошадей. «Правду говорят: «вы должны слушать свою лошадь», и потому, как она реагирует, вы поймете все то, что вам нужно знать». Если взаимопонимание отсутствует, то перед нами два противоборствующих существа, одно из которых подчиняется до тех пор, пока не получит шанс обрести свободу. Проверить очень легко: уберите все «средства управления» и попробуйте пообщаться с лошадью на равных достаточно длительное время, чтобы она поняла, что боли больше не будет. Если отношения между лошадью и наездником хорошие, они могут делать все что угодно!

Охотничьи лошади команче, айова, апаче, визитов, оседжей, кэддо и многих других племен умели долго, подобно собаке, преследовать дичь, держась к ней почти вплотную или на расстоянии выстрела. Джошуа Батлер, много лет проживший среди команче, айова и кэддо, знал, что хорошо обученный охотничий конь будет преследовать дичь не хуже собаки. Однажды, ехав верхом на таком пони из лагеря айова, он увидел горного волка. Для подачи команды нужно было всего лишь повернуть голову лошади в сторону цели, отпустить поводья и слегка хлопнуть коня по крупу: пони неутомимо преследовал «дичь», четко держась на расстоянии ружейного выстрела.

Помимо преследования дичи, боевой или охотничий пони мог выполнять еще множество разных номеров, необходимых во время сражения, засады или бегства. К примеру, воин мог спрыгнуть с коня посреди прерии, сразиться с врагом, а после опять вскочить на свою лошадь, которая все это время терпеливо ждала неподалеку. Учили этому так: воин останавливал коня и спрыгивал на землю, держа в руках волосяной аркан, накинутый на шею пони. Если конь дал шаг, индеец начинал несильно, но ритмично подергивать за веревку. Если лошадь замирала, подергивания немедленно прекращались, если нет, рывки становились интенсивнее. Разумеется, подобное обучение происходило уже после того, как контакт с лошадью был налажен, и она с удовольствием прибегала на зов хозяина, а не пыталась сбежать при первой возможности.

Другой трюк заключался в том, что, находясь на равнине, где часто не было ни холмов, ни деревьев, откуда можно было бы осмотреть окрестности, индеец вставал ногами на спину коня. В этом случае также было необходимо, чтобы конь не двигался. Некоторые индейцы, желая удивить соплеменников, умели даже скакать, стоя в полный рост на спине своего пони. Впрочем, в этом случае от лошади не требовалось ничего, кроме ровного аллюра.

Некоторые племена, например, пиеганы, кроу, команчи, апаче и другие, приучали своих лошадей пить по команде, издавая языком цокающие звуки. Дело в том, что на пустынной территории Запада нередко встречаются так называемые «водяные дыры» - небольшие естественные резервуары дождевой воды или лужи, остающиеся после пересыхания источников. Вода в таких резервуарах может содержать вредные вещества или бактерии. Если лошадь отказывалась пить и мотала головой, то хозяин знал, что вода непригодна для питья. Команчи учили лошадей показывать ушами опасность. Когда в окрестностях появлялся хищник, лошадь попеременно поводила ушами. Если приближался человек, конь поворачивал голову в его сторону и несколько раз двигал ушами вперед-назад. Это спасало многие жизни. Индеец из племени черноногих по имени Три Теленка вспоминал, что некоторые кроу, хлопая себя руками по бедрам, заставляли лошадей кататься по земле. По сигналу своих хозяев лошади прятались в укрытия и прибегали на зов, а опытный наездник мог заставить лошадь лечь и оставаться в этом положении сколько угодно.

Мальчишки, как и взрослые, часто плавали вместе с лошадьми, многие племена прикрывались лошадиными телами от течения, обнимая коня за шею одной рукой и гребя второй, помогая ему плыть.

Но вернемся к принципам взаимоотношений. Индейцы были убеждены, что хорошего мастерства в верховой езде можно достигнуть через контакт, уважение и понимание, что надежнее, чем доминирование, страх и запугивание. Индейцы племени уматилла говорили, что человек должен сосредоточиться на том, чтобы лошадь чувствовала себя рядом с ним спокойно и уверенно, что «нужно работать с естеством лошади, а не против него» - это помогает воспитать лошадь умной и послушной. А старики каюков, занимавшиеся разведением и обучением лошадей, утверждали, что лошади понимают все «почти как люди».

Сами того не зная, индейцы сделали гениальное открытие: они поняли, что законы развития психики у всех одинаковы, исключение составляют только анатомические и видовые особенности лошади, но если их учесть, то психика лошади будет идентична психике человека! Современная психология утверждает, что из 100% эмоциональных раздражителей, получаемых человеком, 60% должны быть эмоционально нейтральны (пояснение, обучение), 5% эмоционально отрицательны (негативные эмоции, как пояснение чего не нужно делать и как стимул для развития) и 35% эмоционально положительны (похвала, поощрения и т.п.). То есть из всей сообщаемой информации около трети должно сопровождаться положительными эмоциями! А если вы, к примеру, один раз отругали вашего подчиненного, то его нужно семь раз похвалить! Только тогда его испорченное настроение не отразится в худшую сторону на его работе. Но найти повод для семи похвал трудно, поэтому лучше не ругать вовсе: отрицательные эмоции он получит и без вашей помощи. Значение же положительных эмоций просто огромно. Если человек хочет, чтобы он сам, его родственник, друг или даже пони был здоровым, активным и долго жил, он обязан сделать его счастливым. Признавая лошадь живым существом, равным себе, и уважая ее природу, индейцы предпочитали подкреплять похвалой нужные элементы. Только в этом случае их пони выполняли все команды с полной самоотдачей, следуя принципу: чтобы партнер активно и хорошо работал, он должен получать соответствующие положительные эмоции. Наиболее важен в этом отношении ИНТЕРЕС, а поводов для его проявления не так много: творчество и любовь.

Интерес - важнейший аспект при развитии навыков и интеллекта. Еще Цицерон говорил, что оратор должен решить три задачи: научить слушателя, повести за собой и доставить наслаждение. А учитель - это тот же оратор, и не имеет значения для кого он старается: для человека или для лошади.

Интерес может быть только добровольным. То есть работа для лошади должна стать приключением, творчеством. Так, тренировки индейских воспитателей лошадей были не слишком длинными: они если не знали, то чувствовали необходимость частой смены заданий, чтобы лошадь не скучала и не уставала. Захваченная интересом, лошадь полностью отдает себя тренировке, а радость от полученного результата стимулирует ее к дальнейшей деятельности.

Индейцы прочно усвоили - если научить лошадь получать радость от занятий или совместных действий, то подкормки будут не нужны (хотя на первых порах они иногда стимулируют интерес). Поэтому порой охотничьих пони было трудно удержать на месте. Видя хозяина издали, они стремглав бежали к нему, просто испытывая радость от узнавания.

Большинство мудрецов учило, что человек имеет важный дар - разум, и он должен пользоваться им, как орел своими крыльями. Разум - это средство не порвать с природой, а понять ее. Наверное, им была бы понятна восточная шутка: «Человек - очень умное создание. Только редко думает». Дело в том, что и для человека, и для лошади справедливо утверждение - любые прямые действия дают прямопротивоположный результат. Другими словами, не нужно упорно и тупо настаивать на своем, пробивая стену упрямства и непонимания. С другой стороны, в задачу тренера никогда не входит цель обмануть лошадь, напротив, с ней нужно быть предельно честным. Индейцы быстро поняли, что для обучения лучше всего, чтобы лошадь четко понимала, чего от нее хотят, а выученный урок тот, который лошадь может исполнить каждый раз, как только ее попросить. Правильно используя свой дар, хороший наездник всегда знал, КАК объяснить лошади свое желание: как попросить лошадь подойти, остановиться, повернуть, принять, бежать любым аллюром, осадить, лечь и т.п. Для этого только и нужно правильно и эффективно донести до лошади свое желание. Вот слова вождя Много Подвигов, одного из самых известных предводителей индейцев кроу: «Мой конь не должен бороться со мной или убегать от меня, потому что, если ему суждено нести меня в битве, он должен знать мое сердце, и я должен знать его или мы никогда не станем братьями. Мне сказали, что белый человек - почти бог, и все же он большой дурак, потому что думает, что лошадь не имеет души. Это неправда. Я много раз видел душу моего пони в его глазах».

Общение с лошадью может осуществляться тремя способами - словами (команды, интонации), телом (давление, сигналы, касания) и телодвижением (направление взгляда, создание позы, мимика). Часто, особенно на начальных стадиях обучения, для контакта используются все три способа, но впоследствии, с ростом мастерства и взаимопонимания, можно перейти к одному, причем его проявления могут быть почти незаметны для человека, не понятны для лошади. При этом при общении с лошадью нужно быть изобретательным и все делать так, чтобы ей было комфортно. Лошадь должна понимать, зачем ей это нужно! То есть коммуникация начинается только тогда, когда действия человека понятны лошади. Мастера каюков говорили: «Не требуйте от лошади немедленных результатов. Когда вы что-то хотите от лошади, спросите себя: имеет ли это смысл для нее?» А чероки Бенни Смит утверждал, что «лошадь сама дает понять человеку, что ему следует делать».

Молодого наездника учили сначала четко подавать сигналы. Сила сигнала зависела от срочности исполнения. Индейцы умели считать и неплохо ориентировались в пропорциях, потому сигнал первой степени («дуновение ветра») отличался от сигнала десятой («лапа гризли»). Вот что говорили старики айова и команчей: «В искусстве верховой езды, когда вы что-то хотите от лошади, начинать нужно с самого легкого. Самое легкое - это ваша мысль. Используйте ее. Настоящий всадник не воин, но волшебник, и этот путь влияет на каждую часть его жизни…» Это относится также к голосовым и визуальным командам. При этом сигналы разной степени, подаваемые опытным наездником, значительно меньше отличаются друг от друга, чем у начинающего.

Индейцы предпочитали пользоваться главным образом языком тела - прикосновениями и позами. Голосовые команды подавались несколько реже, но все зависело от самого человека и от ситуации. Например, если команда должна была быть исполнена немедленно, голосовой сигнал подавался часто (например, нужно без промедления рвануть с места, развернуться или остановиться перед обрывом). Если же мгновенного исполнения не требовалось (к примеру, плавная остановка), то достаточно было отклонить немного корпус назад, и, сделав несколько шагов, пони останавливался.
Несмотря на то, что индейцы нередко разговаривали с лошадьми и подавали голосовые команды, они избегали того, чтобы делать это постоянно и монотонно, потому что через некоторое время лошадь могла начать воспринимать речь как привычный шум, и эффективность взаимодействия снижалась бы. Все команды подавались четко и ясно, не сливаясь одна с другой. По сути, для лошади движения человека являются более точным и ценным источником информации, чем голос. Индейцы знали об этом и старались не злоупотреблять вокальными способами общения. С другой стороны, знакомая голосовая команда заранее готовит лошадь к последующим действиям или усиливает их, и пренебрегать этим не следует. Есть один достоверный факт: лошади лучше воспринимают звуки одних языков, чем других.

Физическое общение с лошадью является наиболее важным и эффективным. Особенно при езде без седла. Сидя верхом, человек часто сам не замечает, как посылает лошади множество сигналов, не только о направлении и характере движения, но и о своем состоянии, настроении, уверенности и т.п. Этих сигналов предостаточно, они имеют большое количество нюансов, и лошадь откликается на них мгновенно. Поэтому она всегда знает, что чувствует наездник, в каком он состоянии. Малейшее изменение положения тела или силы прикосновения дадут ей всю необходимую информацию для дальнейших действий, даже если всадник об этом не подозревает. Индейцы это понимали.
Также большое значение имел визуальный контакт. Если, к примеру, охотничьему пони не было дано указание преследовать дичь, он ориентировался на то, куда направляет взгляд его всадник. И люди, и лошади способны фокусировать свое зрение на каком-либо предмете, это наиболее явно проявляется в напряженных или опасных ситуациях. Поэтому одним из методов было обучение лошади двигаться туда, куда направляет свой взгляд человек. Но дело не только в фокусировке и направлении взгляда, но и в фокусировке внимания, то есть концентрации мысли. Так, если человек, как и лошадь, движется по незнакомому грунту, он концентрирует свое внимание на том, куда и как поставить ногу, как бы мысленно прощупывая место. Точно так же сидя верхом, человек может концентрировать свое внимание на движении или на предмете, к которому нужно приблизиться, посылая коню незаметные сигналы, и тот будет его «ногами». Например, чтобы показать лошади, что нужно двигаться вперед, всадник слегка наклоняется, меняя баланс своего пони. Волей-неволей, тот вынужден был сделать шаг вперед. За что его неизменно хвалили. Через несколько занятий, при малейшем наклоне вперед, пони начал двигаться, словно это было его собственное желание.

С самого начала обучения воин учил лошадь обращать внимание на себя приблизительно таким способом: он садился верхом, ждал, пока лошадь расслабится, а потом начинал мысленно указывать лошади на какое-либо действие. Через несколько секунд пони уже водил в его сторону ушами, пытался сделать шаг вперед и пританцовывал на месте, как бы говоря, что он уловил концентрацию наездника и ему нужно только физическое подкрепление для понимания последующих действий. Пони, как правило, колебался только в самом начале, пока всадник не научится правильно концентрироваться. Это очень важный момент, во время которого, особенно в период обучения, не стоит отвлекаться от лошади - она сосредоточенно ждет сигнала. И если всадник его не подаст, он может потерять контакт с лошадью. Когда лошадь сосредоточивается на наезднике, время между указанием всадника и реакцией коня существенно сокращается. И если концентрация внимания совпадала с внутренним желанием человека, то есть гармония не была нарушена, лошадь воспринимала указания очень четко.

Лошадь учили концентрировать внимание и готовиться к последующей команде с помощью различных упражнений. Здесь было необходимо подать лошади сигнал именно в тот момент, когда она его ожидает, и не надоедать ей постоянными указаниями, если этого не требуется. При этом не забывать чередовать упражнения или учить лошадь чему-то новому. В противном случае человек скоро начинал восприниматься не как друг, а как надоедливая помеха - бесполезный и раздражающий груз.

Впрочем, индейцы учились всему быстро. У них не было иного пути, как объяснить лошади, чего они хотят: когда скачешь в гуще многотысячного стада бизонов, нет времени на раздумья о командах, движениях или вербальных сигналах. В такой ситуации лошадь ориентируется лучше человека, ему только нужно ясно выразить ей свое желание. Охотники всецело полагались на способность своих лошадей понимать их и принимать самостоятельные решения. Ум лошади был одним из важнейших качеств, наряду со скоростью, маневренностью и выносливостью. Лошадь знала, что лучше.

Индейцы были способны (еще один секрет) ощущать состояние единения с лошадью, то есть когда человек является одновременно и собой и лошадью. Это состояние обеспечивает непосредственное общение с лошадью через интуицию и мысленное взаимопроникновение. Вот слова одного из стариков айова: «Искусство верховой езды заключается в том, чтобы вы стали подобны лошади… Единственный путь понимания друг друга - это нахождение общей мелодии. Сделайте так, чтобы лошадь включила вас в свою жизнь как радостное событие, а не как досадную неприятность. Никогда ни в чем не обвиняйте лошадь. Она не делает неправильных вещей».

Подобное состояние наблюдалось, когда индейцы или их дети слушали мифы. Они как бы сливались с персонажем. Часть техники, которой пользовались заклинатели племени чероки, называлась «виденье», при котором человек должен был ощущать «биение сердца мира». «Виденье» было неразрывно связано с наблюдением. Вот что говорил Бенни Смит о технике понимания лошади: «Очень часто понимание (он использовал слово inspiration - вдохновение) приходило само собой, как бы незаметно. Ты вроде не делаешь ничего особенного, но вдруг раз, и оно уже у тебя в голове». И далее: «Вы просто представляете, как лошадь делает что-то, это похоже на то, как настраиваются атлеты перед трюком», при этом он прекрасно знал, что лошадь в данный момент может делать, а что не может. Он учитывал все психические и физические составляющие: возбуждение, чувствительность, активность и т.п. Он утверждал, что «настоящий контакт начинается только тогда, когда я присутствую в лошади». То есть лошадь не может контактировать с человеком, если его мысли где-то далеко, не с ней, но она может разорвать контакт, если вы слишком много от нее просите.