ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Роза Люксембург (окончание)

1 2 34

Оскар Негт

14 января 1919 года, за день до убийства Розы Люксембург офицерами рейха, в газете "Роте фане" появилась ее статья, озаглавленная "В Берлине царит порядок". Она заканчивалась так: "Руководство оказалось несостоятельным. Но оно может и должно быть создано снова массами и среди масс. Массы -- решающий фактор, это скала, на которой будет зиждиться окончательная победа революции. Массы оказались на высоте положения; они выковали из этого "поражения" звено той цепи исторических поражений, которые являются гордостью и силой международного социализма. И из этого "поражения" родится будущая победа. "В Берлине царит порядок!" Глупые полицейские палачи! Ваш "порядок" построен на песке. Уже завтра революция вновь поднимется ввысь и под фанфары заявит вашему террору: я буду!"

8. Пролетарская общественная сфера

Рассматривать массовую стачку и соотношение стихийности и организации, которая, в частности, развивается в такой стачке, как особую проблему, желая приравнять ее к другим, было бы действительно недопустимым упрощением теории Розы Люксембург. Для ее мысли, скорее, характерно именно то, что форма обновления и оживления диалектики Маркса не только в сочетании типа логико-систематического рассуждения с типом исторического рассуждения. Этот постулат до настоящего времени часто утверждался, но не был доказан с помощью конкретного анализа. Роза Люксембург идет гораздо дальше этого постулата: ее мысль заключается в уподоблении логических и гносеологических категорий материальным динамическим законам пролетарской практики. Стихийность и организация -- это одновременно и принципы последовательного диалектического мышления, и принципы исторического движения рабочего класса: это категория реальности, объективное свойство мышления, характеризующее структуру социальных процессов как чистую структуру эмансипирующего мышления.

Например, представление о тотальности, которое Лукач справедливо рассматривает как то, что резко отличает марксистский образ мысли от буржуазного, сам Лукач выводит из традиций немецкого идеализма и ставит его на материалистическую основу, утверждая в исторически специфической, но обобщенной форме организации, которую он превращает в форму, не поддающуюся объективированным и бюрократическим влияниям капиталистического производства товаров. Основой представления о тотальности у Розы Люксембург является не воображаемая классовая субстанция (например, пролетариат как субъект истории), не организация, а, скорее, сам рабочий класс, или, точнее, его пролетарская общественная сфера, перед лицом которой прежде всего надо показать, какая теория и какая организация соответствуют или не соответствуют видам опыта, которые в этой сфере формируются. В работах Розы Люксембург немало ссылок на то, что она рассматривает пролетарскую общественную сферу как категорию политического опыта и формирования классового сознания, хотя, насколько я могу судить, она это понятие не использует в явном виде. Эта пролетарская общественная сфера, в которой --и только в ней -- поражения, недостатки и ошибки могут перерастать в конструктивные суждения и опыт, способствующий продвижению вперед, характеризуется тем фактом, что в ней нет механизма исключения, типичного для буржуазной общественной сферы, посредством которого из общественных интересов, поскольку они носят частный характер, исключаются как некоторые существенные области жизни, так, например, и области производства и социализации (воспитания). Групповой образ мысли, который Роза Люксембург увидела в немецкой социал-демократии и который - - благодаря ее качественному расширению: выборам и количественному росту ее членов - должен был превратиться во все более и более мощную и уже непобедимую силу, полностью чужд ее мышлению: она понимает, что свободное социальное общение стало жизненной необходимостью для социализированных индивидуумов. Пролетарская общественная сфера, которую нельзя воспринимать именно в эмпирическом смысле, которая не дает простой картины мнений пролетариата, но и не представляет собой высшую организационную инстанцию, тем не менее обозначает центр процесса, направленного на производство опыта. По-видимому, эта сфера является той единственной реальной решающей инстанцией, которую признает Роза Люксембург; она не может быть определена, но, во всяком случае, она детерминирует реальное содержание борьбы пролетариата. Теория Розы Люксембург, имеющая целью проникнуть во все основные сферы общественной жизни, не оставляет ничего за пределами желания изменить пролетариат [40].

Эта сторона пролетарской общественной сферы, связанная с производством опыта, проявляется на многих примерах, которые мы находим в работах Розы Люксембург. Даже во время войны нет чрезвычайного положения, социальный контекст не уничтожается; напротив, пролетариат должен проводить самостоятельную классовую политику именно в смысле обороны от возможной агрессии, как это делала революционная французская армия, разгромившая объединенные силы Реставрации. Военная машина состоит не только из офицеров, это не монолит; в нее входят и "пролетарии, которых одели в военную форму". Если верно, что пролетариату присущи не только пролетарские черты, то не менее верно, что и слои и группы населения, в которых доминируют буржуазный элемент, буржуазные идеология и формы поведения, могут подпасть под влияние пролетарского движения. Продуктивное знание конкретной социальной тотальности, отказ от изолирующих и исключающих суждений, в которых вещи подгоняются под всеобщие понятия и изымаются таким образом из потока стихийного самостоятельного и особого движения,-вот, например, одна из причин, по которой Роза Люксембург, суровый критик реформистской социал-демократии, в течение долгого времени не могла сделать организационных выводов из своей критики или же не говорила о "революционном использовании национальной ассамблеи", хотя и видела в Советах рабочих и солдат единственную форму, адекватную пролетарской власти.

Роза Люксембург исходит из убеждения, что все отношения, вещи, люди, не охваченные мыслью и волей пролетариата, не остаются неохваченными, а подпадают под влияние противника. Ведь дело в том, что Ноябрьская революция -это революция политическая и городская, означает одновременно, что у противника есть контрреволюционные резервы в области экономики в деревне. Эта альтернатива встает на каждом шагу и в любой момент практической политики. "Для нас сейчас не существует никакой программы-минимум и программы-максимум. Социализм - это единое целое, это тот минимум, который сегодня мы должны стараться реализовать" [41]. Если Роза Люксембург не в состоянии вообразить себе социализм в одной стране, но видит основу, "на которой можно строить здание будущего", только в расширении немецкой революции до масштабов мировой революции пролетариата, то это говорит лишь о ее последовательности.

9. "Свобода - эго всегда свобода инакомыслящих"

Структура пролетарского общественного мнения, обращенная к пониманию тотальности сфер социальной жизни, принадлежность к которой ощущает и сама Роза Люксембург и в рамках которой она обосновывает свою теорию, разительно отличается как от принудительного характера позитивистской и идеалистической систем, в которых вещи целиком и иерархически размещены и каталогизированы согласно логико-формальным принципам, так и от концепций мира, в которых со времен Каутского на каждый вопрос готов ответ. Нет почти ни одной марксистской теории, в которой так строго, как у Розы Люксембург, осмысливалась бы связь между фетишизацией и организацией, бюрократической рациональностью и формально-логическим мышлением, классифицировались и потому контролировались бы люди и вещи. Чисто логические формы - - это мертвые формы, это формы выражения власти и в последнее время в особенности -- власти мертвого труда над трудом живым. Эти формы мышления, даже когда они используются в интересах пролетариата, сами по себе имеют тенденцию приспосабливаться к функциональным нуждам капитала, к его логике. Роза Люксембург видит, что марксистская мысль, если она не хочет превратиться в простое оправдывание существующих отношений, а стремится проникнуть в отношения жизни, нуждается в антисистематическом моменте, в спонтанной связи с реальностью, следовательно, в том, что Лукач включает в категорию нового и отсутствие чего он ощущает в обществе, производящем товары.

Действительно, Роза Люксембург часто говорит о логике вещей, которая делает необходимой ту или иную вещь, но под этим она подразумевает нечто случайное, казуальное; материальность вещей и движения не разрешается в понятии. В плане гносеологическом речь идет о кантовской системе, с которой должно постоянно соразмеряться диалектическое мышление, чтобы не стать жертвой иллюзии. И тут идет речь о "логике исторической обстановки", в которой наличествует специфическая совокупность факторов, всегда включающая в себя и случайные факторы. Своей формулой "социализм или варварство" Роза Люксембург не только указывает на политическую программу, но и обращается против любой формы, против любой оптимистической логики прогресса, которая сводит поражения к минимуму, вместо того чтобы их понять, и для которой победа обеспечена, как у Гегеля, путем осуществления абсолютного духа. Тотальный крах, варварство, закат обоих классов в борьбе -- для нее не абстрактная возможность, а постоянная альтернатива. Изъятие этой последовательно материалистической мысли Розы Люксембург из истории рабочего класса, как мне кажется, явилось одной из причин, по которой марксистская мысль в Германии так до конца и не осознала неизбежности катастрофы, которая разразилась в 1933 году.

Без сложного многообразия стихийности, освобождения данных понятий и организованного поведения может появиться формально-логическое мышление, но не мышление материалистическое. В немецкой классической идеалистической философии стихийность являлась понятием, противоположным рецептивности, неизбежному соприкосновению с чувственным восприятием. Стихийность - - это организованное мышление, деятельность субъекта в процессе мышления-труда и напряженность понятия. Один из этих моментов должен входить в любую диалектическую теорию общества. Буржуазия может манипулировать стихийностью, создавать предлоги для мобилизации масс, выбрасывать новинки на рынок для рекламы продукции, но для пролетарского общественного мнения этот момент означает нечто качественно другое. Когда Роза Люксембург утверждает, что "свобода есть всегда свобода инакомыслящих" [42], -- это не возврат к либерализму, а только элемент, жизненно важная составная часть пролетарского общественного мнения, которое не может ограничиваться тем, что будет вновь повторять и приветствовать решения, данные программы и заданные направления мысли. Из мира нельзя устранить "другое" просто с помощью насилия; оно зачастую характеризует жизнестойкость, значимость материальных отношений, с которыми всякая марксистская теория должна сопоставляться, если она не хочет впасть в онтологию, полностью абстрагированную от этих отношений, или в идеалистическое подчинение системе, в которой царит принцип унификации, и превратиться в свой омоним.

Независимость от директив партии, которая посредством решений устанавливает, что правильно, а что ложно, что имеет историческое значение, а что исторически случайно, -особо важна для формирования теории. Еще Энгельс в письме от 1 мая 1891 года Бебелю, решительно разоблачая социал-демократических педантов, подчеркивал "самостоятельность теоретической работы" по отношению к партии, самостоятельность, которая для Розы Люксембург является естественным элементом марксистского мышления. Я процитирую длинный отрывок из письма, поскольку в нем объясняется, что теоретическая продукция рабочего класса вовсе не идентична резолюциям партии, а, наоборот, должна сохранять некоторую степень самостоятельности по отношению к партии, свободу мысли, для того чтобы долгое время сохранять способность осуществлять свои партийные функции в борьбе за освобождение пролетариата. Энгельс писал, что "...с тех пор как вы попытались насильно воспрепятствовать опубликованию статьи и направили в "Neue Zeit" предупреждение, что в случае повторения чего-либо подобного его придется, возможно, передать в ведение высшей партийной власти и подчинить цензуре (письмо не понравилось председателю партии. -- Ред.), - с тех пор мероприятия партии по овладению всей вашей прессой поневоле представляются мне в своеобразном свете. Какая же разница между вами и Путкамером, если вы в своих собственных рядах вводите закон против социалистов? Меня лично это, собственно, мало затрагивает: никакая партия той или другой страны не может заставить меня молчать, если я решил говорить. Но мне хотелось бы навести вас на мысль, не лучше ли было бы вам быть несколько менее обидчивым, а в своих поступках - несколько менее пруссаками. Вам, партии, нужна социалистическая наука, а она не может существовать без свободы развития. Тут уж приходится мириться со всякими неприятностями, и лучше всего делать это с достоинством, без нервозности. Даже легкая размолвка, не говоря уж о разрыве, между немецкой партией и немецкой социалистической наукой была бы ни с чем не сравнимым несчастьем и позором. Что Правление и лично ты сохраняете и должны сохранять значительное моральное влияние на "Neue Zeit" и на все, что вообще печатается, - - это само собой разумеется. В "Vorwarts" постоянно похваляются неприкосновенностью свободы дискуссии, но она что-то не особенно заметна. Вы совершенно не представляете себе, какое странное впечатление производит эта склонность к насильственным мерам здесь, за границей, где люди привыкли видеть, как без стеснения привлекаются к ответу перед партией старейшие лидеры этой же партии (например, правительство тори - - лордом Рандолфом Черчиллем). И затем вы не должны забывать о том, что в большой партии дисциплина ни в коем случае не может быть столь же суровой, как в маленькой секте, и что закон против социалистов, сплотивший воедино лассальянцев и эйзенахцев (правда, но мнению Либкнехта, это сделала его великолепная программа!) и вынуждавший к такому тесному сплочению, теперь уже больше не существует" [43].

Нельзя не заметить того факта, что без определенной степени творческой самостоятельности мысли невозможно формирование марксистской теории. Разрыв отношений между стихийностью и организацией мысли, который чаще всего делается в интересах контроля, пагубен для жизненно важного теоретического опыта. Стоит отметить, что Ленин теоретически четко определяет (особенно в своих заметках о "Науке логики" Гегеля) те отношения, которые он не проверил и, очевидно, не мог проверить в исторических условиях того времени. В этих комментариях, если исключить то, что в них постоянно подтверждаются такие гегелевские понятия, как "живое, конкретное единство", "органическое единство", "деятельность и имманентное развитие", "сам себя конструирующий путь" [44] и т. д., диалектическое мышление является именно квинтэссенцией стихийности и организации. Те, кто внимательно изучает комментарии Ленина к работам Гегеля, постоянно замечают, что Ленин одобряет Гегеля прежде всего там, где речь идет о стихийной самоорганизации мышления, следовательно, о том, что не подводится к вещам извне с помощью простого принуждения. Конкретная стихийность, в отличие от абстрактной, базируется именно на спонтанном имманентном самодвижении, необходимом для вещей и отношений, которые во всех своих аспектах отражаются только в мышлении. Стихийность как отраженная непосредственность является центральным моментом социальной практики и, следовательно, критерием истинности теории. Конкретное всеобщее содержит в себе богатство особенного, индивидуального, отдельного. Таким образом, не случайно, когда Роза Люксембург и Ленин описывают процессы самодвижения, они в одинаковой степени ссылаются на Гегеля. В глубине вещей, под внешним покровом, Роза Люксембург видит, как "непрерывно продолжается великий труд крота революции, день за днем и час за часом" [45].

Сегодня мы по-новому и с еще большей силой должны начать мыслить исторически. Антиисторические схемы, поражения, которые превращаются в модели будущих побед и приобретают характер фетиша, не способствуют продвижению ни в теоретическом, ни в практическом планах. Только тогда, когда прошлое будет восприниматься без легитимистского принуждения, мы сможем у него учиться. То, что разделяет Розу Люксембург и Ленина, и то, что их объединяет,- это не простые интеллектуальные ошибки и не всеобщие истины; на том и другом лежит характерный отпечаток исторических и социальных отношений, при которых они были вынуждены работать и мыслить. Очевидно, именно потому, что оба они ясно сознавали различие своих исторических задач, Роза Люксембург и Ленин высоко ценили друг друга, и это пример для любой формы солидарной критики.

Литература.

[1] Видимо, излишне напоминать, что самая важная и исчерпывающая биография Розы Люксембург написана Петером Неттлем.

[2] Роза Люксембург. Кризис социал-демократии. М., "Красная новь", 1923, с. 100.

[3]. Там же, с. 104-105.

[4] R. Luxemburg. Discorso sul programme, di L. Basso. Roma, 1967, p. 614-615.

[5] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 594-595.

[6] И. В. Сталин. Вопросы ленинизма. М., 1953, с. 388.

[7] Сборник произведений Розы Люксембург, изданный под редакцией Г. Радчун и А. Лашица в 1970 1975 годах, несомненно, представляет собой шаг вперед по сравнению с двухтомником 1951 года. Это тщательноподготовленное издание с предисловием Вильгельма Пика и со всеми высказываниями Ленина и Сталина о Розе Люксембург. Оно ставит перед собой целью научное воспроизведение материала и заслуживает всяческихпохвал. Однако, когда речь заходит о спорных вопросах, вступает в дело старый механизм: статья "Организационные проблемы русской социал-демократии" дана с комментариями внизу страницы и с ответами Ленина. По-прежнему неясен главный вопрос: судьба Розы Люксембург в советском марксизме, те социальные условия, которые, несмотря на рекомендации Ленина, помешали тому, чтобы работы Розы Люксембург были использованы для воспитания многих поколений коммунистов. Порок марксизма как легитимистской науки до сих пор не изжит.

[8] С другой стороны, если я правильно понял образ мыслей Ленина, как это видно из его политической биографии и работ, он, конечно, нашел бы смешными все усилия и схоластические тонкости, которые применялись для того, чтобы сделать из Розы Люксембург "ленинистку". Вспомним, ; что он писал в одной из своих последних работ "Заметки публициста",написанной в конце февраля 1922 года и напечатанной в "Правде" 16 апреля 1924 года, "...орлам случается и ниже кур спускаться, но курам никогда, как орлы, не подняться. Роза Люксембург ошибалась в вопросе о независимости Польши; ошибалась в 1903 году в оценке меньшевизма; ошибалась в теории накопления капитала; ошибалась, защищая в июле 1914 года, рядом с Плехановым, Вандервельдом, Каутским и др., объединение большевиков с меньшевиками; ошибалась в своих тюремных писаниях 1918 года (причем сама же по выходе из тюрьмы в конце 1918 года и начале 1919 года исправила большую часть своих ошибок). Но несмотря на эти свои ошибки, она была и остается орлом..." (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 44, с. 421-422).

[9] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 622.

[10] Ibid., p. 622.

[11]К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 33,с. 282-283.

[12] R. Luxemburg. Scritti scelti, p. 678.

[13] См.: В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 44, с. 421-422.

[14] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 202.

[15] L. Basso. Introduzione a R. Luxemburg. - In: R. Luxemburg. Scritti politici, p. 26.

[16] К. Luxemburg. Una anticritica, Appendice a L'accumulazione del capitale. Torino, 1968, p. 492.

[17] Р. Люксембург. Накопление капитала, т. 1 и II. М.-Л., Государственное социально-экономическое издательство, 1931, с. 457.

[18] Там же, с. 455.

[19] Там же, с. 457.

[20] Как и Ленин, Роза Люксембург занята восстановлением Марксовой теории общества, и оба действуют с единственной целью: восстановить революционное содержание материалистической диалектики, но эта работа по своему значению не может быть целиком связана с литературными произведениями. Карл Корш справедливо предостерегает от примитивной концепции, согласно которой революционер-практик всегда находится на высоте своего литературного сознания и поэтому в состоянии последовательно применять к любому возможному объекту развитую теорию и диалектический метод. Корш цитирует то место из "Классовой борьбы во Франции с 1948 по 1950 г." Маркса, в котором говорится, что революционный класс, едва поднявшийся на борьбу, "находит непосредственно в своем собственном положении содержание и материал для своей революционной деятельности: он уничтожает врагов, принимает меры, диктуемых потребностями борьбы, а последствия его собственных действий толкают его дальше. Он не предается умозрительным изысканиям относительно своих собственных задач" (К.. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 7, с. 16). Корш твердо держится за момент несознательного, нетеоретического в действии, то есть за элементы имманентной диалектики, несознательной и естественной.

[21] Р. Люксембург. Всеобщая забастовка и немецкая социал-демократия. Киев, изд. Е. П. Горской, 1906, с. 6.

[22] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 630.

[23] R. Luxemburg. Militarismo, guerra e classe operaia. - - In: Scritti politici, p. 406.

[24] Ibid., p. 224., Когда в "Государстве и революции" Ленин защищал Маркса от подозрения в том, что он понимает Парижскую коммуну как федералистскую, это, конечно, свидетельствовало о центризме в анализе Маркса, направленном против прудонистов, и, по правде сказать, противоречит исторической форме Коммуны. Маркс - не сторонник федерализма, который всегда казался ему спекулятивным изображением и одной из вариаций немецкого партикуляризма. Тем не менее он точно видит разницу между дисциплиной и централизмом. Для него, как и для Энгельса, твердая дисциплина есть выражение еретического, а не рабочего движения. То, что в отличие от Швейцера Маркс говорит в письме от 13 октября 1868 г. по поводу централизма тред-юнионов, справедливо для любой пролетарской организации. "Будь она [организация, построенная на основе централизма] даже возможна, - а я заявляю, что она просто-напросто невозможна, - она была бы нежелательна, особенно в Германии, где рабочий с детских лет живет в атмосфере бюрократической регламентации и верит в авторитеты, в начальство и где его нужно прежде всего приучать к самостоятельности" (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, с. 476).

[25] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 219.

[26] В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, с. 27.

[27] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 629-630.

[28] Ibid., p. 629.

[29] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 206-207.

[30] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 225.

[31] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, с. 197-198.

[32] И в этом случае абсолютно неверно разделять Ленина и Розу Люксембург; то, что их отличает, - это различие в социальных условиях, приводящее к совершенно разным результатам (например, в связи с демократическим централизмом). Действительно, критика Розой Люксембург ленинского Центрального Комитета не чужда и самому Ленину. Иногда Ленин даже может показаться сторонником стихийности; но ленинская партия не осталась такой, какой она была под его руководством. Следующее место из работы "Детская болезнь „левизны" в коммунизме", появившейся в 1920 году, вполне могло бы быть написано и Розой Люксембург: "История вообще, история революций в частности, всегда богаче содержанием, разнообразнее, разностороннее, живее, "хитрее", чем воображают самые лучшие партии, самые сознательные авангарды наиболее передовых классов. Это и понятно, ибо самые лучшие авангарды выражают сознание, волю, страсть, фантазию десятков тысяч, а революцию осуществляют, в моменты особого подъема и напряжения всех человеческих способностей, сознание, воля, страсть, фантазия десятков миллионов, подхлестываемых самой острой борьбой классов" (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, с. 80-81).

[33] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 222.

[34] В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т.9 с. 39.

[35] R. Luxemburg. Gesammelte Werke, Bd. I. Berlin, 1970, S. 581.

[36] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 305.

[37] См.: G. Lukacs. Storia e coscienza di classe. Milano, 1967, p. 341, 341 sgg.

[38] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 569.

[39] Ibid., p. 569-570.

[40] О более точном определении понятия "пролетарская общественная сфера" см.: О. Negt und A. Kluge. Offentlichkeit und Erfahrung. Zur Orga-nisationsanalyse von burgerlicher und proletarischer Offentlichkeit. Frank-furt am Main, 1972.

[41] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 615.

[42] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 589.

[43] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 38, с. 77-78.

[44] В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, с. 87, 80.

[45] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 319.

[46] R. Luxemburg. Scritti politici, p. 681-682.

Роберт Евзеров
Наследие Розы Люксембург – против авторитаризма (опыт России)

В наследии Розы Люксембург – ее произведениях, переписке – запечатлена свойственная ей антиавторитарность. Она дает о себе знать, проявляется в разных аспектах, но так или иначе в ней сказывается общая основа.

Центральное место в восприятии Розой Люксембург земной всемирности, ее изучении, деятельности в ней занимает человек, а он «создан для счастья, как птица для полета». В этом высказывании одного из литературных персонажей В. Короленко, чьи работы она переводила на немецкий, в человеческой «обязанности быть счастливым», по мысли Р. Люксембург, заключена важная часть «социальной гигиены», недоступной для миллионов людей в силу существующих социальных условий[1].

Роза Люксембург писала: «Быть прежде всего человеком – самое главное. А это значит: быть твердым, ясным и веселым, … несмотря ни на что, вопреки всему… Быть человеком – значит радостно бросить, если нужно, всю свою жизнь «на великие судьбы», значит в то же время и радоваться каждому светлому дню, каждому красивому облаку»[2]. Такой стремилась быть и она, посвящая свою жизнь борьбе за осуществление социализма «человеками», человечеством во имя их счастья.

Она была убежденной последовательницей К. Маркса, его выводов о капиталистической эксплуатации, разрушительной анархии и кризисах производства, о тенденции обобществления процесса производства, ведущей к изживанию капитализма. Она видела в них научное объяснение объективных основ социалистического переворота в ходе развития человеческого общества, стремилась выявить объективный предел развития капитализма.

Идеалом Розы Люксембург был социализм, созданный в результате активной деятельности народа, базирующийся на неограниченных свободе и демократии и гарантирующий постоянный мир[3].

Все и каждый из обозначенных компонентов антиавторитарны как по своему происхождению, так и по своей неограниченности, по своей сути. Все больше развивается самосознание такого пути широких народных масс к счастью, при котором «никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь и ни герой. Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой». А «свобода всегда есть свобода для инакомыслящих…, потому, что от этой сути зависит всеоживляющее, исцеляющее и очищающее действие политической свободы; оно прекращается, если «свобода» становится привилегией»[4]. Соответственно, и демократия осуществляется не октроированием и не должна становиться привилегией.

В свою очередь, всем этим в социальной и правовой составляющих социализма, в области человеческих отношений, взаимосвязей и взаимоотношений обеспечивается возможность счастливой жизни и одновременно необходимость ответственности каждого и всех за жизнь и развитие каждого человека и всего человечества, за жизнь и развитие природы, необходимость не допускать их нарушения, а тем более изничтожения. Мир насилья должен быть разрушен, «но каждая пролитая слеза, которую можно осушить, – это обвинение, а человек, который, спеша по важным делам, просто по грубой невнимательности давит бедного червя, совершает преступление», – писала Роза Люксембург[5].

То, что у нее сочетается внимание к природе с вниманием к человеческому обществу, не случайно. Сказываются результаты как огромной работы по изучению динамики человеческого общества, человечности в нем, так и занятий Р. Люксембург природоведением. Она писала, что социалистическая «общественная система должна и может быть только историческим продуктом, рожденным из собственной школы опыта в час его осуществления, из становления живой истории, которая так же, как органическая природа, частью которой она в конечном счете является, обладает прекрасным свойством всегда вместе с реальной общественной потребностью выдвигать также и средства для ее удовлетворения…, социализм по самой его природе не допускает себя октроировать, ввести указами. Он имеет предпосылкой ряд насильственных мер – против собственности и т. п. Негативное, разрушение можно декретировать, но строительство, позитивное – нельзя… Вся масса народа должна участвовать. Иначе социализм будет декретирован, октроирован дюжиной кабинетных интеллигентов»[6].

Так вырисовывается цельное центральное ядро антиавторитарности суждений Розы Люксембург применительно к человеку, обществу и природе в динамике исторического развития. Причем человек, человечество выступают не как просто объект, материал или пушечное мясо, а как целеполагающий фактор и субъект этого процесса.

Здесь основа также того, что антиавторитарность проявилась и в революционной позиции, которую занимала Р. Люксембург в деле развития и переустройства общества своего времени.

Переустройство существующего общества в свободное, демократическое – социалистическое – становилось в начале ХХ века все более острой необходимостью. Об этом свидетельствовали нарастающая внутриполитическая напряженность и межимпериалистическая конфликтность. Громадного размаха и мощи достигал подъем рабочего и общедемократического движений. Забастовочная борьба охватывала подчас сотни тысяч участников и даже перерастала во всеобщие стачки, продолжалась неделями, а то и месяцами, приводила к столкновениям с вооруженными силами государства, в том числе в Германии в 1910 году. Экономические требования перерастали в политические. Развивалось массовое антимилитаристское и антивоенное движение. При этом мощные политические протестные выступления, демонстрации, митинги подвергались вооруженному подавлению. В то же время нарастающая гонка вооружений, международная конфликтность все больше обострялись, приобретали перманентный характер; угроза охватывающей человечество империалистической войны становилась все более ощутимой. В войне власти предержащие видели и средство, одержав победу, укрепить свои внутриполитические позиции. Развязывая в 1904 году войну с Японией, так поступала и российская монархия. Поражение в войне ускорило российскую революцию 1905–1907 гг. – кульминационный момент тогдашнего освободительного движения. В 1907 г. международная социал–демократия на конгрессе в Штутгарте приняла резолюцию, согласно которой в случае угрозы войны предлагалось рабочему классу, его представителям в парламенте соответствующих стран сделать все возможное, чтобы воспрепятствовать войне, а если война начнется, использовать вызванный ею экономический и политический кризис для возбуждения народных масс и ускорения падения капиталистического господства. Одним из авторов этих строк была Р. Люксембург.

Итак, если обстановка в мире в начале ХХ века сделала переустройство существующего общества острой необходимостью, грозящая война превратила бы ее – во имя человека, человечности и счастья – в необходимость неотложную и категорическую. Все это предопределяет революционность антиавторитарной позиции и действия как против войны, так и за переустройство общества.

На штутгартском конгрессе в рекомендациях по поводу методов борьбы рабочего класса сослались на опыт революции 1905–1907 г.г. в России. Он был обстоятельно проанализирован Р. Люксембург в ее брошюре «Массовая стачка, партия и профсоюзы». Изучение, исследование повседневной жизни и борьбы рабочего класса проходит красной нитью через всю ее жизнь[7]. В своей последней обширной рукописи, размышлениях и выводах по поводу Октябрьской революции 1917 г. в России, она фиксирует как основу движения к социализму активную, энергичную политическую жизнь и борьбу рабочего класса.

Соответственно, с антиавторитарных позиций Р. Люксембург анализировала проблему партийной организованности в рабочем движении, роль партийных организаций, их формирование и функционирование, вопросы централизации и децентрализации, проблему «вождей» и рядовых членов партии. Очень интересный обстоятельный анализ этой проблематики с выходом на проблему перехода от централизованной цивилизации к децентрализованной дал основатель и постоянный руководитель «Международного общества Розы Люксембург» Нарихико Ито в своей замечательной книге «Путеводитель в мире идей Розы Люксембург»,опубликованной на немецком языке в 2007 г.[8]Весьма полезно было бы ее издать и на русском языке.

Антиавторитарность революционной позиции Розы Люксембург при решении проблем сокрушения существующего общественного устройства органично сочеталось с ее антиавторитарностью в деле продвижения общества к социализму. Наглядно это проявилось в ходе Ноябрьской революции 1918–1919 гг. в Германии.

9 ноября 1918 г. эта стихийно происходившая революция свергла монархический строй. Высший пост рейхсканцлера был передан Ф. Эберту, возглавлявшему Социал-демократическую партию Германии (СДПГ) – большинства. Страна была провозглашена республикой, а в выступлении К. Либкнехта – социалистической республикой. Было сформировано временное правительство «Совет народных уполномоченных» (СНУ). Оно заявило, что «вышедшее из революции правительством, политическое руководство которого является чисто социалистическим, считает своей задачей осуществление социалистической программы».

Однако, как известно, проведя большую и очень важную работу по упорядочению и обеспечению жизни в Германии, демократизации ее политической жизни, избирательной системы, социальной обеспеченности и правам трудящихся, СНУ сохранил прежний бюрократический государственный аппарат в центре и на местах. Сохранила свои позиции и реакционная военщина. Возникшие в ходе революции Советы рабочих и Советы солдат в большинстве своем не стали влиятельными органами.

Все это вызывало недовольство. Уже в 1918 году во многих районах вспыхивали протестные выступления. Наряду с забастовками, требованиями улучшения материального положения и снабжения происходили массовые выступления за «социализацию», обобществление предприятий, сохранение Советов рабочих, подчас и вплоть до требований насильственного свержения капиталистической системы.

В конце декабря 1918 г. Р. Люксембург отмечала, что германской революции «предстоят еще огромные дела и долгий путь, пока она дорастет до полного осуществления своих первых лозунгов». При этом, выделяя объективную обусловленность движения революции под давлением исторической необходимости, Р. Люксембург фиксировала внимание на деятельности по осуществлению революции в ходе «предполагаемых дальнейших направлений ее развития»[9].

Характеризуя пройденный путь революции, которая была главным образом политической, Р. Люксембург считала, что тогда имела место «первая стадия переворота, главные задачи которого лежат в области экономики, перелом экономических условий. Революция… станет экономической революцией и тем самым революцией социалистической»[10].

Решение революцией таких экономических задач, соответствующее массовым требованиям «социализации», что означало главным образом обобществление производства, предлагалось Розой Люксембург как комплексное и разноуровневное, массовое и постепенное. «Там, где массы прикованы к капитализму цепью, эта цепь должна быть разрушена». Причем борьба за социализм может быть доведена до конца только массами, непосредственно лицом к лицу борющимися с капитализмом на каждом предприятии, каждым пролетарием, выступающим против своего предпринимателя»[11].

Исходя из этого, Р. Люксембург считала, что «в грядущей фазе революции забастовки будут… становиться сердцевиной революции», и руководить ими будут Советы. В то же время следует шаг за шагом, лицом к лицу на всех уровнях государственной власти бороться за все те ее средства, которые необходимо одно за другим вырвать из рук буржуазии и передать рабочим и солдатским Советам[12]. Наряду с этим ею не исключались иные возможности продолжения революции, в том числе и парламентские. Она обращала внимание и на большую объемность и сложность социалистических задач, не сводящихся лишь к промышленности, городам. Ей было ясно, что будет сказываться и неподготовленность к решению возникающих проблем основной массы германского пролетариата. Однако она полагала, что, шаг за шагом продвигаясь вперед, исправляя ошибки, массы будут обучаться на деле, на собственном опыте, постигая полную, а не искаженную правду.

Такова неавторитарная трактовка Розой Люксембург предполагаемого антиавторитарного осуществления германской революции 1918–1919 гг. Это была, по характеристике Вилли Брандта, позиция «демократически-социалистическая… не террористически-коммунистическая»[13].

Вообще в теоретических концепциях для Р. Люксембург была неприемлема авторитарность, даже косвенная, поскольку, например, разработанная до деталей теоретическая система подавляет. Она, как «готовое симметричное строение, к которому больше нечего добавить и где живой дух не может попробовать проявить себя самостоятельно»[14].

Антиавторитарность Р. Люксембург отражалась и в ее позиции по вопросам художественного, литературного творчества. Выделяя и очень высоко оценивая русскую литературу ХIХ века, Р. Люксембург объясняет ее невиданные нигде в других странах достижения «откликающейся социальной совестью», составляющей ее мировоззрение. И в то же время пишет: «Но когда перед нами настоящий художник, социальный рецепт, рекомендуемый им, – дело второстепенное; главное – это источник его искусства, его живительный дух, а не та цель, которую он сознательно перед собой ставит»[15].

Судьба наследия Р. Люксембург в России трудна и противоречива.

Революционный ореол и гибель Р. Люксембург были определяющими в отношении к ней, ее позиции. Между тем ее концепция революционного продвижения к социализму принципиально противостояла практике этого не только в Германии, но и в России, где пытались авторитарно действовать «указами». Р. Люксембург беспокоило, как бы на деле вынужденная авторитарность не превратилась в принцип. Печальные последствия такого она прозорливо предвидела.

Публикация в Германии размышлений Р. Люксембург, ее рукописи развернуто антиавторитарного характера по поводу политики большевиков в Советской России при осуществлении социалистической революции, обоснованность которой она страстно защищала, обострила ситуацию.

В. И. Ленин, как известно, перечислив главные расхождения с ней – ее «ошибки» – в прошлом, подчеркнул «орлиную» высоту уровня ее деятельности. Он считал, что ее биография и наследие – то, по чему следует учиться, его следует опубликовать полностью. Однако в Советской России был издан лишь один том Избранных сочинений Р. Люксембург, переведенный с немецкого издания третьего тома ее сочинений.

По ходу нарастания авторитаризма в нашей стране становилась все более нетерпима антиавторитарность, содержащаяся в наследии Р. Люксембург. В 1925 г. в Коминтерне, возглавлявшемся руководством РКП(б), был принят курс на «большевизацию» коммунистических партий. При этом обращалось особое внимание на «ошибки люксембургианства». Заявлялось, что Коминтерн очень высоко оценивает величие Розы Люксембург и поэтому хочет помочь обучению «на ошибках этой великой революционерки». Нанизывая в качестве «ошибок» ее позиции по ряду вопросов массового рабочего движения, национальному, крестьянскому вопросам, формулировали вывод: «чем ближе к ленинизму» те или иные деятели, «тем опаснее их взгляды в той части, в которой, будучи ошибочными, эти взгляды не совпадают с ленинизмом»[16]. В 1931 г И. Сталин положил конец обсуждению вопросов о левых силах в рабочем движении Германии, ошельмовав при этом Р. Люксембург.

В результате после опубликованной в 1931 г. биографии Р. Люксембург до появления новой последовал перерыв на 43 года. При наличии богатейшего хранения периодики и архивов начала ХХ века, что позволяло находить, публиковать и исследовать неизвестное из наследия Р. Люксембург, это допускалось лишь редко и по очень ограниченной тематике.

Положение дел изменилось лишь во время «оттепели» после ХХ съезда КПСС, но ненадолго. И все же это дало значительный прирост публикаций, посвященных Р. Люксембург, в 60-е годы, а затем и в 70–80–е годы, что стимулировалось также бурным всплеском внимания к ней и ее наследию в ходе общественного подъема за рубежами России.

В свою очередь, публикации, посвященные изучению наследия Р. Люксембург, служили, даже во времена неблагоприятного к нему отношения, каналом для его публичности, а в связи с этим определенного инакомыслия по отношению к «установкам» и официозу. Однако само по себе наследие Р. Люксембург в течение 60 лет в СССР практически не публиковалось. Лишь в 1990 г. Я. С. Драбкин опубликовал свой перевод ее рукописи о русской революции, а в 1991 г. вышел в свет составленный им же очень содержательный обширный сборник избранных статей, речей, писем Р. Люксембург.

Следует также не упускать из виду, что десятилетия существования в России «табу» на Р. Люксембург, установленного в силу авторитарности и тоталитарности существовавших режимов, оставили свой отпечаток в сознании, деятельности целых поколений людей. Укоренились авторитарные стереотипы мышления и деятельности (например: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их – наша задача»).

Так что в наши дни, когда авторитаризм в России усиливается, а антиавторитарность еще слаба, весьма важны публикации и пропаганда наследия Р. Люксембург, материалов о ней. Отрадно, что этим занимается в России и германский «Фонд Р. Люксембург».

[1] Роза Люксембург. Актуальные аспекты политической и научной деятельности. М., 2004. С. 150.

[2] Luxemburg R. Gesammelte Briefe. Bd. 5. Berlin, 1984. S. 151.

[3] Laschitza A. Im Lebensrausch, trotz alledem. Rosa Luxemburg. Eine Biographie. Berlin, 1996. S. 9.

[4] Роза Люксембург. Актуальные проблемы… С. 223.

[5] Luxemburg R. Gesammelte Werke (GW). Bd.4, Berlin,1974. S. 406.

[6] Ibid. S. 360.

[7] См.: Yevzerov R. Soziale Entwicklung und Massenbewegung // Yearbook 1998. International Labour Movement, Budapest, 1997. S. 283ff.

[8] Wegweiser zum Gedanken Rosa Luxemburgs. Tokyo, 2007.

[9] Роза Люксембург. Актуальные аспекты… С. 264, 265.

[10] Там же. С. 269, 275.

[11] Там же. С. 269, 270.

[12] Там же. С. 270, 276.

[13] Поттхофф Х., Миллер С. Краткая история СДПГ. 1848–2002. М., 2003. C. 97.

[14] Люксембург Р. О социализме и русской революции. М., 1991. С. 208.

[15] Роза Люксембург. Актуальные аспекты… С. 146–147.

[16] Kommunistische Internationale (Hrsg.): Erweiterte Exekutive (März/April). Thesen und Resolutionen. Hamburg, 1925. S. 19ff.

1 2 34