ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Предъявителю сего тов. Карасеву, предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц от 16 до 20 лет, на кого укажет тов. Карасев

Главком Ивашев (подпись)

Место печати (печать)

На основании мандатов красноармейцы схватили более 60 молодых девушек из буржуазии и воспитанниц учебных заведений во время устроенной в городском саду облавы, четверо подверглись изнасилованию, 25 девиц отвели во дворец Войскового атамана к Бронштейну, остальных в гостиницу «Старокоммерческую» к Кобыреву и в гостиницу «Бристоль» к матросам, где их изнасиловали.

Каким-то образом удалось освободить девушку, изнасилованную начальником большевицкой уголовно-розыскной милиции Прокофьевым, других увели уходившие отряды красноармейцев, и судьба их не выяснена.

После жестоких истязаний несколько девушек убили и выбросили в реку Кубань и Карасун. Группа красноармейцев в течении 12 суток насиловали ученицу 5 класса одной из Екатеринодарских гимназий, затем большевики привязали ее к дереву и жгли огнем, потом расстреляли (фамилии потерпевших не публикуются по понятным причинам).

Особенной жестокостью и массовостью большевики проявили террор в Лабинском отделе Кубанского казачьего войска. Большевики захватили власть в Лабинском отделе в январе-феврале 1918 года. Окружая станицы красноармейскими отрядами комиссары приказывали отбирать оружие у казаков, арестовывали наиболее влиятельных казаков и священников.

В феврале 1918 года красные первым в г. Армавиреубили командира 18 кубанского пластунского батальона. Шесть дней труп офицера лежал на улице, собаки рвали его на части.

Спустя два месяца толпой красных солдат казнены 12 офицеров. 79 арестованных офицеров пропали без вести – они были переданы в распоряжение командира саперного батальона красных.

Более 500 мирных армавирских жителей закололи штыками. Убивали отцов на глазах матерей, мужей перед женами, детей перед матерями. Ужасы армавирских казней довели многих женщин до полного умопомешательства. До сентября 1918 года красными убито в Армавире 1342 человека.

Ст. Чалмыкская. 5 июня 1918 года 38 казаков большевики вывели на станичную площадь, построили в две шеренги (спина к спине), разомкнули их ряды, а сами выстроились двумя шеренгами против обреченных, по команде командира красного отряда Кроначева красноармейцы с криками «Ура!» бросились колоть казаков штыками. 12 июня 1918 года партию казаков в 16 человек привели к кладбищенской ограде, выстроили, предварительно раздев их, и перекололи всех штыками. Штыками же, как вилами, перебрасывали тела в могилу через ограду, еще живых казаков зарывали в землю. Изрубленный шашками казак Седенко застонал, просил напиться, большевики предложили ему попить кровь из свежих ран изрубленных станичников. Казнено 183 казака, из них 71 подверглись особым истязаниям: им отрезали носы, уши, рубили ноги, руки. Трупы казненных несколько дней оставались не зарытыми. Собаки растаскивали по полям тела.

Хутор Хлебодаровский. Учитель начальной школы Петров зарублен шашками.

Ст. Еременская. 5 июня 1918 года арестовано 12 казаков: большевики вывели их в поле, дали по ним три залпа и ушли. 5 казаков оказались живыми. Один из них, Карташов, уполз в пшеничное поле. Вскоре после казни пришли большевики с железными лопатами, добили еще живых казаков. Свидетель слышал стоны добиваемых и треск раздробляемых черепов.

Ст. Лабинская. 7 июня без суда расстреляны 50 невиновных казаков. В тот же день на глазах жены и дочери убили бывшего станичного атамана Алименьева, ударом шашки красноармеец снес ему черепную коробку, мозги выпали и разбились на куски по тротуару, жена бросилась подбирать, чтобы не дать схватить собакам. Красный палач прогнал вдову, закричав: «Не тронь, пусть собаки сожрут». Дочери казненного просили отдать тело для погребения, большевики ответили: «Собаке – собачья честь, на свалку его, будешь рассуждать, так и тебя на штык посадим».

8 июня убили офицера Пулина. На просьбу отца с матерью отдать похоронить тело, ответ был тот же.

Исколот штыками на улице казак Ефремов, умирающего нашли родственники и взяли домой. Вечером, узнавши об этом, большевики ворвались в дом и закололи его штыками в горло. Руководил арестами и казнями комиссар Данильян.

Ст. Вознесенская. В конце сентября, уходя из станицы, большевики расстреляли из пулеметов работавших в поле казаков, в течении двух дней казнили 40 казаков-стариков, молодые ушли в партизаны в горы.

Казнили казаков по одиночке и партиями, расстреливали, кололи штыками, рубили шашками. Место казни – станичный выгон, у вырытых могил ставили обреченных, и красноармейцы рубили им головы, сбрасывая тела в могилу, живых засыпали землей вместе с трупами. Убили в погребе арестованных офицера Числова из револьвера и казака Малинкова ружейными прикладами. Тело офицера вывезли из станицы и бросили в навозную кучу, туда же, вскоре, привезли туши палых лошадей и бросили рядом с телом офицера. Свиньи и собаки изорвали лошадей и тело офицера.

Ст. Упорная. Казни продолжались с 7 июня до конца месяца. Убивали на улице, в домах, поодиночке, выводили партиями на кладбище, казнили у вырытых могил. Убивали в подвале станичного управления. Всаживали казаку по три штыка в бок и выносили еле живого на площадь, где собравшиеся толпы большевиков и большевичек кричали «Ура!» и рукоплескали зверству. Казнено в станице 113 казаков.

Ст. Каладжинская.Казни начались после захвата власти большевиками. Арестовали 40 казаков, 14 казнили. Их выводили, командовали: «Раздевайсь! Разувайсь! Нагнись!» и двумя-тремя ударами рубили наклоненную голову. 7 июня убийства продолжались. 31-го казака зарубили на краю оврага шашками, сбрасывали трупы в овраг и едва засыпали навозом: казачьи кости, растащенные собаками находили в разных концах станицы.

Связанного казака Крестова привязали за ноги веревкой к телеге и погнали лошадей вскачь по всей станице. Несясь по улице, сидевший в телеге большевик кричал: «Сторонись, казак скачет, дай дорогу!» Изуродованного и окровавленного казака дотащили так до церковной площади и здесь казнили – один из красных солдат воткнул казненному шашку в рот и, ворочая ею из стороны в сторону, приговаривал: «Вот тебе казачество!»

Ст. Зассовская. 5 июня большевики арестовали 130 казаков. Прибывший из ст. Владимировская, красный отряд выводил арестованных из подвала станичного правления и рубили шашками. Тела свозили на телегах, сбрасывали в могилы и засыпали заживо. Казак Емельянов, весь изрубленный, подполз к ведру около могилы, выпил воды, обмыл лицо и стал вытираться бешметом. Красноармеец заметил это и заколол казака штыком. Всего казнено 104 казака. Во время коротких перерывов красные палачи брали приготовленную для них пищу залитыми кровью руками.

Ст. Кладимировская. Казни начались 5 июня (все тот же 1918 год), за несколько дней убили 264 казака, проявляя при этом жестокость и глумление: выводя арестованных, большевики заставляли их петь: «Спаси, Господи, люди твоя», а затем рубили казаков шашками, но не до смерти, чтобы казак помучился. У казака Панева, 16 лет от роду, красные солдаты содрали кожу с черепа, выкололи глаза, после чего зарубили.

Казак А. Девосеев убит за то, что его сын состоял в партизанском отряде. Большевики били его прикладами, потом застрелили и уже мертвого кололи штыками. Убиты три брата Синиловы: Андрей расстрелян без всякой причины, над телом его глумились; Григорий скрылся, вернулся домой, большевики схватили его и стали рубить шашками, ему удалось вырваться, прожил 5 дней, спрятавшись в яму, где в страшных мучениях умер; Гавриил зарублен на станицей. Убили 70-летнего казака, четыре большевика кололи его штыками спереди и сзади, невзирая на страшный крик и мучения старика. Казнены 4 брата Осеевы. Всех замученных, расстрелянных и казненных в станице около 700 человек.

Ст. Сенгилеевская.Войсковой старшина Кубанского Казачьего войска Фостиков с 1-м кубанским полком вошел в станицу 17 августа 1918 года. За время пребывания в ней большевиков все было разграблено до кухонной посуды, много домов сожжено, женщины и девушки изнасилованы, трупы убитых казаков еще не убраны. Цистерны, где станичники сохраняли дождевую воду, как питьевую, забиты трупами людей и животных.

Город Ейск. 4 мая (того же 1918 года) ЧК расстреляло 10 арестованных, 70 офицеров, 1 священника и других лиц, возвратившихся домой с кавказского фронта. 11 июня комиссия расстреляла еще 11 человек – арестованных рубили в камерах, в уборной и в дверях.

Ст. Новощербинская. После восстания в Ейском отделе в середине мая 1918 года в станицу ворвался карательный отряд большевиков под предводительством Лебедева и Богданова, и потребовал выдачи виновных. Прапорщика Черного убили выстрелом в голову, суда и расправ не производили, отправляли в расход. Г. Китков расстрелян, Г. Сушко по ошибке расстрелян вместо Гришко, красные заявили: «Нечего тут валандаться, все равно». 30 мая отряд ушел и увел арестованных офицеров. В двух верстах от города их раздели, построили и расстреляли по очереди, чтобы «чертовы кадеты намучились».

Ст. Ключевская. 7 марта 1918 года 6 человек расстреляли на станции. Трупы порубили на мелкие куски и бросили в общую яму.

Ст. Крымская. В марте 1918 года арестовали станичного атамана П.И. Левченко и посадили в караульное помещение станичного управления. 22 марта туда ворвались большевики Челолебит, Гончаров и Долгуша, и, исколов атамана штыками, отрубили ему руки и ноги. На третий день после истязаний атаман умер. В апреле 1918 года в станице расстреляно 67 человек.

Ст. Раневская. 6 августа 1918 года убит казак С.М. Кулин во время большевицкой реквизиции.

Ст. Джигинская (немецкая колония). В начале июня 1918 года зверски убиты И. Клеп, Александр и Иван Рейнеке.

Ст. Варениковская.17 мая 1918 года зверски зарублены казаки Ф.И. Герасимов и Х.А. Руденко. Урядник С.М. Серженко убит 10 августа 1918 года.

Гибель братьев Султан Гиреев: султана Крым-Гирея, пробиравшегося к себе на родину через Туапсинский округ, большевики арестовали его в ст. Калужской. Через Горячий Ключ его привезли в селение Княземихайловское, где истязали князя в течении нескольких дней, затем, привязали его за ноги к дереву, разложили под ним костер и сожгли живьем. Родной брат его Магомет погиб той же смертью. Третий брат Султан Даулет Гирей с полковником Маркозовым и другими был схвачен в Горячем Ключе, перевезен в аул Габукай и заколот штыками вместе с 180 черкесами аула, вставшими на их защиту. Четвертый брат Султан Каплат-Гирей захвачен в хуторе Исабанхабль, за Кубанью, близ Екатеринодара, и зарублен шашками.

Трудно перечислить все злодеяния, творимые революционной властью по отношению к казачеству, и не только ввиду большого количества, но и потому, что не все они зафиксированы документально. Родственники казненных и очевидцы боялись об этом говорить.

В январе 1919 года Революционная власть приступила к осуществлению практических мер репрессий к казачеству, указанных в директиве ЧК от 24 января 1919 года.

В массовом порядке казачьи семьи выселяли с родных земель на «просторы» Сибири, Урала, Крайнего Севера, и до 1936 года запрещалось даже появляться в родных местах. За один лишь прием 6 сентября 1920 года были вывезены на Север и расстреляны 6 тысяч кубанских офицеров и чиновников. Их грузили партиями в закрытые баржи, вывозили вверх по Северной Двине и расстреливали на пустыре из пулеметов. Затем, баржи возвращались и грузили следующих, и так, пока не уничтожили всех 6 тысяч, а Кубань захлебнулась и еще слезами шести тысяч вдов, а сколько осталось сирот и теперь не узнаем.

Зажиточных казаков отправляли в Архангельскую губернию. Из первого транспорта никто живым не остался, все были перебиты холодным оружием.

Многие сотни семей только из одной станицы Незамаевской были отправлены в Сибирь и на Урал. Из 16-ти тысяч прежнего населения осталось около 3,5 тысяч. И сейчас в Незамаевской живет всего 3266 человек. Ст. Новодеревянковская. Сегодня в станице с хуторами около 8 тысяч человек. Примерно, одна треть населения, по сравнению с 1920 годом.

Одна только экспедиция особого назначения (латыши, мадьяры, китайцы – все кавалеры ордена красного знамени) в ст. Тихорецкойза три дня расстреляли около 600 пожилых казаков. «Интернационалисты» выводили их из тюрьмы, раздев догола по 200 человек, и расстреливали из пулеметов.

В одном из отчетов учтены карательные акции, в которых 9-я армия отчитывалась за проводимые меры по усилению репрессии против казачьего населения: с 1 по 20 сентября 1920 года ст. Кабардинская обстреляна артогнем, сожжено 8 домов. Хутор Кубанский обстрелян артогнем. Ст. Гурийская обстреляна артогнем, взяты заложники. Хутор Чичибаба и хутор Армянский сожжены дотла. Ст. Бжедуховская – сожжены 60 домов. Ст. Чамлыкская – расстреляно 23 человека. Ст. Лабинская – 42 человека.

Ст. Псебайская – 48 человек. Ст. Ханская– расстреляно 100 человек. Конфисковано имущество, семьи отправляются вглубь России.

Кроме того, сколько расстреляно полками при занятии станиц – учета не велось.

И тут же вывод штаба армии: «Желательно приведение в жизнь самых крутых репрессий и поголовного террора!»… Ниже зловещая приписка от руки: «Исполнено». При, так называемой, «конфискации» у казаков порой выгребались все имеющиеся вещи, вплоть до нижнего женского белья. Тысячи казачьих семей с детьми и стариками выселялись с родных земель. Казачьи земли раздавались вновь образовавшимся национально-автономным республикам. Хутора и станицы заселялись жителями центральных областей России, досрочно демобилизованными красноармейцами. Казаки жили под постоянной угрозой смерти, на митингах слышалось: «Устроить казакам Варфоломеевскую ночь, вырезать их до люльки (до колыбельного возраста)».

Из-за насильственного изъятия хлеба у населения и колхозов в 1932-1933 г.г. начался массовый голод, ужасы которого трудно вообразить, а не только представить.

Вот что писал об этом в письме казак своему брату, находящемуся в эмиграции в Югославии:

«Долго хотел тебе написать, что здесь творится, да не было случая, теперь пишу и думаю вам интересно знать, как здесь живут. Смертность такая в каждом городе, что хоронят не только без гробов (досок нет), а просто вырыта огромная яма, куда свозят опухших от голодной смерти, и зарывают. Это в городе, а в станицах сплошной ужас: там трупы лежат в хатах, пока смердящий воздух не привлечет, наконец, чье-либо внимание. Хлеба нет. В станицах, в которых есть рыба, люди сушат рыбные кости, мелют их, потом соединяют с водой и пекут лепешки, и это заменяет им хлеб. Ни кошек, ни собак давно нет – все это съедено.

То, что я тебе пишу, столь ужасно, что из вас, там всех живущих, пожалуй, никто не поверит, так как вы никто, в сущности, не можете знать тех страданий, которые мы переносим, здесь живущие.

Стали пропадать дети, их заманивают под тем или иным предлогом, кого просят отнести какое-нибудь письмо по адресу, давая за это один-два рубля, а так как все голодны, то это приманка, их режут, делают из них холодные котлеты и продают, а топленый жир с них голодные покупают. Открыли несколько таких организаций. В колодце нашли кости с человеческими пальцами. В бывших склепах найдено засоленное человеческое мясо. На окраине нашли более 200 человеческих голов с золотыми зубами, где снимали с них коронки для торксина (прим. автора: торксин – магазин, где за золото, серебро, можно было купить продукты питания). В школе детям объявили, чтобы сами не ходили, а в сопровождении родителей (вторая смена в школе занимается вечерами).

Исчезают взрослые, более или менее полные люди… У нас тиф сыпной. Живем без всяких лекарств. Нет даже хины. Кончаю, не волнуйся, все Бог даст, переживем, родной мой».

«Ранней весной 1934 года, учащихся ФЗУ», пишет М.И. Кокунько, в числе которых был его дальний родственник, «отправили в ст. Полтавскую, откуда были высланы все жители на обработку заброшенных полей, а так же в ст. Славянскую и Джерелиевскую. По дороге в Краснодаре мы увидели страшное. Люди со вздутыми животами падали прямо на улицах, их мгновенно раздевали, а тела грузили на подводы и увозили к железнодорожному полотну, укладывали на платформы. После мы узнали – трупы сбрасывали с моста в Кубань. Хоронить сил не было. По реке тогда плыли и плыли трупы».

В своих воспоминаниях адвокат Н. Палибин, которому в те годы пришлось довольно часто ездить и ходить в станицы, говорит, что случаи людоедства и трупоедства (эти термины обозначали разные явления: трупоеды поедали трупы скончавшихся людей) были распространены повсеместно и очень широко. Даже взрослым мужчинам было опасно ходить в одиночку.

Вот только один случай 1933 года из его адвокатской практики: «Во время изъятия хлеба у крестьянина два активиста забрали в семье середняка все зерно, в результате отец семейства умер. Оставшиеся в живых жена и дочь умершего, срезали с покойника мясо, посолили его в бочке и питались этим. Затем все же умерла от голода мать. Тогда двенадцатилетняя девочка срезала с матери мясо»…

Адвокат описывает «положительно вымершие станицы», в которых практически не осталось семей – совершенно вымершую и опустевшую Прочноокапскую, вымершую на 75%, и больше: Гиагинскую, Старонижестеблиевскую, Дандуковскую, Константиновскую, Чомлевскую (это только те станицы, где он был сам).

«Целые кварталы вымерли, хаты были развалены. Улицы заросли кустами акации и бурьяном. На базаре лежали умирающие и мертвые. Люди ползли и кое-как плелись на кладбище, чтобы умереть там под крестами. По вечерам все боялись выходить из хат, так как можно было стать жертвой охотников до человеческого мяса».

Вот отрывки из сводки ОГПУ в районах Северо-Кавказского края от 7 марта 1933 года:

«Ейский район, ст. Должинская… На допросе Герасименко заявила, что на протяжении месяца она питалась различными отбросами, не имея даже овощей, и что употребление в пищу человеческого трупа было вызвано голодом.

Ст. Новощербиновская… В 3-й бригаде жена осужденного Сергиенко таскает с кладбища трупы детей и употребляет в пищу.

Кущевской район, Рева Надежда вырезала у трупа сына Михаила мясо с бедер обеих ног. На вопрос, зачем это сделала, ответила: «Это не ваше дело, я резала мясо со своего ребенка».

Пытавшихся вырваться из охваченных голодом областей водворяли обратно. 22 января 1933 года Советское правительство предписало ОГПУ Украины и Северного Кавказа не допускать выезда, после того, как будут отобраны контрреволюционные элементы, выдворять остальных на места их жительства. На начало марта было возвращено 219 460 человек. Отличались случаи немедленной расправы с людьми на местах у железнодорожных станций…

Свалив всю вину за охвативший почти всю Кубань ужасный голод на казаков, обвинив их в саботаже хлебопоставок и сева, краевой комитет партии с представителями ЦК постановили:

За полный срыв по посеву и хлебозаготовок занести на черную доску станицы: Новорождественскую, Медведовскую и Темиргоевскую. Немедленно прекратить в них привоз товаров, прекратить всякую торговлю, прекратить все ассигнования и взыскать досрочно все долги. Кроме того, предупредить жителей станиц, что они будут, в случае продолжения «саботажа» выселены из пределов края, и на их место будут присланы жители других краев.

С ноября 1932 года по январь 1933 года Северо-Кавказский 1 Крайком ВКП(б) занес на «черные доски» 15 станиц – 2 донских (Мешковская, Боковская) и 13 кубанских: Новорождественская, Темиргоевская, Медведовская, Полтавская, Незамаевская, Уманская, Ладожская, Урупская, Стародеревянковская, Новодеревянковская, Старокорсунская, Старощербинская и Платнировская.

Позорно провалившими хлебозаготовки были признаны так же районы: Невиномысский, Славянский, Усть-лабинский, Брюховецкий, Кущевской, Павловский, Кропоткинский, Новоалександровский и Лабинский – в них также была прекращена всякая торговля и закрыты все лавки (магазины).

Из районов Ейского, Краснодарского, Курганинского, Кореновского, Отрадненского, Каневкого, Тихорецкого, Армавирского, Тимашевского, Новопокровского приказано было вывезти все товары и закрыть все лавки (магазины).

Одновременно по всему краю производятся «повальные обыски» для отобрания запасов хлеба у населения. Газета «Молот» сообщала: «Ежедневно активы коммунистов открывают во дворах спрятанный хлеб. Хлеб прячут в ямы и стены, в печи, в гробы на кладбищах,… в самовары». Газета требовала: «Эх, тряхнуть бы станицу, целые квартилы, целые улицы, тряхнуть бы так, чтобы не приходили по ночам бежавшие из ссылки враги».

Окруженные войсками и активистами станицы и хутора превращались в резервации с единственным выходом на кладбище, в ямы скотомогильников, глиняные карьеры.

Вспоминает И.Д. Варивода, в то время секретарь комсомольской организации станицы Новодеревянковской. «Созвали комсомольцев и пошли искать по дворам хлеб. А какой саботаж? План хлебозаготовок был выполнен, все сдали! Собственно, искать-то уже нечего. За день нашли в скирде один мешок пшеницы. Нашли! Вот это и надо было. С этого началось. Станица была объявлена вне закона, сельсовет распущен, всем руководил комендант. Окружили кавалерией – не войти, ни выйти, а в самой станице на углах пехотинцы: кто выходит после 2-х часов вечера – тех стреляли без разговору».

О свирепости комсодовцев рассказал Т.И. Клименко. Под благовидным предлогом они сначала сами советовали укрыть зерно, затем, выследив, заявляли, где что спрятано. Прямо на подводах они развязывали узлы с барахлом и делили награбленное между собой. У кого сохранились коровы, всех заставили вывозить покойников в 12 траншей, что отрыли на окраине станицы. В ямы сбрасывали и еще живых, потому там слышался постоянный стон, а наполненные ямы как бы пошевеливались от потуг пробующих выбраться. Были случаи и людоедства. И снова И. Варивода рассказывает: «Голые, как попало набросанные на горбы – кто висел через дробины головой, у кого руки весели до земли, кто одну или обе ноги задрал вверх – «окоченелые» враги народа совершали последний путь на цэгэльню, на Бакой. Там был раньше кирпичный завод и глину брали из карьера. Бросали всех в братскую могилу, от младенца до бородачей. Бросали и живых еще, но таких, что уже все равно дойдут, умрут».

И какие только меры не применяли к казачьим семьям, чтобы заставить их сказать, где хлеб.

В статье «Сталинский голодомор» К. Александров рассказывает о похожих событиях на Дону. «В Вешенском районе уполномоченные крайкома и райкома партии Г.Ф. Овчинников, В.И. Шарапов, Белов, А.А. Плоткин и другие, добиваясь хлебосдачи, практиковали средневековые пытки. Колхозникам ломали пальцы карандашами, окунали в прорубь с петлей на шее, держали с годовалыми детьми на 20-градусном морозе, обливали одежду керосином, затем поджигали и тут же тушили, сажали на раскаленную плиту, заставляли бегать по снегу голыми, в огромных количествах принуждали пить воду, в которую предварительно добавляли сало, пшеницу и керосин».

Разумеется, и среди партийного руководства были люди, считавшие необходимым изменить политику партии в этом важном вопросе по отношению к казачеству (Бухарин, Сокольников, большевик-казак Миронов, Ружейников), но их предложения, по существу, сводились лишь к приданию процессу расказачивания более «мягкой» формы.

А в то самое время, когда Кубань буквально вымирала, как пишет советский историк И.Я. Эдельман, по всей Кубани опухших от голода людей сгоняли в многотысячные эшелоны для отправки в северные лагеря, во многих пунктах той же Кубани на государственных элеваторах, в буквальном смысле слова, гноили сотни тысяч пудов хлеба.

В исторической науке массовое уничтожение казачества принято называть просто «расказачиванием» (при этом, в основном, имеется ввиду, что казакам запрещалось петь казачьи песни, носить казачью одежду, называться казаками), а о голоде 1933 года вообще не говорили. Об этом как-то сказал М.П. Лобанов в «застойный период» в журнале «Волга», так его, как отметил В.П. Астафьев, хотели уничтожить. Так вот, «расказачивание» (а голод 1933 года на Юге России был продолжением политики массового уничтожения казачества) – это одна из крупнейших политических и идеологических акций XX века, направленная на уничтожение тысячелетнего уклада жизни народа (казаки в большей степени сохранили древнерусский допетровский уклад жизни). Главный удар был направлен в сердцевину благородства и доблести, которую не удалось уничтожить даже выкормышу Ротшильдов Наполеону.

Не миновали казаков и волны арестов 1936-1938 г.г. (которые накрыли и многих большевиков, тех же изобретателей «черных досок»). В итоге, к концу 30-х годов прошлого века физически истреблено, как указывает статистика, около 70% казаков. А сколько рассеяно по СССР и по всему миру, лишено памяти и родственных связей?

Изгнанные из родных станиц и хуторов Кубани, казаки-станичники, вспоминая и тоскуя по родным краям, пели на чужбине:

Из чужой стороны, издалека

Шлем любимой Кубани привет,

Носим в сердце тебя мы глубоко,

Помня прадедов наших завет.

Ты, Кубань наша вольная милая,

Позови нас скорее домой,

Надоела чужбина унылая,

Не по воле мы расстались с тобой!

От зари до зари вспоминаем

Твои горы, леса и поля.

И в молитвах тебя поминаем,

Ты, красавица наша земля.

Мы покинули там, за морями

Свои хаты, отцов, матерей,

И мы часто рыдаем слезами

О судьбе наших жен и детей.

Ты несешь терпеливо страданья,

К нам доносятся слезы и стон.

Ты забыла уже ликованья

И не слышишь былой перезвон.

Объяви же сполох, дорогая,

Воскреси ты свободу свою

За нее, про себя забывая,

Как один, мы пойдем на войну.

Слава прадедов наших седая,

Не страшили их смерть и полон,

И мы, гордо о них вспоминая,

Шлем земной тебе низкий поклон.

Выжил – кто выжил, кто сумел приспособиться. Тяжело вспоминать это и больно. В 20-30 годы XX века за хранение дедовской черкески, кинжала и старых фотографий, можно было запросто лишиться жизни. Поэтому мало, что сохранилось по станицам. Старики, умирая, завещали хоронить себя со снимками ближних на груди. А выжившие молчали долгие годы (*).

Это лишь малая толика подтвержденных документально фактов, дающих представление о масштабах насилия, террора и геноцида, чинимого революционной властью над одним из самых свободолюбивых непокорных и гордых народов России с целью его ликвидации, именно как народа. Горькую чашу, которую довелось испить казачьему народу в годы геноцида до конца, в большей мере пришлось матери-казачке. Да будет благословенно имя ее. И когда в 90-е годы прошлого века началась, так называемая, «перестройка» или развал СССР, утром 22 января 1989 года автор статьи «Черные доски» Левченко позвонил поэту Юрию Поликарповичу Кузнецову, урожденцу Кубани, и попросил его выступить на встрече жертв казачьего геноцида, Юрий Поликарпович помолчал, и, вдруг, еле слышно произнес: - А что говорить, я плачу.

* - О красном терроре на Кубани и о геноциде, которому подверглось казачество в период октябрьского переворота гражданской войны, более подробно рассказывается в статьях: на стр. 210-223 Г.В. Копунько и стр. 437-454 П.И. Калобухова в Кубанском сборнике т. (22).

КАЗАЧИЙ СКАЗ

Наверное, ни у одного народа, кроме казачьего, на долю женщины не выпало столько горя, страданий, испытаний и мук.

На протяжении почти всей многовековой истории казачьего народа тяжело складывалась жизнь казачки. Много страданий пришлось на долю матерей и жен. И не без основания воспел их святые слезы трогательный старинный казачий сказ:

Это случилось давно, братья соколы (соколом у казаков назывались молодые, удалые казаки), еще в те времена, когда казакам часто приходилось биться и гибнуть в степях и на синем море, когда души погибших реяли в туманах над речными милями, над болотистыми лиманами, когда горькие причитания по павшим душам неслись в каждом хуторе, как шум воды на порогах.

Однажды, спустилась на землю Пречистая Дева Мария, наша небесная Мати, вместе со Святым Николаем Святителем, в лучшей своей жемчужной короне, тихо скользила она вдоль обширного казачьего края, внимая горькому плачу своих детей. И когда наступил знойный день, пересохли от жалости уста Ее, и нечем было их освежить. Никто на хуторе не отвечал на их стук, никто не подходил к дверям, и только громче еще раздавались за ними горькие рыдания.

Тогда подошли они к широкой казачьей реке. И только наклонилась к ее струям Прекрасная Мати, как упала корона с ее головы, упала и скрылась под водой.

Ах, сказала она, пропали мои прекрасные жемчуга. Никогда больше не будет у меня таких красивых. Но когда возвратилась она в свой Небесный дом, то увидела на ее Золотом троне такие же сияющие зерна драгоценного жемчуга.

Как же они попали сюда? – воскликнула Она, - ведь я их потеряла. Наверное, их нашли казаки и передали для меня.

Нет, Матушка, - сказал ей Сын, - Это не жемчуга, а слезы казачьих матерей. Ангелы собрали их и принесли к Твоему престолу.

Вот почему в казачьей Земле жемчуга и до сих пор связаны со слезами, только у казаков День казачки-матери издавна празднуется 21 ноября (по старому стилю) – 4 декабря (по новому стилю) каждого года.

Тот, кто не уважает обычаи своего народа,

не хранит их в своем сердце, тот позорит

не только свой народ, но, прежде всего

не уважает самого себя, свой род,

своих древних предков