 ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ Сила воли ведет к действию, а позитивные действия формируют позитивное отношение Как определить диапазон голоса - ваш вокал Игровые автоматы с быстрым выводом Как самому избавиться от обидчивости Противоречивые взгляды на качества, присущие мужчинам Вкуснейший "Салат из свеклы с чесноком" Натюрморт и его изобразительные возможности Применение, как принимать мумие? Мумие для волос, лица, при переломах, при кровотечении и т.д. Как научиться брать на себя ответственность Зачем нужны границы в отношениях с детьми? Световозвращающие элементы на детской одежде Как победить свой возраст? Восемь уникальных способов, которые помогут достичь долголетия Классификация ожирения по ИМТ (ВОЗ) Глава 3. Завет мужчины с женщиной
Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.
| ЯПОНСКИЙ МИНИМАЛИЗМ: стиль интерьера, к которому склонно большинство летунов – родства не помнящих молодых людей, вечно меняющих место работы.
У Клэр чудный домик, но одна деталь меня здорово нервирует: десятки пар – настоящая гора – оленьих рогов, которые, сцепившись в хрупкую окостеневшую гроздь, лежат в соседней с кухней комнате. Комната, которой положено быть столовой, напоминает склеп и до смерти пугает всяких там сантехников и слесарей, приходящих, если надо, что-нибудь починить. Это коллекционерское безумие началось у Клэр несколько месяцев назад, когда она «выкупила на свободу» гору оленьих рогов у соседей, распродававших пожитки перед отъездом. Спустя несколько дней Клэр оповестила нас с Дегом, что совершила некий обряд, позволивший душам загубленных животных отлететь на небо. В чем состоял обряд – она не распространялась. Вскоре процесс «освобождения» превратился в легкое наваждение. Теперь Клэр спасает рога, помещая в «Дезерт сан» объявления следующего содержания: «Местной художнице требуются для работы оленьи рога. Просьба звонить по тел. 323…» В девяти случаях из десяти откликается женщина по имени Верна, с накрученными на бигуди волосами, которая говорит Клэр, жуя антиникотиновую жвачку: «Милочка, на резчицу по кости вы что-то не похожи, но моего подлеца черти унесли, так что ладно уж, забирайте эти ерундовины. Все равно я никогда их терпеть не могла». – Ну-с, Дег, – потянувшись к его бумажным пакетам, говорю я. – Что ты мне привез? – Руки прочь! – огрызается Дег и быстро добавляет: – Терпение, терпение. Прошу. – Порывшись в пакете, он что-то сует мне в руки. Что именно, я даже не успеваю разглядеть. – Un cadeau pour toi 27. У меня в руках свернутый старинный ремень, на котором вышито бисером: «Большой каньон». – Дег! Это просто класс! Настоящие сороковые. _ Так и знал, что тебе понравится. А теперь для mademoiselle… – Извернувшись, Дег что-то протягивает Клэр: баночку из-под майонеза «Мирекл вип» с отодранной этикеткой, наполненную чем-то зеленым. – Пожалуй, это гордость моей коллекции талисманов. _ Mille tendresses 28, Дег, – глядя на нечто, напоминающее гранулированный кофе, только почему-то оливкового цвета, произносит Клэр. – Но что это? Зеленый песок? – Она показывает склянку мне, потом встряхивает ее. – Ума не приложу. Нефрит? – Нет, не нефрит. Противные мурашки пробегают у меня по спине. – Дег, ты случайно не в Нью-Мексико это добыл, а? – Очень тепло, Энди. Так ты знаешь, что это? – У меня предчувствие. – Ишь какой сообразительный. – Прекратите свои мужские штучки – лучше объясните, что это за фигня! – требует Клэр. – Мне надоело улыбаться – челюсть сводит. Я прошу у Клэр позволения взглянуть на подарок; она протягивает мне баночку, но Дег пытается вырвать ее у меня из рук. Похоже, коктейль начинает действовать. – Надеюсь, он все-таки не радиоактивный, а, Дег? – Радиоактивный?! – взвизгивает Клэр. Дег вздрагивает, от неожиданности роняет склянку, и та разбивается. В мгновение ока бесчисленные стекловидные зеленые бусины разлетаются, как злющие осы из гнезда, рассыпаясь повсюду – скачут по полу, закатываются в щели, в складки покрывала, в кадку с фикусом – повсюду. – Дег, какого черта?! Теперь убирай все это сам. Чтоб у меня в доме твоего песка не было! – Это тринитит, – мямлит Дег, скорее разочарованный, чем обиженный. – Он из Аламогордо, где провели первое ядерное испытание. Жар был такой сильный, что переплавил песок в новую субстанцию. А баночку я купил в магазине дамской одежды, в отделе сопутствующих товаров. – Боже! Это плутоний! Ты притащил в мой дом плутоний! Кретин! Теперь здесь все заражено. – У нее перехватывает дыхание. – Я больше не могу здесь жить! Придется переехать! Мой идеальный маленький домик… я живу в радиоактивном могильнике… – Клэр в своих танкетках мечется как курица, ее бледное лицо раскраснелось, но она пока еще воздерживается от прямых обвинений в адрес быстро увядающего Дега. Я тупо пытаюсь ее урезонить: – Успокойся, Клэр. Взрыв был почти пятьдесят лет назад. Эта хреновина теперь безвредна… – Иди ты знаешь куда со своей безвредностью, мистер Всезнайка. Ты же сам в нее не веришь! Прям такой ты наивный – да никто не верит правительству. Это дерьмо – смерть на ближайшие четыре с половиной миллиарда лет. Дег, полусонный, мямлит с кровати: – Не кипятись, Клэр. Бусины свое наполовину отжили. Они чистые. – А ты, пока весь мой дом не будет дезактивирован, даже не смей слова мне сказать, Франкенштейново ты чудовище. А я поживу у Энди. Спокойной ночи. Она вылетает из комнаты, словно тепловоз, бросивший свой поезд, оставляя Дега в близком к коме состоянии на кровати – его ждет лихорадочный, полный бледно-зеленых кошмаров сон. Будут ли Клэр сниться кошмары – мне неизвестно, но в этом бунгало, если только она в него вернется, ей уже не спать спокойно.
* * * Завтра навестить Клэр приезжает Тобиас. А меня скоро ждет Рождество – в кругу семьи в Портленде. Отчего мне никак не удается упростить жизнь?
НЕ ЕШЬ СЕБЯ
День, богатый событиями. Дег все еще спит на диване Клэр, не подозревая, как высоко взлетел в ее личном хит-параде «Величайших на свете засранцев». Тем временем Клэр в моей ванной прихорашивается и громко философствует в облаке благоухающего «Живанши» пара, перед целым лотком косметики и аксессуаров, которые я был вынужден приволочь из ее бунгало, напоминающего опустевший детский мешок на День всех святых. – У каждого в жизни, Энди, есть свой «незнакомец-повелитель» – некто, обладающий, сам того не ведая, странной властью над тобой. Это может быть малый в драных джинсах, подстригающий вашу лужайку, или накрашенная «Макс Фактор'ом» женщина, выдающая вам книги в библиотеке, – в общем, кто-то полузнакомый… Но если однажды, придя домой, вы обнаружите на автоответчике его послание: «Плюнь на все. Я тебя люблю. Поехали со мной во Флориду», – вы пойдете за ним, и точка. Для тебя это блондинка-кассирша из «Йенсена», так? Ты сам говорил. Для Дега, вероятно, Элвисса (Элвисса – близкая подруга Клэр)… а мне, на мою беду, – она выходит из ванной и, склонив голову набок, вдевает сережку, – достался Тобиас. Нет в жизни справедливости, Энди. Ни капельки справедливости.
ХЛЕБА И КЛИПОВ: лозунг людей электронного века. За ним стоит склонность считать деятельность политических партий загнившим пережитком, чем-то давно уже непродуктивным, абсолютно непригодным для разрешения современных социальных проблем, а в некоторых случаях – просто-напросто опасным. |
