ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Глава 2. Укрощение строптивого.

12 3 4 5

Джеймс Добсон

Непослушный ребенок

Практическое руководство для родителей

Эту книгу я с нежностью посвящаю своей матери, которую Бог благословил удивительной способностью к пониманию детей. Она интуитивно поняла значение дисциплины и внушила мне многие из тех принципов, которые изложены на последующих страницах. И вдобавок она проделала колоссальную работу по выращиванию меня - такого огромного. И все же меня постоянно мучит вопрос: почему моя отважная мать превратилась в такую попустительницу, как только мы сделали ее бабушкой?

Введение

Глава 1. Неукротимая воля.

Глава 2. Укрощение строптивого.

Глава 3. Осторожно: душа!

Глава 4. Распространенные ошибки.

Глава 5. Соперничество

Глава 6/ Проблема гиперактивности, или все вверх дном

Глава 7. Школа для родителей.

Глава 8. Подросток с норовом

Глава 9. Вечный источник

Заключительный комментарий

Введение

В лос-анжелесский автобус вошла женщина с семью довольно буйными ребятишками и расположилась по соседству со мной. Ее прическа была в беспорядке, изможденный вид говорил о крайнем утомлении. Поскольку она замешкалась возле меня со своей мельтешащей оравой, я спросил: "Все эти дети ваши, или это что-то вроде пикника?"

Она взглянула на меня запавшими глазами: "Нет, это все мои, и поверьте, это вовсе не пикник!"

Я улыбнулся про себя, вполне понимая, что она имела в виду. У малышей чудовищная способность выматывать нервы нам, взрослым. Они шумят, переворачивают все вверх дном, спорят и колотят друг друга, у них течет из носа, они царапают мебель, в одном их пухленьком пальчике больше энергии, чем у мамочки в целом измученном теле.

Спору нет, этот маленький народец обходится очень недешево. Чтобы как следует вырастить их, нужно вложить все самое дорогое, что у нас есть: время, силы, деньги. Однако тем, кому не случалось изведать "родительских радостей", дело представляется до смешного легким. Они напоминают человека, впервые увидевшего, как играют в гольф: "Ба! до чего же просто! - изумляется он. - Лупи себе по мячику в сторону вон того флага, и вся премудрость". Он уверенно ступает к метке, замахивается битой, и, глядишь, ему и удается провести этот самый мячик метра на три влево. Так же и с детьми. Хочется сразу предостеречь тех, кто еще не надел родительского хомута: эта игра труднее, чем кажется.

Итак, быть родителем дорого и трудно. Предлагаю ли я молодым супругам оставаться бездетными? Конечно же, нет! Если вы любите детей и хотите почувствовать трепет продолжения рода, то бояться родительских тягот нечего. Я сам отец, и скажу, что не было более волнующего момента в моей жизни, чем тот, когда я заглянул в глаза моей новорожденной дочери, а пять лет спустя - в глаза сына. Что может быть восхитительнее, чем наблюдать, как эти маленькие существа цветут и растут, начинают понимать и любить? О да, мы дорого платим за детей. Но они того стоят. Да и вообще, ничто действительно ценное не достается дешево.

К тому же множество родительских проблем возникает оттого, что нет продуманной модели или "плана игры", которым можно было бы пользоваться в непредвиденных обстоятельствах. И даже когда возникают обычные, легко предсказуемые проблемы, мы решаем их кое-как, методом проб и ошибок. Иные родители напоминают мне одного приятеля, с которым случилась такая история. Однажды он летел на своем одномоторном самолете к маленькому сельскому аэродрому. Уже вечерело, и когда он почти долетел до места, солнце скрылось за горами. Ему надо было заходить на посадку, но поле внизу застилал вечерний туман. На самолете не было сигнальных огней, да и в аэропорту уже никто не дежурил. Он описывал круги над полем, делая попытки приземлиться, но тьма уже стала непроглядной. Так он кружил во мраке ночи целых два часа, сознавая, что ждет его верная смерть, как только кончится горючее. И когда им уже овладело отчаяние, случилось чудо. Кто-то на земле услышал непрестанный гул его мотора и понял, в какой переплет он попал. Этот милосердный человек гонял свою машину взад-вперед по взлетной полосе, указывая другу, куда приземляться, а потом подсвечивал фарами место приземления.

Каждый раз, когда мне случается лететь на нормальном большом самолете и совершать посадку ночью, я вспоминаю эту историю. Смотришь в иллюминатор, а справа и слева от посадочной полосы горят зеленые огоньки, и штурману отлично видно, куда направлять машину. Пока он между этими горящими полосками - все в порядке. В освещенной зоне безопасно, справа и слева - всевозможные бедствия.

Не это ли нужно нам, родителям? Должны быть четкие ориентиры, указывающие, куда вести семейный корабль. Это значит, что нам необходимы руководящие ПРИНЦИПЫ, которые помогали бы нам растить наших детей здоровыми и спокойными. Вы уже поняли, должно быть, что моя цель в этой книге состоит в том, чтобы помочь уразуметь некоторые самые простые и основные вещи, без которых трудно быть полноценным родителем. В частности, речь пойдет о воспитании непослушных детей. В большинстве семей найдется хотя бы один такой ребенок, который, похоже, уже родится с отчетливым представлением, чего он хочет от жизни, и с решительной нетерпимостью ко всякому, кто ему перечит. Уже в младенчестве он просто выходит из себя, стоит только опоздать его покормить. Он требует, чтобы его носили на руках все время, когда он не спит. Потом, едва научившись ходить, он объявляет войну всем на свете авторитетам - как домашним, так и посторонним. Самые восхитительные занятия для него - рисовать на стенах и купать котят в унитазе. Его родители зачастую живут с ощущением вины и подавленности, недоумевая, где они допустили ошибку и почему их семейная жизнь так не похожа на то, о чем мечталось.

Мы постараемся исследовать этого ребенка, "который гуляет сам по себе", посмотрим, как он развивается от грудного младенца и делающего первые шаги карапуза до первых лет в школе и - держитесь! - до его юности! Речь пойдет и о соперничестве с братьями и сестрами, и о его неугомонности, и о природе его самооценки.

Я лично твердо убежден, что строптивый ребенок, как правило, может обнаружить куда больший творческий потенциал и сильный характер, чем его послушные братья и сестры, - разумеется, если родителям удастся направлять его порывы и обуздывать его буйные желания. Именно этому и посвящена моя работа.

Короче говоря, я написал эту книгу как ПРАКТИЧЕСКОЕ руководство для тех родителей, которые, может быть, без всякого плана и без всякой попытки заглянуть вперед мечутся перед лицом возникающих трудностей. И если мой труд увенчается успехом, то у кружащих во мраке пилотов появится освещенная посадочная полоса.

Д-р Джеймс Добсон

Глава 1. Неукротимая воля

Семейство Добсонов состоит из папы и мамы, девочки и мальчика, хомяка, попугайчика, одинокой золотой рыбки и двух безнадежных котиков-невротиков. Живем мы более или менее дружно, ссор и споров почти не бывает. Но есть у нас и еще один член семьи, не столь склонный к совместной жизни и родственным чувствам. Это Зигмунд Фрейд (проще - Зигги), такса двенадцати фунтов весу, абсолютно неуправляемая. Пес искренне считает, что весь дом и окрестности принадлежат ему. Мне говорили, что таксы вообще склонны к независимости, но Зигги - ярый бунтовщик.

Нет, Фрейд - малый не злой, не подлый, он просто хочет все делать по-своему, и потому последние двенадцать лет мы с ним только и делаем, что боремся за власть.

Зигги не только упрям: он решительно не желает тянуть лямку семейных обязанностей. Если утро прохладное, он ни за что не притащит газету. Дети, положим, хотят, чтобы он "поохотился за мячиком", - он и ухом не поведет. Сусликов из сада не гоняет, да и вообще не знает никаких "штук", которые делает любая приличная собака. Увы, Зигги отказался от всякого самосовершенствования по программам, которые я придумывал для него. Ему бы только всю жизнь носиться, да задирать лапу, да дрыхнуть, да нюхать розочки.

К тому же Зигмунд даже и в сторожа не годится. Мы об этом всегда догадывались, но однажды Зигги доказал это, когда часа в три ночи к нам на двор забрался какой-то бродяга. Я спал очень крепко, но вдруг проснулся, вскочил с постели и, яе зажигая света, на ощупь пошел по дому. Я почувствовал, что во дворе есть кто-то чужой. Зигги, трус этакий, тоже знал это, потому что он полз на брюхе у меня за спиной. Несколько минут я прислушивался к тому, как колотится у меня сердце, потом протянул руку к дверной ручке черного хода. В этот самый момент ворота на заднем дворе тихо открылись и снова закрылись. Кто-то там стоял буквально в метре от меня, и к тому же этот кто-то явно ковырялся в моем гараже. Мы немного потолковали с Зигги в темноте и решили, что ему бы надо разобраться, что там за возня. Я распахнул дверь черного хода и скомандовал моему псу: "Взять!" Но...

Его била такая дрожь, что я просто не решился выпихнуть его за порог. Воспользовавшись нашим замешательством, злоумышленник исчез, чем пес остался весьма доволен (и я тоже).

Не поймите меня, пожалуйста, превратно. Зигмунд действительно член нашей семьи, и очень даже любимый. Несмотря на его анархические замашки, я все-таки обучил его двум-трем простейшим командам. Но прежде чем он крайне неохотно подчинился моей власти, мне пришлось выдержать несколько форменных баталий. Самое серьезное столкновение произошло у нас несколько лет назад, когда мне пришлось на три дня уехать в Майами на конференцию, вернувшись, я сразу понял, кто тут теперь босс: конечно, и. Но только поздно вечером до меня дошло, насколько глубоко пес уверовал, что он здесь главный. В одиннадцать часов я сказал Зигги, что пора идти спать, а спит он в специально отведенном месте в общей комнате. Шесть лет кряду я каждый вечер командовал Зигги "В постель!", и шесть лет Зигги слушался команды. Но ту он и ухом не повел. Оно и понятно: он весьма комфортабельно расселся в ванной на меховой крышке унитаза, а это его любимейшее место в доме, потому что можно понежиться в тепле от электронагревателя, который стоит тут же рядом. Один раз Зигги пришлось на собственном горьком опыте постичь, насколько важно, чтобы крышка была опущена, когда он прыгает на свое любимое место. Никогда не забуду тот вечер, когда он усвоил этот урок. Пес с грохотом ворвался с холода в ванную, взвился в воздух - и чуть не утонул," пока я успел его вытащить.

Так вот. Когда я сказал Зигмунду, чтобы он слезал с этого насиженного места и топал в постель, пес слегка насторожился и медленно повернул ко мне голову. Он весьма основательно уперся одной лапой о край меховой крышки, весь сгорбился, задрал губу, так что с обеих сторон сверкнули белые клыки, и издал свой самый устрашающий рык. То есть он совершенно ясно говорил: "Пошел вон!"

Мне уже случалось видеть такое хамское настроение у моей собаки, и я знал, что есть только одна возможность сладить с ним. Единственный способ заставить Зигги слушаться - это пригрозить ему поркой. Больше ничем его не проймешь. Я повернулся и пошел в чулан за ремешком, который один в состоянии образумить мистера Фрейда. Моя жена, которая наблюдала за развитием драмы со стороны, говорит, что когда я вышел, Зигги скатился со своего ложа и высунул нос из ванной, чтобы понять, куда я пошел. Потом он спрятался позади моей жены и стал рычать.

Вернувшись с ремешком в руках, я еще раз сказал своему сердитому псу, чтобы тот шел спать подобру-поздорову. Пес стоял на своем, и тогда я дал ему крепкого леща по задней части. Пес попытался цапнуть ремень. Я вытянул его еще разок, и тогда он попробовал цапнуть меня. Дальше пошло уже что-то неописуемое. Между этой маленькой псиной и мной разыгралась такая ожесточенная схватка, какой никогда еще не бывало между зверем и человеком. Мы катались по всей ванной, царапались, скрежетали зубами и рычали, ремень так и свистел над нами. Честно говоря, стыдно вспоминать все подробности. Все же пядь за пядью мы продвигались к гостиной, к его постели. В качестве последнего безнадежного маневра Зигги вспрыгнул на кушетку и, забившись в угол и рыча, встал в стойку... Итак, я все-таки загнал его в постель - но только потому, что в нем было всего двенадцать фунтов весу, а во мне целых двести!

Я ожидал, что на следующий день, отходя ко сну, Зигги устроит те же бурю и натиск. Но, к моему удивлению, он воспринял мою команду без всякого протеста и недовольства и в совершенном смирении затрусил на свое место в гостиной. Все это случилось уже больше четырех лет назад, и с тех пор Зигги ни разу больше не пытался лезть на рожон. Теперь мне понятно, что всем этим Зигмунд хотел сказать мне примерно следующее (перевод с собачьего): "Что-то не верится, что ты можешь заставить меня подчиняться". Вы скажите, что я слишком очеловечиваю поведение пса. Не думаю. Любой ветеринар подтвердит вам, что некоторые породы собак, и особенно таксы и овчарки, никогда не признают своих хозяев хозяевами, покуда человек не прошел боевого крещения и не показал , на что он способен.

Эта книга, впрочем, не о дрессировке собак. Однако мораль рассказанной истории в высшей степени приложима к миру детей. Как пес рано или поздно непременно бросает вызов власти своего хозяина, точно так же склонен к этому и ребенок - но только гораздо сильнее. И это весьма немаловажное наблюдение, ибо тут мы сталкиваемся с такой чертой человеческого существа, которую крайне редко признают "эксперты", пишущие книги по вопросам воспитания. Надо еще поискать такие книги для родителей и учителей, которые признавали бы борьбу, то есть то изматывающее противоборство воль, которое большинству учителей и родителей известно по ежедневному опыту. Младшее поколение редко принимает власть старших беспрекословно: падшие должны "испытать" ее и убедиться, что тот, кто требует подчинения, достоин этого.

Иерархия силы и храбрости

Вы спросите, почему же дети так воинственны? Всякий знает, что они большие любители справедливости, закона, порядка и твердых границ. Автор библейского Послания к Евреям утверждает даже, что сын, которого не наказывает отец, чувствует себя, словно незаконный сын, а не член семьи. Но почему же родители не в состоянии разрешить все конфликты с помощью тихих бесед, разъяснений и поглаживания по головке? Ответ - в детской системе ценностей, где весьма почитается сила и решительность - разумеется, в сочетании с любовью. Вот чем объясняется популярность мифических Супермена, Чудо-Капитана и Чудесной Женщины в детском фольклоре, вот почему у детей нередко можно подслушать такую фразу: "Мой отец запросто поколотит твоего!" ("Подумаешь, - услышал я однажды в ответ, - моя мать тоже его колотит!")

Да, детей всегда волнует, "кто всех сильней?" Когда ребенок меняет место жительства или школу, ему обычно приходится воевать - будь то словами или кулаками - за место в иерархии силы. Кто способен понимать детей, тот знает, что в каждой группе есть свой заводила и свой вечно плетущийся в хвосте стаи неудачник. И каждый ребенок в этой группе точно знает свое место между двумя этими крайностями.

Недавно мы с женой имели возможность наблюдать такую социальную иерархию в действии. Мы пригласили к нам четырнадцать девочек - одноклассниц нашей дочери - на вечеринку с ночевкой. Это был широкий жест, конечно, но от души скажу, больше мы его не повторим. Боже упаси от второй такой кошмарной, бессонной ночки: сплошной хохот, гогот, топот и визг. Но впрочем, с социальной точки зрения (пока на нее хватало сил) вечерок был интересный. Девочки начали приезжать в пятницу в пять вечера, а в одиннадцать поутру, в субботу, родители приехали забрать их. Большинство девочек я видел впервые, но за эти семнадцать часов я сумел в точности определить положение каждой из них в иерархии уважения и силы. У них была одна "королева", вроде матки у пчел, и она командовала всей компанией. Стоило ей предложить что-нибудь, как все бросались это делать, а на ре шуточки отзывались хохотом и одобрительным ревом. Затем следовало несколько более низких степеней: принцессы номер два, номер три и т. д. Наконец, в самом хвосте была невзрачная, измученная девчушка, которой вся прочая стая явно чуждалась и тяготилась. Я думаю, что ее шутки были не глупее, чем у "королевы", но никто не смеялся, как она ни паясничала. Что бы она ни предложила - поиграть или еще что-нибудь поделать, - дети только плечами пожимали, дескать, какая чушь, какая глупость. Я ощутил, что от души сочувствую этой заклеванной девочке , - так несправедливо с ней обходились. Увы, такой униженный и оскорбленный есть в любой компании, где больше двух детей, независимо от пола.

Именно уважение к силе и храбрости причиной тому, что дети хотят узнать, насколько крепок их лидер. При случае они обязательно пренебрегут родительскими наставлениями, чтобы испытать решительность старших. Будь вы папа или дедушка, командир бойскаутов или водитель автобуса, гид или учитель, даю вам гарантию, что рано или поздно один из ваших подопечных, стиснув зубы и сжав кулачки, бросит вызов вашему авторитету. Как мой Зигги, которого загоняют спать, он выразит это своим неповиновением, как бы говоря: "Посмотрим, так ли ты силен, чтобы заставить меня слушаться".

В эту дерзкую игру - назовем ее "поединок с шефом" даже самые маленькие детишки умеют играть с поразительным искусством. Не далее как вчера один папаша рассказывал мне, как он взял свою трехлетнюю дочку на баскетбольный матч. Ребенка, понятное дело, интересовала в зале каждая мелочь, кроме, конечно, самой игры. Отец разрешил девочке гулять, где ей хочется, и лазить по сидениям, но при этом показал ей точную границу, за которую ей уже нельзя было забредать. Он взял ее за руку, подвел к белой линии на полу в зале и сказал: "Смотри, Джанни, ты можешь играть тут, где хочешь, только не переступай, пожалуйста, эту линию". Папаша не успел еще дойти до своего места, как малышка уже двинулась по направлению к запретной зоне. Она на мгновение задержалась у черты и, послав отцу через плечо очаровательную улыбку, стала одной ножкой на линию, как бы говоря: "Ну и что же ты будешь делать?" И, в сущности, нет на свете родителей, которым рано или поздно не задавали бы этот вопрос.

Весь человеческий род страдает той же самой склонностью к злостному неповиновению, которую проявило трехлетнее дитя. Ведь ее поступок не слишком сильно отличается от безрассудства Адама и Евы в саду Эдема. Не сказал ли им Бог, что они могут есть в саду все, что захотят, кроме запретного плода? И все же они решились испытать власть Вседержителя и сознательно ослушались Его заповеди. Вполне возможно, что именно эта склонность к своеволию и составляет суть "первородного греха". Вот почему я так настаиваю на правильной реакции на упорное неповиновение еще в детстве, ибо посеявший ветер пожнет бурю.

Родители могут отказаться принять вызов со стороны ребенка, могут как бы не заметить его непослушания. Но тогда что-то изменяется в их отношениях. В ребенке зарождается неуважение к матери или к отцу, чувство того, что родители не достойны его доверия и преданности. И что еще важнее, он недоумевает, почему это ему позволяют делать такие опасные вещи, если его действительно любят. И тут вскрывается такой важный парадокс детского сознания: дети хотят подчиняться своим родителям, но при этом им нужно, чтобы родители заслужили это право командовать ими.

Для меня лично остается невероятным, что эта сторона человеческой природы так слабо осознана в нашем склонном к попустительству обществе. Не могу не повторить своего наблюдения: в самых популярных пособиях для родителей и учителей вы ни слова не найдете о том, что воспитание детей сопряжено с противостоянием и борьбой воль. В книгах и статьях, посвященных воспитанию, речь идет не об упрямстве и неподчинении, а о детской безответственности. А ведь между этими двумя категориями поведения - огромная разница.

Сила воли

В последние годы я наблюдал множество грудных детей и "ползунков". Теперь я абсолютно убежден, что уже к моменту рождения у ребенка есть определенный врожденный темперамент, который будет сказываться в течение всей его жизни.

Пятнадцать лет назад я отрицал это, но теперь говорю с полной убежденностью: новорожденные уже имеют определенную личность прежде всякого влияния со стороны родителей. Любая мать, у которой больше одного ребенка, скажет вам, что у каждого их них с самого рождения совершенно особый характер. Множество специалистов в области детского развития в настоящее время единодушно признают, что эти хитро устроенные маленькие существа, именуемые детьми, рождаются уже отнюдь не "чистыми листами". В весьма ценном исследовании Чесса, Томаса и Бирча насчитывается девять типов поведения, с помощью которых можно классифицировать детей, причем эти различия в поведении имеют тенденцию сохраняться и в дальнейшей жизни. Сюда входят, в частности, уровень активности, отзывчивость, отвлекаемость и чувствительность. Но более всего меня интересует другая характеристика новорожденного (не упомянутая Чессом), относящаяся к тому, что можно было бы назвать "силой воли". Есть дети, которые, кажется, уже рождаются с простым, послушным отношением к внешним авторитетам. Будучи младенцами, они не слишком часто принимаются кричать и уже со второй недели могут спать в течение всей ночи. Они агукают с бабушкой и дедушкой, смеются, когда их перепеленывают, и весьма смирно дожидаются запаздывающего кормления. Такие дети, когда подрастут, ни за что, конечно, не будут безобразничать по дороге в церковь. Они обожают убираться в своей комнате и делать домашние задания и вообще могут часами занимать себя. Боюсь, что на самом деле таких детей не слишком уж много. Но все же их удается наблюдать в некоторых домах (не в моем, конечно!)

И совершенно точно так же, как одни дети бывают от природы послушными, другие, едва выйдя из утробы, сразу же показывают свой норов. Такой малый крайне бесцеремонно является на свет Божий и тут же пронзительным воплем заявляет о своем недовольстве температурой в родильной палате, неопытностью медсестер и тем, как администрация ведет дела в роддоме. Он ждет, что пищу ему подадут ровно в тот момент, когда он прикажет, и каждую минуту требует внимания матери. Проходят месяцы, и он все яснее проявляет свой характер, а когда начинает ходить - ветер превращается в бурю.

Размышляя об этих чертах детских характеров - о покорности и строптивости, я подыскивал иллюстрацию, которая могла бы пояснить столь сильный контраст человеческих темпераментов. Подходящая аналогия подвернулась мне в супермаркете. Представьте, что вы находитесь в бакалейном отделе и катите перед собой проволочную тележку. Стоит только слегка толкнуть ее, и она легко скользит на целых три метра вперед прежде, чем плавно остановится. А вы безмятежно идете за ней, швыряя в нее мыло, бутылки с кетчупом и булки. Милое дело - ходить так по магазину, и даже если тележка до краев полна, ею можно управлять одним пальцем.

Но не всегда поход в бакалею такое уж блаженство. Иной раз вы хватаете тележку, которая коварно дожидалась вас у входа в супермаркет. Вы по привычке толкаете ее вперед, но эта глупая штука резко дергается влево и с размаху врезает я в полки с бутылками. Вам, конечно, обидно, что железяка 1 к слушается, и вы всем телом бросаетесь на рукоятку в надежде, что телега пойдет правильным курсом. Похоже, что она действует своим умом, когда сперва устремляется на коробки с яйцами, а затем, круто развернувшись и едва не сбив с ног какую-то бабусю в зеленых теннисных туфлях, въезжает в пакеты с молоком. И простейшее дело - купить те же самые вещи, которые вчера вы покупали с таким удовольствием, - сегодня превращается в бой с чудовищем. И когда, наконец, вам удается пригнать взбалмошную тележку к кассе, вы чувствуете, что уже совершенно выдохлись.

В чем же разница между двумя этими тележками? Да в том, конечно, что у одной колеса исправны и смазаны, и она катится, куда вам надо, а у другой - погнутые и вывихнутые, и она напрочь отказывается повиноваться.

Догадываетесь, как все это связано с детьми? Надо смотреть правде в глаза: у иных малышей, действительно, "вывихнуты колеса". Они не желают идти туда, куда их ведут, ибо их наклонности влекут их совсем в иную сторону. К тому же мамаша, "толкая" такую "тележку", должна тратить всемеро больше усилий, чем родительница, у которой чадо "с исправными и смазанными колесами". (Думаю, что только мать строптивого ребенка способна вполне оценить мою иллюстрацию.)

Однако, что можно сказать о "типичном" или "среднем" ребенке? Поначалу мне казалось, что, вероятно, западные дети в отношении силы воли распределяются по "нормальной" или "колоколообразной" кривой. Иными словами, в предполагал, что существует довольно малое число вполне послушных детей и столь же малое - вполне непослушных, а большинство детей - где-то посередине между крайностями (см. рис. 1).

Однако после опроса по крайней мере 25 тысяч родителей я пришел к убеждению, что мое предположение было ошибочным. Истинное распределение представлено, вероятно, на рис. 2.

Приведенные обобщения не надо понимать буквально. Вероятно, только кажется, что дети, когда начинают ходить, стремятся завоевать весь мир. Кроме того, существует еще один феномен, который я не в состоянии объяснить. Дело в том, что когда в семье двое детей, то, как правило, один будет послушным, а другой - строптивым. Покладистый ребенок часто обладает природным обаянием. Он способен улыбаться по крайней мере шестнадцать часов в сутки и постоянно стремится угадать, что хочется его родителям и что могло бы доставить им удовольствие. Его личность в высшей степени связана с этой жаждой снискать их любовь и признание.

Второй ребенок стремится занять в жизни иную ключевую позицию. Он пробуксовывает всеми колесами и пытается завладеть в семействе коробкой передач. Разве вы не замечали, что именно эти различия темпераментов ложатся в основу весьма серьезных обид и соперничества между братьями и сестрами? Маленький упрямец постоянно нарывается на наказания, то и дело слышит угрозы и поучения, тогда как его братишка - то ли ангел, то ли маленький ханжа - до блеска начищает свой нимб и как губка впитывает." себя тепло родительского одобрения. Их натравливает друг на друга сама природа их столь разных личностей, и взаимная грызня может продолжаться у них всю жизнь. (Ниже, в главе 4, содержатся некоторые советы, касающиеся проблемы конфликтов и соперничества братьев и сестер.) Вот еще несколько замечаний - вероятно, они будут небесполезны для родителей. Прежде всего, не бойтесь облекать в слова чувства вины и озабоченности, столь характерные для совестливых мам и пап. Никто не предупреждал их, что быть родителями так трудно, и они винят себя за растущую напряженность. Они воображали, что будут такими любящими и образцовыми родителями, им рисовалось, как, сидя у камина, они читают своим ангелочкам в пижамках волшебные сказки... Увы, разница между жизнью, как она есть, и жизнью, какой она должна была бы быть, служит постоянным источником разочарований.

К тому же я заметил, что родители послушных детей, как правило, не понимают своих друзей, у которых дети непослушные. Они только усиливают в своих друзьях чувство вины и озабоченности, когда внушают им: дескать, если бы ты воспитывал своих ребят, как я, у тебя не было бы таких кошмарных проблем. Позволю себе сказать и тем, и другим, что управлять строптивым ребенком вообще очень трудно, даже если родители берутся за это с большим искусством и самоотверженностью. В некоторых случаях требуется несколько лет, чтобы довести ребенка до уровня относительного послушания и участия в семейных делах, и пока эта часть воспитательного процесса не закончилась, очень важно держать себя в руках и не паниковать. Не пытайтесь добиться в ребенке мгновенных перемен. Продолжайте относиться к нему с любовью и уважением, но требуйте подчинения вашему руководству. Относитесь с большим разбором к тому, что достойно, а что не достойно препирательства; по достойному поводу принимайте вызов и решительно добивайтесь победы. Не забудьте каждый добрый и не эгоистический поступок ребенка вознаградить вниманием, нежностью и похвалой. Когда день кончится, советую вам выпить пару таблеток аспирина, а утром позвонить мне и рассказать, что там у вас было накануне.

Но самый настоятельный совет, который мне хотелось бы дать родителям непослушных и независимых чад, касается необходимости начать укрощение их воли уже в самые ранние годы. Я всерьез полагаю - хотя и затрудняюсь это доказать, - что непослушный ребенок входит в категорию "повышенного риска" в смысле возможного антисоциального поведения в будущем. Весьма и весьма вероятно, что он проявит недоверие к своим учителям и к внушаемым ему ценностям - просто покажет кулак тому, кто должен будет им командовать. Мне кажется, что для него более вероятны сексуальная неразборчивость, злоупотребление наркотиками и трудности в учебе. Разумеется, то, что я говорю, - не неизбежность, не приговор: сложность человеческой личности исключает абсолютно точное предсказание поведения. К тому же я должен подчеркнуть, что в целом картина не представляется негативной. Может оказаться, что у непослушного ребенка более сильный характер и больший потенциал для продуктивной жизни, чем у его антипода. И все же для реализации этих потенций необходимо, чтобы ребенок с детства был окружен дома атмосферой, в которой любовь сочетается с твердостью. Иными словами, я повторяю свой совет: начинайте укрощать строптивого, едва он начнет ходить. Заметьте, что я не говорю "ломайте" его волю, не говорю "сокрушайте", "подавляйте". Однако о том, как именно поступать, речь пойдет в следующих главах.

Вопросы

Вопрос: Боюсь, что я так и не понимаю, в чем разница между злостным непослушанием и детской безответственностью. Нельзя ли объяснить это поточнее?

Ответ: Злостное непослушание, как следует из самого названия, является преднамеренным актом неповиновения.

Оно проявляется только тогда, когда ребенок знает, чего хотят от него родители, и при этом самым дерзким образом предпочитает сделать нечто противоположное. Короче говоря, это отказ признать родительскую власть, что проявляется, скажем, в ситуации, когда ребенка зовут, а он нарочно убегает, когда он обзывает родителей, откровенно отказывается повиноваться и так далее. Напротив, детская безответственность происходит от забывчивости, вследствие случайности, по ошибке, от недостаточной способности к сосредоточению, от недостаточной стойкости перед лицом разочарования, от незрелости и так далее. В первом случае ребенок знает, что не прав, и хочет посмотреть, что будут делать родители; во втором - его просто заносит, причем последствия его поступков отнюдь не таковы, каких он хотел. Было бы неправильно, по-моему, для повышения ответственности прибегать к телесным наказаниям (кроме, разумеется, тех случаев, когда ребенок упорно отказывается принять ее).

И наконец, выбор подходящей воспитательной меры должен целиком определяться тем, каково было намерение. Положим, мой трехлетний сын стоит в дверях, а я говорю ему: "Райан, дорогой, прикрой, пожалуйста, дверь". Однако мальчик в силу своей, так сказать, лингвистической незрелости не понимает моей просьбы и, наоборот, еще больше открывает дверь. Должен ли я наказывать его за непослушание? Ясно, что нет, хотя он сделал нечто совершенно противоположное тому, о чем его просили. Вполне возможно, что он никогда и не догадался бы, что не выполнил просьбы. В данном случае моя терпимость продиктована его намерением - ведь он честно стремился подчиниться мне. Однако если, скажем, я прошу Райана собрать свои игрушки, а он в ответ топает ногой и вопит: "НЕ-ЕТ!", а потом швыряет в мою сторону игрушечным грузовиком, - вот тут я уже просто обязан принять вызов. Короче говоря, я не склонен наказывать ребенка, если не уверен, что он знает, что заслужил наказание. Ведь Творец наш предупреждает нас о последствиях бурта, говоря: "Человек, который, будучи обличаем, ожесточает выю свою, внезапно сокрушится, и не будет ему исцеления" (Притчи 29:1). Итак, нам следует учить детей подчиняться нашему любящему руководству, чтобы приготовить их к покорности Богу.

Вопрос: Можно ли оставить безнаказанным, если ребенок, разозлившись, скажет: "Ненавижу тебя!"?

Ответ: Думаю, что нет. Иные авторы скажут вам, что абсолютно все дети в той или иной форме ненавидят своих родителей и поэтому им надо давать возможность проявить эту их враждебность. Я думаю, что выражению негативных чувств можно способствовать и без особенных вспышек гнева и отчаянных поступков. Если мой ребенок впервые в жизни завопил о своей ненависти ко мне, да еще и побагровев от злости, мне, пожалуй, будет лучше подождать, пока его страсти поостынут, и тогда по возможности искренне и с любовью сказать примерно следующее: "Чарли, я знаю, ты очень расстроился сегодня, когда мы повздорили. Давай поговорим о том, что ты тогда чувствовал. Все дети время от времени злятся на родителей, особенно когда чувствуют какую-то несправедливость. Я понимаю, как тебе горько. Мне самому жаль, что мы так погорячились. Но это не значит, что ты можешь говорить: "Ненавижу тебя!" Ты должен понять, что как бы я ни расстраивался из-за того, что ты иной раз делаешь, я никогда не скажу, что я ненавижу тебя. И тебе я никак не могу позволить говорить мне такие слова. Если люди любят друг друга, как мы с тобой, то они избегают делать друг другу больно. Мне больно, когда ты говоришь, что ненавидишь меня. Точно так же и тебе будет больно, если я скажу тебе что-нибудь подобное. Скажи лучше, что тебя так разозлило, - я тебя внимательно выслушаю. Если я виноват, я сделаю все, что в моих силах, чтобы как-то изменить то, что тебе не нравится. Мне хочется, чтобы ты понял: ты свободен и можешь говорить мне все, что у тебя на душе. Но ты не должен ни орать, ни обзываться, ни закатывать истерики. Если ты будешь вести себя, как маленький, мне придется наказывать тебя, как маленького. Ну, ты не хочешь сказать мне что-нибудь? Нет? Тогда обними меня. Я ведь так тебя люблю!"

В чем состояла моя цель? В том, чтобы дать улетучиться негативным переживаниям, не вызывая бунта, оскорблений или шантажа.

Вопрос: Так что же, вы зайдете так далеко, что станете оправдываться перед ребенком, если почувствуете, что были неправы?

Ответ: Конечно, стану. И всегда так делал. Как-то раз под конец дня я был особенно ворчлив и вспыльчив со своей десятилетней дочерью. Я знал, что это несправедливо, но слишком устал, чтобы держать себя в руках. Я обругал Данаю за такие вещи, в которых не было ее вины, и вообще без надобности несколько раз обижал ее. В постели я почувствовал угрызения совести и решил наутро извиниться. Когда дочь уже отправлялась в школу, я подошел к ней и Сказал: "Даная, детка, ты ведь знаешь, что отцы - не самые совершенные существа на свете. Мы, как и все люди, бываем усталыми и раздражительными и иногда ведем себя не самым похвальным образом. Я был несправедлив с тобой вчера - я знаю это. Пожалуйста, прости меня!"

И тут Даная совершенно ошарашила меня. Она обняла меня и сказала: "Я знала, что ты извинишься, папуля. Все в порядке. Я тебя прощаю."

Без сомнения, детям зачастую лучше известно, что такое борьба поколений, чем их занятым, озабоченным родителям.

Глава 2. Укрощение строптивого.

Не так давно в Канзас-Сити ко мне подошла молодая женщина, чтобы поблагодарить за книги и кассеты. Она рассказала, что несколько месяцев назад ее трехлетняя дочь вдруг перестала слушаться и буквально терроризировала своих родителей. Они понимали, что девочка вертит ими, как хочет, но ничего не могли поделать. Увидев как-то в книжном магазине мою первую книгу "Не бойтесь наказывать", они вычитали в ней, что при определенных обстоятельствах ребенка позволительно отшлепать. Для расстроенной четы мои рекомендации оказались полезными, и они, не откладывая дела в долгий ящик, отшлепали свою непослушную дочь при первом же случае, когда она дала к тому повод. Однако у девочки хватило сообразительности вычислить, где родители набрались новых идей. Проснувшись на следующее утро, моя собеседница обнаружила, что "Не бойтесь наказывать" мокнет в унитазе. Думаю, это был самый сильный критический комментарий, когда-либо полученный мною!

Случай с этой малышкой не был единичным. Мне известно по крайней мере, что еще один ребенок сумел разыскать мою книгу среди целой полки других и бросил ее в камин. Д-р Бенджамин Спок любим миллионами детей, взращенных по его советам, а меня явным образом ненавидит целое поколение ребят, которые, пожалуй, не прочь бы повстречать меня на узенькой дорожке в безлунную ночь.

Дети, очевидно, имеют понятие о том, что между ними и родителями идет борьба, и именно поэтому столь важна реакция родителей. Когда ребенок ведет себя неуважительно или оскорбительно, чаще всего он имеет тайную цель убедиться в нерушимости границ. У этой проверки по существу те же самые цели, что у полицейского, когда он дергает дверные ручки во всякого рода конторах поздним вечером. По видимости он пытается открыть двери, на самом же деле надеется, что они крепко заперты. Точно так же и ребенок, когда он посягает на авторитет своих любящих родителей, на самом деле обретает уверенность, убедившись в твердости и надежности их власти. Именно в упорядоченной обстановке, где права другого человека (в том числе и самого ребенка) защищены определенными границами, он чувствует себя в наибольшей безопасности.

Итак, наша цель обуздать волю в самые ранние годы детства. Да, но как этого добиться? Мне случалось говорить с сотнями родителей, которые понимали всю силу этого принципа, но не имели ни малейшего представления о том, как воплотить его в жизнь. Поэтому следующая часть главы посвящена специфическим советам и рекомендациям. Я начну с шести основных тезисов, в которых по существу дан пересказ моих предшествующих работ. Затем я приведу практические примеры в главах, касающихся каждой возрастной категории.

Первое: Сначала установите границы - затем требуйте их соблюдения

Наиболее важный шаг в любой воспитательной процедуре - это уже заранее трезво определить, что вы хотите и чего не хотите. Ребенок должен знать, что приемлемо и что неприемлемо в его поведении, до того, как его призовут к ответственности. Эта предварительная договоренность исключает то ошеломляющее чувство несправедливости, которое испытывает малыш, когда его наказывают за нечаянные проступки или оплошности. Если вы не установили правила - не требуйте их исполнения.

Второе: На вызывающее поведение отвечайте уверенно и решительно

Если ребенок понимает, чего от него хотят, он должен отвечать за свои поступки соответственно этому пониманию. Легко сказать, конечно. Однако мы уже видели, что большинство детей пойдет на приступ авторитета старших и попытается на деле удостовериться в их праве приказывать. В самый момент бунта ребенок вполне отдает себе отчет в том, чего хотят родители, и тем не менее он упрямо выбирает неповиновение. Как полководец перед битвой, он вычисляет возможный риск, выстраивает войска и во всеоружии бросается на врага. Когда детям и родителям случается прийти к лобовой конфронтации, крайне важно, чтобы взрослый побеждал уверенно и решительно. Ребенок вполне ясно показал, что ищет схватки, так будьте же мудры, родители, не разочаровывайте его. Для родительской власти нет ничего более сокрушительного, чем несобранность матери или отца во время такой схватки. Когда старший постоянно проигрывает сражения, ударяясь то в слезы, то в крик или выказывая еще какие-нибудь признаки беспомощности, в их "образе" в глазах детей происходят роковые перемены. Из надежных руководителей они превращаются в бесхребетных медуз, не достойных уважения и преданности.

Третье: Отличайте своеволие от детской безответственности

Ребенка нельзя наказывать за поведение, в котором нет злостного непослушания. Имейте в виду, что если он забыл накормить собаку, убрать кровать или вынести мусор, если он оставил под дождем вашу теннисную ракетку или потерял велосипед, то это типичное для детей поведение. Вероятнее всего, здесь действует механизм защиты незрелого сознания от забот и тягот взрослой жизни. Поэтому будьте сдержаны, когда будете учить его уму-разуму. Если у него не получается следовать вашим терпеливым наставлениям, тогда можно прибегнуть к хорошо известным мерам (например, он может заработать деньги, которых стоила потерянная или испорченная вещь; можно запретить ему пользоваться такими вещами и т. д.). Итак, помните: детская безответственность это совсем не то же самое, что злостное непослушание; она требует куда более терпеливого отношения.

Четвертое: Когда конфликт исчерпан - утешьте и объясните

Положим, что битва, в ходе которой отец или мать доказали свое право руководить ребенком, отшумела. После этого дети от двух до семи лет, и даже старше, обычно хотят, чтобы их любили и утешали (в особенности, если дело кончилось слезами). Покрепче обнимите их, обязательно скажите, что любите их. Ребенка надо приласкать и при этом еще раз объяснить, за что он был наказан и как ему в другой раз избежать неприятностей. В процессе такого общения семья делается более дружной. А для христианской семьи крайне важно в такой момент помолиться вместе с ребенком, признавая, что все мы грешны перед БОГОМ и нет на свете ни одного совершенного человека. Чувство, что Бог прощает нас, - это изумительное переживание, и оно может быть даже у совсем маленького ребенка.

Пятое: Не требуйте невозможного

Вы должны быть абсолютно уверены в том, что ваш ребенок действительно в состоянии исполнить то, что вы от него требуете. Никогда не наказывайте его за то, что он нечаянно намочил в постель. Не наказывайте его за плохую учебу, если видите, что у него просто не получается. Требование невозможного - источник неразрешимых конфликтов: для ребенка тут просто нет выхода. Такая ситуация исподволь разрушает его эмоциональный аппарат.

Шестое: Руководствуйтесь любовью

Даже если кое-какие родительские промахи и недочеты неизбежны, в целом те отношения с детьми, где преобладают настоящая любовь и теплота, можно считать здоровыми.

Бить или не бить.

Взяв эти шесть тезисов за основу, снова обратимся теперь к более специфическим способам и техникам укрощения упрямцев. Начнем наши размышления с проблемы порки, которая в последнее время стала предметом самых горячих дискуссий. По этому вопросу было высказано глупостей больше, чем по всем прочим вопросам детского воспитания, вместе взятым. Вот, например, какие взгляды выражает д-р Джон Вэльюсек, тот психолог, с которым мне случалось выступать в теле шоу Фила Донахью:

Порка - это первый вершок аршинной дубины насилия,- сказал Вэльюсек.- Именно из нее рождаются драки, а в конце концов - убийства, изнасилования, терроризм. Принятое дома поведение формирует человека и подталкивает его в пользу насилия, когда он не знает, как еще поступить.

Что тут скажешь доктору Вэльюсеку и его единомышленникам? Разумеется, что они говорят вздор! Ну не смешно ли возлагать вину за одержимость Америки насилием на воспитательные усилия любящих родителей? Это рассуждение звучит особенно глупо перед лицом целого моря крови, которое ежедневно проливается на детей с экрана телевизора. К шестнадцати годам человек в среднем успевает увидеть по телевизору 18.000 убийств, не говоря уже о непрерывной стрельбе, поножовщине, повешеньях, отрубании голов и других членов. Довольно странно поэтому, что нынешние кудесники от психологии ищут причину жестокости где-то в другом месте.

Мнения противников телесных наказаний можно суммировать в виде четырех обычных аргументов, основанных, к сожалению, на ошибках и недопонимании. Первый из них - это и есть высказывание д-ра Вэльюсека, согласно которому порка учит детей бить и оскорблять других. Телесное наказание представляется здесь как враждебная атака со стороны обозленного родителя, который стремится причинить боль или обидеть свою маленькую жертву. Нельзя не согласиться, что этот вид насилия действительно существует в конфликтах между родителями и детьми и что он крайне пагубен для детей (о жестокости по отношению к детям речь пойдет в следующей главе). Однако телесное наказание от руки любящих родителей - это нечто совершенно иное и по цели, и по исполнению. Это нормальное педагогическое средство, исключающее вредоносные действия, а вовсе не попытка одного разъяренного человека сделать больно другому. В одном случае перед нами акт любви, в другом - акт вражды, и понятно, что они отличаются друг от друга как небо от земли.

Я дал ответ д-ру Вэльюсеку в своей работе "Прятаться или искать" показав, какую роль играет небольшое болевое воздействие в обучении детей разумному поведению.

Те же самые специалисты утверждают, что порка учит вашего ребенка бить других, делает его более склонным к насилию. Это неправда. Если ребенок попробует ударить рукой горячую плиту, можете держать пари, что он никогда впредь не сделает этого сознательно. И ведь от того, что плита обожгла его, он не приобрел склонности к насилию. Но при этом боль преподала ему весьма полезный урок. Точно так же, если он свалится с высокого стула, прищемит палец в двери, или его тяпнет злой пес, это даст ему понятие об опасности, существующей в окружающем мире. Все эти синяки и шишки, набитые в детстве, - не что иное, как уроки самой природы, которая хочет научить его, к чему следует относиться с осторожностью и почтением. Они не вредят его самооценке, не делают его порочным. Точно так же и уместная порка при обязательном условии родительской любви служит той же цели. Она как бы говорит ему, * что следует избегать не только физических опасностей, но и некоторых ловушек социального характера (эгоизма, непокорности, нечестности, беспричинной агрессивности и т. Д.).

Второй аргумент против телесных наказаний сформулирован в последней фразе приведенного выше пассажа из речи Вэльюсека: "Я прибегаю к насилию (к порке), когда я не знаю, что мне еще сделать". Обратите внимание на скрытое коварство этого высказывания. Речь идет здесь о порке как крайнем средстве - своего рода капитуляции. В этом случае порка, что называется, идет по пятам криков, угроз, выкручивания рук и потоков слез. В эту ловушку нередко попадаются даже те специалисты, которые рекомендуют телесные наказания, ибо и они, случается, считают, что силу надо применять лишь тогда, когда все остальные средства уже исчерпаны. Вот уж с чем абсолютно невозможно согласиться!

Порка пригодна только в случае упорного непослушания, но всякий раз как оно случается. И точка! Ее применение гораздо действеннее в начале конфликта, когда эмоции родителя еще вполне контролируемы, чем после полуторачасового препирательства. В самом деле, причинение ребенку зла более вероятно в том случае, когда малышу позволяют часами вести себя вызывающе, капризничать, не слушаться, пока, наконец, раздражение старшего не достигнет точки кипения, когда уже может произойти все что угодно.

Третий обычный аргумент против порки исходит из открытий в области психологии животных. Доказано, что мышь легче осваивается в лабиринте, когда исследователь поощряет (например, едой) ее правильные ходы, чем когда он наказывает ее (скажем, слабым электрошоком) за неправильное действие. Из этого и подобных наблюдений делается совершенно невероятное заключение, что наказание, якобы, едва ли действенно в области человеческого поведения. Прежде всего, человек - не мышь, и было бы наивно столь упрощенно уравнивать их. Ведь очевидно, что ребенок способен на такой протест и неповиновение, которые просто несоотносимы с поведением мыши, размышляющей на перекрестке лабиринта, куда свернуть. Конечно, ребенку не поможешь научиться читать, если за каждое неправильно прочитанное слово давать ему подзатыльник. Но с другой стороны, намеренное неповиновение предполагает, что ребенок имеет понятие и о родительском авторитете, и о своей обязанности уважать его (тогда как мышь, вероятно, даже и не подозревает о существовании исследователя).

Если наказания действительно не влияют на человеческое поведение, то почему повестка в суд за превышение скорости так хорошо регулирует движение на переполненных улицах? Почему квартиросъемщики так торопятся получить на почте извещение о необходимости внесения платы за жилье? Разумеется, чтобы не нарваться на шестипроцентную пеню за опоздание. Если наказание действительно не имеет силы, то каким же образом заслуженная порка сплошь и рядом превращает угрюмого маленького бедокура в прелестного и нежного ангелочка? Что бы там ни говорилось о крысиной психологии, и поощрения и наказания играют важную роль в формировании человеческого поведения, и ни одним из них нельзя пренебрегать. Думаю, что Леонардо да Винчи ничего не слышал о мыши в лабиринте, когда написал такие слова: "Кто не наказывает зло, тот велит ему быть!"

Четвертый аргумент против взвешенного применения силы выдвигают те, кто усматривает в нем нанесение ущерба достоинству и самолюбию ребенка. Вопрос о достоинстве настолько существен, что мы посвящаем ему особую главу о бережном отношении к детской душе (см. гл. 4). Сейчас достаточно будет сказать, что ребенок обычно прекрасно понимает, что движет родителями - любовь или ненависть. Именно поэтому ребенок, знающий, что заслужил трепку, до существу испытывает облегчение, получив ее. Будучи наказан, он не столько чувствует обиду, сколько осознает цель наказания и при этом умеет оценить приобретаемый мм таким путем контроль над своими порывами.

Для иллюстрации понятливости, которую дети проявляют в такой ситуации, приведу очень симпатичный рассказ одного папы о том, как его пятилетний сын вздумал безобразничать в ресторане. Мальчишка поминутно дергал свою мять, брызгался водой на своего младшего братишку и совершенно сознательно и настырно надоедал всем. Отец четыре раза предупреждал его - все без толку. Тогда он взял сына за руку и зашагал с ним к автостоянке, где собирался отшлепать сорванца. Всегда найдется человек, который сует нос не в свое дело. Тут тоже нашлась такая дама: она наблюдала весь этот эпизод и проследовала за ними из ресторана к стоянке. Когда началось наказание, она вмешалась и закричала: "Отпустите мальчика! Немедленно оставьте его! Если не перестанете, я позову полицию!" И что же? Вырывающийся и вопящий пятилетка немедленно перестал визжать и с удивлением спросил: "Па, чего это с ней?" Он-то знал, за что его наказывают. Хотелось бы, чтобы д-р Вэльюсек и его сторонники были такими же понятливыми, как этот малыш.

Впрочем, я спешу подчеркнуть, что телесное наказание - отнюдь не единственное средство укрощения строптивых, и к тому же оно приемлемо не для всякого возраста и не для всякой ситуации. Умные родители должны разбираться в физических и эмоциональных особенностях разных периодов детства и приспосабливать способы воспитания к индивидуальным потребностям девочек и мальчиков. Тут, пожалуй, я мог бы помочь. Я расскажу дальше о специфике разных возрастных категорий и дам несколько практических советов и примеров для каждого возраста. Мой рассказ, разумеется, не будет исчерпывающим; я скажу лишь самые общие вещи о воспитательных методах в приложении к специфическим периодам детства.

От рождения до семи месяцев

Ребенок до семимесячного возраста не нуждается ни в каких непосредственных воспитательных мерах, независимо ни от его поведения, ни от каких-либо обстоятельств. Многие родители не согласны с этим и шлепают шестимесячного малыша, когда он извивается при пеленании или кричит ночью. Это серьезная ошибка. Младенец не в состоянии осознать свой "проступок" и связать его со следующим за ним наказанием. В этом возрасте ему нужно, чтобы его ласкали, любили, ему нужно слышать утешающий человеческий голос. Необходимо вовремя кормить его и держать в чистоте, тепле и сухости. В высшей степени вероятно, что основа физического и эмоционального здоровья ребенка закладывается в первые полгода жизни, и этот период должен быть отмечен нежностью, теплотой и ограждением ребенка от всех опасностей.

С другой стороны, можно, конечно, создать великую суету вокруг ребенка, поминутно кидаться к нему и брать его на руки, стоит только ему всхлипнуть или вздохнуть. Младенцы вполне способны научиться манипулировать родителями благодаря так называемому "процессу усиления", когда ребенок, заметив, что действие приносит удовольствие, стремится повторить его. Так вполне здоровый ребенок может, всего лишь гоняя воздух по своей луженой глотке, заставить мамашу по двенадцать часов в день (или в ночь!) прыгать по детской. Чтобы избежать этого, крайне важно поддерживать четкий баланс между тем, чтобы уделять ребенку как можно больше внимания, и тем, чтобы не превращать его в маленького диктатора. Не бойтесь, дайте ему покричать (разумеется, в разумных пределах, то есть насколько это не вредно для легких) , но при этом нужно прислушиваться к тону его голоса, чтобы уловить разницу между капризным недовольством и действительным страданием. Обычно мать очень быстро начинает слышать эту разницу. Я чувствую, что прежде чем перейти к следующей возрастной категории, надо еще раз повторить уже сказанное. Да, дорогие мамы, бывают легкие дети и бывают трудные. Некоторые из них, кажется, затем только и родились, чтобы разорить родной дом; они уютненько спят днем, зато всю ночь буйным ревом выражают свое недовольство; у них вдруг начинает болеть живот, и они отрыгивают чем-то весьма отвратительным (обычно, разумеется, по дороге в церковь); их не тянет на горшок, пока они у вас на руках, но стоит передать их чужому, как они дуют во всю мочь. Вместо того, чтобы свернуться калачиком, когда их берут на руки, они судорожно выгибаются, стараясь обрести свободу. И что греха таить, иная мама, часа в три ночи склонясь над беспокойной колыбелью, нет-нет да и прошепчет: "Господи, за что мне все это?" Вечный вопрос! Еще вчера она тревожилась о малыше: "Выживет ли он?!", а сегодня у нее уже другая тревога: "А выживу ли я?" Но хотите верьте, хотите нет, выживут оба, все придет в норму и бурное начало очень скоро станет лишь смутным воспоминанием.

А из тирана-младенца вырастет мыслящее и любящее человеческое существо, обладатель бессмертной души и своего собственного места в сердце Творца. Молодой мамаше, доходящей до истощения и почти помешательства, мне хочется сказать: "Держись! Ты ведь делаешь самое важное дело на свете!"

От восьми до четырнадцати месяцев

Многие дети начинают испытывать на прочность власть своих родителей уже во вторые семь месяцев жизни. До года стычки бывают и редкими, и незначительными, и все же начало будущих баталий уже просматривается. К примеру сказать, наша дочь впервые бросила вызов своей матери уже в девять месяцев. Ширли натирала мастикой полы в кухне, когда Даная ползком подобралась к краю кухонного линолеума. "Нет, Даная",- сказала Ширли и жестом показала дочери, что на кухню нельзя. Наша дочь очень рано начала говорить и очень хорошо понимала, что значит нет. И все же она поползла прямо в липкую мастику. Ширли отлепила девочку от пола и посадила ее на порог, приговаривая - уже гораздо тверже - все то же: "Нет". Нимало не обескураженная, Даная опять стала прорываться на свеженатертый пол, а Ширли опять водворила ее на место и еще строже повторила запрет. Моей жене пришлось семь раз заворачивать упорно лезущего в мастику ребенка, прежде чем Даная смирилась и уползла из кухни в слезах. Насколько я помню, это было первое лобовое противостояние дочери и жены. А сколько их было потом!..

Как заставить годовалого ребенка слушаться? Очень мягко и осторожно. Ребенка в этом возрасте легко отвлечь, занять чем-то другим. Если он схватит хрупкую китайскую чашку, не торопитесь вырывать ее у него из рук. Лучше покажите ему что-нибудь такое же яркое, и вам останется только подхватить чашку, когда малыш выпустит ее сам. Когда же дело доходит до неизбежных столкновений, как было с Данаей на навощенном полу, старайтесь побеждать твердостью и настойчивостью, не прибегая к наказанию. И не надо бояться детских слез, которые могут стать мощным оружием в борьбе с укладыванием, пеленанием и т. д. Будьте решительны, но без резкости и грубости.

По сравнению со следующими месяцами период около года - это обычно гладкое, спокойное время в жизни ребенка.

От пятнадцати месяцев до двух лет

Говорят, что всех людей можно разделить на два больших класса: на тех, кто на всевозможные предложения, которые подкидывает жизнь, отвечает "да", и на тех, кто склонен отвечать "нет". Так вот, с уверенностью заявляю вам, что делающий первые шаги малыш безусловно предпочтет отрицание! Если есть какое-нибудь одно слово, которым можно было бы сполна охарактеризовать возраст от пятнадцати месяцев до двух лет, то это слово "нет!" Нет, он не хочет есть кашу. Нет, он не желает играть в свои игрушки. Нет, он ни за что не будет купаться, и уж будьте уверены - он не ляжет спать ни в какое время суток. Именно это поминутное отрицание, конфликтность, неповиновение объясняю, почему это время жизни называют "первая юность".

Д-р Т. Барри Брейзелтон в своей прекрасной книге "Первые шаги" дал блистательное описание "кошмарных двухлеток". Я приведу здесь отрывок с классическим портретом типичного полуторагодовалого мальчика. Зовут его Грег. Я никогда не встречал этого паренька, но знаю его отлично. А когда ваш малыш начнет ходить, вы тут же узнаете в нем Грега.

Когда на втором году Грег вдруг сделался "нехорошим", его родители почувствовали себя так, словно их обухом хватили. Казалось, что его милый характер совершенно потерялся в бурьяне отрицаний. Стоило родителям попросить его о чем-нибудь, как его губки складывались в противную " гримаску, глаза суживались, и мальчик, меряя родителей взглядом, коротко отрезал: "Нет!" Он очень любил мороженое, но когда ему предлагали его, он соглашался не иначе, как сказавши для начала свое "нет". Бывало, он бросался надеть свою шубку, чтобы идти гулять, но перед выходом непременно опять упирался -"Нет!"

Терпение родителей, однако, начало постепенно иссякать. Казалось, что Грег непрерывно воюет с ними. Когда его просили сделать что-нибудь совершенно обыкновенное, он отвечал: "Не могу". Если мать просила его, скажем, перестать выкидывать вещи из бельевого ящика, он капризничал: "А я хочу". Он с азартом бросался на всяческие совершенно нормальные ограничения и успокаивался только тогда, когда видел, что довел родителей до отчаяния. Как-то раз ему позарез понадобилось включить телевизор, когда мать вышла из комнаты. Она вернулась, выключила телевизор, пожурила мальчика и опять ушла. Грег тут же снова включил телеприемник. Мать пыталась как-нибудь урезонить его, а он твердил свое: "Я хочу". Она опять пошла на кухню. Телевизор немедленно включился. Мать снова очутилась в дверях, едва сдерживаясь, чтобы не отхлестать его по рукам. Он глубоко вздохнул и сказал: "Я хочу". Она села рядом с ним, умоляя его послушаться и не нарываться на наказание. Лицо у мальчика опять стало угрюмым, брови насупились, он слушал, но совершенно не слышал ее. Она поднялась почти в изнеможении и опять ушла. В изнеможении был и малыш, однако он встал и подошел к телевизору. Тут уже мать, вся в слезах, вошла с намерением выдрать упрямца. "Грег,- сказала она,- почему ты так делаешь? Ведь мне придется выпороть тебя". На что мальчик ответил: "Я хочу". Мать совсем упала духом и, опустившись в кресло, тихо зарыдала, а Грег, сидя у нее на коленях, старался потрогать ее мокрое от слез лицо.

После этой стычки миссис Лэнг почувствовала себя вконец измученной. Грег тут же догадался об этом и постарался помочь. Он сбегал на кухню и притащил прямо к ее креслу швабру и совок. Это развеселило женщину; она улыбнулась и сгребла малыша в охапку.

Грег уловил эту перемену, обрадовался и вприпрыжку помчался в угол, проскользнул за кресло и закричал оттуда: "Эй, мама, смотри!" И тут он толкнул кресло, кресло опрокинуло лампу, лампа с грохотом рухнула на пол. "Не смей,!" - успела крикнуть мать, а мальчишка бросился на пол, заткнул уши и крепко зажмурил глаза, словно он старался не видеть и не слышать того разгрома, который он только что учинил.

Потом мать подняла его и усадила в детский стульчик. Сидя в нем, он вдруг принялся, хныкать. Мать так удивилась, что перестала готовить завтрак и стала менять ему штанишки. Но он не успокоился от этого, и когда мать снова усадила его на стульчик, он стал извиваться, как червяк. Мать спустила его на пол, чтобы он поиграл, пока завтрак будет готов, но малыш лег на пол, попеременно то хныча, то вереща. Это было столь необычно, что она пощупала подгузник, не расстегнулась ли булавка, потом потрогала ему лоб, нет ли температуры и не дать ли мальчику таблетку аспирина. Но все было вроде бы в порядке, и она опять взялась за готовку. Оставшись без зрителей, Грег утих.

Однако, стоило ей только снова водворить малыша на Стульчик, пронзительные вопли возобновились. Она поставила перед ним тарелку с едой, дала ему вилку, но он отшвырнул ее и стал отпихивать тарелку. Словом, есть отказался. Сбитая с толку миссис Лэнг подумала, что малышу нездоровится, и решила дать ему его любимого мороженого. Но он по-прежнему не желал есть сам. Тогда она дала ему каши, и он милостиво позволил впихнуть в себя пару ложек, но затем вдруг вышиб ложку из ее рук и спихнул мороженое со стола. "Ясно,- подумала миссис Лэнг,- заболел".

Она извлекла Грега с поля битвы и пустила на пол, чтобы он поиграл, пока она сама подкрепится. Но, конечно же, и это было совсем не то, чего ему хотелось, он стал канючить, чтобы мать дала ему поесть со своей тарелки, и с жадностью слопал то, что она ему дала, из чего следовало, кстати, что гипотеза о его нездоровье оказалась неправильной. Тоща она перестала обращать на него внимание и вернулась к своему завтраку. Грег опять принялся за свое занудство. Он повалился на пол и громко закричал, как будто больно ушибся, потом начал хрипеть и стонать, словно у него разрывались внутренности, и стаскивать с себя штанишки. Обычно этого бывало достаточно, чтобы отвлечь мать от ее занятий. Вот и сейчас она принялась ловить его и усаживать на горшок. Попавши на горшок, он самодовольно заулыбался, но делать ничего не стал. Миссис Лэнг казалось, что она атакована разом на всех фронтах - и нигде не может взять верх. И только когда мать, наконец, вернулась к своим делам, у Грега случился понос, как, впрочем, он о том и предупреждал.

Как видите, зрелище весьма плачевное. Временами, действительно, из-за капризов малыша мир и спокойствие вашего дома могут пойти прахом. (Мой сын Райан любил пускать пузыри из собачьей миски - игра, которая до сих пор устрашает меня). И однако же, несмотря на все эти стычки, едва ли бывает другая столь же волнующая пора, как это время бурного роста и развития. Что ни день малыш узнает все новые слова, придумывает такие забавные выражения, которые помнятся потом в семье по полсотни лет. Это время, когда дети приходят в восторг от сказок, Деда Мороза и плюшевых зверюшек. А главное - это драгоценное время любви и тепла, которое, к сожалению, пролетает так быстро. Наверное, миллионы родителей, у которых дети уже выросли, отдали бы все на свете, чтобы вернуть эти счастливые дни, когда дети были еще смешными малышами.

Теперь я позволю себе дать несколько педагогических советов, которые, надеюсь, помогут снять напряжение, связанное с воспитанием детей одного-двух лет. Нужно, однако, сразу же оговориться, что негативизм в этом возрасте - явление нормальное и закономерное; ничто не заставит полуторагодовалого ребенка вести себя так, словно ему пять лет.

Первое и вполне очевидное: крайне важно, чтобы отцы посильно участвовали в воспитании и брали на себя часть родительских тягот. Детям нужны их папы, нужна крепкая мужская рука; точно так же женам нужны их мужья.

В особенности это касается женщин, которые, как мама Грега, не работают и весь день напролет стоят на своем боевом посту, а к ночи чувствуют себя, как израненный ветеран. Что и говорить, мужья тоже устают. Но

12 3 4 5