ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

УГРО-ФИНСКИЕ НАРОДЫ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ

(ОБСКИЕ УГРЫ)

Этническая территория "обских угров" находится в бассейне Средней и Нижней Оби. Своеобразие этого региона в том, что он расположен на границе трёх больших историко-этнографических областей. Во-первых, это зона таёжной охотничье-рыболовецкой культуры. С древнейших времен племена этой области контактировали с культурами южного степного и восточно-европейского происхождения. Во-вторых, степная и лесостепная зона с преобладанием производящего хозяйства – скотоводством и земледелием. И, наконец, в-третьих, свое влияние оказывала тундровая оленеводческая культура. Эти три хозяйственно-культурных массива отразились в оригинальном комплексе черт населения Нижней и особенно Средней Оби.

"Обские угры" – это ханты и манси, коренное население Ханты-Мансийского автономного округа и соседних областей. Они входят вместе с "дунайскими уграми" (венграми) в угорскую ветвь финно-угорской группы уральской языковой семьи. По языку и ещё более по культуре ханты и манси очень близки между собой.

В русских летописях предки хантов и манси упоминаются с XI в. по названием "югра", "югричи". Название "югра" имеет очень древнее этнонимическое происхождение и этимология его не ясна. Скорее всего, оно возникло задолго до разделения древних угров на этносы. С XIV в. в русских документах появляются названия "вогуличи" – этноним неясного происхождения. Так русские называли манси. Самоназвание народа – манси – переводится на русский язык как "человек". В России вогулами их называли вплоть до XX в. С конца XVI в. в русских источниках фигурируют "остяки" – ханты. Предполагалось, что этноним "остяк" происходит от одного из самоназвания хантов ("ас-ях" – "обский человек"). Современные исследователи считают, что этноним "остяк" происходит от татарского "уштяк" – грубый необразованный человек. До начала XX в. остяками также называли не только хантов, но и другие народы – селькупов ("остяко-самоеды"), кетов ("енисейские остяки") и часть манси ("ляпинские остяки").

В XX в., учитывая историческую достоверность, их стали называть "ханты" и "манси", т.е. так как они сами себя называют. Вместе с тем, следует отметить то, что внутри этих этносов, особенно среди хантов, до сих пор существует множество локальных групп, имеющих собственные самоназвания. И не всегда эти группы в качестве самоназвания используют общепринятый этноним. Это говорит о том, что процесс этнической консолидации хантов и манси ещё не завершён.

Первые упоминания о вогулах относятся к концу XIV в. в сочинении Епифания Премудрого "Житие Стефана Пермского". В дальнейшем отрывочные сведения о расселении, занятиях, верованиях вогулов включались в русские летописи, карты, грамоты, челобитные и другие документы, использовавшиеся позднее исследователями в качестве источников. На протяжении всей истории изучения вогулов-манси в публикациях, будь то заметки путешественников или же работа профессионального этнографа, очень часто вместе с вогулами рассматриваются и остяки-ханты. Начиная с конца XVI – XVII вв. в русских документах имеются многочисленные сведения об обских уграх.

Первая работа монографического характера была написана по материалам, собранным в начале XVIII в. (1715 г.). Она принадлежит перу сосланного в Сибирь выходца из украинской знати Григория Новицкого, который в составе миссии митрополита Филофея Лещинского участвовал в крещении остяков и вогулов. Свои наблюдения над жизнью, преимущественно, южных групп этих народов, их занятиями, обычаями, верованиями, обрядами он изложил в рукописи, которая впервые была опубликована лишь в 1884 г.

Путешественники XVIII в. также оставили немало сведений о культуре хантов и манси. Например, в отчёте о путешествии П. Палласа, который для своих записей использовал рукописи другого исследователя В.Ф. Зуева. В XIX в. изучением этих народов занимался М. Кастрен. В конце XIX в. помимо российских учёных обскими уграми стали заниматься многие финские и венгерские специалисты.

В настоящее время основными центрами угроведения являются научные центры Новосибирска, Омска, Екатеринбурга и других городов. Есть свои научные кадры и в Ханты-Мансийском АО. Обскими уграми, также занимаются учёные Финляндии и Венгрии. В Сибири и в Европе регулярно проводятся научные конференции по финно-угорским народам, издаются научные журналы и монографии.

У хантов и манси в прошлом не было своей государственности. Лишь в 1930 г. был создан Ханты-Мансийский национальный (теперь автономный) округ. Но и в это время процесс этнической консолидации хантов и манси остаётся незавершённым. Большая территориальная разорванность препятствует сплочению этих народов. До недавнего времени восточные ханты северных хантов называли "другим народом". Консолидация их в единый народ происходила в последние 50-60 лет под влиянием национальной государственности и национального движения в защиту своих территорий от промышленного освоения.

В советский период различные меры по развитию экономики в крае привели к негативным последствиям и отразились на состоянии культуры хантов и манси. В 1930-е гг. здесь также проводилась коллективизация, сопровождавшаяся переходом от частных оленеводческих или рыболовецких хозяйств к коллективным.

Наибольший урон традиционной культуре нанесла акция по ликвидации мелких поселений и укрупнению посёлков. Многие оленеводы и охотники оказались оторванными от угодий. Детей, отдавая в интернаты, отрывали от родителей, а, следовательно, отучали от традиционного ведения хозяйства. Культурная преемственность поколений оказалась прерванной.

В немалой степени деформации привычной природно-ландшафтной среды способствовало промышленное освоение в связи с разработкой нефтегазового комплекса.

ХАНТЫ

Ханты живут в Западной Сибири, в бассейне рек Обь и Иртыш с их многочисленными притоками. Данная территория входит в состав Томской, Тюменской областей, в Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий АО. Для расселения хантов характерна большая дисперсность. Плотность населения в таежной зоне – 1 человек на 15-25 кв. км.

В 1979 г. численность хантов составляла 20 678 человек, в 1989 г. – 22 521 человек. По данным Всероссийской переписи населения 2002 г. было 28 678 ханта. Их численность с 1989 г. выросла на 27%.

Языкхантов относится к угорской ветви финно-угорской группы языков уральской языковой семьи. Он наиболее близок родственным угорским языкам манси и венгров.

Письменность хантовразработана в начале 1930-х годов сначала на латинской основе, с 1937 г. - на основе кириллицы.

Ханты представляют собой уральский антропологический тип, который сочетает монголоидные и европеоидные черты. Современные ханты и манси антропологически ближе к восточнофинским народам (особенно к коми-пермякам), чем к родственным по языку венграм. Формирование обских и дунайских угров происходило преимущественно на территориях современного проживания. Обские угры занимают в расовом отношении крайние восточные позиции среди всех финно-угорских популяций, что свидетельствует об участии в их формировании населения со значительной долей североазиатских монголоидных компонентов

В составе Русского и Российского государства ханты расселялись на территории Тобольской губернии в Березовском, Тобольском и Сургутском уездах в разных волостях. У хантов выделяются три большие этнографические группы, совпадающие с группами диалектов – северные, южные (сейчас в значительной степени обрусели) и восточные.

Заселение Западной Сибири в эпоху верхнего палеолита шло в трех направлениях – с Южного Урала – в Притоболье, с юга со стороны Казахстана и Средней Азии – в Прииртышье, с востока и юго-востока, со стороны Енисея – в Томское Приобье. В Среднее Зауралье шел также приток мигрантов из Приуралья по Чусовой. С юго-запада и юга двигались европеоиды, а из Восточной Сибири – монголоиды. Это уже на ранних этапах предопределило формирование на территории Западной Сибири смешанного европеоидно-монголоидного, уральского антропологического типа. Население в этот период жило коллективной загонной охотой на мамонта, дикую лошадь, бизона, северного оленя, в степи – на сайгу, а в горных районах и на горного козла.

В эпоху мезолита (XIII – VI тыс. до н.э.) с установлением климата и ландшафта, близкого к современному, люди вдоль Оби расселяются до района Салехарда, а кратковременные сезонные стоянки достигают даже среднего Ямала. В это время развивается индивидуальная охота с луком и стрелами, дротиками и копьями. Охотились на лося, косулю, зайца, медведя, бобра и др. Развивается сетевое рыболовство (обнаружены грузила от сетей). Для крупной рыбы использовали гарпуны. Были изобретены лыжи, сани, лодки. Орудиями труда были каменные скребки, сверла, резцы, ножи, кинжалы с основой из кости и дерева с кремневыми вкладышами, костяные шилья, проколки и др. Из бересты делали посуду. В конце палеолита была приручена собака. На поселениях открыты жилища небольшой площади, слабо углубленные в землю с шатровым перекрытием из жердей и бересты.

Лингвисты и археологи считают, что в период мезолита – раннего неолита уже складывается уральская этноязыковая общность, в которую входили предки финно-угорских и самодийских народов. Лингвисты указывают на общие названия в уральских языках, относящиеся к луку, стрелам, долоту, сверлам, лыжам, нартам. Примерно в эту же эпоху происходит распад единой уральской этноязыковой общности на финно-угорскую и самодийскую или, согласно другим, – на финно-пермскую и угро-самодийскую.

В эпоху бронзы (рубеж III – II тыс. – VIII – VII вв. до н.э.) получает развитие производящее хозяйство.

В ХIV – ХIII вв. до н.э. лесостепь Западной Сибири от Притоболья до Енисея была занята в основном племенами андроновской (фёдоровской) культуры, которую одни исследователи считают угорской, другие индоиранской.

В эпоху раннего железа предки обских угров занимали лесное Зауралье, Нижнее Притоболье и Обь-Иртышье, распространяясь также на Урал и прилежащую часть Печорского Предуралья и левобережного Прикамья.

С эпохи железа начинается формирование хантов, манси, мадьяр, самодийцев. Древние ханты занимались охотой, рыболовством, морским зверобойным промыслом, ездили на собаках, жили в укрепленных и неукрепленных поселениях. Их культура достигла высокого уровня и была адаптирована к местным экологическим условиям. Они добывали болотную руду и выплавляли из нее железо, из которого изготовляли орудия труда – ножи, топоры-тесла и др., оружие – наконечники стрел, кинжалы.

В эпоху средневековья (II – ХII вв.) представлены городища, неукрепленные поселения, грунтовые и курганные могильники, культовые места и пещеры на Урале. В сравнении с эпохой раннего железа площадь городищ уменьшается (с 3000 до 400-1200 кв. м). Планировка застройки – уличная с расположением построек рядами. Преобладали однокамерные жилища прямоугольной формы с углубленным котлованом, каркасные, шатровые. В конце I – начале II тыс. появляются срубные постройки. В это же время стали строить двухкамерные жилища и жилища с пристроем. Вдоль стен или у противоположной от входа стены располагались земляные нары, а в центре – очаг в виде скрытого кострища на уровне пола, в неглубокой яме или на возвышении.

Во второй половине I тыс. происходит формирование основных групп хантов – северных, южных и восточных. Складывающаяся группа южных прииртышских хантов в VI в. подверглась тюркскому влиянию.

По-разному складывались хозяйственно-культурные типы этих групп: охотничье-рыболовческое направление у северных хантов, охота и рыболовство, дополняемые скотоводством и земледелием – у южных.

С рубежа Х – ХI вв. усиливается роль пушной охоты, приобретающей товарное значение: пушнина шла в обмен на товары. В XI – XIII вв. на север Урала и в Западную Сибирь проникают коми-зырянские и русские новгородские торговцы, "промышленные люди" (охотники за пушниной). Одновременно усиливаются связи с Волжской Болгарией.

Период VI – XIII вв. заполнен военными межплеменными столкновениями, в том числе, обских угров с самодийцами и тюрками, которые проживали на смежных территориях. Общество было уже в сильной степени дифференцировано, выделялись племенная знать, военачальники. По-видимому, к концу этого периода, к ХI – ХIII вв. сформировались и те остяцкие (хантыйские) "княжества" – военно-племенные объединения, с которыми столкнулись русские уже в XV в. Южные районы Прииртышья были вовлечены в сферу интересов тюркских племен, складывающихся в особый этнос сибирских татар и создающих свою государственность (Тюменское, затем Сибирское ханство).

Основная тенденция миграций хантов в XVIII – XIX вв. – с запада на восток и с юга на север. Каждые полвека в XVII – XVIП вв. численность населения в отдельных регионах увеличивалась или уменьшалась на 50-60%; с конца XVIII в. она увеличилась на 27,5%, что свидетельствует о миграции населения. В XVII – XVIII вв. увеличилось число и южных хантов, на Оби, Иртыше, в низовьях Конды – на 40-90%. Сюда переселялись с Конды, Пелыма, Туры в XVIII в., уходя от христианизации, а в XIX в. – под давлением переселенцев татар и русских. В XIX в., напротив, население иртышских волостей стало переселяться на восток и подверглось тюркскому и русскому влиянию. Численность восточных хантов постоянно росла с XVII по XIX в. на 18-25% за счет хантов Иртыша.

Развитие хантов шло и под влиянием иноэтничных соседей: северных – со стороны ненцев, коми, северных манси, русских; южных – татар, русских, манси, эвенков; восточных – ненцев, русских, селькупов, коми, эвенков, кетов.

МАНСИ

Манси живут в Ханты-Мансийском АО (Березовский, Октябрьский, Кондинский районы) и Свердловской области (Ивдельский район) – по Нижней Оби и ее притокам, в верхнем и среднем течении притока Иртыша р. Конда, а также на Среднем и Северном Урале.

В прошлом (до ХIV – ХVI вв.) манси расселялись много западнее, а до XVIII в. и южнее. Еще в ХVII – ХVIII вв. мансийские селения были на Урале и в Приуралье. В более отдаленном прошлом (до XIV в.) предки манси жили еще западнее, вплоть до Печоры. Постепенное продвижение русских, теснивших коми-зырян, подвигало к востоку манси, которые в свою очередь вытесняли хантов на восток, а сами переселялись за Урал окончательно уже в конце XIX – начале XX в.

Для манси, как и для хантов, характерно дисперсное расселение по Обскому бассейну. Расстояния между населенными пунктами подчас огромны, более 50-100 км.

По данным Всесоюзной переписи 1979 г. насчитывалось 7434 манси, в 1989 г. СССР – 8459, в РСФСР – 8266. Городское население составляло 45,7%, сельское – 54,3%. Мансийский язык считали родным 36,9%, среди городского населения – 25,1%, среди сельского – 46,5%. Русский язык считали родным 62,6%, среди городского населения 74,3%, среди сельского – 52,9%. В Ханты-Мансийском АО проживало 6600 манси (около 80%). По данным Всероссийской переписи 2002 г. манси насчитывается 11 432 чел., их численность с 1989 г. увеличилась на 35%.

Мансийский язык относится к угорской ветви финно-угорской группы уральской семьи языков. Наиболее близки ему хантыйский и венгерский языки. Язык манси делится на две диалектные группы – северную и южную. Раньше (ещё в ХVII – ХVIII вв.) у манси было четыре группы – южная, западная, восточная и северная группа. В ХVIII-ХIХ вв. почти все западные и южные манси обрусели.

Письменность манси была разработана в самом начале 1930-х годов (первый букварь В.Н. Чернецова вышел в 1931 г.). Сначала алфавит был латинский, с 1937 г. – кириллица; в последние десятилетия он усовершенствован.

Антропологически манси, как и ханты, принадлежат к смешанной уральской расе. В отличие от хантов у манси в несколько большей степени проявляются европеоидные черты, особенно у западных групп. Это генетически сближает манси с пермско-финскими и поволжско-финскими этносами – коми, удмуртами и марийцами, а также свидетельствует о контактах с русским населением.

У манси в прошлом было три этнографические группы – западные (Средний Урал), восточные (р. Конда с сритоками), южные (р. Тура, Тавда). К концу XIX в. западные и южные манси исчезли: часть была ассимилирована татарами и русскими, часть ушла на север и восток, где отчасти слилась с хантами. В то же время сформировалась группа северных манси по р. Северной Сосьве с Ляпиным и верховьям Лозьвы.

В составе Русского (позднее Российского) государства манси жили в Тобольской (Березовский, Туринский, Тобольский уезды) и Пермской губерниях в разных волостях, территория которых чаще всего совпадала с речным бассейном и территориальной группой манси (Сосьвинская, Ляпинская, Пелымская, на р. Лозьва и Сосьва и др.)

Соседями манси в ХVII – ХIХ вв. на западе были финно-пермские народы (коми-зыряне), русские, на юге – татары и русские, на востоке – ханты, на севере – ненцы и ханты. Влияние культур этих народов чувствуется в культуре манси. От ненцев они заимствовали оленеводство и связанные с ним элементы культуры – типы нарт, упряжи, жилища (чум), от татар – строительную технику (глинобитные стены), типы печей, головных уборов, от русских – орудия труда, утварь, типы одежды из ткани, типы лодок, сетей, капканы, срубную технику и др. Но больше всего сходства в их культуре с хантами.

До 1930-х годов манси называли вогулами. Под этим названием (а также вогуличи, гогуличи) они известны в русских документах с XIV в., по ясачным книгам ХVI – ХVII вв., ханты фигурируют в них под именем остяков.

Происхождение манси связано с археологическими культурами Урала, Приуралья и Зауралья. Археологи связывают территорию Прикамья с формированием в основном пермских народов, например, коми-пермяков. Однако здесь происходили также процессы угорского этногенеза.

Самые ранние памятники на территории этногенеза манси относятся к эпохе нижнего палеолита и датируются около 250 – 200 тыс. лет назад. Это местонахождения на р. Сылве и р. Чусовой.

Более многочисленны и разнообразны памятники верхнего палеолита (40 – 12 тыс. лет назад). В это время человек достиг Северного Урала и низовий Печоры. К данному периоду относится наскальная живопись Каповой пещеры с нанесенными охрой фигурами идущих мамонтов и лошадей в верховьях р. Белой в Башкирии. В отношении данных памятников этнические определения еще не применимы. Но более поздние наскальные изображения Урала на р. Вишера, Тагил (неолит, энеолит) связаны по сюжетам с хозяйством, культурой, мировоззрением, культовой практикой манси.

В эпохи энеолита (конец IV – III тыс. до н.э.) и бронзы (рубеж III – II – начало I тыс. до н.э.) предки манси занимались комплексным хозяйством, соединяя охоту с рыболовством и собирательством. В лесостепи и южнотаежной подзоне в эпоху бронзы постепенно распространяется скотоводство – разведение лошади, крупного рогатого скота и в ограниченных размерах мелкого рогатого скота.

В эпоху раннего средневековья VI – IX вв. обские угры распадаются на протоманси и протохантов.

К концу I – началу II тыс. в основном завершается формирование манси и хантов и намечается их дифференциация на этнотерриториальные и этнографические группы.

В хозяйстве предков манси на Туре в конце I – начале II тыс. сочетались присваивающие отрасли (мясная охота, рыболовство, собирательство) и производящие (скотоводство, земледелие в ограниченных размерах, железоделательное и бронзо-литейное производства). Выросло значение пушной охоты в связи с увеличением торгово-обменных контактов с Волжской Болгарией, Древней Русью, Новгородом, коми-зырянами и коми-пермяками, а также – с народами Сибири – тюрками лесостепи и степи, хантами и самодийцами – на севере и северо-востоке.

Наиболее интенсивными были связи с Волжской Болгарией и Русью. При этом пути за Урал по Каме в домонгольское время находились в основном в руках волжских болгар.

В конце ХI – ХII в. начались походы новгородских, а затем и московских воевод в Югру. После присоединения в 1478 г. Новгородской земли к Московскому Великому княжеству правительство Ивана III активизировало свою политику в отношении Югры. В 1483 г. был совершён большой поход рати под командованием Федора Курбского в Югру. Югорские князья обязались платить дань и признали верховенство Московского Великого князя. Противостояние за обладание Югрой между Московской Русью и Сибирским ханством после захвата в нем власти Кучумом в 1563 г. завершилось поражением Кучума в результате похода Ермака в 1581-1585 гг. и присоединением Сибири к России, в конце XVI в.

Большой приток населения на земли манси отмечен в XVIII в., его численность увеличилась на 45%. Вероятно, это было связано с христианизацией угров в XVIII в. Массовое переселение русских на север и процессы обрусения манси происходило до XX в.

Межэтнические связи манси XVIII – XIX вв. отразились на их материальной культуре, в которой наряду с общими североазиатскими и угорскими выделяются самодийские, тюркские, русские и пр. элементы. О смешении манси с русскими, коми и ненцами писали разные исследователи.

НАРОДЫ САМОДИЙСКОЙ ГРУППЫ

К народам самодийской группы относятся ненцы, энцы, нганасаны и селькупы. Все они расселены в Северо-западной Сибири и на крайнем Севере России. Самодийская языковая группа близка к финно-угорской и входит вместе с ней в уральскую языковую семью.

Название «самодийцы» связано с дореволюционным обозначением этих народов. Русские называли их «самоядь» или «самоеды». Это слово ошибочно этимологизировали из русского языка («само-еды» – сами себя едящие) и связывали с этим легенды о прежнем якобы каннибализме. На самом деле перед нами, видимо, древний этноним «сам», родственный названиям «саамы» и «суоми». По-лопарски «саам-йедна» значит «земля саамов (лопарей)»; очевидно, это название, относившееся первоначально к землям, заселённым лопарями, перенесено русскими на позже там появившихся ненцев. Самоназвание ненцев – «ненец» – значит «человек». «Нганасаны» в переводе на русский язык дословно означает «люди».

Языки и диалекты всех этих народов близки между собой. Ненцы, энцы и нганасаны говорят на наречиях одного и того же языка; у селькупов особый язык, делящийся на три диалекта (кетский, тымский, тазовский).

Первые письменные упоминания о самодийцах имеются в русской Начальной летописи. Некоторые сообщения имеются у европейских путешественников XVII в. (Олеарий, Ла-Мартиньер). Наиболее обстоятельно начали изучать самодийцев с XVIII в. (Зуев, Лепёхин) и в XIX в. (Кастрен, С. Максимов и др.). На протяжении XX в. проводились многочисленные исследования.

СЕЛЬКУПЫ

До XVII в. селькупы обитали на Средней Оби и её правых и левых притоках. Это часть Западно-Сибирской равнины, покрытая лесами и болотами. В природно-географическом отношении это зона тайги с преобладанием хвойных пород деревьев.

В 1979 г. селькупов было 3518 чел., в 1989 г. в СССР – 3612, в РСФСР – 3564. По данным Всероссийской переписи 2002 г. селькупов насчитывают 4249 чел. Таким образом, их численность увеличилась на 17,6%. По данным муниципальных образований Томской области на июль 2001 г. численность селькупов составляла 1701 чел. Большинство селькупов расселено дисперсно. В последнее десятилетие наблюдается превышение фактического прироста числа селькупов над естественным приростом. Так, по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. численность селькупов в Томской области составляла 1347 чел. К 2000 г. по данным Администрации области она возросла до 1700 чел., т.е. на 26% по отношению к 1989 г. Население же Томской области в целом выросло лишь на 7%: с 1002 тыс. чел, в 1989 г. до 1072 тыс. чел. в 1999 г. Причиной данного феномена стала смена паспортной национальности взрослым населением, и приписывание детям, родившимся после 1987 г. в смешанных семьях, национальности родителя – селькупа. Причина – получение различных социальных льгот.

Термин «селькуп» большая часть томских селькупов не воспринимает в качестве самоназвания, считая его официальным. В отличие от него термин «остяк» употребляется не только в быту и разговорной речи, но и в учётных документах, актовых записях и т.д. «Остяками» именовались селькупы Среднего и Томского Приобья в статистических источниках и историко-географической литературе XIX в. Северные селькупы в этих источниках и литературе обычно фигурировали под именем «остяко-самоеды». Название селькупы было введено в отечественную научную литературу в 1930-е годы известным лингвистом и этнографом Г.Н. Прокофьевым по аналогии с названиями «ненцы», «энцы» и др. Оно утвердилось в тазовско-туруханском регионе проживания селькупов, а на территории Томской области среди южной группы этого народа привилось только в последние десятилетия, примерно с середины 1980-х гг.

Селькупский язык относится к самодийской группе уральской семьи языков. Кроме селькупского языка, в эту группу входят ненецкий, энецкий и нганасанский языки, образующие её северную ветвь, в то время как селькупский язык составляет её южную ветвь.

Антропологические характеристики селькупов свидетельствуют о смешанном евро-монголоидном характере их формирования. Из современных этносов селькупы больше всего сближаются с ненцами, хантами, с чулымскими тюрками, с населением Северного Алтая и Хакасии. В составе селькупов преобладает автохтонный таёжный антропологический компонент, сближающий их с восточными хантами и некоторыми группами сибирских татар. Антропологические особенности селькупов классифицируются в составе «уральской расы», которая фиксируется в южнотаёжной и лесостепной частях Западно-Сибирской равнины минимум в III тыс. до н.э. После присоединения к России смешение коренного и русского населения с большей или меньшей интенсивностью проходило по всей таёжной полосе Западной Сибири. В районах компактного проживания южных селькупов на севере Томской обл. выявляется постепенная смена их генофонда в результате смешения с русскими. Группы селькупо-русских метисов обнаруживают значительное ослабление монголоидных черт. В Томской области селькупы являются составной частью популяции русскоязычного населения.

Общепринятым в науке является разделение селькупов на две группы – северную и южную. Селькупы северной группы (тазовско-туруханские) проживают в Ямало-Ненецком АО и Красноярском крае, селькупы южной группы (нарымские) – в Томской области.

Современные материалы археологии, этнографии и лингвистики свидетельствуют о том, что селькупы как этнос сформировались в Среднем Приобье. С V в. до н.э. по V в. н.э. здесь дислоцировалась т. н. кулайская этнокультурная общность, которую связывают с прасамодийцами.

Хозяйственно-культурный тип кулайского населения не был единообразным: на севере в Нарымско-Сургутском Приобье преобладало рыболовство и охота, в Томском Приобье наряду с этим было развито скотоводство. Рыболовство было ведущей отраслью. Большое значение в хозяйственной жизни кулайского населения играла охота. В скотоводстве преобладало разведение лошади. Разведение крупного рогатого скота и свиней практиковалось в лесостепной полосе. Из других занятий, высокое развитие получило бронзолитейное и гончарное производства – изготовление посуды, пряслиц, скульптурных изображений.

Миграционные потоки кулайцев в конце I тыс. до н.э. (III – I вв.) явились основой для последующего формирования северосамодийских (ненцы, энцы, нганасаны) и южносамодийских (камасинцы, карагасы, маторы и др.) этносов.

В VI – IX вв. н.э. на кулайской основе сложилась т.н. рёлкинская культура, хотя в её формировании приняли участие и иные (пришлые) компоненты. Хозяйство рёлкинцев было заметно выше кулайцев. У них продолжало развиваться коневодство, более широкое распространение получило разведение крупного рогатого скота. Было известно и мотыжное земледелие. Дальнейшее развитие получило металлургическое производство, причем роль ведущего индустриального сырья перешла к железу. Сохранялось и бронзолитейное производство. Продолжали сохранять свое значение рыболовство и охота.

До появления в Среднем Приобье русских (конец XVI в.) там существовало крупное военно-потестарное объединение "Пегая орда", во главе которого стоял князец Воня. По масштабам Западной Сибири Воня являлся достаточно сильным правителем. Под его началом находилось до 400 человек войска. Воня проводил весьма самостоятельную политику. Единожды (в 1594 г.) уплатив ясак, чтобы выручить из плена своего сына Урунка, в последующие годы он не только не платил дани и не принимал у себя ясачных сборщиков, но и сам начал собирать войско для нападения на Сургут. К тому же поступили сведения о союзе татарского царя Кучума с князем Вонем, с тем, чтобы весной со своими людьми идти на Сургут. Но в 1598 г. русское войско в составе 550 служилых людей сумело разгромить Воню. Военное поражение Пегой орды укрепило русские правительственные позиции в Среднем Приобье. Тогда же здесь был возведен острог, названый Нарымским, а в 1602 г. в верховьях р. Кеть был построен Кетский острог.

В XVII в. томские селькупы входили в состав ясачного населения четырех административных уездов: Сургутского, Нарымского, Кетского и Томского. Основной управленческой единицей для коренного населения была административная волость. Первые «инородческие» волости на территории будущего Нарымского уезда были созданы сразу же после разгрома Пегой орды. В Сургутском уезде селькупы (остяки) проживали на территории трех волостей. В составе Томского уезда насчитывалось восемь селькупских волостей. Всего (по данным на 1623 – 1629 гг.) в четырех уездах числилось 2700 человек селькупов обоего пола.

Начиная с 30-х гг. XVII в. на Обском Севере часть селькупов переселяется со Средней Оби в верховья Таза. На новых местах отношения селькупов с местными жителями: энцами и кетами складывались далеко не мирно. И все же постепенно в течение XVII – XVIII вв. на р. Таз образовалась группа тымских и караконских селькупов. Тогда же в Мангазейском уезде на притоке Турухана р. Баиха возникла группировка так называемых баишенских (баихенских) селькупов, основу которой также составили переселенцы со Средней Оби.

В начале XVIII в. численность селькупов составляла 1709 чел. Их количественное уменьшение по сравнению с началом XVII в., наряду с эпидемиями, объясняется ассимиляцией со стороны соседей. Часть селькупов, живших по Чулыму, к концу XVIII в. была полностью ассимилирована татарами. В этот же период татары проникают на левобережье Оби в верховья р. Шегарка, где ассимилируют местных остяков. Аналогичные процессы фиксируются и в других волостях Томского уезда. На севере в Сургутском уезде происходила ассимиляция селькупов хантами.

Значительное влияние на этническое и культурное развитие селькупов оказало освоение Нарымского и Томского Приобья русскими. В начале XVIII в. в Томской губернии насчитывалось 140 тыс. русских (только мужского пола), в том числе 119 тыс. крестьян, к концу этого века численность русского населения в пределах губернии выросла в 3,5 раза. Русские оказали заметное влияние на изменение хозяйства и быта селькупов. Среди них распространились фабричные изделия из металла. В быт вошли одежда и обувь русского образца, посуда, утварь. Многие селькупские семьи перешли на жительство в дома, построенные в русских селениях. Некоторые из этих семей даже перечислялись в крестьянское сословие. В пищевой рацион вошли многие продукты – мука, крупы, сахар, чай.

Сближению селькупов с русскими способствовала христианизация. Сначала церковь завлекал верхушку селькупов: князцов, старшин. Новокрещёные освобождались от ясака и верстались на государственную службу. В 1620-е гг. началась массовая христианизация остяков. Во многих селениях и в городе Нарыме были построены церкви. Под Нарымом возникла даже целая деревня Новокрещеново, где поселились принявшие православие остяки. Нередко крещение носило чисто формальный характер: инородцы по-прежнему поклонялись языческим богам, перед началом промыслов принося им жертвоприношения, их шаманы выступали посредниками между духами и простыми смертными, наряду с чествованием идолов остяки исполняли христианские требы и соблюдали праздники.

В XIX в. на территории Туруханского края Енисейской губернии административно оформилась северная группа селькупов, в которую кроме селькупов вошли кеты, энцы, ханты, эвенки и даже русские.

Материалы VIII ревизии (1833 – 1835 гг.) фиксируют северных селькупов в количестве 606 человек (395 мужчин, 211 женщин). Перепись 1897 г. зафиксировала в трех административных родах Туруханского Севера всего 844 селькупа (464 мужчины, 380 женщин). Все северные селькупы говорили на собственно селькупском диалекте родного языка. Они были охотниками и рыболовами, но знали также оленеводство, воспринятое от ненцев и лесных энцев, как упряжного, так и вьючно-верхового типа. Южная группа селькупов в XIX в. входила в состав Томского округа. За северной частью Томского округа сохранилось прежнее историческое название – Нарымский край с центром управления в г. Нарыме. В 1828 г. всего по Нарымскому краю числилось 6435 инородцев. Из них нарымских селькупов – 5795 чел.

Согласно «Положению об управлении инородцами» 1822 г., на территории Нарымского края размещались 23 инородческие (остяцкие) волости. В южной части Томского округа (на территории бывшего Томского уезда) находилось 9 волостей с селькупским населением. Всего, по данным Всероссийской переписи населения 1897 г., в Томском округе было зарегистрировано 4820 остяков (селькупов) – 2430 мужчин, 2390 женщин. Из них русский язык в качестве родного назвали 757 человек (328 мужчин, 439 женщин).

На протяжении XIX в. произошло окончательное обрусение обеих селькупских групп, хотя внутри них существовали диалектные отличия, отмечались различия в хозяйстве и культуре.

В 1920 – 1930-х гг. отмечалось дальнейшее углубление контактов с соседними этносами. Отмечались и явления обратного порядка. Когда в состав селькупов вливались эвенки или ханты. Заметное влияние оказала на селькупов культура русских. Селькупы, жившие по р. Баиха, носили русскую одежду. Значительное распространение среди северных селькупов получил русский язык. По данным Похозяйственней переписи Приполярного Севера 1926 – 1927 гг., им владели около 30% мужчин и 14,5% женщин. Еще в большей степени влияние русской культуры и языка проявлялось у южных селькупов. Многие селькупские семьи оказались связаны с русскими брачными узами; в этих семьях в качестве разговорного использовался русский язык, известны случаи, когда главы и члены местных селькупских семей причисляли себя к русским.

НЕНЦЫ

Этническая территория ненцев – это тундра, лесотундра и северная тайга, простирающаяся с запада на восток на несколько тысяч километров от Приморского района Архангельской области на западе до правобережья Енисея в пределах Усть-Енисейского района Таймырского АО Красноярского края на востоке. В Сибири ненцы заселяют полуострова Ямал (Большой и Малый), Тазовский, Гыданский, низовья Оби и Енисея, бассейны рек Надыма, Таза и Нижнего Пура. В Северном Ледовитом океане ненцы живут на острове Колгуев и Вайгач. До середины XX в., несколько ненецких семей проживали также на острове Новая Земля. Три автономных округа – Ненецкий, Ямало-Ненецкий, Таймырский (Долгано-Ненецкий) – являются основной административной территорией расселения ненцев. В 1989 г. наиболее компактная группа ненцев (свыше 57%) была сосредоточена в Ямало-Ненецком АО. За пределами этих округов отдельные группы ненцев фиксируются в районах Архангельской области, Ханты-Мансийского АО, Тюменской области. Ненецкие семьи есть также в Мурманской области и северных районах Республики Коми.

Среди народов Крайнего Севера России ненцы в численном отношении являются самым крупным. По данным Всесоюзной переписи населения, в 1979 г. было 29 487 ненцев, в 1989 г. в СССР – 34 580 чел. (в РСФСР – 34 190 чел.). По данным Всероссийской переписи 2002 г. их было 41 302 чел. (численность увеличилась на 19%).

Самоназвание «ненцы» вошло в обиход в середине 1930-х гг. и образовано от слова – ненэцъ – «человек» (мн. ч. ненэця). Ныне оно распространено у всех ненецких групп. Исключение составляют лесные ненцы, которые называют себя нещанг («человек», мн. ч. неща). Тундровые ненцы называют их пян' хасава' «лесные люди». В исторических источниках ХVII – ХIХ вв. и дореволюционной литературе ненцы известны под терминами «самоеды», «самоядь». Вопрос о происхождении этих названий неоднократно дебатировался в научной литературе. Версия авторов ХVIII – ХIХ вв. о том, что ненцы получили их потому, что некогда в их среде был развит каннибализм, не имеет никаких документальных оснований. Ближе всего к истине является толкование, что слово «самоед» восходит к словосочетанию «самэ-една», буквально – «земля саамов». На территории современной Архангельской области в доненецкий период проживало население, близкое по языку к коренным жителям северной Скандинавии и Кольского полуострова – саамам, следы пребывания которых сохранились в названиях некоторых рек и урочищ. В процессе продвижения русских по Европейскому Северу и Зауралью название «самоед» было предположительно перенесено ими с саамов на все остальное тундровое население, с которым они вступали в контакт.

Язык ненцев принадлежит к самодийской группе уральской семьи языков, в которую входят также языки нганасанов, энцев и селькупов. Среди ненцев юга Большеземельской тундры распространен ижемский диалект языка коми, ненецкие семьи, живущие в Архангельской области, говорят в основном по-русски. Письменность на ненецком языке была создана в 1930-х годах сначала на основе латинского алфавита. В 1932 г. известным лингвистом Г.Н. Прокофьевым издан первый букварь для ненецкой национальной школы Jadej Waga (Новое слово). В последующие годы издаются учебники для начальной школы, а также общественно-политическая и художественная литература на ненецком языке уже на основе кириллицы.

Как и обские угры, ненецкие популяции входят в состав смешанной уральской расы. При этом антропологи выделяют их в самостоятельный «североуральский» тип, где монголоидный признак выражен сильнее. В антропологическом отношении ненцы по сравнению с уграми являются гораздо более монголоидными. Из всех непосредственно окружающих ненцев аборигенных народов самыми близкими к ним по антропологии являются энцы, северные селькупы, а по некоторым признакам и западные эвенки.

Ненцы делятся на тундровых и лесных. Выделяется также своеобразная этнографическая колвинская группа. Некоторым своеобразием в культуре отличаются канинские, малоземельские, гыданские, ямальские ненцы.

Уральская языковая семья сформировалась приблизительно в VI тыс. до н.э. на территории современного Приаралья и Прикаспия. Отсюда древние предки уральских народов постепенно продвигались на север Восточно-Европейской равнины, в Зауралье и Западную Сибирь.

В настоящее время большинство специалистов считают, что восточную часть Западной Сибири, а именно пространство от Иртыша до среднего и верхнего Енисея, и следует рассматривать как территорию формирования прасамодийской этнической общности, связывая происхождение ненцев и других самодийских народов с так называемой кулайской археологической культурой V в. до н.э. – V в. н.э. территории Среднего Приобья. Оттуда в III-II вв. до н.э. в самодийцы продвинулись в низовья Оби – на север, в Прииртышье – на запад, в верховья Оби и Присаянье – на юг. Кулайская культура была промыслово-скотоводческой. Кулайцы знали коневодство, используя лошадь в качестве верхового животного. В условиях северной тайги и тундры коневодческие навыки предков ненцев сыграли роль в появлении ненецкого оленеводства.

В формировании ненцев принимало участие, также, досамодийское население – аборигены северной тайги и тундры. По языковой принадлежности они были уральцами, и охотниками на дикого северного оленя и морского зверя по роду основных хозяйственных занятий.

Пришедшие с юга самодийцы превосходили аборигенов тундры по численности и по уровню развития хозяйства, социальной организации, военного искусства. Малочисленные охотники на дикого северного оленя, вероятно, в относительно короткий срок были поглощены самодийцами и полностью утратили прежний язык. Тем не менее, аборигены оказали определенное влияние на формирование ряда хозяйственных занятий и элементов материальной культуры самодийцев. У ненцев в хозяйстве и материальной культуре имеются сходства с саамами, чукчами, коряками. Таким образом, наряду с южносибирскими самодийскими группами в формировании ненцев приняли участие группы, принадлежащие к аборигенному населению, обитавшему в циркумполярной зоне Европейского Севера и Сибири задолго до самодийцев. В последнее время появились обоснования западного (из Приуралья и Урала) происхождения самодийцев.

Противниками лесных ненцев были ханты и селькупы. Решающее сражение между хантами и лесными ненцами, развернувшееся при устье р. Сабун, правого притока Ваха, имело место в конце XVII – начале XVIII в., после чего бассейн этой реки стал зоной хантыйского влияния. В XVIII в. продвижение ненцев на восток продолжалось. Итогом этих военных столкновений явилось вытеснение ненцами энцев с левобережья Енисея и бассейна Таза и ассимиляция ими оставшихся на этой территории представителей энецких родов.

Западная часть ненецкого ареала соседствовала с коми-ижемцами и русскими. Коми-ижемцы, восприняв от ненцев оленеводство в середине XVIII в., значительно увеличили размеры своих стад в Большеземельской тундре, тогда как самоеды, утратившие своих оленей, начинали переходить в работники к ижемцам. Благодаря бракам, хозяйственному и культурному общению с ижемцами среди части ненцев Большеземельской тундры стал распространяться коми-зырянский язык. В XVIII в. стали заводить оленей и некоторые русские старожилы Европейского Севера: мезенцы, пустозеры, усть-цилемы. Но в отличие от коми сами они свои стада не выпасали, а отдавали для присмотра ненцам. Многие канинские и тиманские ненцы находились в буквальном смысле в кабале у русских предпринимателей и промышленников.

На протяжении XIX в. регион расселения европейских ненцев несколько расширился, прежде всего, за счет освоения островных территорий в Северном Ледовитом океане: полуострова Колгуева и Новой Земли. Незадолго до революции население Новой Земли составляло 120 человек – самоедов и русских промышленников-поморов.

Важным событием этнической истории европейских ненцев второй половины XIX в. явилось освоение ими Кольского полуострова. Еще одним новым явлением в этнической жизни европейских ненцев стало появление у них довольно значительной прослойки оседлых семей.

На протяжении XIX в. этнические контакты между различными территориальными группами ненцев значительно укрепились. Столь же мирно развивались на протяжении XIX в. отношения между сибирскими тундровыми и лесными ненцами. Заметно упрочились и расширились к концу XIX в. контакты ненцев с соседними этническими группами. Благодаря переселению на Кольский полуостров возобновились контакты ненцев с саамами, которые восприняли от ненцев и коми способ выпаса оленей скученным стадом с использованием пастушеской собаки, самодийский тип ездовой нарты и веерный способ запряжки оленей, многие элементы одежды и обуви, в частности малицу, пимы и меховые чулки. Особенно тесные этнические и хозяйственно-культурные взаимоотношения выявляются между ненцами Европейского Севера и коми-ижемцами.

В метрических книгах Колвинской церкви за вторую половину XIX в. встречаются многочисленные записи о браках между коми-ижемцами и большеземельскими самоедами, как по мужской, так и по женской линиям. Благодаря смешанным бракам ненцы стали пользоваться в обыденной речи ижемским диалектом языка коми. Под влиянием коми-ижемцев оседлые ненецкие семьи Колвы стали заниматься домашним животноводством и огородничеством. Колвинцы жили в деревянных домах. Восприняли они и многие элементы оседлой материальной культуры: одежду из ткани и головные уборы, платья, рубахи, пиджаки, штаны, шапки, платки, сарафаны, кокошники, кожаную обувь, а также изделия из муки и хлеб в постоянном пищевом рационе. Даже по внешнему облику многие из них старались походить на коми: стриглись в кружок, брили усы.

Между обдорскими ненцами и северными хантами существовали тесные хозяйственные и культурные контакты, нередко закреплявшиеся браками между представителями обоих сторон.

Наиболее остроконфликтными в XIX в. оставались этнические взаимоотношения в низовьях Енисея, где ненцы граничили с энцами. В середине XIX в. между ними произошла, судя по преданиям, третья «большая война», завершившаяся победой энцев и их союзников. Эта «война» как бы подвела итог экстерриториальному размежеванию в низовьях Енисея.

Значительно углубились на протяжении XIX в. хозяйственные и культурно- бытовые взаимоотношения ненцев с русскими. Особенно активно они развивались в периферийных районах расселения ненцев – на западе в лесной полосе бассейна р. Мезень, в южной части Канинской тундры и в низовьях Печоры, а на востоке в низовьях Енисея. Постоянно общаясь с русскими, канинские и тиманские ненцы заимствовали у них многие элементы культуры. Те из ненцев, которые по каким-либо причинам расставались с оленеводством и поселялись оседло в русских селах, нередко женились на русских девушках. Довольно широко распространился среди архангельских самоедов русский язык. Но в целом культурное влияние русских на быт ненцев было весьма незначительным. Скорее, как и на Европейском Севере, в низовьях Енисея происходил обратный процесс восприятия русскими разнообразных сторон традиционной ненецкой культуры.

Всесоюзная перепись населения 1926 г. учла архангельских (европейских) ненцев в количестве 5358 человек обоего пола. Тундровых сибирских ненцев было зарегистрировано 10962 человека. Лесных ненцев, по данным этой переписи насчитывалось 1069 человек обоего пола.

В конце 1920-х – начале 1930-х годов в регионе расселения ненцев были образованы национальные административные единицы: округа – Ненецкий в составе Архангельской области, Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский – в составе Тюменской области, Таймырский (Долгано-Ненецкий) – в составе Красноярского края. Существенных территориальных перемещений ненецкого населения за период, истекший в промежутке между переписями 1926 и 1979 гг. не зафиксировано. Самое значительное из них – переселение ненецкой популяции с Новой Земли, в связи с созданием на архипелаге атомного полигона. Новоземельские ненцы были перемещены на острова Вайгач и Колгуев, в Большеземельскую и Малоземельскую тундры, в Нарьян-Мар и Архангельск. Прекратили существование в качестве самостоятельных этнотерриториальных единиц группы куноватских и ляпинских ненцев. Дальнейшее развитие получили в советский период контакты ненцев с русскими, коми и соседними северными народностями.

Значительно укрепились контакты сибирских ненцев с хантами. Браки хантов с ненками за период 1920 – 1960-х годов составляли 66,3%, а ненцев с хантыйками – 52,8%. В то же время местные ненцы хантыйский язык не знают. Для южного побережья Обской губы (Приуральский район Ямало-Ненецкого АО) число ненецко-хантыйских браков за тот же период составило 35%, хантыйско-ненецких – 71%. В этом регионе наблюдается двуязычие, фиксируемое у представителей обеих национальностей. Аналогичная картина выявляется в пос. Нумто Белоярского района Ханты-Мансийского АО, где совместно проживают ханты и лесные ненцы. В Тазовском районе Ямало-Ненецкого АО ненцы контактируют с селькупами, в Усть-Енисейском районе Таймырского АО – с энцами. В первом случае обе группы сохраняют достаточно устойчивую этническую обособленность, смешанные семьи довольно редки. За немногим исключением нижнетазовские селькупы говорят по-ненецки. Среди ненцев знание селькупского языка менее распространено. В целом контакты ненцев и селькупов в этом регионе не выходят за рамки соседских взаимоотношений, хотя влияние ненцев на материальную культуру северных селькупов проявляется весьма определенно. Совместная работа в производственных товариществах, колхозах и совхозах способствовала этническому сближению ненцев и энцев. Возросло число смешанных браков. Языком этнического общения представителей этих народностей в Усть-Енисейском районе стал ненецкий язык.

ЭНЦЫ

Энцы живут в низовьях Енисея на территории Таймырского (Долгано-Ненецкого) АО Красноярского края. Этническая территория энцев исторически граничила на западе с кочевьями «обдорских самоедов» (ненцев); на юге – с «казымскими самоедами» (лесными ненцами); с «туруханскими самоедами» или «остяко-самоедами» (селькупами), а также с «инбаками» (кетами); на востоке – с «тунгусами» (эвенками); на северо-востоке – с «пясидской Самоядью» (нганасанами). Административно она входила в Мангазейский уезд Енисейской губернии, в настоящее время наиболее компактно энцы живут, в основном, в Воронцовском сельском совете Усть-Енисейского района и Потаповском сельском совете Дудинского района Таймырского АО Красноярского края.

В географическом отношении, территория, осваиваемая энцами, особенно их северной этнографической группой, представляет преимущественно тундру.

По материалам Всероссийской переписи 2002 г. их численность составила 237 человек (она увеличилась на 12%). На протяжении всей этнической истории численность энцев неуклонно снижалась. По официальным переписям прослеживается следующая динамика: в 1897 г. они были учтены вместе с нганасанами в количестве 1326 человек. Современное уточнение материалов переписи позволяет установить численность энцев в 1897 г. – 488 человек; 1926 г. – 482. В переписях 1959, 1971, 1979 гг. энцы не учтены, поскольку в местах проживания они отождествлялись то с ненцами, то с нганасанами. Перепись 1989 г. зафиксировала 209 человек, назвавших себя энцами. По-видимому, при проведении переписей не учитывалось то, что название «энцы» введено в литературу весьма условно. Лишь очень немногие энцы (главным образом из числа интеллигенции) называли себя так. Большинство же не знало этого названия и на вопрос о национальности указывало свою родовую или племенную принадлежность.

Этноним энцы был введен в 1930-е годы Г.Н. Прокофьевым. Как и в отношении ряда других народов Севера, он имеет искусственный характер и является производным от энецкого «энэтэ», «эннэчэ» – «человек», «мужчина». Ранее общего самоназвания не было, в письменной традиции энцы были известны под именем енисейских самоедов. По территории проживания, языку и культуре они делились на две этнотерриториальные группы.

Согласно лингвистической классификации энецкий язык принадлежит к самодийской группе уральской языковой семьи, в нем выделяется два диалекта: тундровый и лесной. Современная языковая ситуация свидетельствует о динамике языковых процессов – от полного владения языком своей национальности в старших возрастных группах до массового перехода к русскому в младших. Положение таково, что даже те, кто владеют национальным языком, не всегда активно им пользуются.

Сведений по антропологии энцев немного, прежде всего, из-за крайней малочисленности самого народа. В 1961-1962 гг. изучена единственная сохранившаяся представительная популяция – тундровые энцы пос. Воронцово в правобережье Енисейской губы. Одновременно были изучены усть-енисейские ненцы и нганасаны, что впервые обеспечило возможность абсолютно корректного сопоставления всех северных самодийцев. В антропологическом отношении энцы отчетливо занимают промежуточное положение между нганасанами и ненцами, обнаруживая большую степень сходства то с одним, то с другим народом по различным комбинациям признаков.

По евразийскому масштабу – это народ с монголоидными особенностями; их физический тип рассматривается в составе таймырского варианта катангского типа байкальской группы типов североазиатских монголоидов, наиболее яркими представителями которого являются нганасаны.

Тундровые энцы составляли примерно 2/3 общей численности народа. Летом они кочевали в тундре между Енисеем и р. Пурой, а зимой перемещались со стадами оленей южнее в район р. Малая Хета и озера Пясино. Лесные энцы постоянно кочевали в лесной зоне южнее Дудинки.

В формировании энцев приняли участие два основных компонента: собственно самодийский, связанный по происхождению с таёжной полосой Средней Сибири, и аборигенный заполярный (возможно, уральский по языку), поглощенный пришедшими в тундру и лесотундру самодийцами.

Этнической прародиной самодийцев на территории Сибири, по мнению большинства современных специалистов в области уральской археологии, этнологии, антропологии и лингвистики, являлся регион распространения так называемой кулайской культуры, дислоцировавшейся на Средней Оби в период V в. до н.э. – V в. н.э.

Будучи вытеснены в силу ряда неблагоприятных экологических факторов и исторических обстоятельств в северные тундры, самодийские предки энцев столкнулись там с местными жителями – охотниками на дикого северного оленя.

Пришедшие с юга самодийцы, более многочисленные и превосходившие аборигенов в социально-культурном отношении, в относительно короткий срок полностью их ассимилировали. Однако многие черты культуры древних жителей низовьев Енисея, которую в научной литературе принято именовать циркумполярной, сохраняются у энцев вплоть до нашего времени.

В XVII в. энцы входили в состав ясачного населения Мангазейского уезда. Предки тундровых энцев в этот период вносили ясак непосредственно в г. Мангазею, а позднее в новое зимовье Леденкин шар на р. Таз. Лесные энцы платили ясак в Туруханском зимовье на Енисее и Верхотазском зимовье на Тазу. Территория, осваиваемая лесными энцами, включала верхнее и среднее течение Таза, водораздел между Тазом и Енисеем, лесотундру и северную тайгу на правобережье Енисея в бассейнах р. Хантайка, Курейка и Нижняя Тунгуска. Перепись 1681 г. устанавливает численность тундровых энцев в количестве 114 плательщиков ясака или 456 человек обоего пола.

Середина XIX в. ознаменовалась важным событием, подведшим итог этническому размежеванию в низовьях Енисея. Зимой 1849-1850 гг. произошла последняя «большая война» между энцами и ненцами. Согласно историческим преданиям, решающее сражение произошло на льду озера Туручедо, расположенном в лесотундре на правобережье Енисея примерно в 80 км от современного пос. Потапово. Военные действия продолжались три дня и завершились победой энцев. Ненецкий предводитель выбросил черный флаг, символизирующий поражение, а затем провел копьем черту посредине ледового покрова Енисея, своего рода окончательно разделив сферы влияния и территорию между ненцами с одной стороны, и энцами и их союзниками – с другой. С тех пор правая (каменная) сторона Енисея в низовьях реки стала считаться «самоедской» (т.е. энецкой), а левая (низменная) – «юрацкой» (т.е. ненецкой).

На протяжении второй половины XIX в. на всей территории Западной и Средней Сибири интенсивно протекал процесс формирования соседско-территориальных отношений, сменивших патриархально-родовые. Реальной производственно-территориальной единицей становится соседская община, которую образовывают нередко не только представители разных этнотерриториальных групп, но и различных этносов. Так, в состав соседской общины, сформировавшейся на правобережье Енисейской губы, вошли семьи тундрово-энецких и лесных энецких родов, а также ненецкие, долганские и нганасанские семейные коллективы. Особую лесотундровую соседскую общину образовали малооленные энецкие семьи из состава Карасинской волости, а также ненецкие семьи, приписанные к Тазовскому административному роду.

НГАНАСАНЫ

Нганасаны живут на Таймыре, в Таймырском (Долгано-Ненецком) АО Красноярского края. Округ существует с 10 декабря 1930 г., целиком расположен за Полярным кругом, его общая площадь – 862,1 тыс. кв. км. Таймырский АО делится на три административных района: Диксонский, Усть-Енисейский и Хатангский. Бассейн р. Хета, притока Хатанги, и центральная часть полуострова, а также южная полоса лесотундры по обоим берегам Енисея выше Дудинки находятся в подчинении Дудинской городской администрации.

Общая численность нганасан на протяжении истории колебалась, по данным переписей, в среднем в пределах от 800 до 1300 человек. Наибольшей численности авамские нганасаны достигали в середине XVII в. До начала XX в. эпидемии оспы, кори и гриппа, частые весенние голодовки, регистрировавшиеся по письменным источникам XVII в., периодически значительно сокращали число нганасан.

Динамика численности нганасан по переписям следующая: 1897 г. – 838 человек, 1926 г. – 887, 1929 г. – 867, 1959 г. – 748, 1970 г. – 953. Всесоюзная перепись населения 1979 г. зарегистрировала 867 нганасан (около 200 чел. – в разных районах страны за пределами Таймыра), а по переписи 1989 г. их было 1278 (по другим данным 950) человек. По данным Всероссийской переписи населения 2002 г., зарегистрировано 834 нганасана. Плотность населения округа очень низкая.

Нганасаны – самый восточный из самодийских народов и самый северный этнос Евразии. В дореволюционной литературе они описаны под именами: тавгийские, авамские, вадеевские самоеды или просто самоеды. Встречались также другие названия этого народа: самоеды-аси, самоеды-тавгийцы, тавги, тавгийцы, тавгийская самоядь. Название «авамские самоеды» начало встречаться в документах со второй половины XVII в. Русский этноним самоядь упомянут в Начальной летописи в 1092 г. применительно к северо-уральским ненцам. Этноним «нганасаны» обозначает «человек», «мужчина». Этот термин, введенный в 1930-е годы, основан на ошибочном обобщении известного многим народам Севера употребления слова со значением «человек». Сами они соотносят его с русским словом «товарищ». Нганасаны себя называют «ня», добавляя при этом, к какой территориальной группе относятся. Ближайшие соседи называют нганасан «тавы» (ненец.), «тау» (энец.), откуда и пошло название «тавгиец».

Нганасанский язык входит в самодийскую группу уральской языковой семьи. В эту же подгруппу входят ненецкий и энецкий языки, от которых нганасанский отделился, как предполагают, около 1500 лет тому назад. Проект нганасанского алфавита (Н.М. Терещенко) был опубликован в 1986 г. На основе этого алфавита функционирует молодая нганасанская письменность, представленная главным образом материалами «нганасанских страниц» окружной газеты и публикациями фольклора. В системе обучения нганасанский язык не используется. Введенное в последние годы преподавание его как родного языка в начальных классах (пос. Волочанка и Усть-Авам) для большинства учащихся, не владеющих нганасанским языком, имеет ознакомительный характер.

К 1993-1994 гг. доля говорящих на нганасанском языке снизилась до 44,1%. Среди детей нганасанский язык назвали родным всего 5,9% респондентов. Место родного языка все чаще занимает русский язык, иногда долганский. Главной причиной языковой ассимиляции нганасан является исчезновение кочевого оленеводства, процесс оседания, переселение нганасан в поселки с национально-смешанным населением.

Сегодня нганасанский язык используется как язык бытового общения у старшего и части среднего поколения, а также в сферах национальной культуры (фольклор, шаманские и религиозные ритуалы) и традиционных промыслов. Его роль как языка семейного общения ограничена в связи с тем, что представители младшего поколения нганасан, выросшие в национально-смешанных поселках и многие годы проведшие в стенах школ-интернатов, обычно не владеют родным языком своих родителей или владеют им недостаточно. Нередки случаи, когда старики вообще не способны объясниться со своими русскоязычными внуками.

Антропологическое изучение популяций нганасан началось поздно, со второй половины XX в., но проводилось интенсивно. Нганасаны характеризуются выраженными сибирскими монголоидными чертами. Они представляют собой крайний восточный полюс в евро-монголоидном пространстве всех урало-язычных народов. Нганасаны, также, входят в число сибирских популяций, которые несут черты, свойственные также американским индейцам.

Нганасаны во многих отношениях народ уникальный. Это самая северная этническая общность в России. Это народ, который очень поздно стал известен специалистам-антропологам, но вскоре стал одним из наиболее изученных. К последней трети XX в. народ сохранял высокий уровень этнической эндогамии. В общей картине этнических процессов на примере нганасан ясно видна относительная независимость хода языкового, хозяйственно-культурного, биологического и этнопсихологического взаимодействия разновременных компонентов современного этноса. Здесь, на северной окраине человеческой ойкумены, становление нового этнического самосознания «ня» происходило в среде населения, воспринявшего самодийский язык, но в значительной степени сохранившего хозяйственно-культурный уклад и, по всей видимости, антропологические особенности аборигенного населения Таймыра, расогенетически связанного с дотунгусскими и дотюркскими популяциями Восточной Сибири.

Сложение нганасанского этноса связано с ассимиляцией пришельцами-самодийцами в I тыс. н.э. аборигенного таймырского населения и включением в их состав некоторых тунгусских и энецких родов. Нганасаны постепенно восприняли самодийский способ тундрового крупностадного миграционного оленеводства. В их культуре получили распространение самодийский транспорт, одежда и т.п. К середине XIX в. нганасаны уже считались традиционными оленеводами. Наличие стад домашних и охота на диких оленей, расположение кочевий в наиболее северных пределах полуострова, использование самодельных орудий труда и охоты позволяли им быть совершенно независимыми почти до конца XIX в. Однако черты древних пеших тундровых охотников на оленя у нганасан заметны в их культуре наиболее ярко по сравнению с другими полярными народами Евразии. К этим древним чертам, в частности, относится организация оленной облавной сухопутной охоты и охоты с лодок на речных переправах. Многочисленные пережитки древней дооленеводческой традиции в культуре нганасан и является их этнической спецификой.

С начала XVII в. появляются письменные документы о том, что население полуострова было обложено российским государственным ясаком, который они регулярно платили в XVIII-XIX вв. Именно в этот период происходит окончательная консолидация нганасан в народ из различных этнических групп, вышедших на Таймыр с юго-запада и юго-востока и смешавшихся с местным населением.

Таким образом, по археологическим и другим данным, нганасаны сложились на основе древнего палеоазиатского населения Таймыра, неолитических охотников на дикого северного оленя, смешавшегося с самодийскими и тунгусскими племенами. Окраинное расположение этнической территории нганасан по отношению к другим самодийским народам также оказало влияние на их этногенез и этническую историю. В XVII в. в состав нганасан входили различные по происхождению группы (пясидская самоядь, кураки, тидирисы, тавги и др.) и вплоть до второй половины XIX в. в эту общность включались новообразованные долганские роды. В современном родоплеменном составе нганасан, наряду с палеоазиатским (юкагирским) компонентом, который в значительной степени и определил этническую специфику их культуры, антропологического облика и языка, присутствуют и тунгусские черты.

Основным этническим ядром нганасан является авамская группа. Восточная – вадеевская группа образовалась позже, к концу XVIII в., в результате брачных контактов с тунгусами или с отунгусившимися юкагирами. Между авамскими и вадеевскими нганасанами до сих пор поддерживаются постоянные брачные контакты. Межэтнические браки нганасаны заключали регулярно, хотя их число было невелико, в основном с соседними народами: энцами – на западе и эвенками и долганами – на востоке. Считается, что именно такие браки были постоянным источником стабилизации численности нганасан, особенно после резкого сокращения их количества из-за эпидемий или голодовок. Окончательное сложение современных ненцев, энцев и нганасан произошло уже в советское время, а некоторые заключительные фазы этого процесса мы можем наблюдать и сегодня.

КЕТЫ

Территорией расселения кетов являетсяТуруханский район Красноярского края, который расположен в среднем течение Енисея. Для расселения кетов характерна дисперсность, удаленность отдельных групп на значительное расстояние друг от друга.