ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

НАУКА В КУЛЬТУРЕ СОВРЕМЕННОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

1.1. СООТНОШЕНИЕ НАУКИ, КУЛЬТУРЫ И ЦИВИЛИЗАЦИИ
В современной культуре наука занимает центральное место. Культура же в широком смысле предстает как совокупность материальных и духовных ценностей, специфически человеческий образ жизни, а также как знаковая система и система ценностей. Философы по-разному определяют сущность культуры, рассматривая ее с точки зрения предметно-ценностного наполнения — «аксиологическая концепция»; как технологию воспроизводства жизнедеятельности общественно развитого человека, — «деятельностная концепция»; как духовное богатство личности и основу творческой активности — «личностная концепция»; как совокупность информации и знаковую систему — «информационная концепция». Различают три подсистемы культуры: технологическая культура — взаимодействие человека с природой с использованием технических средств; официальная культура — общественные отношения и типы поведения; идеологическая культура — идеи, верования, обычаи и пр.

Философы разных направлений выделяют различные основания культуры. Э. Кассирер развивает идею символической природы культуры; Й. Хейзинг основой культуры считает игру; психоаналитик К. Юнг — архетипы, заложенные в человеческой психике в глубинных слоях коллективного бессознательного; П. Сорокин выделяет три типа культуры: чувственный (с преобладанием чувственного восприятия действительности); идеациональный (с преобладанием рационального мышления); идеалистический (интуитивное познание).

Рассматривая вопрос о соотношении техногенного и традиционного типов развития цивилизации, важно определить, что такое сама цивилизация. Иногда с этим понятием связывают только материальную культуру; иногда цивилизацию определяют как совокупность материальных и духовных достижений общества в его конкретном историческом развитии.

Культура и цивилизация либо отождествляются, либо различаются, либо противопоставляются. Английский этнограф, ис-

следователь первобытной культуры Э. Тайлор рассматривал культуру и цивилизацию как синонимы, поскольку и культура, и цивилизация представали как совокупность знаний, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев. Однако следует возразить, что общность аборигенов цивилизацией вряд ли назовешь: у них отсутствует универсальный логико-понятийный способ общения.

В работе немецкого философа О. Шпенглера «Закат Европы» обосновывается противопоставление культуры и цивилизации: культура — это царство органически жизненного, а цивилизация — совокупность технико-механического. Человек стремится утвердиться в мире посредством культуры и творчества. Культура, по мнению Шпенглера, это выражение «коллективной души народа» на фоне определенного ландшафта. Культура стремится выразить себя в художественных, языковых, философских, политических формах, в человеческих верованиях, архитектуре, социальных учреждениях.

Для цивилизации характерен высокий уровень научных и технических достижений и свойствен упадок литературы и искусства. В концепции культурно-исторического круговорота Шпенглера каждая культура проходит этапы рождения, зрелости, расцвета и упадка. Истощаясь, она превращается в цивилизацию и в форме цивилизации подходит к закату. По Шпенглеру, цивилизация оказывается последней кризисной стадией культуры. Весь цикл длится примерно 1200—1500 лет.

Используя обширный культурографический материал, Шпенглер выделил 8 типов культур: египетская, индийская, вавилонская, китайская, античная (аполлоновская), византийско-арабская, западноевропейская (фаустовская), южноамериканская культура майя. Каждая из культур неповторима и замкнута. Античная (аполлоновская) культура телесна, ее первосимвол — это прекрасное тело. Для нее характерны образность, зрительная оформленность, оптически верное воплощение идеала красоты. Западноевропейская (фаустовская) культура, родившись на бескрайних просторах Северной Европы, устремлена в бесконечность. В ней царит не чувственный образ, а идея. Отсюда власть моральных кодексов, запретов, религиозная нетерпимость и фанатизм. Западная культура предлагает модель личности как общественного, исторического и ответственного лица. Мечта о прекрасном, «дальнем» будущем, так же как и ностальгия о прошлом — определяющие для европейской культуры. Отсюда идея историчности культуры, особое внимание к ходу времени, все возрас-

тающие темпы развития, ощущение трагичности потери времени. Современная западноевропейская культура сейчас находится в стадии кризиса, т.е. превратилась в цивилизацию и обречена на гибель. Цивилизация противостоит миру человеческой культуры как нечто внешнее и грубо воздействующее: цивилизация — символ технической мощи: культура — символ духовного богатства человека.

В работе английского историка А. Тойнби «Смысл и постижение истории» на первый план выдвигается понятие «цивилизация», а культура мыслится ее основополагающим началом. Культура представляет собой «кровь, душу, лимфу, сущность цивилизаций», она определяет специфику цивилизаций. В истории существовало множество цивилизаций, некоторые уже мертвы, но живые цивилизации одухотворены своей культурой. Тойнби отмечает неповторимый облик каждой цивилизации, которых насчитывает более 20, и выделяет «региональные цивилизации». Не все цивилизации в состоянии пройти цикл фаз — возникновение, рост, надлом, упадок, разложение. Некоторые погибают, некоторые останавливаются на какой-либо одной фазе. История предполагает многовариантность цивилизационного развития, разные типы общества по-разному реагируют на вызов истории: одни сразу погибают; другие выживают, но такой ценой, что после этого ни на что уже не способны; третьи столь удачно противостоят вызову, что создают наиболее благоприятные условия для последующего развития; четвертые «следуют за первопроходцами как овцы за своим вожаком». Общество есть пересечение полей активности отдельных индивидов, их энергия — это та жизненная сила, которая творит историю. Ход исторического развития, по мнению Тойнби, объясняется формулой: «Вызов — стимул — ответ». Вызов побуждает к росту. Ответом на вызов общество решает ставшую перед ним задачу и переводит себя в более высокое и совершенное состояние. Отсутствие вызова означает отсутствие стимула к росту и развитию. Чем сильнее вызов, тем оригинальнее и созидательнее ответ.

Русский философ Н. Данилевский рассматривает историю как бытие обособленных культурно-исторических типов, которые он называет цивилизациями и которые находятся в борьбе друг с другом и с природой.

В отличие от предложенного Тойнби цивилизационного подхода существует формационный подход. Он обосновывает историческое развитие как единый мировой процесс смены общественных форм на основе идеи линейного прогресса. Определяющим

является материальное производство, в процессе которого люди вступают в производственные отношения. По мнению К. Маркса, азиатский, античный, феодальный и современный — буржуазный способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи общественно-экономической формации.

Современное понятие «цивилизация» включает в себя, во-первых, унитарное значение: цивилизация представляется как идеал любого общественного развития; во-вторых — стадиальное значение: цивилизация закрепляет за собой особые этапы развития (например, аграрная, индустриальная, информационная, техногенная цивилизации); в-третьих — локально-историческое значение: цивилизация имеет специфический характер, ограниченный пространственно-временными рамками существования (древнеегипетская цивилизация, античная цивилизация и пр.). В качестве интегральных оснований цивилизации выделяют единое нормативно-ценностное пространство; генотип социального развития (эволюционный, мобилизационный, инновационный); культурный архетип как совокупность поведенческих установок.

В настоящее время, говоря о своеобразии западной и восточной цивилизации, подчеркивают тенденции вестернизации Востока на основе модернизации. И если к особенностям восточных обществ традиционно относят неразделенность собственности и административной власти; экономическое и политическое господство бюрократии, отсутствие гарантий частной собственности и прав граждан, то для западной цивилизации незыблемыми остаются священное право и гарантии частной собственности, гражданские права, дифференциация власти и собственности, стимул к инновациям и творческому развитию.

В контексте общецивилизационного развития Россия всегда заявляла о своей православно-культурной исключительности. П. Чаадаев подчеркивал: «Мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим ни к одному из семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку»; Вл. Соловьев утверждал: «Мы — это русские европейцы». В полемике западников и славянофилов оформились две версии цивилизационной принадлежности России: западники ориентировались на систему европейских ценностей, славянофилы — на неистребимую самобытность России, проявляющуюся в ее соборности и крестьянской общине. Соборность мыслилась как взаимодействие «свободы воли человека», т.е. человеческого начала, и «благодати» —божественного начала, она раскрывала духовную общность людей. Соборность трактовалась

и как «совокупность мышлений, связанных любовью», и как «предпосылка цельного знания». В социальной жизни соборность проявлялась императивом «самоотречение каждого в пользу всех».

Творчество славянофилов И.В. Киреевского (1806—1856), К.С.Аксакова (1817-1860), Ю.Ф. Самарина (1819-1876) и А.С. Хомякова (1804—1860) представляет собой попытку выработать систему русского православного миропонимания, в котором торжество рационализма имеет отрицательное значение для «внутреннего сознания». Западная образованность несет в себе раздвоение и рассудочность. Образованность русская основывается на восприятии «цельного знания», сочетающего разум и веру, важно, чтобы человек не признавал своей отвлеченной логической способности за единственный орган разумения истины.

С точки зрения евразийцев, Россия была отделена не только от западного, но и от славянского мира. Ее евразийская исключительность основывалась на расположении в двух частях света (Восток — Запад), на особом влиянии тюркско-татарского фактора. В России важное место отводится идеократическому государству как верховному хозяину, обладающему исключительной властью и сохраняющему тесную связь с народными массами. Национальной основой ее государственности выступает единая, многонациональная евразийская нация. Иногда Россия представляется как «дрейфующее общество» в океане современных ци-вилизационных миров.

1.2. ТРАДИЦИОННЫЕ И ТЕХНОГЕННЫЕ ТИПЫ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Современный цивилизационный подход основывается на признании культурных отличий Востока и Запада и принципиальном различии путей их исторического развития. За восточными типами общества закрепилось название традиционных, за западными — техногенных. Ряд авторов, тем не менее, считает, что исторически Восток не был альтернативой Западу, так как развитие Востока предшествовало развитию западной цивилизации, Восток был исходным пунктом развития, и все знания античные мудрецы черпали из путешествий на Восток. Таким образом, «азиатское общество» предстает как первая цивилизацион-ная форма исторической эволюции.

В современной теории укоренилось различие традиционных и техногенных типов общества. Традиционный тип общества (Во-

сток) обладает замедленным темпом развития, придерживается устойчивых стереотипов, канонизированных форм мышления, устоявшихся образцов поведения. В нем господствуют авторитарно-административная система и принцип редистрибьюции, т.е. сбора дани, налогов и повинности. Для деспотических государств Востока характерны отсутствие частной собственности, произвол власти, рабская зависимость и угодливость. Все товарные отношения находятся под контролем власть имущих и неудовольствие чиновников оборачивается разорением и конфискацией имущества в пользу казны. В «азиатских» обществах именно власть рождала собственников и собственность, т.е. господствовал принцип «власть — собственность». Социальную значимость имели лишь люди, причастные к власти, богатство и собственность теряли значение, а утратившие власть становились бесправными.

На рубеже VII—VI вв. до н. э. в результате реформ Солона возник феномен античности. Основу античного генотипа европейской цивилизации составили гражданское общество, правовое государство, наличие специально выработанных юридических норм и правил для защиты интересов граждан и собственников. Античный генотип европейской цивилизации в синтезе с христианством способствовал формированию основ рыночного хозяйства в средневековье, в эпоху Возрождения, а в Новое время принял форму капитализма.

Несмотря на различия в генотипе, между Востоком и Западом было много общего в культурном развитии. К достижениям Востока относятся изобретение компаса, бумаги, шелка, фарфора, создание крупнейших гидротехнических и оборонительных сооружений, многопалубных кораблей, разборных штифтов; достижения Запада (эпоха Возрождения XIV—XVI вв.) — это книгопечатание, система Коперника, великие географические открытия.

Европа знакомилась с наследием античности в переводах с арабского языка, так как оригиналы были утеряны. Книгопечатание на Западе сопровождалось авторитетом книги, а на Востоке — авторитетом учителя, толкователя книги или учения.

Наука Запада была обращена к естествознанию, развитию теоретического мышления. Восток характеризовался изучением эти-ко-философских трактатов, привязанностью к традиции и авторитету. Наука на Востоке оставалась в рамках рецептурной деятельности, опиралась на чувственно-индивидуальный опыт ученого, его интуицию. Восток не знал такого средства логичес-

кого мышления, как доказательство, существовали лишь предписания, «что делать и как делать», не было потребности в строгой формализации знания и в понятийном аппарате. Поэтому все восточные системы знания воспринимались европейцами как «вне-научные», «донаучные», «антинаучные». Консерватизм способов деятельности и медленные темпы эволюции отличают традиционную цивилизацию от техногенной, которую иногда называют западной.

Техногенное общество возникло в XV—XVII вв. в связи с развитием в европейском регионе техники и технологии, оно пришло на смену аграрному традиционному обществу. В техногенных обществах основной ценностью являются не канон и норма, а инновация и новизна. Техногенный тип развития — это ускоренное изменение природной среды, сопровождаемое видоизменением социальных связей людей. Для техногенной цивилизации характерно формирование техносферы как искусственного материального мира, который становится основой последующего развития. И уже не природная, а искусственная среда во многом определяет будущее общества. Считается, что техногенная цивилизация весьма агрессивна и приводит к гибели многие сакраментальные культурные традиции или трансплантирует в них модели западного образца. Авторы монографии «Философия науки и техники» B.C. Степин, ВТ. Горохов и М.А. Розов приводят любопытное сравнение: символом техногенного общества может считаться Книга рекордов Гиннесса, в отличие от семи чудес света, которые подчеркивают завершенность мира, в котором все грандиозное и действительно необычное уже состоялось.

Внутренними резервами роста и развития техногенных цивилизаций являются перестройка и переосмысление принятых основоположений, использование новых возможностей. Диалог с естеством на основе принципа невмешательства — «увей», характерный для традиционных обществ, прерывается. Внешний мир превращается в арену активной деятельности человека, излучающей токи преобразующего и покоряющего импульса. Отсюда и характеристика общекультурных отношений с использованием понятия «сила»: производительные силы, силы знания, интеллектуальные силы. Таким образом, базисные ценности техногенной цивилизации также касаются отношений «человек — природа». Однако в рамках техногенной цивилизации оформляется «идеал господства человека над природой, ориентированный на силовое преобразование» (B.C. Степин). Одна из важных

ценностей техногенного общества — научно-технический прогресс (НТП). Быстрые успехи в самых различных областях знания делают науку движущей силой развития техногенной цивилизации.

В традиционном и техногенном обществах отношения к проблеме автономии личности различно: традиционному обществу автономия личности не свойственна, личность может самореализоваться, лишь принадлежа к какой-либо корпорации, как элемент корпоративных связей; в техногенном обществе отстаивается автономия личности, позволяющая погружаться в самые разные социальные общности и культурные традиции. Человек воспринимается как активное, деятельностное существо, деятельность которого экстенсивна, направлена вовне, на преобразование внешнего мира, а также природы, которую необходимо подчинить. Это является основанием всеобщей унификации, подчинению стандартам техногенного образа жизни со все возрастающим уровнем потребления. Однако природа не может быть бездонным резервуаром для различного рода техногенных упражнений.

Культурная матрица техногенного развития включает три стадии: предьгндустриальную, индустриальную, постиндустриальную. Важнейшей ее характеристикой, понятной из самого названия, становится развитие техники и технологии. Предындустриальному обществу соответствуют примитивные производственные формы, неквалифицированный труд, взаимодействие человека с естественной природой, социальный порядок обеспечивается на основе традиций; индустриальному обществу соответствует развитие производства на основе энергетических ресурсов; постиндустриальному обществу свойственны тесная взаимосвязь всех сфер производства, обмен информацией и знанием на основе телекоммуникаций. Этому способствует также переход от сырья и энергии к информации как к основному производственному ресурсу. Поэтому основными признаками постиндустриального общества, по мнению Р. Белла, являются центральная роль теоретического знания, создание новой интеллектуальной технологии, рост класса носителей знания, интеллектуальной элиты. Для техногенного общества характерны экспансия науки и техники на все виды человеческого освоения универсума, стремление к «технизации» всех сфер общества в целом. Техносфера разрастается и обнаруживает стремление к замещению биосферы.

Согласно экспертным оценкам, по своей массе она стала сопоставима с массой биологического вещества, что пагубно отражает-

ся на здоровье поколений. Как отмечают ученые, стремительно происходит процесс урбанизации. Если за 150 лет (1800—1950) городское население возросло чуть больше чем на 0,7 млрд человек, то за 50 последующих лет (1950-2000) оно увеличилось еще на 2,4 млрд, или в 4 раза.

С точки зрения стандартной концепции науки, развивающейся в рамках техногенной цивилизации, наука должна быть ценностно нейтральной. Однако такая позиция не согласуется с выводами ведущих ученых. М. Борн в своей известной книге «Моя жизнь и взгляды» обосновывал вывод, что наука и техника разрушают этический фундамент цивилизации, что необходимым следствием роста науки является распад и девальвация этики. К. Поппер подчеркивал, что требование безусловной свободы от ценностей парадоксально, так как объективность, истинность и «сама свобода от ценностей» есть ценности. По мнению современного западного ученого X. Лэйси, «наука и ценности только соприкасаются, но не обусловливают друг друга».

Вряд ли можно с этим согласиться, потому что в современных условиях негативные последствия техногенного развития и маши-нерии воспринимаются весьма болезненно. Негативы современного технократического развития многообразны — это и угроза ядерной и экологической катастроф, генная инженерия и клонирование, сци-ентизированное мировоззрение и последствия зомбирования ней-ролептонного характера.

Последствия техногенного развития следует разделять на при-родогенные, т.е. те, которые возникают в природных процессах и сами по себе не являются отрицательными результатами технократического развития (например, землетрясения, наводнения, снегопады, сход лавин, ливни и пр.), и телеогенные, т.е. генерируемые человеко-машинными, техническими системами и тесно связанные с ошибками в расчетах, планировании, проектировании (нарушение норм сейсмостойкости, строительство на затопляемой территории, сброс вод в водохранилище и последующее за этим наводнение или вымирание рыб и пр.). Об отрицательном влиянии человека на среду обитания свидетельствует и разрушение почвенного покрова, и сокращение площади лесов, и уничтожение видов животных и растений. Подобная необдуманная эксплуатация естества грозит гибелью самому человеку. Очевидно и то, что циклы техногенных процессов во много крат превышают скорость восстановления природных ресурсов и ландшафта. Путь технического конструирования часто свидетельствует о человеческой недальновидности, просчетах и про-

изволе. Реализация сиюминутного интереса делает инновационное конструирование весьма конфликтным, основанным на противоестественных, т.е. сопротивляющихся природе, решениях.

Осмысление последствий развития техногенной цивилизации приводит к выводу, что неопределенность и риски сопутствуют как глобальному НТП, так и поэтапному внедрению технологических разработок. Императив современного существования говорит о необходимости соорганизации технических разработок и закономерностей мира естественного, коэволюционной стратегии, т.е. органичного взаимодействия технической и природной реальности.

Позиция беззаботного технологического оптимизма неоправданна, так как задумки техногенного разума не соответствуют (а во многом и противоречат) природной разумности. Диктат контролирующего влияния, установка на сознательную регулируемость техногенного развития во многом преувеличены. Они каждый раз обнаруживают свою несостоятельность, сталкиваясь с реальной спонтанностью новообразований как последствий и реакций на нарушенный гомеостазис.

Современный техногенный мир сложен. Прогнозирование технического развития — одна из наиболее ответственных сфер, сопряженных с действием многообразных эффектов сложных систем, не поддающихся полному контролю. В современном прогнозировании рассматривается не просто система «техническое устройство — человек», а комплекс, где заявлены параметры окружающей среды, социокультурные ориентиры, динамика рыночных отношений. Наряду с настоятельной потребностью усиления контроля социального сообщества над тенденциями современного технического развития методологи фиксируют парадоксальную ситуацию: возможны такие негативные последствия, о существовании которых лучше не знать, ибо эти «опасные откровения» рождают технологический пессимизм и депрессию.

В условиях опасности ядерной катастрофы сама жизнь поколения становится рискованным технологическим экспериментом, что в корне меняет отношение к жизни, заставляет жить одним днем, игнорировать отдаленные последствия собственной деятельности и целеполагания.

О том, что техника есть инструмент в человеческих руках, можно говорить лишь в сослагательном наклонении: техника преодолевает человека. Представление о том, что человек определяет параметры техногенной цивилизации, в современных усло-

виях заменяется представлением о человеке как простом техническом средстве. Абсолютной гарантии от технологических катастроф не существует. Радиоактивное заражение биосферы, генетические мутации ведут к усилению социального напряжения. Весьма оригинальна «эпидемиологическая» модель развития и распространения технических инноваций, указывающая на их динамику, подобную волнам распространения инфекционных заболеваний.

В этих условиях весьма злободневно звучат предостережения против пролонгирования техногенного типа развития и призывы к оформлению третьего (кроме традиционного и техногенного) типа цивилизационного развития, предусматривающего новые стратегии научно-технического развития — экологическую этику, этику ненасилия, стратегию регулирования сложных человекоразмерных систем.

Вместе с тем реалии сегодняшнего дня таковы, что научное сообщество по инерции работает в привычной дихотомии Восток — Запад, Север — Юг. С Востоком связана система одних предпочтений, с Западом — других. До последнего времени считалось, что суть цивилизационного творчества — поворот к Востоку, симбиоз с восточными идеями относительно природы, техники, мироощущения индивида и личности. Существуют исследования, где сами управленческие механизмы строятся с учетом кардинальных этнических особенностей, с позиций этно-антро-пологического измерения.

Так, ученые, характеризуя управленческие механизмы в культуре Японии, отмечают, что их основой являются доверие, атмосфера согласия, толерантности, защищенности. Истинно человеческие отношения на производстве органично сочетаются с традиционной японской культурой корпоративности.

Если в схеме управления западного типа превыше всего эффективность, то для Востока референтным ориентиром является понятие гармонии. На Востоке преобладает неярко выраженная конкуренция среди коллег, в отличие от Запада, где конкуренция открыта и незавуалирована; Восток ориентируется на высокую степень стабильности и гарантированности должности, отношение к работе направлено на выполнение обязанностей, для Запада же характерна нестабильность, а отношение к работе обусловлено конечной целью — реализацией проекта; в процессе принятия решений для Востока характерно движение снизу вверх через систему «ринджи» («рин» — спроси подчиненного, «джи» — обдумай), для Запада — движение сверху вниз через информа-

ционно управленческие системы; делегирование власти на Востоке непопулярно, на Западе — широко распространено; отношения с подчиненными на Востоке мыслятся как «семейные» (отеческая забота, длительные связи), а на Западе — как всего лишь контактные, предполагающие их использование; на Востоке, оценивая работу менеджера, прежде всего обращают внимание на умение координировать и контролировать подчиненных, на Западе — на профессионализм и инициативу. Эти достаточно известные вещи выступают в роли матриц, задающих систему проективного отношения к миру и качество коммуникаций.

Выясняя основания диалога различных типов обществ, следует учитывать саму «природу цивилизации». Выделяют западный индустриальный мир и сопутствующие ему маргинальные -«второй» и «третий» миры. Западный мир предстает как нормальный, технологичный и изолированный; второй и третий миры, соответственно, ощущаются как не-западные и достаточно примитивные. Исследователь современного глобализма А.С. Пана-рин уверен, что мы сегодня имеем дело с двумя типами фундаментализма: агрессивным фундаментализмом Запада, не желающим качественно менять планетарную программу фаустовской культуры, и ответным фундаментализмом Востока (в частности, мусульманского), не видящего иного выхода, кроме разрушения западной цивилизации как главного источника планетарной дестабилизации. Движение к универсализму предполагает использование всех возможностей для выживания человечества в изменяющемся мире, выявление основных ресурсов выживания с учетом длительной перспективы.

1.3. ЦЕННОСТИ НАУЧНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ

За европейской цивилизацией изначально закрепилось название рациональной. Ей присущ дух разумно-рассудочного подхода к действительности, практическо-прагматического способа ее освоения. Элементарное представление о ценностях рациональности связывает с ними целесообразность, разумность, ясность, отчетливость. Как утверждают словари и энциклопедии, рациональность означает способность мыслить и действовать на основе разумных норм, а в широком смысле это соответствие деятельности разумным правилам. Рациональность понимается и как способность рассуждать и делать адекватные умозаключения, и как намерение быть экономным. Рациональность — это способ вписывания человека в мир, который опосредован предва-

рительной работой мысли, идеальным замыслом, связан с логико-понятийными стандартами. Рациональность предстает как наиболее адекватное средство научного поиска, где за шелухой явлений, видимости и «кажимости» исследователь пытается распознать сущность, основу, причину и закономерность.

Говоря об открытии рациональности, имеют в виду способность мышления работать с идеальными объектами, способность слова отражать мир посредством понятий. В этом смысле открытие рациональности приписывают античности. Рациональность выводилась из упорядоченности и закономерности природы и космоса. Она понималась как эйдос и идея, существо всего сущего, как то, что остается без изменения. Логос (греч. logos — мысль, разум) как торжество разума на основе тождества мышления и бытия — суть античной идеи рациональности. Марк Цицерон переводит логос как рацио. Мыслящий разум должен был руководить тем, что мыслилось и делалось, он же задавал нормы, стандарты и правила того, как должно мыслиться и делаться. Термин «рациональность» в средние века не употреблялся, однако проблема рационального переплеталась с религиозной тематикой. Религиозная истина принималась либо безоговорочно, либо после длительных диспутов. Разум был поставлен на службу обоснования религиозных догматов и доказательств бытия Бога.

Классическое представление о рациональности восходит к эпохе Нового времени и Просвещения. Сквозь призму классической рациональности мир представал как законосообразный, структурно-организованный, упорядоченный. Из тезиса И. Канта о том, что законы чистого разума имеют абсолютную общезначимость, следует, что всякое вообразимое существо, пусть это будет даже ангел, если оно претендует на рациональность, должно подчиняться одним и тем же законам мышления. С точки зрения классической рациональности, объект дан субъекту в виде завершенной, ставшей действительности.

В выражении «Мыслю, следовательно, существую», принадлежащем яркому представителю рационализма, французскому философу Р. Декарту (1596—1650), критерием существования и источником истины полагается разум. Отвергнув обычаи, традиции, авторитет, необходимо во главу угла поставить знания, проверенные разумом. Этому способствует эффективный метод, использующий четыре правила:

• принимать за истинное только то, что не дает никакого повода к сомнению;

• разделять сложные проблемы на простые компоненты;

• располагать простые элементы в строгой последовательности;

• составлять полные перечни имеющихся элементов. Необходимо отбрасывать все, в чем сомневаешься: чувства,

которые обманывают; образы, которые неустойчивы; понятия, которые бывают ошибочными. Упомянутое выражение Декарта подчеркивает безусловное превосходство умопостигаемого над телесным.

Суть рационализма немецкого философа, математика, физика и изобретателя Г. Лейбница (1646—1716) состояла в признании решающей роли способностей человеческого ума в процессе достижения истины. Значение опыта не отвергалось, однако ему отводилась второстепенная роль: опыт лишь подтверждает истины, открывшиеся уму, он может служить основанием для многообразных открытий. Вместе с тем достижения самих истин всеобщего и необходимого характера является заслугой разума; опыт этого обеспечить не может.

Опровергая принцип «нет ничего в разуме, что прежде не было бы в чувствах», и соответствующее ему истолкование человеческой души как некоей изначальной чистой доски (Tabula rasa), на которой опыт пишет свои письмена, Лейбниц остроумно замечал: «Нет ничего в разуме, чего ранее не было бы в чувствах... кроме самого разума, который невыводим ни из каких чувств». Вместо понимания души как чистой доски Лейбниц ввел представление о ней, как о глыбе мрамора, прожилки которой намечают формы будущей статуи.

В современном мощном здании науки опыт отвечает за фак-туальность и достоверность исходного базиса науки. Логика и рациональность обеспечивает систематизацию, связность и обоснованность результатов научной деятельности. Рациональность выступает не только как характеристика научного знания, но и как способ поведения людей. Критический рационализм провозглашает принцип бескомпромиссной критики, принципиальной гипотетичности знания, ибо претензия на обладание абсолютной истиной не рациональна. Критика направлена на обновление сложившейся совокупности уже привычных норм научного исследования в ситуации их встречи с контрпримерами и аномалиями.

Современные методологи, фиксируя различные типы рациональности, приняли ее многозначность. Ценности научной рациональности могут быть сведены к:

• сферам природной упорядоченности и закономерности, отраженной в разуме;

• способам понятийного и концептуально-дискурсивного понимания мира;

• совокупности норм и методов научного исследования и деятельности.

Рациональность также понимается как присущая субъекту способность организации деятельности. По М. Веберу, рациональность — это точный расчет адекватных средств для данной цели, по Л. Витгенштейну — наилучшая адаптированность к обстоятельствам, по Ст. Тулмину — логическая обоснованность правил деятельности. Рациональным называют всякое объяснение, которое стремится установить связь между убеждениями, мотивами и поступками человека.

Рациональной предстает такая активность и деятельность индивида, которая осознается как необходимая и нужная для жизни. Вместе с тем рационализм обвиняют в бессилии, имея в виду воцарение в современном обществе абсурда, инстинктов, насилия и агрессии, создание новых, противных разуму видов оружия. Жажда власти и жажда потребления оказывается сильнее

разума.

На вопрос, чем ограничена рациональность, философы отвечают, что рациональность ограничена «непрозрачностью бытия», не дающего возможности реализовать идеальные планы деятельности, вырабатываемые рациональным сознанием. Это можно считать онтологическим ограничением рациональности. Рациональность ограничена также и реальной конечностью конкретно-исторического субъекта познания, т.е. теми формами познавательной деятельности, которые сложились и имеются в его распоряжении. Это гносеологическое ограничение рациональности.

Рациональность ограничена наличием в человеческой природе таких стихий, как чувства, эмоции, духовность (антропологическое ограничение рациональности), а также присутствием в человеке фактора телесных и физиологических потребностей — биологическое ограничение рациональности. Не нужно забывать и о том, что рациональность может быть ограничена агрессивностью самоутверждения — экзистенциальное ограничение рациональности.

Современное «зрелое» рациональное сознание должно включать в себя моменты метараццональности, фиксирующей пределы рационализации как самого сознания, так и действительности с указанием на значимость интуиции, инстинкта, веры, чувств, природных задатков.

1.4. НАУКА И ФИЛОСОФИЯ

В античности философию понимали как науку всех наук. Такое царственное положение философии обращало в ее ведение все виды человеческих знаний. Однако никакая сфера человеческого духа, и философия в том числе, не может вобрать в себя всю совокупность специально-научных знаний о мироздании. Философ не может подменять собой работу медика, биолога, математика, физика и т. п.

Философия не может быть наукой всех наук, т. е. стоять над частными дисциплинами, равно как она не может быть сведена к одной из частных наук в ряду прочих. Философия — это любовь к мудрости, это особая форма общественного сознания, основным вопросом которой является вопрос об отношении мышления к бытию. Многолетний спор философии и науки о том, в чем больше нуждается общество — в философии или науке, какова их действительная взаимосвязь, породил множество точек зрения на их соотношение.

Различия науки и философии

Специальные науки служат отдельным конкретным потребностям общества — технике, экономике, обучению, законодательству и пр. Они изучают свой специфический срез действительности, свой фрагмент бытия, ограничиваются отдельными частями мира. Согласно Гегелю, научное мышление погружено в конечный материал и ограничено рассудочным постижением конечного. Философию же интересует мир в целом, она устремлена к целостному постижению универсума, задумывается о всеохватывающем единстве всего сущего. В этом смысле справедливо определение философии как науки «о первоначалах и первопричинах».

Частные науки обращены к явлениям, существующим объективно, т.е. вне человека, независимо ни от человека, ни от человечества. Наука формулирует теории, законы и формулы, вынося за скобки личностное, эмоциональное отношение ученого к изучаемым явлениям и тем социальным последствиям, к которым может привести то или иное открытие. Фигура ученого, строй его мыслей и темперамент, характер исповеданий и жизненных предпочтений в контексте научного исследования особого значения не имеет. Закон тяготения, квадратные уравнения, система Менделеева, законы термодинамики объективны. Их действие реально, оно не зависит от желаний, настроений и личности ученого.

Мир в представлении философа — не просто статичный пласт реальности, а живое динамичное целое, многообразие взаимодействий, в котором переплетены цикличность и спонтанность, упорядоченность и деструкция, силы добра и зла, гармонии и хаоса. Философствующий разум должен определить свое отношение к миру. Потому-то основной вопрос философии и формулируется как вопрос об отношении мышления к бытию (человека к миру). Принимая во внимание научные данные, философия идет дальше, рассматривая вопрос о смысле и значимости процессов и явлений в контексте человеческого бытия.

Представители науки исходят из определенных представлений, которые принимаются как нечто данное, не требующее обоснования. Ни один из узких специалистов в процессе непосредственной научно-исследовательской деятельности не задается вопросом, как возникла его дисциплина, в чем ее специфика и отличие от прочих дисциплин. Если эти проблемы затрагиваются, естествоиспытатель вступает в сферу истории и философии науки. Философия же стремится выяснить исходные предпосылки любого знания, направлена на выявление критериев для понимания и оценки всего остального (отличия истины и мнения, эмпирии и теории, свободы и произвола, насилия и власти).

Наука направлена на выработку и систематизацию объективных знаний о действительности. Как форма общественного сознания наука связана с постижением закономерностей мира и производством знаний. Триединая цель науки включает в себя описание, объяснение и предсказание. Система наук условно делится на естественные, общественные и технические. Считается, что объем научной деятельности, рост научной информации, открытий, числа научных работников удваивается примерно каждые 15 лет. А в развитии науки чередуются периоды нормального развития науки и периоды научных революций, которые приводят к кардинальным изменениям структуры науки, принципов познания, категорий, методов и форм организации.

Философия основывается на теоретико-рефлексивном и духовно-практическом отношении субъекта к объекту. Она оказывает активное воздействие на социальное бытие посредством формирования новых идеалов, норм и культурных ценностей. Ее основными, исторически сложившимися разделами являются онтология, гносеология, логика, этика, эстетика, антропология, социальная философия, история философии, философия религии, методология, философия науки и пр. Главные тенденции

развития философии связаны с осмыслением таких проблем, как мир и место в нем человека, судьбы современной цивилизации, единство и многообразие культур, природа человеческого познания, бытие и язык.

В чем специфика понятийного аппарата философии и науки?

Философия стремится найти предельные основания и регу-лятивы всякого сознательного отношения к действительности. Поэтому философское знание принимает вид не рассудочно упорядоченной схемы, а развернутого обсуждения, детального формулирования всех трудностей анализа, критического сопоставления и оценки возможных путей решения поставленной проблемы. Отсюда известная сентенция: в философии важен не только достигнутый результат, но и путь к этому результату. Ибо путь и является специфическим способом обоснования результата.

Восклицание И. Ньютона «Физика, бойся метафизики!» можно истолковать как протест против того, что в философии невозможно найти однозначный ответ на поставленный вопрос. И если наука реализует достаточно строгую форму организованности, то философия каждый раз сталкивается с выстраиванием множества вариантов обоснований и опровержений. В ней нет таких истин, которые не вызывали бы сомнение. Знаменитое изречение «подвергай все сомнению», а также страстная неприязнь догматов — вот кредо философствующего разума.

Для науки традиционно кумулятивное движение вперед, т.е. движение на основе накопления уже полученных результатов (не будет же ученый заново открывать таблицу умножения или законы классической механики). Ее можно сравнить с копилкой, в которой, словно монетки, скапливаются крупицы истинных знаний. Философия, напротив, не может довольствоваться заимствованием уже полученных результатов. Нельзя, скажем, удовлетвориться ответом на вопрос о смысле жизни, предложенным средневековыми мыслителями. Каждая эпоха будет по-своему ставить и решать этот вопрос.

Специфика философии проявляется в том, что она применяет свой особый метод рефлексии — метод оборачивания на себя, челночное движение, предполагающее возвращение к исходным предпосылкам и обогащение новым содержанием. Для философии характерна переформулировка основных проблем на протяжении всей истории человеческой мысли. Условно это ее свой-

ство может быть обозначено как обратимость или рефлексивность философии.

Наука опирается на факты, их экспериментальную проверку, философия же отстоит от сферы повседневности и уносится в мир интеллигибельных сущностей (от лат. Intelligibilis — постигаемый, мыслимый), которые постигаются только умом и не доступны чувственному познанию. Вопросы, что есть красота, истина, добро, справедливость, выходят за рамки эмпирических обобщений. Красота не есть тот или иной прекрасный цветок, кристалл, пейзаж или девушка. Философское понимание красоты ориентировано на постижение этого явления с точки зрения всеобщего. Оно выходит за пределы эмпирической данности, преодолевает их и «трансцендирует к сущностному определению».

Популярно разъясняя специфику философии, британский логик и философ Б. Рассел утверждал, что философия является чем-то промежуточным между теологией и наукой. Подобно теологии, она состоит в спекуляциях по поводу предметов, относительно которых точное знание оказывалось до сих пор недостижимым; но подобно науке, она взывает скорее к человеческому разуму, чем к авторитету, будь то авторитет традиции или откровения. Философия, по его мнению — ничейная земля между наукой и теологией, открытая, однако, для атак с обеих сторон. На многие философские вопросы (что есть мудрость, добро, в чем смысл жизни?) нельзя найти ответ в научной лаборатории; не устраивают и версии богословов со ссылкой на акт творения и Священное писание. Неразрешимые вопросы с точки зрения науки и теологии оказываются уделом философии.

При соотношении науки и философии очевидны различия в понятийном аппарате. Язык философии существенно отличается как от языка науки с его четкой фиксацией термина и предмета, так и от языка поэтического, в котором реальность лишь образно намечается, а также от языка обыденного, где предметность обозначается в рамках утилитарных потребностей. Философия, предполагая разговор о мире с точки зрения всеобщего, нуждается в таких языковых средствах, которые смогли бы отразить безмерность и бесконечность мироздания. Поэтому философия создает собственный язык — язык категорий, предельно широких понятий, обладающих статусом всеобщности и необходимости. Они настолько широки, что не могут мыслиться составляющими других, более широких понятий. Причина и следствие, необходимость и случайность, возможность и действительность — примеры философских категорий.

Если конкретно-научные дисциплины могут развиваться, не учитывая опыт других форм общественного сознания (физика, например, может благополучно прогрессировать без учета опыта истории искусства, а химия — невзирая на распространение религии; математика может выдвигать свои теории без учета норм нравственности, а биология не оглядываться на императивы правоведения), то в философии в качестве эмпирической базы и исходного пункта обобщенных представлений о мире принимается совокупный опыт духовного развития человечества, всех форм общественного сознания — науки, искусства, религии, политики, права, морали и пр.

Философия — не наука, однако в ней господствует понятий-ность, ориентация на объективность, идея причинности и стремление к обнаружению наиболее общих, часто повторяющихся связей и отношений, т.е. закономерностей. Философия — не искусство, хотя в ней образ — это признанная гносеологическая категория, достойное место занимает чувственное познание, используются метафора и интуиция. Философия — не религия, хотя уносится в мир интеллигибельных сущностей, трансцендирует и часто имеет дело с чувственно-сверхчувственным материалом.

В науке ценностно-человеческий аспект отнесен на второй план. Познание носит объективно-безличностный характер. Ни личность ученого, ни его чувства, эмоции, мотивационная сфера деятельности науку не интересуют. Творец, в свою очередь, не несет ответственность за последствия своих открытий. В философии наряду с теоретико-познавательным аспектом особую значимость приобретают ценностные ориентации. Согласно тезису античного мыслителя Протагора «человек есть мера всех вещей», философия и поныне выдвигает свои обоснования в ценностной шкале человеческих смыслов. Она интересуется судьбой научных открытий и теми социальными последствиями, к которым они могут привести, утверждая в качестве абсолютной ценности человеческую жизнь. Личность творца, мыслителя и ученого не может быть безразлична в исследовательском процессе. В философском творчестве всегда происходит углубление человека в самого себя. Мыслитель стремится к более точному и адекватному определению своего места в мире, что создает все новые оттенки миросозерцания. Поэтому в философии каждая система авторизована, и при освоении философских знаний достаточно значимой оказывается роль персоналий. Философия — это такой род интеллектуальной деятельности, который требует постоянного общения с великими умами

прошлого и современности — Платоном, Аристотелем, Августином, Кантом, Гегелем, Хайдеггером, Сартром, Фроммом, Соловьевым, Бердяевым и др.

В философии важен и ярко выражен национальный элемент: есть русская, немецкая, английская, французская и, наконец, греческая философия. Однако нет ни русской, ни немецкой химии, физики, математики. Русский философ Н.И. Кареев начал статью с примечательным названием «О духе русской науки», утверждая, что каждая нация имеет право вносить в единую общечеловеческую науку свои идеи, но не имеет права всю науку сводить к одним этим целям.

Можно ли философию определять словом «наука»?

Часто встречается определение философии как науки о наиболее общих законах природы, общества и мышления. Законы имеют универсальный и всеобщий характер и конкретизируются с указанием на закон единства и борьбы противоположностей, взаимоперехода качественных и количественных изменений, закон отрицания отрицания.

Однако тот, кто знаком с историей философии, с легкостью сделает вывод, что понимание философии как науки самым последовательным образом было сформулировано первым позитивистом О. Контом. Частные науки (физика, химия, биология), по Конту, рисуют частные позитивные изображения окружающего нас мира, по необходимости друг с другом не связанные, а научное изображение мира в целом из разрозненных фрагментов обеспечивается научной (позитивной) философией. Вместе с тем, уже по мысли Ф. Энгельса, философия должна решительно отказаться от претензий на роль «науки наук». Научное мировоззрение, как он утверждает, не нуждается больше ни в какой философии, стоящей над прочими науками. Как только перед каждой отдельной наукой ставится требование выяснить свое место во всеобщей связи вещей и знаний о вещах, какая-либо особая наука об этой всеобщей связи становится излишней. И тогда из всей прежней философии самостоятельное существование сохраняет еще учение о мышлении и его законах — формальная логика и диалектика. Все остальное входит в положительную науку о природе и истории.

Но если определить, насколько правомерно представление о философии как о науке (даже при оговорке, что это особая наука, наиболее общая, интересующаяся всем миром в целом, а не

частными фрагментами действительности), необходимо выявление критериев научности: повторяемость в наблюдении; интерсубъективность знания (его всеобщность и независимость от личности ученого); воспроизводимость опыта. Эти критерии вряд ли приемлемы для философии с ее обилием авторских концепций, борьбой направлений и стремлением к самовыражению в поиске всеобщего.

Вместе с тем исторические параллели философии и науки достаточно очевидны. Философия и наука — «звенья единой цепи» в направленности человеческого интеллекта к постижению основ бытия, в сфере натурфилософии, космологии, онтологии они совпадали друг с другом. По справедливому замечанию Ф. Франка, один конец этой цепи касался основания — непосредственно познаваемых наблюдений, другой, более высокий, соединялся с интеллигибельными принципами. Вся цепь от наблюдаемых фактов до интеллигибельных принципов называлась и наукой, и философией.

Наука видит реальность как совокупность причинно обусловленных естественных событий и процессов, охватываемых закономерностью. Это не поле действия одухотворенных сил, претворяющих свою волю и желание и в силу этого непредсказуемых. Наука ратует за естественный порядок, который может быть выражен законами физики и математики. Отвечает ли подобным критериям научности философия? Можно ли предположить, что философы различных направлений будут слово в слово повторять положения одной и той же теории, приходить к идентичным выводам и добиваться воспроизводимости суждений? Вряд ли. Философские теории нельзя проверить при помощи опыта или эксперимента, они зависимы исключительно от личности мыслителя и его индивидуальности.

По мнению Аристотеля, философия — особая наука, которая рассматривает сущее как таковое и то, что ему присуще само по себе. Предметом ее исследования являются начала и причины всего сущего, и «ни одна из других наук не исследует общую природу сущего так такового».

Мы не будем вслед за Аристотелем объявлять философию «божественной наукой» и заметим, что те закономерности сущего, которые пытается усмотреть и вычленить философия, не имеют жестко детерминистического характера на манер лапласовского детерминизма. Современная философия видит в сущем его стихийно-спонтанное становление, которое может охватываться вероятностным и статистическим знанием.

Обладает ли философия, как и наука, практической значимостью?

Разделение науки и философии частенько обусловливается тем, что наука обладает непосредственной практической значимостью, а философия — нет: на основании открытий и достижений науки можно построить технические сооружения, интеллигибельные же рассуждения философии не имеют практического значения, бесполезны, а иногда и просто вредны. Любопытны в связи с этим соображения знаменитого философа науки Ф. Франка, который был уверен, что философия тоже служит практической цели: в то время как наука дает методы изобретения физических и химических приспособлений, философия дает методы, с помощью которых можно направлять поведение людей. Таким образом, философия достигает своей практической цели даже еще более прямым путем, чем собственно наука.

Многие мыслители объясняли эту парадоксальную ситуацию тем, что философия требовала близкого соответствия между всеобщими принципами и опытом здравого смысла. В науке же, чем она больше углублялась в теоретическую область, тем более удаленными от обыденного понимания становились формулировки ее общих принципов. (Вспомним дефиниции законов классической механики или основоположения коперниканской, гелиоцентрической системы, второе начало термодинамики.) Считается, что успех в науке в большей степени зависит от удачной замены мира обыденного здравого смысла миром абстрактных символов и что для ученого чрезвычайно важно отказаться от обыденного языка и уметь пользоваться языком абстрактных символов, увязывая их в единую систему. Таким образом, философия, несмотря на свою якобы пугающую трансцендентность, тем не менее, оказывалась ближе к обыденному здравому смыслу, чем наука.

Стремление к разделению науки и философии вызвано желанием освободить науку от экзистенциальных предпосылок, идеологических наслоений и иррациональных мифообразований, квазинаучных явлений. Вместе с тем уязвимым пунктом одного из критериев науки — опытной проверки (верификации) — является ее несамодостаточность, т.е. могут быть выявлены такие факты, которые не подтверждают данную теорию. Опытное знание не может привести к полной уверенности, что теория истинна — ведь достаточно одного факта, противоречащего теории, чтобы стало возможным ее опровержение.

Традиционный пример: биологи были уверены, что все лебеди

белые, пока в Австралии не обнаружили черных лебедей.

Принимая во внимание эти обстоятельства, британский философ и социолог К. Поппер предложил в качестве критерия научности принципиальную опровержимость теории, ее фальсификацию. Иначе говоря, в отличие от научных теорий, в принципе фальсифицируемых, ненаучные построения и, в частности, метафизика, неопровержимы; их не может опровергнуть какой-либо факт, ибо они по большей части с фактами дела не имеют.

В ответ на потребность осмыслить статус и социокультурные функции науки в условиях научно-технической революции (НТР) лишь во второй половине XX в. возникла новая дисциплина — философия науки. Однако образ науки всегда привлекал к себе внимание философов и методологов. Воссоздавая его, в XIX в. возникло специальное направление философии — «философия науки», основоположниками которого были Дж.С. Милль, О. Конт, Г. Спенсер, Дж. Гершель. Концепция «позитивной (положительной) науки» была представлена французским мыслителем О. Контом (1798—1857). По его мнению, наука — это «здоровая философия», которая коренным образом изгоняет все вопросы, неизбежно неразрешимые. В другой («метафизической») философии нужды нет. Позитивная философия обладает универсальным позитивным методом. В работе «Дух позитивной философии» Конт приводит пять значений определения понятия «позитивного»: реальное в противоположность химерическому; полезное в отличие от негодного; достоверное в противопоставлении сомнительному; точное в противовес смутному; «положительное» как противоположное «отрицательному».

Философия и наука совпадают и отождествляются в пределах позитивизма, утверждающего, что философия отказывается от имиджа метафизики (с ее стремлением к смысложизненным проблемам), обобщая данные многочисленных наук о природе. Подобная постановка проблемы, как и само возникновение позитивизма, не являлись беспочвенными. О самой философии пытались говорить как о сугубо строгой системе, и только в этом качестве она пользовалась успехом.

В своем главном 6-томном произведении «Курс позитивной философии» (1830—1846) О. Конт широко пропагандировал идею научности применительно ко всем проявлениям природы и общества. До сих пор его имя связано с созданной им первой классификацией наук и с идеей социологии как науки об общественной жизни, социальной физики включающей в себя социальную статику и социальную динамику.

О перспективах взаимоотношений философии и науки

Взаимоотношения философии и науки являются острой проблемой для современных философов. Философия всегда была основой мироздания. Поскольку из философии исторически следовала теория познания, а затем наука, возникла установка заменить философию базисной дисциплиной по основаниям. Поставленный Кантом вопрос «как возможно наше познание?» стал программой для всего последующего рационализма, доминирующего в европейской философии. Существуют следующие версии взаимоотношений философии и науки:

• наука отпочковалась от философии;

• философия, стремясь сохранить за собой функции «трибунала» чистого разума, сделала центральной теоретико-познавательную проблематику, проработав ее во всех направлениях;

• современная философия мыслится как вышедшая из эпистемологии.

И именно философия должна сделать предметом своего анализа рассмотрение науки как совокупного целого в ее антропологическом измерении, нести ответственность за науку перед человечеством. Наука не содержит критериев социальной значимости своих результатов, а это означает, что ее достижения могут применяться как во благо, так и во вред человечеству. Получается, что размышлениями по поводу негативных последствий применения достижений науки обременена не наука, а философия. Достижения науки не могут функционировать в обществе спонтанно и бесконтрольно. Функции контроля, подразумевающего предотвращение негативных последствий наисовременнейших научных и технологических разработок, связанных с угрозой существованию самого рода Homo sapiens, вынесены за пределы науки. Однако их осуществление находится не только во власти философов и философии. Необходима поддержка институтов государства, права, идеологии, общественного мнения. Положительная задача философии состоит в том, чтобы, выполняя функции арбитра, оценивающего совокупность разультатов научных исследований в их гуманистической перспективе, двигаться в соответствии с логикой развития научных исследований, доходя до исходных рубежей, т.е. до той точки, где возникает сам тип подобных этико-мировоззренческих проблем.

Философы науки уверены, что коренные изменения в науке сопровождаются интенсивным углублением в ее философские основания, и тот, кто хочет удовлетворительно понимать науку

XX в., должен хорошо освоить философскую мысль. Хотя философия не рассматривает частные проблемы наук, за ней стоит весь опыт познания человечества. Философия осмысливает природу общественного мироощущения и жизнедеятельности людей, что не попадает в поле зрения частных наук. В отличие от отдельных наук, которые иерархизированы и автономно разведены по своим предметным областям, философия имеет общие грани пересечения с каждой из них. Это фиксируется областью, которая называлась «философские вопросы естествознания» и подчеркивала огромное значение достижений естественных наук.

Фундаментальные открытия науки предвещают подвижку во всем корпусе философского знания. Философия меняет свою форму с каждым новым открытием в естествознании. Следовательно, философия, рефлексируя по поводу развития науки, одновременно проводит и саморефлексию, т. е. она сочетает рефлексию над наукой с саморефлексией.

О науке принято говорить как об области, в которой естественное и техническое познание неразрывно слито и способствует пониманию фундаментальных физических констант Вселенной. Особые задачи науки: самосогласованность научных выводов, устремленность к самоидентификации научного образа мира, направленность на познание нового и неизвестного, — стали особенно ясны, когда произошел разрыв между наукой и философией. Наука обеспечивает только прикладное и техническое познание, а для глубинного понимания Вселенной необходима философия. Она объясняет важность открытых наукой законов и принципов. Образно говоря, современная философия «питается» достижениями конкретных наук.

Взаимовлияние философии и науки, когда развитие философии стимулируется развитием частных наук, а интеллектуальные инновации философского постижения мироздания служат «строительным материалом» эпохальных открытий, обосновывается с учетом следующих обстоятельств. Философия является формой теоретического освоения действительности, которая опирается на категориальный аппарат, вобравший в себя всю историю человеческого мышления. В той своей части, которая называется «методология», современная философия предлагает дополнения формализованного аппарата конкретных наук, а также решает проблему теоретических оснований науки и конкурирующих моделей роста научного знания. Специфическая эвристическая функция философии по отношению к научному познанию наиболее заметна при выдвижении принципиально новых

физических теорий и соотношений. Именно философские исследования формируют самосознание науки, ее рефлексивность, развивают присущее ей понимание своих возможностей и перспектив, задают ориентиры ее последующего развития.

1.5. НАУКА И ИСКУССТВО

Наука и искусство — это формы общественного сознания и специфические способы отражения универсума. Однако между ними есть существенные отличия. Если наука направлена на объективное отражение мира в понятийных формах и с точки зрения закономерности, то искусство — это такая форма общественного сознания, которая при помощи художественных образов обеспечивает надэмпирическую трансляцию человеческого опыта. Те многочисленные драмы и коллизии, лирические, комические, бытовые ситуации, которые разыгрываются на протяжении всей многовековой истории человечества, находят свое отражение в мировом искусстве. Считается, что искусство возникло раньше науки. Искусство, в отличие от науки, не только отражает, но и выражает личностные смыслы жизни как отдельного человека, так и поколения. Смысложизненная составляющая искусства преподается наглядно, зримо, образно в живописи, литературе, драматургии, музыке, постигается и переживается всем человеческим существом.

В отличие от науки, нацеленной на поиск общих закономерностей, искусство уделяет внимание каждому единичному случаю и событию, каждой отдельной человеческой жизни. На ее примере выявляется и типическое, и индивидуальное в человеческой жизни. Искусство может быть и реалистичным, и предельно абстрактным. История развития искусств описывает многообразие стилей, выразительных приемов, причины их возникновения, социальную обусловленность трансформаций.

Искусство подвержено преломлению сквозь призму видения и мировосприятия того или иного этоса. В нем с очевидностью проявляется национальный тип мироотношения. Если в науке в общем случае господствует генерализация (обобщение), то в искусстве важна индивидуализация и типизация, которая содержится в ткани художественных образов. Искусство обращено не к рассудочно-рациональному, а к чувственно-ассоциативному и эмоциональному строю человеческого восприятия. Для искусства важно предметно-изобразительное воплощение идеала красоты и художественно-правдивое отношение к миру. Отсюда поляр-

ность в ценностях, оценках и категориях художественного сознания: прекрасное — безобразное, гармония — дисгармония, трагическое — комическое, реальное — фантастическое, ложная и истинная красота и пр. Воспроизводя идеал человека в художественных формах, искусство утверждает необходимость гармонии духовного и телесного, открывает красоту человеческого духа то, что «в здоровом теле — здоровый дух». Вместе с тем искусство высвечивает и уродливые, низменные стороны и проявления человеческой природы, нисколько их не умаляя и не затушевывая.

Не случайно гиперболизация — преувеличение — является весьма действенным приемом художественно-образного отражения действительности. Изобразительное воплощение художественных образов несет в себе огромный мировоззренческий заряд и выполняет значимую воспитательную функцию. Искусство античной Греции опирается на идею калокагатии (от греч. калос— прекрасный, аготос — доблестный). Прекрасное одновременно является доблестным, а доблестное - прекрасным. Просветление (катарсис), очищение и подлинное ощущение ценностей происходит в процессе переживания трагедии, конфликта, драмы, представленной выдающимися произведениями искусства.

Однако вопрос, откуда возникает идея прекрасного и что есть прекрасное, всегда вызывал споры. Платон связывает идеал красоты с тем интеллигибельным, умопостигаемым миром идей, который проникает в душу художника. Вместе с тем обращение внимания на природу и поиск идеала красоты, прекрасного в самой природе, был характерен для реализма всех эпох. И если античный реализм рекомендует наблюдать за природой, то в рамках социалистического реализма оформилась дискуссия так называемых «природников и общественников»: первые доказывали, что красоту следует искать и видеть исключительно в природных проявлениях, вторые утверждали общественную суть идеала красоты и связывали его с проявлениями жизни общества.

Таким образом, если для науки целеполагающим регуляти-вом выступает идея закономерности, то для искусства им оказывается эстетический идеал. В науке важен поиск закономерности, в искусстве — выражение идеала в восприятии мира. Проводя различие между западным и восточным искусством, ученые указывают, что западное искусство в целом антропоцен-трично, а восточное — космоцентрично. Если по мнению античного философа Протагора, «человек есть мера всех вещей», то для восточного миросозерцания именно природа предстает мерой всех вещей.

Другая отличительная особенность связана с ролью слова. Если яля научной деятельности необходима артикуляция и