ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Представления о свободе в различных философских системах

Свобода и необходимость в истории

Свобо́да — это наличие у человека или процесса возможности выбора варианта и реализации (обеспечения) исхода события.

В определенном смысле, понятие свободы противоположно понятию необходимости.

Необходимость — явление, определённое некоторой областью действительности и однозначно предсказуемое в рамках знания о ней.

В «Декларации прав человека и гражданина» (1789, Франция) свобода человека трактуется как возможность «делать всё, что не наносит вреда другому: таким образом, осуществление естественных прав каждого человека ограничено лишь теми пределами, которые обеспечивают другим членам общества пользование теми же правами. Пределы эти могут быть определены только законом».

Свобода — средство для достижения цели и смысла жизни человека. У язычников идеалы свободы послужили основой создания демократического общества, классическим примером которого стали Афины в Древней Греции. В последние столетия к этим идеалам вернулась и большая часть современных государств.

Свобода — это осознанные действия человека, основанные на этике окружающего его общества.

В истории философии проблемы взаимосвязи свободы и необходимости существует три наиболее общих подхода:

детерминизм (абсолютизирующий всевластье необходимости и, по сути, отрицающий свободу воли);

индетерминизм (гипертрофирующий, напротив, автономию воли, противопоставленной необходимости);

принцип единства, взаимообусловленности свободы и необходимости.

Представления о свободе в различных философских системах

В истории развития понятия свободы понятие творческой свободы постепенно вытесняет понятие свободы от препятствий (принуждения, казуальности, судьбы). В древней философии (у Сократа и Платона) речь идет прежде всего о свободе в судьбе, затем о свободе от политического деспотизма (у Аристотеля и Эпикура) и о бедствиях человеческого существования (у Эпикура, стоиков, в неоплатонизме). В средние века подразумевалась свобода от греха и проклятие церкви, причем возникал разлад между нравственно требуемой свободой человека и требуемым религией всемогуществом Бога. В эпоху Ренессанса и последующий период под свободой понимали беспрепятственное всестороннее развертывание человеческой личности.

Со времен Просвещения возникает понятие свободы, заимствованное у либерализма и философии естественного права (Альтузий, Гоббс, Гроций, Пуфендорф; в 1689 в Англии — Билль о правах), сдерживаемое все углубляющимся научным взглядом, признающим господство всемогущей естественной причинности и закономерности. В нем. религии и философии, начиная от Мейстера Экхарта, включая Лейбница, Канта, Гёте и Шиллера, а также нем. идеализм до Шопенгауэра и Ницше, ставит вопрос о свободе как вопрос о постулате нравственно-творческого соответствия сущности и её развития. Марксизм считает свободу фикцией: человек мыслит и поступает в зависимости от побуждений и среды, причем основную роль в его среде играют экономические отношения и классовая борьба.

Спиноза определяет свободу как осознанную необходимость, а также как любовь к Богу и любовь Бога к человеку: «Из этого мы ясно понимаем, в чем состоит наше спасение, или блаженство, или свобода — а именно в постоянной и вечной любви к Богу или в любви Бога к человеку»

Согласно экзистенциализму Хайдеггера, основным состоянием бытия является страх — страх перед возможностью небытия, страх, который освобождает человека от всех условностей действительности и, т.о., позволяет ему достигнуть в некоторой степени свободы, основанной на ничто, выбрать самого себя в своем неизбежном возлагании ответственности на себя самого, то есть выбрать себя как собственное, имеющее ценность существование. Согласно экзистенциализму Ясперса, человек свободен преодолеть бытие мира в выборе самого себя и достигнуть трансценденции Всеобъемлющего.

Свободное бытие означает возможность осуществлять добрую или злую волю. Добрая воля обладает достоверностью безусловного, божественного; она ограничивается бессознательным жизненным упрямством простого определённого бытия и подлинного бытия. Согласно экзистенциализму Сартра, свобода не свойство человека, а его субстанция. Человек не может отличаться от своей свободы, свобода не может отличаться от её проявлений. Человек, так как он свободен, может проецировать себя на свободно выбранную цель, и эта цель определит, кем он является. Вместе с целеполаганием возникают и все ценности, вещи выступают из своей недифференцированности и организуются в ситуацию, которая завершает человека и к которой принадлежит он сам. Следовательно, человек всегда достоин того, что с ним случается. У него нет оснований для оправдания.

Тесно связаны понятия анархизма и свободы. Основой идеологии анархистов является утверждение, что государство — тюрьма для народа. Против этого утверждения можно поставить тот факт, что государство обеспечивает безопасность и другие общие интересы своих граждан, ограничивая их свободу. Иными словами, государство играет роль монополии на ограничение свободы человека. В контексте следует отметить труды таких фантастов как Шекли и Брэдбери, особенно повесть «Билет на планету Транай», описывающую общество с радикально иной моралью. Анархисты против государства как источника власти, а не против власти.

Ценность свободы

В различных культурах свободе уделяют разное внимание. Так например в современной западноевропейской культуре либерализм ставит понятие свободы во главу угла. И напротив — во многих восточных культурах традиционно рациональное и сугубо практическое отношение к этому понятию, или даже полное отсутствие внимания к вопросу свободы, которая не существует как самостоятельная ценность. Также зачастую свобода как самостоятельная ценность часто оценивается в культурах как нечто как минимум опасное, а то и откровенно вредное. Такая оценка может быть основана на предположении, что реальная свобода может быть достигнута только при самодостаточности индивида, в то время как на практике все люди живут в общинах.

Также очевиден вывод, что чем большее внимание уделяется общественным выгодам, тем меньшую ценность имеет свобода индивида. И эту точку зрения зачастую разделяет сам индивид, как носитель культуры. То есть такое ограничение носит ненасильственный характер, а основано на взаимовыгодном сосуществовании людей.

Часто в одиночестве человек видит залог собственной свободы, но человек не может находиться вне общества. Он всегда находится как минимум в обществе своего бога.

Свобода и необходимость в историческом процессе (вариант 2)

Существуют ли законы истории — законы, определяющие ход событий в данное время в данном обществе и во всемирно-историческом процессе? Положительный ответ на этот вопрос сталкивается с двумя трудностями.

Первая трудность состоит в том, что исторические явления уникальны. Природные процессы постоянно повторяются в неизменном виде. В истории же ничего не бывает дважды, ничего не повторяется. Как же можно подвести разные, неповторяющиеся, единственные в своем роде явления под общие законы?

Вторая трудность связана с тем, что историю творят разумные существа, обладающие свободой воли. В отличие от природы, где господствуют стихийные, лишенные сознания и желаний силы, общественная жизнь складывается из поступков людей, которые способны по собственному разумению или прихоти действовать или бездействовать, выбирать ту или иную линию поведения, ставить цели и придумывать способы их достижения. Люди обладают свободой выбора и могут в одних и тех же обстоятельствах повести себя по-разному. Как же могут существовать объективные законы истории, если поведение людей определяется их субъективной волей?

Однако из указанных трудностей все же не следует, что человеческая история не подчиняется никаким законам.

Уникальность исторических явлений — несомненный факт. Но она не абсолютна. Сравнивая различные общественные события или различных людей, мы можем обнаружить у них не только единичные и неповторимые, но и общие, повторяющиеся, одинаковые черты. В обществе, как и в природе, любой объект сочетает в себе нечто единичное и нечто общее. Конечно, двух абсолютно одинаковых стран, царей, революций и т. д. быть не может. Но точно так же и в природе нет двух абсолютно одинаковых звезд, рек, биологических организмов. Разница тут лишь в соотношении, мере, «пропорции» между единичным и общим. Но раз есть что-то общее в разных исторических событиях, то в постоянном повторении у них каких-то общих черт и заключается историческая закономерность.

Свобода воли человека также не является абсолютной. Конечно, поведение людей зависит от их личных субъективных взглядов, наклонностей, целей. Но каждый по собственном опыту знает, что его свобода всегда относительна и есть объективные обстоятельства, с которыми приходится соразмерять свои субъективные намерения. Между событиями истории также существуют некоторые объективно обусловленные зависимости, которые никакая свобода воли не может изменить. Подобные зависимости — это законы истории.

Невозможно, например, организовать машинное производство в обществе, не достигшем соответствующего уровня науки и техники. Нельзя «перескочить» от скотоводческого образа жизни сразу к производству автомобилей. Объективным законам подчиняется и развитие духовной жизни общества. Никакой гений не смог бы ввести в общественное сознание первобытного общества философские идеи детерминизма или бесконечности, сочинять симфоническую музыку без нотной грамоты, создать теоретическую механику до разработки дифференциального исчисления или заниматься астрофизикой при отсутствии телескопов.

Таким образом, люди в соответствии со своей волей могут изменять социальную реальность, но лишь в пределах, которые обусловлены объективными законами как природы, так и общества.

Итак, у истории есть свои законы. Но из анализа обеих указанных выше трудностей следует, что эти законы характеризуются, по крайней мере, двумя важными особенностями.

Необходимо учесть, что на развитие событий в истории индивидуальные и неповторимые обстоятельства оказывают больше влияния, чем в природе. Такие обстоятельства случайны, т. е. не имеют однозначной необходимой обусловленности. Это значит, что исторические закономерности как бы «пробиваются» сквозь хаос случайностей. Подобно закону сложения сил в механике, они определяют «равнодействующую» многих сил; но в отличие от механики здесь приходится суммировать случайные, непредсказуемые «силы», в каждом отдельном случае отличающиеся уникальными особенностями. Поскольку каждое историческое событие имеет в себе элемент неопределимой заранее случайности, постольку законы истории не могут однозначно определять единичные события. Историческая закономерность выступает лишь как «равнодействующая» массы случайностей. Иначе говоря, законы истории имеют статистический характер. Это вероятностные законы: они не устанавливают, как законы механики, единственно возможный ход исторических событий, а определяют лишь вероятность того или иного их хода.

Необходимо принять во внимание, что исторические процессы в отличие от природных идут не «сами по себе», независимо от людей. История творится не богами или какими-то неведомыми силами — ее творят люди. Их субъективные мотивы и замыслы составляют неотъемлемый компонент исторических процессов. Если бы люди не имели замыслов, намерений и воли, никакой истории не было бы.

Отсюда вытекает принципиальная особенность законов истории: необходимым условием их действия является сознательная деятельность людей. Иначе говоря, субъективный фактор входит в само содержание исторических законов и является одной из реальных сил, определяющих закономерное развитие исторического процесса.

Законы истории не исключают свободы действий людей. Они обусловливают «веер возможностей», которые могут реализоваться, и притом по-разному, или же не реализоваться. Какие же из возможностей и как реализуются, а какие останутся нереализованными, зависит от субъективных помыслов и действий людей. Более того, изменения в сознании людей становятся фактором, изменяющим социальную реальность и тем самым — условия действия исторических законов. Поэтому «веер возможностей» не имеет фиксированных, неизменных границ: новые идеи и проекты общественного переустройства, рожденные в умах теоретиков и получающие признание в обществе, могут породить новые возможности и расширить их «веер».

Зависимость результатов действия законов истории от сознания и воли действующих лиц приводит к тому, что эти законы намечают лишь общую тенденцию к развитию социальных процессов в некотором направлении или, можно сказать, «угол разброса» векторов общественного развития (имеющий к тому же изменяющийся раствор).

Предвидеть будущее, опираясь на эти законы, можно только в некоторых общих чертах, но не в конкретных деталях. Имея в виду указанную особенность законов истории, их называют «законами-тенденциями» в отличие от законов, позволяющих точно рассчитывать, что произойдет при тех или иных заданных условиях.

С синергетической точки зрения для понимания хода истории необходимо учитывать, что общество есть нелинейная система. Нелинейность означает, во-первых, что малые по своим масштабам события могут породить грандиозные последствия. Во-вторых, для нелинейных процессов характерны ситуации, в которых будущее неоднозначно определяется настоящим (начальными условиями). Это означает, что в критической точке возникают различные варианты последующего хода событий, различные альтернативные пути дальнейшей эволюции системы.

Разветвление процесса на несколько возможных траекторий называется бифуркацией. Принципиальное отличие общества от природных систем состоит в том, что выбор бифуркационной ветви зависит от субъективного фактора — воли, сознания, разума людей. Здесь люди обладают свободой выбора. Но эта свобода ограничивается необходимостью делать выбор лишь из нескольких заданных объективными законами истории бифуркационных ветвей.