ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Как усилить образность восприятия

123

Итак, в результате длительных тренировок вы развили свою наблюдательность. Все пять анализаторов работают на полную мощность. Однако достаточно ли этого, чтобы познавать мир? Новое вы заметили. А его качества, специфические особенности вы оцениваете пока упрощенно, т. е. можете ответить лишь на элементарные вопросы: какого размера обнаруженное явление или предмет, какого цвета, каково оно на ощупь или на вкус.

Чтобы развить в себе образное восприятие мира, нужно совершенствовать свои синестезии. Синестезия — способность присваивать свойства, характерные для одного анализатора, другому. Самый типичный пример синестезии — цветной слух, когда свойства одного анализатора— слуха распространяются на другой — зрение.

Но так ли характерно для слуха возникновение зрительных образов или, скажем, вкусовых ощущений? Вызывает ли у нас звук осязательные чувства? В принципе нет, за очень редким исключением.

Зачем же нужны человеку хорошо развитые синестезии? Образное восприятие мира не только позволяет исследовать его наиболее качественно, но и ярко запечатлевает эти образы в памяти. Существуют люди, которых природа от рождения наградила чрезвычайно сильными синестезиями.

Синестезии значительно улучшают восприятие любого явления окружающего нас мира. А значит, и помогают исследовать его, запоминать нужную информацию. Поэтому прекрасно развитые синестезии — наш лучший проводник и помощник в мире неизведанного.

Если сейчас, до начала тренировки этого ценного качества, произнесенное или прочитанное слово пока не вызывает у большинства из вас никаких чувственных ассоциаций, то синестезии, найденные кем-то, зачастую очень понятны. Писатели часто пользуются различными синестезиями для описания чувств своих героев. Вспомним хотя бы, как Александр Грин рассказывает нам об ощущениях Ассоль, увидевшей корабль с алыми парусами: «Счастье сидело в ней пушистым котенком». И этот образ вполне понятен и близок нам, как и то чувство, которое хотел описать автор. А ведь в приведенном примере показан один из самых сложных видов синестезий. Здесь уже не просто свойство одного ощущения присваивается другому. Срабатывает целый комплекс чувств, в результате которых возникает цельный образ с множеством характеристик.

Многие великие люди обладали прекрасно развитыми синестезиями, которые позволяли им создавать выдающиеся произведения искусства, делать великие открытия. Ну а что же обычные люди? Неужели у них нет даже зачатков этого свойства? Может быть, не получив его от рождения, не стоит и прилагать усилий для его искусственного развития? К счастью, это не так. Синестезии прекрасно поддаются тренировке.

О том, что синестезиями обладает каждый из нас — в той или иной степени, — говорит хотя бы такой пример. Любой человек, взяв набор красок, может сказать, какие цвета ему кажутся теплыми, а какие холодными.

Как же развивать синестезии? Для этого можно предложить несколько циклов упражнений. Например, попробуем создать для себя образы цифр. Для начала вырежем из кусочков разной бумаги, картона, ткани, кожи и других материалов все десять цифр. Почему из разных? Чтобы они были непохожи по образу друг на друга. Неодинаковыми будут они и на ощупь. Вырезать их лучше, придавая цифрам черты, присущие самым разнообразным шрифтам. Конечно же, все они должны быть разными еще и по цвету. Можно придать нашим моделям и запахи. Какая-то, к примеру, будет пахнуть апельсинами, какая-то — ацетоном, а какая-то — духами «Красная Москва».

Когда все эти цифры будут готовы, разместите их в разных точках комнаты, но так, чтобы вы натыкались на них достаточно часто. Привыкните к ним—-таким, какими вы их создали. Пусть в вашей памяти четко отложатся их характеристики. Через какое-то время — недели через две — вы перестанете обращать внимание на свойства той или иной цифры, но все они прочно отложатся в вашей памяти. Будьте уверены, теперь, если понадобится запомнить ту или иную цифру, вы будете удерживать ее в памяти именно такой, какой сами придумали, и именно благодаря тем характеристикам, которыми ее наделили.

Когда закончится этот этап тренировки, можно переходить к другому. Начинайте создавать пары цифр. Цифры в паре должны соединяться друг с другом по сходству или, наоборот, по контрасту — смотря что вы сможете увидеть в таком соединении. Например, если в паре окажутся цифры зеленого и красного цвета, то такое сочетание будет дисгармонично для глаза из-за плохой сочетаемости красок. И именно по этой характеристике вы его запомните. Или, скажем, запахи объединенной пары так удачно гармонируют, что вы запомните их по этому признаку.

Понятно, что сочетаний цифр, особенно если их не две, а больше, — великое множество. Вздумай вы их запоминать просто так — ничего не получится. А вот когда уже есть система, своеобразный алгоритм связывания цифр по ассоциациям, запомнить их сочетания гораздо проще. Для этого вовсе не обязательно испробовать все возможные комбинации цифр. Зная характеристики каждой, в нужный момент можно достаточно ярко представить себе любое их сочетание. Так же, как вовсе не обязательно пробовать салат из разных овощей, чтобы узнать его вкус. Если вкус самих овощей вы знаете прекрасно — вам это подскажет воображение.

Самый простой способ совершенствовать синестезии— это развивать те наши свойства, которые уже хоть как-то проявляются. Попытайтесь представить, например, какой звук может соответствовать тому или иному цвету. Или, наоборот, какого цвета тот или иной звук. Пусть поначалу это будет похоже на игру — постепенно она станет вашей потребностью, а потом и бессознательным действием.

Тренировка восприятия внешнего мира через развитие синестезий поможет выделять в новом, заинтересовавшем вас предмете или явлении очень многие его свойства наряду с использованием различных инструментов ' приборов, расширяющих границы органов чувств Это сделает ваши представления о мире многокачественными. И тогда уже можно будет переходить к следующим этапам познания — систематизации и запоминанию.

ВАШ ПЕРСОНАЛЬНЫЙ КАТАЛОГ

Часто, говоря о какой-нибудь запутанной проблеме, мы используем выражение «разложить по полочкам», т. е. из груды разрозненных фактов мы хотим в таких случаях сделать более или менее стройную систему, понять связи и закономерности происходящего. Принцип «разложения по полочкам» необходим нам и для познания окружающего мира.

Представьте себе, будто ваша память натренирована так, что сможет усваивать огромное количество всевозможной разрозненной и не связанной между собой информации. В голове вся она будет сваливаться в одну кучу. Мало того, что извлечь эту информацию из памяти очень трудно, она еще и не дает нам четкой и целостной картины мира, потому что вся перепутана. Чтобы усваивать информацию наиболее плодотворно, чтобы каждый новый «кирпичик» точно и красиво укладывался в общее «здание» нашего представления о мире, нужно постараться все новое, что поступает в память, классифицировать.

Конечно, даже если вы и не будете ставить перед собой эту задачу, знания все равно каким-то образом в голове улягутся — бессознательно процесс «разложения по полочкам» все-таки идет/Иначе человек был бы не способен ориентироваться в происходящем. Но если взять процесс классификации под контроль, помочь ему, информация о мире будет укладываться в голове гораздо рациональнее, а значит, быстрее и прочнее. Она в этом случае не просто ляжет на отведенную ей полочку, но и увяжется с теми знаниями, которые вы получили раньше.

Как же научиться классифицировать поступающую в мозг разрозненную информацию? Во-первых, все знания вы должны разделить на определенные области и дать им названия. А во-вторых, все эти области увязать в определенную схему или структуру, чтобы легче было в них ориентироваться.

Классификацией знаний занимается науковедение. Оно предлагает для этой цели несколько систем. Рассмотрим для примера одну из них — библиотечную классификацию. В каждой библиотеке, как вы знаете, существуют специальные каталоги. Можем ли мы использовать форму какого-нибудь из них, скажем, алфавитного? Вряд ли. Ведь если мы будем систематизировать знания в таком порядке, то медицина окажется у нас в одном ряду с механикой, а кибернетика — с киноискусством.

И все-таки библиотечные каталоги кое в чем помочь нам смогут. Неоценимую пользу для классификации знаний окажет, например, метод универсальной десятичной классификации. Им пользуются сейчас практически все библиотеки мира для упорядочения поступающей к ним литературы. Как следует из названия, система эта подразделяет всю информацию на десять частей:

0 — общий отдел, библиография, библиотечное дело;

1—философия, психология;

2 — религия;

3 —экономика, труд, право;

4 —пока отдел свободен;

5 — математика, естественные науки;

6 — прикладные науки, медицина, техника;

7 — искусство, прикладное искусство, фотография, музыка;

8 — языковедение, филология, художественная литература, литературоведение;

9 — краеведение, география, биография, история. Как видите, четкой логической зависимости в этой

классификации нет. Но библиотечные работники и не ставили перед собой такую цель. У них другие задачи. Самое важное для нас в этой библиотечной системе — форма, которая помогает находить в том или ином разделе нужную информацию. С этих позиций метод универсальной десятичной классификации нас вполне устраивает.

Совершенно не обязательно и свою собственную систему делать десятичной. Главное — взять за основу принцип построения. А он таков: кроме того, что вся информация подразделяется на определенные части — в нашем случае на десять, — каждая из них в свою очередь делится еще на десять частей. Например, в третьем разделе — «Экономика, труд, право» — под номером 31 идет статистика, под номером 33 — народное хозяйство и так далее. Каждая из этих частей снова подразделяется на десять.

Теперь попробуем придать классификации еще и смысловую зависимость. За основу классификации познания можно взять форму, предложенную Ф. Энгельсом. Все знания он подразделял на три основных раздела. Первый охватывает все науки о неживой природе, доступные в большей или меньшей степени математической обработке. Ко второму классу принадлежат науки, изучающие живые организмы. В третьей группе наук, изучающих условия жизни людей в их исторической преемственности и современном состоянии, — общественные отношения, правовые и государственные формы с их надстройкой в виде философии, религии, искусства и т. д.

Эта система позволяет охватывать все многообразие окружающего нас мира. И в то же время каждая из ее частей разветвляется на еще многие подразделы, логически связанные между собой.

Но даже составленная таким образом классификация— еще не конечный результат. Для лучшего ее усвоения, запоминания и использования нужен еще и зрительный образ такой системы. Мы не собираемся навязывать вам какую-то единую, универсальную зрительную систематизацию знаний. Скорее всего, у каждого из вас она будет своей, сугубо индивидуальной. Но примеры того, какой она может быть, приведем.

Возможно, ваша классификация будет выглядеть как дерево, ствол которого делится на три ответвления, а каждое из них распадается на более мелкие ветки. Очень ярко представляя себе эту картину и изучая новую информацию, вы должны сразу же увидеть, куда, на какую ветку вы ее разместите. Какие-то ветки, вероятно, будут переплетаться — так же, как переплетаются многие области нашего познания. Главное в создании подобного дерева — дать четкий адрес каждой вновь поступающей информации. Но не просто абстрактный адрес, а и его яркий зрительный образ.

Если вам трудно видеть абстрактное дерево, можно воспользоваться для создания зрительной систематизации обыкновенным глобусом — уж его-то вы представляете очень хорошо. Разместите три основные области знаний, допустим, в Африке, Евразии и Северной Америке.

В основе построения зрительных образов для классификации лежат методы мнемотехники — системы искусственно созданных приемов для запоминания. А именно для таких целей и нужны нам зрительные образы классификации знаний. Особенно ценно создание классификации знаний при логическом запоминании.

ПОНИМАНИЕ — СУТЬ ПОЗНАНИЯ

Чтобы познавать мир, нужна хорошая память, иначе многое увиденное пройдет мимо нас. Чтобы сохранить в памяти ту или иную информацию, нужно владеть методами запоминания, которые не только позволят уложить нужный материал в памяти, но и помогут затем извлечь его оттуда.

Для начала постараемся уяснить, что стоит за словом «знать». Знать — это прежде всего обладать определенной информацией. Именно по способности человека ее воспроизвести мы судим о том, что он знает, а что нет. Однако бывает и так, что ученик пытается освоить предмет путем заучивания материала и выступает при этом всего лишь в роли «живого магнитофона». В таких случаях нам трудно согласиться, что он знает предмет. Потому что появляется второй, более широкий смысл слова «знать» — понимать закономерности объективного мира, осмысливать содержание усвоенной информации, постигать сущность. Такое толкование кажется нам более ценным, именно таким знанием мы хотели бы обладать.

Рассмотрим третий смысл слова «знать» — уметь действовать практически на основе понимания. В таких случаях мы говорим о человеке: «Он знает свое дело». Это знание действенное.

Во избежание путаницы и для удобства изложения оставим за словом «знать» его первый, узкий смысл. Знание — это обладание определенной информацией. Оценить, какими сведениями обладает человек, что он знает, можно только на основе того, что он излагает,

сообщает нам. Поэтому применим более конструктивное определение. Знание — это информация, которую человек может воспроизвести. Случается, что мы запоминаем какие-то сведения и при случае можем ими щегольнуть. Но что кроме произнесения вслух мы можем с ними еще сделать? Ровным счетом ничего. Ни проанализировать, ни применить на практике.

Понимание — более высокая ступень на пути познания. Оно означает проникновение в суть явления, выделение его существенных сторон, связей, отношений с другими объектами, причин их существования и развития. На основе понимания возможно предвидение изменений в объектах, действиями можно достичь намеченных результатов. Академику Л. И. Седову принадлежат слова: «Можно много знать и мало понимать. Знания без понимания приводят к догматическим и рецептурным методам работы, которые могут быть полезными, но недостаточными для действительных успехов в дальнейшем прогрессе науки и техники» ¹.

Что же может препятствовать пониманию? Для усвоения и воспроизведения информации человеку необходимо владеть языком, на котором она записана, произнесена. Но если нас попросят, мы можем произнести и придуманную советским лингвистом Л. В. Щербой бессмысленную фразу: «Глокая куздра штеко бодланула бокра и кудрячит бокренка».

¹ Седов Л. И. Размышления о науке и об ученых. — М.: Наука, 1980. С. 371.

Можем произнести, потому что владеем фонетикой — устной и письменной, а также грамматикой и синтаксисом, по правилам которых эта фраза составлена. Буквы и звуки нам знакомы. Окончания указывают на разные части речи. Вчитываясь в эту фразу, мы можем наполнить ее некоторым смыслом: какая-то куздра как-то подействовала на кого-то и занялась его детенышем. Затем, скорее всего, мы постараемся воспользоваться аналогией для уяснения смысла. Решим для себя, что в этой фразе описана ситуация, подобная той, которая могла бы произойти между коровой, быком и теленком. Почему? Да потому что для уяснения смысла фразы нужно еще и знание лексики, терминологии, знание того, что означает каждое слово.

Любой естественный язык содержит многие тысячи слов. Для того чтобы общаться, чтобы читать художественную литературу, их нужно знать. В разных культурах существуют свои языки цветов, звуков, запахов, жестов, мимики, ритуалов. Чтобы постигнуть любую профессиональную деятельность, необходимо знать ее специфическую терминологию, а зачастую и особый искусственный язык символов, обозначений.

Для проникновения в какую-либо область науки также необходимо знание совокупности терминов, обозначающих научные понятия, — языка, на котором описываются, факты. Нужно еще и знание языка, на котором описывают отношения между объектами, — аналитического, графического, матричного, — языка классификаций, например универсальной десятичной классификации или логического квадрата Пифагора. Освоение необходимых ему языков человек иногда осуществляет на протяжении всей жизни. Но иногда можно слишком увлечься освоением языковых средств и, что называется, за деревьями не увидеть леса, т. е. превратить изучение терминологии из средства в цель.

Безусловно, владение терминологией важно для усвоения устной и письменной информации. Важно оно и для того, чтобы быть признанным среди специалистов, мастеров определенной области. И очень значимо для успешной адаптации на производстве, в научном коллективе.

Второй трудностью, неразрывно связанной с первой, является необходимость оперировать абстрактными понятиями. Однако то, что является только этапом в знаменитой цепи «от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике», иногда может принять самостоятельное значение. Абстрактная система, сотворенная человеком, обладает своими закономерностями. Такова математика, различные виды формальных/логик. Ярким примером в этом ряду будет шахматная игра. Можно жить внутри нее, оперировать понятиями, следовать ее закономерностям, и все это — не выходя за пределы самой абстрактной системы, не обращаясь к реальному миру. Это мы называем действием со знаковой системой, с графическими и фонетическими символами.

По данным социологии, кандидатами наук в области математики становятся молодые люди в возрасте 25—27 лет, тогда как в области философии гораздо позднее, после 30. Объясняется это тем, что для понимания философии нужен более солидный опыт анализа действительности, чем для понимания математики. Одних лишь знаний разрозненных фактов мало, а четких зависимостей, как в математике, в философии нет.

Но порой случается, что научный анализ объекта подменяется чисто терминологическим спором, вместо разговора по сути ведется дискуссия о том, как соотносятся друг с другом термины. А ведь в конечном счете любая абстракция нужна нам для познания мира и для его преобразования.

Осваивая не только специальную терминологию, но и лексику повседневного языка, мы, в случае неясности, как-то объясняем ее для себя. Так, встречая в тексте непонятное слово, мы стараемся по общему смыслу прочитанного определить, что же оно означает. Но вот насколько наше представление соответствует действительности? И что стоит за каждым, пусть даже и хорошо известным нам, словом?

Подобные вопросы стал задавать себе Эйнштейн, столкнувшись еще в детстве с трудностями в освоении речи. Что, например, означают слова «пространство», «время»? Мы употребляем их с легкостью, удовлетворяясь какими-то общепринятыми представлениями, порою чисто житейскими. А Эйнштейн, размышляя над этими понятиями, пришел к созданию теории относительности. Поэтому хочется повторить: освоение терминологии, знаковых систем безусловно необходимо. Но это всего лишь промежуточные ступени к пониманию, к проникновению в сущность предметов и явлений.

Уже говорилось об уровнях познания: чувственном, чувственно-инструментальном, образно-ассоциативном и ассоциативно-абстрактном. Порядок, в котором они перечислены, и есть наиболее естественный путь познания, когда каждая последующая ступень опирается на полноценный багаж предыдущей. На деле знания нам часто преподносят сразу на абстрактно-ассоциативном уровне только при помощи словесных описаний, устных или письменных. Смогут ли они стать полновесными и прочными, способными дать понимание? Ведь понимание— это проникновение в сущность вещей. Значит, и знакомиться с ними мы должны во всей полноте их свойств. Иначе глубина явления окажется закрытой для нас, истиной станет голая фраза, которая будет воспринята как догма. И в дальнейшем мы не сумеем самостоятельно понимать новые объекты.

Умение воспринимать окружающие нас явления во всей полноте их свойств формируется в ходе жизни человека поэтапно. Сначала мы знакомимся с качествами, воспринимаемыми непосредственно. Затем с теми свойствами, сведения о которых можно получить с помощью различных инструментов и приборов.

Все наши анализаторы: зрение, слух, вкус, обоняние, осязание — отражают окружающие нас объекты с самых разных сторон, выявляют различные их качества. В результате у нас формируются многокачественные образы этих объектов. Когда таких образов накопится уже определенный запас, мы начинаем на их основе перерабатывать новую информацию. Новые и прошлые образы связываются между собой и формируют более обобщенные, А уже на этой основе мы можем переводить качества одного объекта в другие, на самом деле у этих объектов не присутствующие.

Цветовое видение музыкальных образов было очень ярко развито у известного русского композитора А. Н. Скрябина. Такое ассоциативное восприятие мира, получившее, как уже говорилось, название синестезии, делает образы окружающего мира более выпуклыми, структурирует качества изучаемого объекта, привлекает для его понимания самый отдаленный прошлый опыт и помогает выделять основные отношения и связи между объектами.

Только на той ступени, когда разносторонние образы объектов сформируются, возможно эффективное воздействие слова. Обозначив словом или каким-то другим знаком отдельное свойство объекта, мы как бы отделяем его, выводим на уровень абстракции. И пока за словом стоит образ обозначенного им качества на фоне остальных свойств и связей с другими объектами, это слово имеет яркое и полное содержание. С его помощью можно уже сопоставлять, проводить анализ и синтез. Именно в такой ситуации слова помогают выявить суть объектов — опираясь на образ и проводя с ним разнообразные действия.

Вот таким путем и создается целостный абстрактно-ассоциативный образ, охватывающий все уровни познания. А это уже реальная основа для действий с самими объектами. Если же у слова нет связи с чувственными данными, с образными ассоциациями, оно оказывается лишь пустой оболочкой. Именно в таких случаях вместо научного спора по существу получается лишь игра словами.

Когда все четыре уровня познания освоены в дальнейшем они могут работать параллельно. И нужно стремиться использовать каждый из них. Если, скажем,

вы столкнулись вначале со словесным описанием объекта, с новым термином, постарайтесь образно представить его содержание. Вспомните, что из шести этапов познания вторым является выделение всех возможных качеств объекта. Это поможет определить его связи с другими объектами, его место среди них. А также постичь суть, понять объект, что в основном происходит на третьем этапе познания — этапе классификации и систематизации.

При чтении текста образное восприятие дает возможность быстрее схватывать его основное содержание, извлекать смысл из предложений, где за последовательностью слов стоят отношения объектов, их свойств. Очень долгое время считалось, что речевая единица мысли — слово. Великий русский физиолог Иван Михайлович Сеченов, много лет отдавший изучению естественнонаучных основ работы головного мозга, показал, что такой единицей может быть, как минимум, трехчленное предложение, Два слова — это объекты или свойства, а третье — глагол-связка, фиксирующий отношения между ними. Например: «Солнце есть звезда», «Слон имеет бивни». И действительно, если мысль устанавливает отношения между объектами, их частями и качествами, то эти отношения одним словом не описать — нужно не меньше чем три слова, составляющие предложение.

Обычно мы читаем текст последовательно, слово за словом. Но чтобы установить описанное словами отношение, их нужно удерживать в памяти все. А последовательность слов переводить в схему, охватываемую единым взглядом. Профессор А. Р. Лурия определил, что люди с пораженными задними отделами коры головного мозга понимают значение отдельных слов, узнают простые предметы. Но смысл предложений, сюжет картины, где суть заключается не в каждом конкретном слове, а в отношениях между объектами, им понять трудно. В задних отделах расположена зрительная зона коры головного мозга. Если простое зрение сохранено и больной видит предметы, узнает их, значит, ядерные поля зрительной зоны сохранены. А вот ассоциативные поля могут иметь нарушения. В итоге страдает не только раскрытие смысла изображений, но и понимание предложений. Таким образом, зрительная основа нужна для уяснения понимания текста путем работы внутреннего видения, создания внутренне представляемых схем отношений объектов.

Для того чтобы изучить, как человек, понимает смысл высказываний, американский психолингвист А. Хомский придумал фразу: «Зеленые идеи яростно спят». При поверхностном, беглом чтении можно сразу и не заметить ее абсурдности. Ведь необходимо затратить усилия, чтобы оценить, как зеленый цвет соотносится с содержанием слова «идеи», а состояние, обозначаемое словом «яростно», — со сном. А уж в зависимости от общего содержания текста, ваших склонностей, богатства воображения вы воспримете эту фразу либо как бессмыслицу, либо как некую метафору.

Во время исследований советские психологи В. П. Зинченко, О. К. Тихомиров и другие выявили любопытную подробность. При решении шахматных и подобных им задач периодам активной мыслительной активности соответствовало и наибольшее число движений глаз. Они как бы устанавливали отношения между различными фигурами, проигрывали возможные комбинации. Причем происходило это и при закрытых глазах. Это говорит о том, что даже при отражении закономерностей абстрактной системы нужно образное видение отношений между элементами. Человек не думает путем последовательного перебора вариантов, аналитического вычисления лучшего хода — это, скорее, вспомогательные средства, использующиеся для проверки и уточнения решения.

Советский философ В. Н. Тростников, известный своими работами в области оснований математики, подчеркивал, что для разработки математических вопросов, для доказательства математических теорем нужно образное представление математических объектов, точек, линий, а отнюдь не голое оперирование формулами. Иначе не понять сути процесса, описываемого математическими символами, не понять реального поведения математических объектов. А значит, выводы можно построить на неверных посылах, породить неразрешимые проблемы. При усвоении математических описаний, как и при чтении любых текстов, процесс познания протекает как бы в обратном направлении — от абстрактного к чувственному уровню.

Мы специально так много внимания уделили этим вопросам. В жизни довольно часто приходится сталкиваться с распространенным среди учащихся, да и среди взрослых людей, заблуждением. Рассуждая не в стиле сухой логики, не абстрактными формулировками, а некими зрительными образами — смутными или более или менее ясными, — эти люди убеждены, что мыслят неправильно. В трудных местах текста они останавливаются, пытаются зрительно представить себе, о чем идет речь, рисуют какие-то схемы. А встречаясь со сложной математической формулой, стараются прикинуть ее графически, представить себе описываемую ею кривую. Почему-то считается, что у этих людей не развито математическое мышление. Если же, отвечая урок, они словно видят наяву страницу книги, делается вывод, что запомнили они не так, как следует на самом Деле запоминать. В действительности же это именно те зачатки, которые нужно не устранять, а всячески развивать, на которые нужно опираться при освоении сложной информации. И чем лучше эти качества будут развиты, тем ярче станет абстрактное мышление, тем мощнее и разностороннее память. Мозг как бы сам подсказывает нам, в каком направлении нужно двигаться, й стоит к этому прислушаться.

Но, допустим, вам удалось избежать опасности терминологического увлечения, переоценки роли абстрактных систем знания, допустим, вы не делаете попыток оперировать этими знаниями без обращения к чувственному уровню познания. И даже факты умеете воспринимать всесторонне, содержание текстов и формул представляете образно. Существует еще и опасность другого рода: устремиться в накопление различных данных, поражать окружающих широтой своих познаний. К глубине понимания это автоматически не приведет. Вспомните, что не все люди, отличающиеся энци-клбпедичностью познаний, были великими учеными. Древние говорили: «Многознание не есть ум». Хотя, безусловно, знания нужны. Но не всякие, не бесцельное их накопление.

Величайший физик А. Эйнштейн, характеризуя свой метод работы с научной литературой, отмечал, что старается находить и читать публикации, уводящие в глубину понимания. Именно фундаментальность познаний Позволила ему создать теорию относительности, совершившую второй со времен Коперника коренной переворот в представлении картины мира. А талантливейший американский изобретатель Т. Эдисон обладал феноменальной памятью, очень высокой скоростью чтения, хранил и изучал массу справочной литературы. Он изобрел множество приндипиально новых устройств и приборов. Но часто вынужден был идти методом перебора вариантов. Для поиска подходящей нити накала в электролампочке он испробовал огромное количество материалов, прежде чем нашел нить из обуглившегося бамбука.

Отсутствие развитой теории при прикладном характере изысканий Эдисона было как бы компенсировано неимоверной работоспособностью изобретателя, необходимой для постановки множества опытов, просмотра кип книг, справочников, причем методами быстрого чтения. А великолепная память помогала ему запоминать массу неизбежно разрозненных сведений. То, что потом наука стала находить как следствие из выявленной сути в его работах, рождалось во многом из опытов, методом проб и ошибок, отнимающих очень много времени и сил.

Поэтому советы, как увеличить объем памяти и хранить в ней самые разнообразные сведения, вряд ли целесообразно воспринимать как самоцель или универсальное средство. Эту информацию, как и любую другую, стоит осмыслить, выделить самое для вас существенное, упорядочить, связать со своим прошлым опытом. Только в этом случае она станет пищей для ума, приведет к новым выводам, настрои г на дальнейший процесс познания.

Именно осмысленная информация становится фундаментом для понимания. Если к этому добавляется специальная система приемов запоминания, то повышается прочность сохранения приобретенных сведений, а также выделенных при понимании и запоминании содержательных связей. И лишь для той информации, которая на первых порах кажется очень разрозненной, специальные приемы запоминания становятся основными. Позднее, когда к сведениям, хранящимся в памяти, будут добавляться новые, эта информация начнет переосмысливаться, обрастать содержательными связями и упорядочиваться. Разнородными в памяти будут оставаться в основном сведения справочного характера: даты, значения физических величин н т. д.

Стоит, наверное, прислушаться к советам академика С. П. Королева, под чьим руководством были созданы сложнейшие космические системы и благодаря которому человечество впервые вышло в неизведанный космос. Пути продвижения в науку он делил на несколько частей: «Вехи предстоящего маршрута в науку берусь вам подсказать:

1. Запомнить.

2. Понять.

3. Рассказать своими словами.

4. Написать по памяти.

5. Решать известные задачи по-иному.

6. Решать более трудные задачи, предлагаемые руководителями,

7. Сформулировать предварительную рабочую гипотезу.

8. Стать создателем нового направления.

Заметьте, что первой ступенью является запоминание сведений, т. е. знание в узком смысле слова. И только второй — понимание. Но, признавая за пониманием более высокий уровень познания, отметим, что возможно оно лишь на основе уже имеющегося определенного багажа знаний.

Пересказ своими словами — это первый критерий для оценки степени понимания, самого его наличия, а также способ его достижения. Изложение по памяти— письменное или устное, вслух или про себя — дает возможность узнать, все ли уложилось в памяти, понятно ли основное содержание. На этой ступени человек достаточно свободно владеет материалом, ему нет необходимости заглядывать в книгу. Информация стала своей. Как часто, готовясь к экзамену или просто читая полезную книгу, ради экономии времени мы пренебрегаем рассказом про себя прочитанного. Экономия в этом случае выходит незначительной, а теряется очень многое.

Решение известных задач по-новому означает более высокий уровень понимания, когда возможно еще более свободное владение усвоенным. Материал уже может частично изменяться — ведь познаны существенные моменты, выделено общее, из которого получаются различные частные варианты. Стоит постоянно тренироваться в попытках решать задачи разными способами— затраты времени и сил окупятся сторицей.

Поиск решения более трудных задач, предлагаемых руководителями, побуждает к расширению границ и глубины понимания. Одно дело — решать уже известное, когда старые способы служат опорой для поиска новых, когда возможно их сравнение. И совсем другое — когда сведения о существующих способах, а может быть и сами способы, отсутствуют. Возникает необходимость более глубокого анализа задачи, ее условий, более широкого поиска методов решения или даже разработка принципиально новых.

Выдвижение гипотез становится возможным уже тогда, когда человек, исходя из своих теоретических представлений, делает предположения о механизмах явлений, о свойствах объектов. Понимание основных аспектов научной области даёт возможности предсказания, предвидения. Гипотеза может и не подтвердиться. Тогда теоретические представления изменяются, уточняются, переосмысливаются. А при подтверждении гипотезы границы объяснимого расширяются, разрозненные области знания интерпретируются с единых теоретических позиций. Понимание оказывается более глубоким.

Новое направление в науке может быть создано на основе мысленного охвата целой области действительности, переосмысления причинно-следственных связей, выделения новых. Теоретические представления, проверенные практически, вырастают в целую систему, имеющую разные по степени общности уровни. Происходит мощный рост новых результатов, подтверждающих, уточняющих, детализирующих исходные представления. Расширяются прикладные разработки.

На каждой из этих ступеней понимание становится более глубоким. Возможно, последние из них покажутся вам сложными, но никаких ограничений для того, чтобы идти по этому пути, не существует. И начинать никогда не поздно. История знает немало примеров расцвета ученых, писателей, художников в уже достаточно зрелом возрасте. Помните: «Дорогу осилит идущий».

Вопрос, как осмысливать, как добиваться понимания, чрезвычайно важен. Но не менее важным является и ответ на вопрос, что следует осмысливать, где, в каких качествах проявляется сущность того или иного явления. Существует три основных вида качеств объекта: структурные, функциональные и системные. Структурные качества характеризуют состав и строение изучаемых объектов, функциональные — взаимодействие частей, системные их свойства как элементов более широких образований, т. е. как элементов систем.

Когда-то единственный путь раскрытия сути объектов видели лишь в анализе структурных и функциональных качеств. И не учитывали, что многие объекты существуют в основном в связи с другими и что их функции и строение определяются их местом в системах. Пытаясь, например, постичь, выявить сущность человека, его определяли то как «существо двуногое, но без перьев», то как «политическое животное», то как «существо разумное». Но глубокого понимания сущности человека при таком разложении на составляющие, выделении в качестве ведущих сначала одних, потом других его свойств не было. Получалась абстракция человека, которая не могла ни раскрыть переход к реальным конкретным людям, ни показать механизмы их развития. Ведь абстракция означает отделение одного свойства объекта от других. И чем разнообразнее объекты, чем богаче они качествами, тем меньше можно сказать на основании изучения какого-то одного свойства, отделенного от всех остальных, о самом объекте и других его свойствах.

И только когда К. Маркс ввел в круг анализа системные качества человека, когда всестороннему рассмотрению было подвергнуто общество, стало возможным понимание, что «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»¹. Человек является элементом системы — общества. Свое человеческое качество он получает изначально как продукт общества, как участник самых разнообразных контактов, связей, отношений с другими людьми.

Умение видеть системы, в которые включен объект—важное и непростое качество. Связи между объектами, составляющими систему, зачастую невидимы. Только наше понимание позволяет нам различать их, постигать закономерности, определяющие суть объектов. Например, автомобиль может иметь разный внешний вид и разный по принципу двигатель. Системное же его качество едино для всех видов автомобилей — быть средством передвижения. Знание этого системного качества позволяет рассматривать автомобиль в кругу других средств передвижения. Тогда ярче прослеживаются тенденции в автомобилестроении, легче осуществляется эффективное заимствование из других средств (например, антикрыло на гоночных автомобилях своим появлением обязано самолету). Можно считать автомобиль и частью другой системы — транспортной. И тогда рассматривать решение уже других задач: ликвидации пробок на дорогах, состыковки объемов и расписания перевозки грузов и пассажиров, строительства дорог, размещения заправочных станций.

А если рассматривать автомобиль как продукт человеческого труда и включать его в систему производства. всех продуктов, то он откроет нам новое свое системное качество — стоимость. Оно не заключено в самой вещи. Но его можно увидеть в системе общественного производства как отношение вещи ко всем другим продуктам труда, а вовсе не как некое физическое свойство.

¹ Маркс /(., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 3.

И пока Марксом это не было осмыслено стоимость вещи казалась либо совершенно мифическим свойством, либо произволом торговцев. И получалось так, что вещи властвовали над создавшим их человеком.

В последние десятилетия происходит бурный рост системных знаний. Все большее число объектов рассматривается как системные. Но «белых пятен» все еще много. Не для всех объектов пока четко выделены системные качества, специфические именно для них. И на этом пути еще много дел.

С системностью мышления связана к его диалектич-ность, которая помогает видеть не просто связи и структуры, статичные, застывшие системы, но развитие объектов, их реальные внутренние движущие силы. Человеку не дано изначально умение выделять переходы количественных изменений в качественные, видеть противоположности, на которые распадается единое целое, замечать само развитие как движение по спирали с возвратом как бы к старому качеству, но на новой базе. Они складываются путем систематической целенаправленной работы, в которой, однако нет ничего сверхсложного доступного лишь немногим.

Как идти к формированию этих умений? Лучше всего через свою специальность, через то, что вам ближе всего, что вас интересует, и в ней раскрывать закономерности диалектики. А в результате пониманию становятся доступны самые глубинные механизмы явлений всего мира, который выглядит единым в своих основных сторонах и законах.

О важности освоения диалектики говорил В. И. Ленин в статье «О значении воинствующего материализма», отмечая необходимость создания «кружков любителей материалистической диалектики Гегеля». Но и сегодня эта идея еще далека от реализации, И каждому на этом пути придется быть первопроходцем. Саму же диалектику есть смысл освоить по первоисточникам, предварительно ознакомившись с ее изложением в учебнике. Очень полезно было бы прочесть «Конспект книги Гегеля „Наука логики"» В. И. Ленина и саму «Науку логики» Гегеля. Сложно? Пожалуй. Но вполне доступно любому человеку, окончившему среднюю школу, и даже старшекласснику. А эффект превзойдет все затраты.

Подведем некоторый итог нашим рассуждениям. Итак, вы хотите знать определенную область науки. Сведения различного рода приводят вас вначале к исходному виду знания, на основе которого потом вырастает понимание, т. е.:

знание фактографической стороны изучаемого предмета;

знание терминологии, с помощью которой факты можно описать;

знание классификации фактов;

знание общей теории науки.

Усвоение всех этих видов знания необходимо для того, чтобы постичь определенную область науки. Зачастую процесс познания идет по всем этим уровням параллельно или чередуясь в самых разных вариантах.

Для того чтобы усваивать всю эту информацию, нужен определенный навык. Как, например, студент готовится к экзаменам? Чаще всего открывает учебник или конспект и начинает читать все подряд. Естественно, отдельные виды знаний перемешиваются. А он, случается, даже не стремится понять, что усвоено, а что осталось за пределами внимания: некоторые термины, отдельные факты или их классификация. Если же студент сразу ставит перед собой цель различать эти виды знаний, то -по мере тренировки вся усваиваемая им информация раскладывается в памяти на отдельные полочки и перепутать их содержимое уже невозможно.

Как придать такой тренировке управляемый характер? Необходимо в каждом тексте делить информацию на существенную и несущественную, т. е. отличать фрагменты текста, где описываются, например, факты, от фрагментов, поясняющих ход мысли автора, содержащих отступления, уточнения, второстепенные подробности. Кроме того, следует помнить, что любой текст избыточен, содержит повторы, облегчающие усвоение информации. Иногда текст бывает избыточен более чем наполовину.

Для выработки навыка выделения в тексте существенной информации можно провести такой цикл упражнений. Возьмите текст и попытайтесь его просто-напросто сократить. Сначала на лятую часть — и из него уйдут всевозможные описания, Сведенные в качестве иллюстраций. Пхзтом еще примерно на столько же — отсеются какие-то второстепенные пояснения. Еще раз — и сократятся подробности. В конце концов в тексте останется самое главное. Если материал информационный, то останется факт, послуживший темой для сообщения, если проблемный — останется формулировка самой проблемы или главной мысли текста.

Очень важно, чтобы процесс «редактирования» проходил поэтапно. Тогда вы четче почувствуете, что в материале служит основой, а что — только дополнением. Что главное, а что — второстепенное. Что играет роль рамы, а что представляет собой картину. Овладев этим приемом, вы выработаете в себе способность, пробежав глазами статью, мгновенно оценить ее полезность для вас. Будете выделять из материала то, что вам нужно, без долгих раздумий над текстом. Недаром же люди, которым приходится пропускать через себя очень большое количество научной и технической литературы, тратят на ее просмотр совсем немного времени. Зато, отыскав нужное для себя, могут посвятить сэкономленные часы скрупулезному изучению этого материала. Существенную помощь в рационализации процесса познания играет классификация. Обычно вся классификация изучаемого материала сводится лишь к его разбивке на главы и параграфы. Редко кто начинает искать в новой информации внутренние связи, не обозначенные делением на главы. Нужна серьезная интеллектуальная работа — не просто чтение, а анализ текста, сопоставление его различных мест. Сделать это не всегда легко. Далеко не все области науки имеют четкую классификацию фактов, опирающуюся на внутренние закономерности изучаемых явлений. Пожалуй, только химия сумела «привести к общему знаменателю» изучаемые ею процессы. Важность классификации содержания возрастает при получении информации из таких источников, как радио, телевидение, печать. Не всегда в сообщениях, даваемых ими, интересующий нас материал структурирован,

Полезна и классификация в терминологии. Какую бы область знания мы ни затронули, она всегда переполнена словами, применяемыми только в ней. И сориентироваться в них не так-то просто. Особенно, если словарь пополняется достаточно быстро. Необходимость классификации в этом случае встает со всей остротой. Алфавитный принцип здесь вас вряд ли выручит. Лучше всего классифицировать термины по степени близости обозначаемых ими понятий, объектов. Встретилось новое слово — нужно не только понять его смысл, вы-

учить его звучание, написание, но и поискать аналогии с уже знакомыми словами, связать его с ними. Тогда вы не будете попадать в неловкие ситуации из-за неправильно понятого смысла слова или его неправильного произнесения, а само слово уже не потеряется для вас.

Но главным условием любого процесса познания является четко поставленная цель. Садясь за изучение любого материала, вы должны твердо представлять себе, что вы хотите получить в результате: узнать новые факты, научиться ими оперировать, разобраться в новых теориях, понять суть явления. А уж от того, что вы хотите узнать, зависит и то, как это сделать.

СОЮЗ УМА И КРАСОТЫ

Вспомним великих титанов мысли — Леонардо да Винчи и Михаила Васильевича Ломоносова. Пожалуй, затруднительно сказать, кем они были больше: учеными, инженерами, художниками, поэтами. С. П. Бородин был выдающимся композитором и крупным химиком. И.В. Гёте — писателем и естествоиспытателем. Льюис Кэрролл — сказочником и математиком. Эйнштейн прекрасно играл на скрипке и говорил, что лично ему Достоевский дал больше, чем известный математик Гаусс. Примеры можно продолжить. И в наше время сочетание талантов в искусстве, науке и технике не редкость. Ученые пишут научно-фантастические рассказы и приключенческие повести, рисуют, сочиняют музыку и стихи. Лауреат Нобелевской премии Я. Вант-Гофф изучил примерно 200 биографий крупных научных деятелей и сделал вывод, что талантливый ученый обладает той или иной одаренностью в области искусства.

Наука и искусство дают человеку картину окружающего мира и его самого. Они являются двумя важнейшими сферами отражения действительности со своими специфическими чертами. Человек стремится к познанию, к красоте. Будучи членом общества, он к своим представлениям применяет критерии истины и красоты, существующие в данном обществе, стремится познать прекрасное. А развиваясь, сам создает эстетические ценности.

Искусство помогает науке перейти к синтетическим знаниям, к системному видению, к отражению целых совокупностей связей, к постижению диалектичности мира. Оно зримо и наглядно может выразить кажущиеся сугубо абстрактными идеи противоречивости развития, целостности или несвязанности объектов, сбалансированности или неуравновешенности. Если вспомнить о четырех уровнях познания, то можно сказать, что произведения искусства адресуются каждому из них, в том числе и исходному, чувственному. Творения искусства представляют собой сплав чувственного с ассоциативным (в роли соответствующих средств выступают метафоры, гиперболы, эпитеты) и с символическим (аллегории, изображающие отвлеченную идею посредством образа).

Крупные ученые и конструкторы обладали эстетически развитым видением мира. Именно оно позволяло с одного взгляда на чертеж оценить прочность будущего моста, устойчивость самолета в полете. Заметьте, целостным охватом, а не трудоемкими аналитическими расчетами, не рассмотрением множества отдельных противоречивых критериев, порой несравнимых между собой, из-за чего с трудом складывается общее впечатление.

Не случайно так остро осознается сегодня потребность преподавания эстетических дисциплин в технических вузах. Каждому человеку необходимо развить в себе интерес к искусству, умение видеть прекрасное. Освоение эстетического видения познаваемого мира будет более эффективным, если на место стихийности вы сможете поставить специальные приемы, придающие ему направленный, управляемый характер. Для этого попробуем рассмотреть, какие стороны существуют в эстетическом критерии, с помощью которого человек оценивает объекты и явления окружающего мира, предметы, процессы, созданные им самим.

Еще в древности выделяли шесть категорий эстетического: величие, красота, гармония, драма, трагедия, комедия. Освоение их являлось предметом обучения на протяжении нескольких лет. Молодые люди учились наполнять их реальным содержанием, видеть их в окружающих объектах, в разыгрываемых ситуациях. Смысл их постигался также в сравнении с антонимами — словами, противоположными им по содержанию. Гармония, например, сравнивалась с хаосом, какофонией, эклектикой. Хорошую помощь оказывал подбор синонимов и других слов, уточняющих содержание шести категорий. Так, смысл гармонии раскрывался через про- порциональность, цельность, ритмичность. Драмы — через противоборство, противоречие, несовместимость, несоразмерность. Трагедии — через безысходность, неразрешимость, необратимость, Комедии — через шутовство, неожиданность, парадоксальность.

Раскрытие содержания категорий эстетического приводит к выделению в каждой из них различных сторон, описывающихся соподчиненными понятиями. В тех, в свою очередь, тоже выделяются различные аспекты. По мнению ученых В. А. Ганзена и П. А. Кудина, в категории «гармония» — пять сторон, выражающихся в понятиях: единство, повторяемость, соподчиненность, соразмерность, уравновешенность. Каждое из них содержит две взаимосвязанные стороны, которые могут рассматриваться как средства его достижения.

Так, понятие «единство» раскрывается путем соотнесения с понятиями «функциональность» и «структурность». В гармоничном объекте должны быть единство строения и единство функционирования, согласованность действий частей. Сами структура и функции гармоничного объекта также должны быть взаимосвязаны между собой: объект с конкретной структурой может осуществлять только определенные функции. И чем многочисленнее связи между частями, тем сложнее структура, тем разнообразнее функции.

Аристотелем была создана логика высказываний — наука, отражающая закономерности построения истинных высказываний, получения выводов из исходных предпосылок. Законы логики, которым должны отвечать результаты мышления, стали распространять на сам процесс его. Со временем путем использования математической символики они приобрели еще более строгую аналитическую форму. Математическая логика положена в основу действия электронно-вычислительных машин. Успешная работа компьютеров по решению целого ряда задач стала мощным аргументом в пользу того, что человек мыслит именно таким образом. ЭВМ начали рассматривать как модель человеческого мозга. Информация для машины записывается на языке символов, линейно. Вычислительные процессы идут в основном последовательно, шаг за шагом. Язык символов казался универсальным языком мышления. Но вместе с тем существуют задачи, которые человек может решать быстрее, чем ЭВМ с ее колоссальным быстродействием. Если, например, на листе бумаги все строки будут заполнены нулямд, среди которых будет одна

единица, то вы определите ее наличие и месторасположение практически мгновенно, с одного взгляда. Машине же придется последовательно просматривать знак за знаком, строчку за строчкой.

Роль зрительных образов в мышлении, еще до конца не оцененная, в настоящее время интенсивно исследуется. Психологи В. П. Зинченко и В. Н. Пушкин в одном из экспериментов шахматистам разной квалификации на короткое время показывали различные ситуации шахматных партий. Полностью воспроизвести расположение фигур после не удавалось никому. Однако более опытные шахматисты могли верно оценить, чья позиция — белых или черных—сильнее. Оценка происходила не последовательно, не путем перебора вариантов, как это делает ЭВМ, играющая в шахматы, а целостно, путем охвата в единой структуре всех обнаруженных связей между фигурами.

С помощью образного языка мы даже невидимое можем сделать видимым и оценить, есть ли в нем красота. Мы способны незримые отношения сделать зримыми. Целесообразно отличать наглядность от картинности. Первая шире второй. В таблице, отражающей периодический закон Менделеева, в наглядной форме даны отношения между элементами. Но в ней отражены именно отношения, а не картины объектов.

Главным в отображении системных качеств является показ отношений между объектами. Ведь системные качества есть свойства объекта, определяемые его ролью в системе и раскрывающиеся через взаимодействие с другими объектами — частями системы. Отношения наглядно представляются в графиках, матрицах, схемах. Советуем вам использовать даже самые простые схемы, отражающие структуру объектов, их системные качества. Пусть структура будет изображена с помощью квадратиков с названиями частей и черточек-связей между ними. Схема окажется полезной для системного мышления, для выделения ведущих противоречивых частей, С помощью схем вы можете строить соразмерность, единство частей, находить или закладывать их противоположность.

Со временем у вас может выработаться свой особый образный графический язык типа схематических рисунков или символических изображений. Одному отношению будет соответствовать один символ, другому — другой. Причем такой, который в своем начертании как-то отражает данное отношение. Так, например, гар- моничности может соответствовать знак в виде равностороннего треугольника — символа уравновешенности. Горизонтальной чертой с противоположно направленными стрелками можно отобразить драму, то есть противоречивость. А поместить ее можно между значками любых объектов, их частей, свойств, этапов развития. Таким же образом эти знаки размещаются около вершин треугольника. Образный язык будет содействовать устранению нечеткости толкований, однозначности понимания слов.

Наглядный язык ваших рассуждений надо стремиться сделать лаконичным и красивым. В строгой геометрии треугольников, пятиугольников и иных фигур, которые образно отражали идеи еще со времен глубокой древности, есть свое изящество. Истина обладает красотой, и в красоте немало истины. Через целостность образа можно обнаружить не раскрытые еще связи.

Наличие образного языка в нашем мышлении дает еще одно преимущество по сравнению с компьютером. Аналитический язык развивался и как средство двузначной логики. Ей начиная с Аристотеля было присуще выяснение полной истинности или ложности высказываний, твердой уверенности в утвердительности или отрицательности суждений. Такими выражениями оперирует и ЭВМ. Сам аналитический язык, как средство описания, способствовал такой однозначности. «Белое или черное», «да или нет» — вот примеры рассуждений. Аналитический язык описывает объекты так, что они предстают обладающими четкими границами. Вместе с тем в реальности существует масса оттенков. Даже на черно-белой фотографии можно найти все тона серого. Границы между многими объектами подвижны и условны.

Человеческая мысль, стремясь выделить существенное, абстрагировать его, использовала слова, символы. В действительности, которая стояла перед глазами как нерасчлененная картина, обозначались лишь отдельные, представляющие интерес для познания стороны. Но когда требуется целостный мысленный охват всех выделенных существенных сторон, когда познаются системы, необходим уже язык образов, т. е. наглядность отношений и структур. Особенно важна эта наглядность для диалектического мышления. Образное видение позволяет схватывать взаимопереходы объектов, текучие границы между ними,

Совершенствование образного эстетического восприятия поможет вашей мысли подняться на новый уровень, так как мышление человека проходит те же стадии, через которые познание проходило в истории общества: от стихийной диалектики-t-к метафизике, от нее — к научной диалектике.

Эстетическое, целостное видение способствует переходу в мышлении от категоричности, жесткости к относительности, гибкости, диалектичности. Прорыв обычно совершается на одном участке. Формируйте новые приемы на том, что эмоционально значимо для вас.

Одни из нас отличаются «крупноблочным» видением действительности, другие стремятся не пропустить детали. У первых, образно говоря, имеется крупная шкала восприятия мира, у вторых — мелкая. Соответственно и образный язык будет иметь особенности. Либо он будет строиться от общего к частному и в нем поначалу отразится меньше деталей, либо пойдет от частного к общему и элементы языка отразят множество мелких подробностей. Оба пути равнозначны. Лучше тот, который соответствует склонностям человека. Целесообразно осознать свои особенности, чтобы умело ими пользоваться.

Как осознать, какая у вас шкала, — крупная или мелкая? Проведем небольшой эксперимент. Возьмите лист бумаги, ручку или карандаш. Нарисуйте квадрат приблизительно в центре листа. Переверните листок и нарисуйте на обратной стороне прямоугольник. Измерьте соотношение меньшей и большей стороны прямоугольника. Если соотношение превышает 1:2 (например, 1:3), то у вас шкала крупная. Если наоборот, оно меньше чем 1:2 (например, 1:1,4), то шкала мелкая. При крупной шкале прямоугольник отличается от квадрата резко, контрастно. Мелкая шкала работает на нюансах, с ней и малое изменение кажется значительным.

В процессе познания следует не забывать о вдохновении, об эмоциях. Академик Вернадский писал: «Разве можно узнать и понять мир, когда спит чувство... когда нет каких-то чудных, каких-то неуловимых фантазий. Говорят: одним разумом можно все постигнуть. Не верьте! Те, которые говорят так, не знают, что такое разум. Мне представляются разум и чувство тесно переплетенным клубком: одна нить — разум, а другая— чувство, и всегда они друг с другом соприкасаются, и когда одна из них бодрствует, а другая спит — разве может быть сила?»

Если истина красива, то красоту эту надо пережить, а не только вычислять гармоничные сочетания, При вдохновении человек использует не только осознаваемый пласт отражения мира, но и неосознаваемый. А с помощью последнего возможно интуитивное нахождение верного решения, глубокое постижение той драмы, трагедии, гармонии, в которой пребывает объект. Интуиция помогает выявить суть явления, главных частей объекта и отношений между ними, структуру объекта.

Немецкий химик прошлого века В. Ф. Кекуле, исследуя молекулы бензола, долго размышлял над тем, как изобразить структуру формулы С₆Н₆, как показать структурные связи атомов. Еще раньше он установил, что углерод четырехвалентен, — следовательно, имеет четыре связи. У водорода же связь одна. Можно представить, что каждый атом углерода идет на связывание их между собой, причем связей у каждого атома углерода было равно четырем. Кекуле установил, что атомы углерода могут связываться между собой в цепь.

Но в ней у крайних атомов углерода остается по одной неиспользованной связи. Значит, молекула окажется неустойчивой, химически активной, будет стремиться вступать в связь с другими соединениями. А в реальности она устойчива. Выходит, атомы в молекуле связаны как-то иначе. Очень долго и усиленно размышлял над этой проблемой ученый. Но решение все не приходило. И вот однажды во сне он увидел чертей, которые соединились руками и образовали хоровод. Проснувшись, он понял, что цепь надо замкнуть в кольцо. Подсознание выразило на образном языке решение, которое явилось базой для окончательного, оформленного уже работой сознания.

В науке многие парадоксы разрешаются, в принципе, аналогичным путем: через смену точек зрения, расширение объектов анализа. Парадоксальность — это отражение неполноты нашего знания, в котором то, что существует в действительности, оказывается алогичным, то, что сосуществует, — оказывается несовместимым. Умение осознавать, чувствовать парадоксальность оказывает большую помощь в поиске нового. Не случайно «физики шутят», и это пользуется большой популярностью.

Любой неожиданности можно найти объяснение. Не застыть от изумления, а суметь увидеть самые различные связи в необъяспимых на первый взгляд стече-

ниях обстоятельств. Эти навыки нужны научному работнику, инженеру, каждому из нас.

К. Марксу принадлежат слова: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его». Истинное знание можно получить, лишь нацелясь на преобразование объекта. Тогда нет опасности уйти в споры о том, что как называть. Нужны знания не терминологии, а сущности. Примечательно, что аналогичные по сути мысли высказывал выдающийся русский художник, исследователь, путешественник Н. К. Рерих. Он говорил, что время классического искусства, ставящего своей задачей всего лишь отобразить действительность, прошло. Наступает пора искусства, которое призвано побудить творческую мысль к изменению, к творению мира. Оно может сыграть важную роль в осмыслении преобразовательной функции науки, создании научно осмысленного и эстетически оцененного образа объективной реальности. Стремитесь искать и осмысливать подобные произведения искусства, ищите в творениях мастеров настоящего и прошлого заряд преобразования, его образное выражение.

ЭКСКУРС В МНЕМОТЕХНИКУ

В глубокой древности, когда люди стояли еще на самой низкой ступени развития, уже появилась потребность в запоминании. Для того чтобы облегчить этот процесс, люди использовали самые различные методы: складывали в определенном порядке камни, вырезали на деревянных плитках иероглифы, которые служили календарем, отмечали на ногтях линии, обозначавшие праздники. У краснокожих индейцев и у некоторых других народов существовал обычай татуирования, который запечатлевал величайшие события в их жизни.

Однако с постепенным развитием цивилизации для запоминания большого количества информации понадобилась единая система запоминания.

Богиню памяти называли Мнемозиной. В Древней Греции она считалась матерью девяти муз, т. е. память была, по мнению древних, основой всех искусств. По имени богини и получила название система приемов, предназначенных для лучшего запоминания, — мнемотехника (техника запоминания) или мнемоника.

Наиболее ярким примером использования мнемотехники является популярный прием для запоминания последовательности цветов в радуге: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Каждая начальная буква в словах этой фразы соответствует начальной букве определенного цвета: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Расположение слов в этом предложении таково, что по нему мож-

но определить не только весь набор цветов в радуге, но их порядок.

Одним из знаменитых мнемонистов Древней Греции был Пифагор, который за время своего двадцатидвухлетнего пребывания в Египте изучил мнемонику в совершенстве. Возвратившись домой, он преподавал ее своим ученикам. Пифагору принадлежит следующее высказывание: «Наука об укреплении памяти есть одно из самых полезных и важнейших изобретений в обыденной жизни, ибо она необходима и полезна как для философа, так и для учащегося вообще».

Величайшими мнемонистами были Сократ, Ксенофонт, Платон. Плутарх считал: «Прежде всего следует тщательно упражнять память у детей, потому что она представляет собой казначейство учености, потому что упражнения памяти посредством мнемоники оказывают большое влияние не только на ученость, но и на все дела практической жизни, потому что память о прошедшем делает нас умнее для будущего»,

Благодаря Плутарху искусство мнемоники было перенесено в Рим. Цицерон, который владел им в совершенстве, говорил: «...никто не обладает настолько счастливой, усовершенствованной или настолько слабой памятью, чтобы это искусство не было для него в высшей степени полезно».

Почему же в Древней Греции такое существенное место занимала мнемоника? Книгопечатание еще не появилось, хотя рукописных книг было множество. Произведения любимых поэтов и прозаиков хранились не на полках, а в памяти.

В XIX столетии мнемотехника перекочевала в Европу. Знаменитый ученый Эймэ Пари с неутомимой энергией преподавал это искусство во всех крупных городах Франции с 1820-го по 1830 год. Своей блестящей пропагандой он сделал его настолько популярным, что мнемотехнику начали с успехом преподавать во многих учебных заведениях страны. Почти одновременно с ним перед слушателями выступали португальские мнемони-сты братья де Кастил — по их системе мнемотехника стала преподаваться почти по всей Европе.

Заключает эту блестящую плеяду мнемонистов Герман Коте из Ганновера. Литератор по профессии, он обладал весьма слабой памятью и очень страдал из-за своей забывчивости. Сетуя на это несчастье, он считал себя самым неспособным человеком. Дей

123