ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Состав полка к началу кампании 1812 года.

Хронология.

Учрежден Высочайшим приказом от 24 июля (по другим сведениям 16 августа) 1806 г. из 1 гренадерской и 3-х мушкетерских рот Уфимского мушкетерского полка (28 января 1833 г. присоединен к Бутырскому пехотному полку; впоследствии 66-й пехотный Бутырский полк) с дополнением рекрутами в 4-х батальонном составе (3 действующих и 1 запасной батальон; каждый батальон из 4-х егерских рот) под наименованием 31^й Егерский полк. По сформировании полк поступил в состав вновь образованной 17^й дивизии. По штату в полку было положено иметь чинов: в роте: 4 обер-офицера и 180 нижних чинов; в полку: 1 генерал, 3 штаб-офицера, 54 обер-офицера, 2156 нижних чинов, 148 нестроевых, 94 денщика, всего 2456 человек.

11 ноября 1807 г. к штату прибавлено 3 штаб-офицера; всего в полку стало 2459 человек (ПСЗРИ. Собр. 1. 22735).

10 июня 1809 г. к штату прибавлено: 12 унтер-офицеров, 12 барабанщиков и 12 фурлейтов; всего в полку стало 2495 человек.

29 сентября 1809 г., по новому расписанию войск, при разделении дивизий на бригады, поступил в состав 3^й бригады 17^й дивизии.

22 февраля 1810 г. к штату прибавлен 1 штаб-офицер в чине майора; всего в полку стало 2496 человек.

12 октября 1810 г. запасной батальон упразднен, 2^й батальон полка на военное время получил наименование запасного батальона и принимал на себя его функции, а 1^й и 3^й - действующих батальонов; все батальоны получили новый состав: 1 гренадерская и 3 егерские роты; гренадерская рота состояла из 2-х взводов: гренадерского и стрелкового.

12 ноября 1810 г. к штату прибавлено 300 рядовых, убавлено 2 флейтщика, итого прибавлено 328 человек; всего в полку стало 2824 человека.

26 октября 1810 г., при образовании корпусов, 17^я дивизия вошла в состав вновь образованного 2^го пехотного корпуса.

28 октября 1810 г., при образовании кавалерийских дивизий, 17^я дивизия получила наименование 17^й пехотной дивизии.

17 января 1811 г., при образовании ряда новых дивизий, полк вошел в состав 3^й бригады 25^й пехотной дивизии.

4 февраля 1811 г. в гренадерских ротах прибавлено по 2 флейтщика; всего в полку стало 2830 человек.

22 февраля 1811 г. правило именовать батальоны и роты по шефам отменено и ««повелено»» называть их по номерам (ПСЗРИ. Собр. 1. Т. XXXI, 24526 от 22 февраля 1811 г.).

16 марта 1811 г. ««повелено»» комплектовать полк рекрутами только из Подгощинского рекрутского депо 6-ти ротного состава, которое причислено к 25^й пехотной дивизии (образовано 10 октября 1808 г. в Коростыне).

19 ноября 1811 г. для полка ««повелено»» сформировать 4^й резервный (рекрутский) батальон из Подгощинского рекрутского депо в 3-х ротном составе.

14 марта 1812 г. 4^й резервный (рекрутский) батальон определен на сформирование 1^й бригады вновь образованной 39^й пехотной дивизии.

8 августа 1814 г. 4^й резервный батальон упразднен (ПСЗРИ. Собр. 1. Т. XXXII, 25630).

29 августа 1814 г., согласно утвержденного нового расписания армии по корпусам, дивизиям и бригадам, 25^я пехотная дивизия вошла в состав 2^го пехотного корпуса.

28 октября 1814 г. при разделении войск на две армии, 2^й пехотный корпус вошел в состав 1^й Армии.

14 апреля 1815 г. изменен штат полка: положено иметь в гренадерской роте: 4 обер-офицера и 258 нижних чинов; в егерской: 4 обер-офицера и 254 нижних чина; в полку: 1 генерал, 7 штаб-офицеров, 54 обер-офицера, 3067 нижних чинов, 132 нестроевых, 97 денщиков, всего 3358 человек.

В июне 1815 г. убавлено из штата: 1 генерал и 1 обер-офицер (шефский адъютант); всего в полку осталось 3356 человек.

30 августа 1815 г. гренадерские роты полка наименованы карабинерными.

1 февраля 1817 г., согласно новому расписанию войск, 25^я пехотная дивизия поступила в состав 1^го пехотного корпуса 1^й Армии.

25 августа 1817 г. состав 2^го батальона, который считался запасным и предназначался для военных поселений, уменьшен на 600 рядовых, поступивших на пополнение убыли в прочих батальонах полка (ПСЗРИ. Собр. 1. Т. XXXIV, 27027).

18 октября 1819 г. полк переведен в состав 3^й бригады 13^й пехотной дивизии 6^го пехотного корпуса 2^й Армии.

20 мая 1820 г., согласно нового расписания войск, полк вошел в состав 3^й бригады 16^й пехотной дивизии 6^го пехотного корпуса 2^й Армии.

10 сентября 1820 г. из нестроевых чинов, состоявших при полковом обозе, 32 отделены в состав особого фурштата.

16 февраля 1824 г. 2^й батальон полка (запасной) назначен в состав Отдельного Корпуса Военных Поселений, принял название Поселенного батальона и был расположен в Херсонском поселении.

26 марта 1824 г. 2^й батальон полка (запасной) переименован в 3^й, а бывший 3^й батальон назван 2^м.

22 сентября 1829 г., согласно новому расписанию войск, 16^я пехотная дивизия поступила в состав 4^го пехотного корпуса 2^й Армии.

30 марта 1830 г. полк, как и все другие полки 16^й пехотной дивизии, приведен в кадровый состав (2 карабинерных, 6 егерских и 1 фурштатская роты) и вместе с 32^м Егерским полком образовал Сводный Егерский полк в составе Сводной бригады 16^й пехотной дивизии.

6 апреля 1830 г. за отличие в войне 1828-1829 гг. с Турцией полку были пожалованы знаки на кивера с надписью: «За отличiе».

9 мая 1830 г. 1^й и 2^й батальоны наименованы действующими, а 3^й батальон – резервным (ПСЗРИ. Собр. 2. Т. V, № 3658).

28 января 1833 г. в соответствии с Высочайше утвержденным расписанием о переформировании гренадерских и пехотных полков, полк был расформирован, и батальоны его были присоединены к Белевскому пехотному полку (впоследствии 71-й пехотный Белевский полк), который получил наименование Белевский егерский полк. В Белевском полку батальоны 31^го Егерского составили:

1^й действующий батальон – 3^й действующий батальон Белевского полка;

2^й действующий батальон – 4^й действующий батальон Белевского полка;

3^й резервный батальон – 6^й резервный батальон Белевского полка.

Во время нахождения батальонов 31^го Егерского полка в составе Белевского полка с ними произошли следующие изменения:

28 февраля 1834 г. упразднен 6^й резервный батальон (бывший 3^й резервный батальон 31^го Егерского полка), и полк переведен на 5-ти батальонный состав (4 действующих батальона с нестроевой ротой и 1 резервный батальон с нестроевым отделением) (ПСЗРИ. Собр. 2. Т. IX, № 6864, § 1).

30 августа 1834 г. из каждого действующего батальона по штату мирного времени убавлено 50, а всего из полка 200 рядовых, и вместе с тем в запасных войсках ««повелено»» иметь для полка Запасный полубатальон № 71^й (ПСЗРИ. Собр. 2. Т. IX, № 7374).

23 декабря 1841 г. 4^й действующий батальон (бывший 2^й батальон 31^го Егерского полка) приведен из полного в кадровый состав, и в нем положено иметь 448 человек (ПСЗРИ. Собр. 2. Т. XVI, № 15137).

20 и 25 января 1842 г. 5^й резервный батальон упразднен, а в запасных войсках ««повелено»» иметь для полка из бессрочно-отпускных нижних чинов батальоны в кадровом составе: 5^й резервный и 6^й запасный, в каждом из которых положено иметь по 466 (470) человек (ПСЗРИ. Собр. 2. Т. XVII, 49 и 61), причем для означенных батальонов к штатному числу офицеров полка прибавлены 2 штаб-офицера и 20 обер-офицеров.

7 октября 1843 г. 4^й батальон, не увеличивая определенного для полка штатного числа нижних чинов, приведен в одинаковый с первыми тремя батальонами состав. Вместе с тем, вместо считавшихся в некомплекте, по мирному времени, в 4^м батальоне 600 рядовых, «повелено» не содержать в каждом батальоне, в мирное время, по 150 рядовых, полагая их в бессрочном отпуску (ПСЗРИ. Собр. 2. Т. XVIII, № 17209).

23 февраля 1845 г. 3^й действующий батальон (бывший 1^й батальон 31^го Егерского полка) в полном составе, вместе со своим знаменем, был отчислен на укомплектование Люблинского егерского полка (впоследствии 59-й пехотный Люблинский полк), а взамен отчисленного батальона сформирован новый из 1^го, 2^го и 4^го батальонов.

4 декабря 1853 г. 5^й резервный и 6^й запасный батальоны укомплектованы бессрочно-отпускными, и 6^й батальон переименован в резервный.

23 августа 1856 г. на основании Высочайшего повеления полк приведен в состав 3-х действующих батальонов (по 4 линейных роты в каждом) с 3-мя особыми стрелковыми ротами; 4^й действующий батальон (бывший 2^й батальон 31^го Егерского полка) переименован в 4^й резервный батальон Белевского пехотного полка, отделен от полка и отчислен в состав резервных войск, а 5^й и 6^й резервные батальоны частично расформированы на пополнение остающихся 4-х батальонов, а частично уволены в бессрочный отпуск на случай формирования новых 5^го и 6^го батальонов (ПСЗРИ. Собр. 2. Т. XXXI, 30869).

13 (по другим сведениям 14) августа 1864 г. 4-й резервный батальон расформирован и обращен по-ротно на сформирование резервных пехотных батальонов:

13-я рота – 47-го резервного пехотного батальона (расформирован в 1873 г.);

14-я рота – 48-го резервного пехотного батальона (расформирован в 1873 г.);

15-я рота – 50-го резервного пехотного батальона (расформирован в 1873 г.);

16-я рота – 55-го резервного пехотного батальона (расформирован в 1873 г.);

4-я Стрелковая рота – расформирована.

Таким образом, к 1865 г. в составе Белевского полка не осталось батальонов бывшего 31^го Егерского полка.

История полка в 1807–1811 гг. Война со Швецией 1808–1809 гг.

Фактическое формирование полка было начато его шефом полковником Ведемейером в феврале 1807 г. Надо полагать, что столь значительное запоздание вызвано было необходимостью длительного перехода выделенного на формирование батальона Уфимского мушкетерского полка. Уфимский полк был расквартирован в то время в Оренбурге, и переход в северные губернии занял, вероятно, несколько месяцев. Место формирования полка пока не установлено, но, по всей видимости, это были Тверская, Новгородская или Ярославская губернии. Это можно предположить по тому факту, что формирование Вильманстрандского мушкетерского полка, учрежденного одновременно с 31^м Егерским, и в который также был выделен один батальон Уфимского полка, происходило в Твери. Остальное число недостающих чинов было дополнено до штатного состава рекрутами. Формирование полка велось достаточно активно, и 20 апреля 1807 г. он уже выступил в поход в комплекте, будучи обмундированным и «с полным числом обоза во всей исправности». Полк, вместе с учрежденными одновременно с ним Вильманстрандским, Брестским, Кременчугским и Минским мушкетерскими и 30^м Егерским полками вошел в состав вновь образованной 17^й дивизии, командиром которой был назначен генерал-лейтенант граф Николай Михайлович Каменский 2^й. Бригадой, составленной из Вильманстрандского и Брестского полков командовал генерал-майор Павел Алексеевич Тучков 3^й.

В ноябре 1807 г. стала уже очевидной предстоящая война с Англией и Швецией. Она явилась прямым следствием заключения 25 июня 1807 г. союзного Тильзитского договора между Россией и Францией, вызвавшего обострение отношений с Великобританией. Это обострение перешло в открытую вражду после того как 21 августа (2 сентября) 1807 г. английская эскадра без объявления войны напала на Копенгаген, который был занят 24 августа (5 сентября). После этого англичане овладели всем флотом нашего союзника – короля Датского. Россия порвала дипломатические отношения с Англией и 26 октября 1807 г. объявила ей войну. Основываясь на договорах 1780 и 1800 гг., заключенных с Данией и Швецией, согласно которым Балтийское море закрывалось для иностранных держав, Россия дважды (24 сентября и 16 ноября 1807 г.) предлагала Швеции закрыть порты для английских кораблей. Отказ шведского короля Густава IV Адольфа и, отчасти, необходимость иметь за собою Финляндию, чтобы окончательно обезопасить Санкт-Петербург, заставили императора Александра I двинуть к пределам Швеции находившиеся в Витебской и Эстляндской губерниях 5^ю (Пермский, Могилевский, Калужский, Севский мушкетерские, 20^й и 25^й Егерские полки), 17^ю и 21^ю (Великолуцкий, Невский, Петровский, Либавский мушкетерские и 2^й Егерский полки) дивизии. Дивизии были стянуты к столице. В январе 1808 г. Швеция заключила соглашение с Англией, по которому ей предоставлялась британская помощь в случае войны с Россией (ежемесячно по 1 миллиону фунтов стерлингов и 14000 войск). На стороне России выступила Дания, которая объявила войну Швеции в конце февраля 1808 г. Франция, находившаяся с 1805 г. в состоянии войны со Швецией, стремилась вовлечь в эту войну и Россию. К началу войны ни у России, ни у Швеции не было разработанных планов военных действий. Исходя из основной цели – занятия Финляндии, русское командование в самом начале кампании составило план овладения ею в зимний период. По этому плану русские войска должны были быстро овладеть всей Финляндией, наступая 3-мя колоннами: первая – вдоль побережья на Гельсингфорс, вторая – на Тавастгус и далее в глубь Финляндии на Васу, третья – на Куопио и Улеаборг. План обороны Финляндии, составленный в самых общих чертах, был принят тайным военным советом Швеции в начале 1808 г. Он исходил из того, что военные действия начнутся зимой, когда шведский флот будет не в состоянии оказать помощь войскам. Основная цель заключалась в сохранении войск, которые должны были отходить на северо-запад в ожидании наступления весны и прибытия подкреплений из Швеции. Гарнизону Свеаборга была поставлена задача защищать крепость до последней возможности.

13 января 1808 г. командиром 31^го Егерского полка был назначен подполковник Волков. К 1 февраля 1808 г. Финляндская армия, главнокомандующим которой был назначен генерал от инфантерии граф Буксгевден, занимавший должность военного губернатора Остзейских губерний, расположилась на границе. Численность армии была в 24000 человек. Кавалерию составляли: Лейб-Гвардии Казачий (2 эскадрона), Гродненский гусарский (7 эскадронов), Финляндский драгунский (5 эскадронов) и Донской казачий Лощилина (5 сотен) полки. Кроме того, следовали в подкрепление 4 полка, назначенных из 14^й дивизии (Белозерский, Рязанский мушкетерские, 23^й и 26^й Егерские полки). При главнокомандующем были назначены: помощником – граф Сухтелен 1^й, дежурным генералом – генерал-майор Коновницын и генерал-квартирмейстером – Берг. 17^я дивизия, которой за отсутствием графа Каменского временно командовал генерал-лейтенант Князь Алексей Иванович Горчаков 1^й, расположилась в Фридрихсгаме.

Силы шведов далеко не уступали нашим: они простирались до 19000 человек под начальством генерала графа Клингспора (в апреле 1808 г. произведен в фельдмаршалы) в Финляндии, 32000 находившиеся в Швеции и 14000 англичан должны были помочь Клингспору в случае неудачи. Ближайшими задачами, возложенными на левую колонну (17^я дивизия), было овладение, по переходе границы, городами Ловизою, Гельсингфорсом и крепостью Свеаборгом.

В ночь на 9 февраля русские войска без объявления войны перешли реку Кюмень, по которой проходила граница с Финляндией, и двумя колоннами двинулись на запад. 5^я же дивизия Тучкова 1^го (правая колонна) перешла границу у Нейшлота только 16 февраля. Центральная колонна князя Багратиона (9000 человек) перешла границу в районе Кельтиса, колонна Тучкова 1^го (7000 человек) – у Рантасалми и Сулкавы. Официальное же объявление Россией войны Швеции последовало лишь 16 марта. Вступив в пределы Швеции, 31^й полк действовал в составе левой колонны (8000 человек), при которой находился главнокомандующий граф Буксгевден. На рассвете 9-го числа после нескольких выстрелов колонна заняла первый шведский городок Аборфорс. К вечеру войска подступили к следующему лежащему на пути городку – Вазе. После небольших переговоров гарнизон его отступил, и Ваза занята была русским авангардом. Затем полк участвовал в занятии города Ловизы, очищенной неприятелем. Отсюда был отправлен авангард за отступившим шведским отрядом, которым командовал полковник Гриппенберг. В состав авангарда вошли и егеря 31^го полка и гродненские гусары. Шведские войска были слишком слабы, чтобы преградить дорогу нашему движению и спешили отступить до соединения своих отрядов к надежной позиции. Такой позицией было ущелье и скала у приморской деревни Форсби. Здесь неприятель сосредоточил в значительных силах пехоту, часть кавалерии и несколько орудий. Дефиле и гребни утесов, окруженных стремнинами, делали позицию при Форсби неприступною. Чтобы избежать значительной потери людей, неминуемой при атаке неприятельской позиции с фронта, граф Буксгевден нашел возможным обойти эту позицию слева, по льду узкого, далеко врезавшегося в сушу залива Перно, у крайней северной оконечности которого стояла деревня Форсби. Еще до рассвета 12 февраля в обход были отправлены Лейб-Гвардии Казачий полк и эскадрон Гродненского гусарского. Однако прибыть на место в назначенный час они не смогли: при жесточайшем морозе поднялась такая непроглядная метель, которая слепила глаза и заметала снегом людей, что пришлось пережидать непогоду на берегу моря и в ущельях скал. К 8-ми часам утра буря стала стихать и эскадроны снова двинулись в путь; шагом, понуря голову, шли измученные кони, с трудом вытаскивая ноги из снежных сугробов. Шведы, пользуясь своей позицией на гребне голых утесов, попытались было задержать авангард перестрелкой, но увидя, что русские выходят почти в их тыл, тотчас начали отступать по дороге. Это заставило Гриппенберга сняться с позиции, в неприступности которой все были убеждены, и отступить к Борго. Однако, отступление удалось только первым неприятельским колоннам, а остальные были застигнуты. Не успевшие отступить части шведских войск засели в Форсбинском ущелье, но и они вскоре были выбиты и разбежались, бросив оружие и отдав много пленных, в числе которых находился полковник Стиернваль. Часть Нюландского драгунского полка пыталась спасти положение, но была рассеяна нашими лейб-казаками и гусарами. 13 февраля полк участвовал в занятии войсками 17^й дивизии города Борго, оставленного шведами без боя. Отсюда был отправлен отряд генерал-майора Орлова-Денисова в составе 30^го Егерского и Лейб-Гвардии Казачьего полков и 1 эскадрона драгун к Гельсингфорсу. Отряд двинулся форсированным маршем, следуя по береговой дороге и по льду, и 17 февраля подошел к Гельсингфорсу. Орлов-Денисов атаковал стоявший в городе шведский батальон, который в беспорядке бросился в крепость, потеряв много убитых и 134 человека пленными; 6 орудий были взяты заряженными. 18 февраля 31^й полк, в составе левой колонны во главе с графом Буксгевденом вступил в Гельсингфорс. В городе было найдено 19 орудий, 20 тысяч ядер, 4 тысячи бомб, 5 тысяч штук холодного оружия, много пороху и шанцевого инструмента. 20 февраля, оставив часть войск (2000 человек) для обороны Гельсингфорса, Буксгевден выступил к Тавастгусу. 24 февраля русские войска заняли Тавастгус, после чего Буксгевден вернулся, чтобы начать осаду Свеаборга.

Занятием Гельсингфорса русские отрезали крепость Свеаборг от сообщения с материком. Для осады Свеаборга был оставлен особый отряд в состав которого вошли егеря 31^го полка и эскадрон Гродненского гусарского. 26 февраля для усиления войск под Свеаборг был направлен и Лейб-Гвардии Казачий полк. Крепость эта представляла не малые препятствия к овладению ею силой; Свеаборгский гарнизон также был весьма многочислен; поэтому граф Буксгевден решился ограничиться строгою ее блокадою, с целью довести неприятеля до истощения жизненных и боевых припасов, и тем принудить его к сдаче. По ночам, чтобы тревожить неприятеля, предпринимались фальшивые атаки. Пользуясь прикрытием, представляемым местностью, русские тихо подкрадывались к крепостным стенам. Встревоженный гарнизон открывал на удачу жесточайший огонь, который, однако, редко причинял какой-либо вред. Учащенная стрельба, усиленный барабанный бой с нашей стороны, действовали так, что шведский гарнизон, уверенный в намерении русских идти на штурм, нередко целые ночи проводил на крепостных стенах. К 5 марта усилились морозы, доходившие до 25^о. 16 марта была отбита попытка гарнизона занять остров Боксгольм. Блокада нашими войсками Свеаборга продолжалась до 25 марта, когда заключено было между комендантом крепости и нашим главнокомандующим перемирие, в силу которого гарнизон обязался сдать крепость в середине апреля, если к этому времени не подойдут к шведам подкрепления. Военные действия на время прекратились, но русские войска, занимая прежние позиции вокруг Свеаборга, не переставали укреплять их. Хотя в гарнизоне крепости царило всеобщее уныние, тем не менее, перемирие строевым составом было встречено несочувственно, явились подозрения об измене коменданта, и даже возникла мысль арестовать его и передать начальство в другие руки; однако, на это энергии не хватило. Между тем, к назначенному сроку шведский флот не появлялся, и Буксгевден потребовал сдачи крепости. 21 (по другим сведениям 24-го) апреля «Северный Гибралтар», как называли шведы эту крепость, капитулировал. 26 апреля, при громе пушечного салюта, над Свеаборгом взвился российский флаг. В крепости было взято 7503 пленных, 2033 орудия, 340000 снарядов, 9000 ружей, множество пороху, припасов и 110 гребных судов. Замечательным является то, что этот большой военный успех был достигнут нами почти без пролития крови: так, гарнизон за свою осаду потерял всего лишь 6 убитых и 32 раненых, а мы только одного убитого. Взятие Свеаборгской крепости было торжественно отпраздновано в Петербурге перед памятником императору Петру Великому, а главнокомандующий граф Буксгевден пожалован орденом Святого Георгия 2^го класса. Всем нижним чинам, «бывшим при осаде крепости Свеаборгской, Всемилостивейше пожаловано по рублю каждому».

29 февраля, пока происходила осада Свеаборга, русские отряды оттеснили шведов к Улеаборгу и заняли 4 марта город Куопио. 5 (по другим сведениям 6-го) марта, после 3-х недельной осады, капитулировала крепость Свартгольм, в которой взято 2 знамени, 34 офицера, 769 нижних чинов, 211 орудий и значительное количество оружия и боевых припасов. Однако, в отношении пленных была допущена серьезная ошибка, повторенная затем в Свеаборге, которая вскоре дорого нам стоила: желая вызвать симпатии местного населения, пленные финны были отпущены по домам. 9 марта были заняты Гангутские укрепления с 39 орудиями. 10 марта отряд, выделенный Багратионом, вступил без боя в город Або, гарнизон которого сжег 64 судна и, уничтожив запасы и испортив пушки, ушел на Аландские острова. 17 марта острова были также заняты русскими войсками, затем, по приказанию Багратиона, войска были отведены на материк, но вскоре, 3 апреля, опять утвердились на архипелаге. 10 и 11 апреля отряд контр-адмирала Бодиско (1600 человек), перевезенный на торговых судах из Либавы (по другим сведениям из Ревеля), не встретив сопротивления, занял остров Готланд. Таким образом, к концу марта почти вся Финляндия с островами была в наших руках, и в Высочайшем манифесте от 20 марта говорилось: «Страну сию, оружием Нашим покоренную, Мы присоединяем отныне навсегда к Российской Империи». Уже в Петербурге думали о перенесении военных действий через море в саму Швецию, но последовавшие затем перемены в обстоятельствах задержали эти намерения на целый год.

К апрелю месяцу граф Каменский занимал с 9-ти тысячным корпусом (17^я дивизия) побережье Финского залива между Гангутом и Ловизою, с главными силами у Свеаборга. Остальные войска были разбросаны на громадном протяжении, а продолжая поступательное движение на север, отряды все более и более ослабевали выделением частей для занятия края. Отступавшая шведская армия за это время успела усилиться до 13000 человек. Последовавшие затем успехи неприятеля в делах 6 апреля у Сикайоки и 15 апреля у Револакса ободрили шведов, и дела эти были возвещены как громкие победы. Вместе с зародившейся у шведов надеждой на удачный исход войны заволновалось и поднялось местное финское население, призываемое королевскими воззваниями для защиты края.

В первой половине кампании мы имели дело только с регулярными шведскими войсками, теперь же всюду, кроме южной части, все поднялось против русских. Давно уже прокламации короля, проповеди пасторов возбуждали к мятежу финских поселян; распущенные же по домам после взятия крепостей Свартгольма и Свеаборга офицеры дали последний толчок восстанию. Нетрудно было этим офицерам набрать шайки из людей сильных, ловких, отличных стрелков и заставить их взяться за оружие; эти шайки составили отряды, предводителями которых явились Фиандт, Сандельс, Тианет. Вооруженные финны, под предводительством шведских офицеров, руководимые отпущенными нами из плена солдатами финских войск, образовали летучие отряды, начавшие действовать на наших путях сообщения. В скором времени партизаны эти стали для русских войск не менее опасны, нежели армии Адлеркрейца и Клингспора. Первые удары партизаны направили на сообщения Тучкова 1^го с главными силами, так как здесь разбросанные на 800 с лишком верст наши госпитали, этапные пункты и продовольственные склады были почти беззащитны, охраняемые лишь незначительными командами. Началась народная война. Транспорты, блуждавшие без карт и проводников сотни верст по незнакомым дебрям и лесам, также легко делались добычею бунтовщиков. Такой же участи подвергались и ординарцы, везущие пакеты: где-нибудь в лесу из-за дерева раздавался выстрел, и всадник, упавший с лошади, вместе с бумагами попадал в руки стрелка. Попросит у жителя голодный солдат кусок хлеба, на него накидываются крестьяне, и через несколько недель ожиданий «в убыли» полка заносится лишний без вести пропавший человек. Партизанская война, открытая финскими поселянами, как и всякая народная война не отличалась мягким обращением с пленными и ранеными солдатами: если пленный попадал в руки таких предводителей как Фиандт и Сандельс, то он мог еще быть уверен в добром и попечительном обращении с ним этих патриотов, но совершенно другая участь ожидала его в руках никем необузданных восставших крестьян. Первой жертвой стал отряд полковника Обухова, двигавшийся из Куопио, прикрывая большой артиллерийский и продовольственный транспорт. 20 апреля этот отряд потерпел полное поражение от бригады Сандельса. Все население поднялось, и шведские войска, двинувшиеся к Куопио, повсюду восторженно встречались крестьянами, как избавители от русских. 30 апреля Куопио было занято шведами. Труднее всего приходилось нашим постам, расставленным по берегу Ботнического залива в глухих гористых местах, нередко на расстоянии целых верст один от другого. Впереди море, на безграничную поверхность которого приходилось зорко смотреть: оттуда могла прийти опасность, сзади за скалами вспыхнувший бунт, который тоже обращает взоры на синие волны: оттуда он ждет поддержки. Находясь между морем и взволнованным народом, наши посты гнездились между прибрежными утесами, откуда, по мере развития восстания, сделались целью постоянных нападений неприятельских партизан. Почти ежедневно со свистом ветра и ревом бушующих волн смешивались выстрелы атакованных постов.

К тому же к середине апреля действовать с каждым днем становилась все труднее: снег таял, с гор понеслись по долинам потоки, унося мосты и плотины и образуя в течении своем тысячи ручьев и водопадов. Благодаря весеннему половодью дороги стали совершенно непроходимыми, ничтожные ручьи и речки обратились в грозные, бушующие потоки. Военные действия сами собою приостановились на целый месяц. С начала мая начались приготовления к так называемому летнему походу, но до 20 числа войска бездействовали. Движениям препятствовали разлитие рек, распутица и необходимость заготовить продовольствие, что было сопряжено с большими затруднениями, так как сообщения между войсками, находившимися на юге и на севере Финляндии, почти вовсе прекратились. Русские отряды на севере оказались в тяжелом положении из-за распутицы, а, главное, враждебного настроения населения и действий партизан. Почувствовался острый недостаток продовольствия, подвоз прекратился совершенно, и ни за какие деньги не представлялось возможным купить даже зерна, так что войска наши были принуждены сами собирать по полям оставшийся старый картофель и различные съедобные коренья. Если шведы, собрав по приказанию Клингспора при отступлении все, что можно было найти, терпели нужду, то каково было нашим войскам! Крестьяне и помещики угнали свои стада в непроходимые леса, а зерновой хлеб, где таковой еще оставался, прятали в землю. Когда солдаты отрывали рожь или ячмень, то зерна варили в котлах и ели как кашу или толкли на камнях, если хватало на то времени. В соли был полный недостаток.

27 апреля на горизонте со стороны Швеции показались вооруженные суда, и их приближение послужило сигналом к восстанию жителей Аландских островов. После отчаянной двухдневной (по другим сведениям четырехдневной) защиты на каждом из островов, разобщенных друг с другом ледоходом, русские отряды были вынуждены положить оружие. 2 мая 6 шведских линейных кораблей, имея на борту 5000 человек пехоты подошли к острову Готланд; 6 мая отряд Бодиско был вынужден оставить остров (по другим сведениям, окруженный превосходными шведскими силами вынужден был капитулировать). Как только дороги стали проходимы, шведская армия продолжила свое наступление.

В апреле из Санкт-Петербурга в Финляндскую армию было отправлено подкрепление в числе 11000 человек. Для действий в южной Финляндии был образован отряд генерал-майора Тучкова 3^го в составе Вильманстрандского и Брестского мушкетерских, 30^го и 31^го Егерских полков, эскадрона Финляндского драгунского, 2-х эскадронов Гродненского гусарского полков и сотни донских казаков, в задачу которого входила очистка от шведов северного побережья Финского залива и активное прикрытие полосы действий русских войск от Свеаборга до Або. Отряд выбил шведов из укрепленной позиции у деревни Кускосе, очистил и держал под контролем Камито-Стремский пролив, обеспечив проход для совместных с береговыми войсками наступательных операций русской гребной флотилии капитана Гейдена, разбил сторожевые роты шведов на острове Сайда (Сандо), взял город Экнес. В Экнесе Тучков 3^й привел к присяге на верность российской короне местных дворян, духовенство, крестьян. В сентябре в кровопролитных боях отряд Тучкова 3^го дважды препятствовал высадке шведского морского десанта на острове Кимито, где десант и был им взят в плен. В одном из боев он спас от шведского плена главнокомандующего армией графа Буксгевдена и дежурного генерала штаба Коновницына. Совместно с отрядом князя Багратиона Тучков овладел крепостью Гангут, захватив 55 орудий, 8 судов на верфи, пороховые склады. Отряд нес дозорную службу вдоль северного побережья Финского залива и охранял Аландские острова, обезвредил 11 диверсий неприятеля. 17 сентября было подписано временное перемирие.

В кампанию 1809 г. полк участвовал со 2 по 13 марта в экспедиции при занятии Аландских островов. К весне 1809 г. на Аландских островах находилась шведская Южно-Финская армия численностью около 6000 человек и 4000 вооруженных жителей. Оборона архипелага возложена была на генерала фон Дебельна. Опасаясь, что русские обойдут острова с юга, Дебельн вывел все население южных островов в полосе 140 верст шириной, сжег и опустошил в ней все селения, кроме церквей, а сам собрал все свои силы на Большом Аланде, преградил все пути засеками, устроил на важнейших прибрежных пунктах батареи, а самый западный остров Эккере укрепил в качестве редута, решив держаться до последней крайности. Согласно общего плана нашего наступления через Аландские острова в Швецию должна была двигаться колонна князя Багратиона. Она сосредоточилась между Або и Нюстадом в последних числах февраля и состояла из 15500 человек пехоты, и около 2000 кавалерии. В состав ее входили: по батальону от Лейб-Гвардии Преображенского, Измайловского и Егерского полков, 1^й, 2^й, 30^й и 31^й Егерские, Белозерский, Петровский, Перновский, Либавский, Невский, Брестский, Вильманстрандский, Рязанский, Кексгольмский мушкетерские полки, один батальон Великолуцкого мушкетерского, Лейб-Гвардии Казачий, Уральская сотня, 4 эскадрона Гродненского гусарского и Донские казачьи полки Исаева и Лощилина. Сборным местом назначен был остров Кумлинге, один из наиболее крупных островов Аландских шхер, отстоящий от побережья Большого Аланда в 1½ – 2 переходах к востоку. Получив приказание быть готовым к выступлению князь Багратион выслал два авангарда: правый генерал-майора Шепелева и левый полковника Кульнева, которые подвинулись вперед на переход и выслали разъезды нащупать противника. 22 февраля казаки имели удачную стычку со шведскими передовыми постами. 26 февраля Багратион, получив приказание выступать, сошел на лед и двинулся к Кумлинге. Войска были обильно снабжены полушубками, теплыми фуражками и валенками; транспорт саней, нагруженных продовольствием, вином и дровами, тянулся за войсками. 28 февраля к колонне присоединились военный министр граф Аракчеев и главнокомандующий барон Кнорринг, в сопровождении бывшего нашего посланника в Швеции Алопеуса. Аракчеев всем распоряжался полновластно, а Алопеус имел дипломатические полномочия на случай желания противника вступить в переговоры.

2 марта войска сосредоточились на Кумлинге, а 3-го числа выступили уже разделенные на 5 колонн через полыньи и сугробы. Пехота шла рядами, а конница где по два, а где и гуськом. Передовые части шведов, очищая мелкие острова, уходили к западу. К вечеру 3 марта первые 4 колонны заняли остров Варде, лежащий впереди Большого Аланда, 5-я же прошла через Соттунга на остров Бенэ, где столкнулась с арьергардом противника. Казаки атаковали неприятеля, а Кульнев с остальными войсками пошел в обход острова, что заставило шведов поспешно отступить. Как раз в это время Дебельн получил известие о совершившемся в Стокгольме государственном перевороте, вследствие которого король был низложен. Чтобы выиграть время и спасти столицу Швеции, которая легко могла быть захвачена нами при таких обстоятельствах, так как от Аланда до Стокгольма было всего 5–6 переходов, начальник Аландского отряда послал навстречу русским для переговоров полковника Лагербринна. Так как при войсках князя Багратиона находились и Аракчеев и главнокомандующий, то неизбежно было парламентера направить к ним. Так Багратион и поступил. Он взглянул на дело по военному, то есть, как на попытку противника выиграть время, а потому приказал своим колоннам наседать энергично на неприятеля. Они вторглись на Большой Аланд и заставили шведов отойти к юго-западному берегу. В двое суток занят был весь архипелаг почти без боя; только левая колонна своим авангардом Кульнева настигла у острова Лемланда неприятельский арьергард, который, после небольшой стычки, бежал, бросив свои орудия. 4 марта в нашу главную квартиру приехал сам Дебельн, которому из Стокгольма приказано было добиться всеми средствами приостановки нашего наступления. Он завязал переговоры сначала с Кноррингом и Сухтеленом, а затем – с Аракчеевым. Последний, сперва не соглашался на перемирие, говоря, что цель императора Александра состоит в подписании мира в Стокгольме, а не в покорении Аландского архипелага. Он даже приказал ускорить наступление наших войск. К вечеру 5 марта все силы шведов уже были на западном берегу Эккере, а в ночь на 6-е они начали отступление через Аландсгаф. В наши руки попали брошенные батареи с боевым комплектом, лазарет, транспорты. Конница авангарда Кульнева, не сходившего со льда в течение 5-ти суток, настигла арьергард отступавших у Сигнальшера. Казаки Исаева окружили одну колонну, свернувшуюся в каре, врезались в нее, отбили 3 орудия и взяли 144 пленных, нагнали второе каре и взяли еще 2 пушки. Гродненские гусары совершенно окружили отделившийся батальон Зюдерманландского полка и, после недолгой перестрелки, он весь положил оружие, в количестве 14 офицеров и 442 нижних чина, с командиром во главе. Общее количество пленных, взятых Кульневым, превысило силы его отряда, а все пространство снежной пелены Аландсгафа было усеяно брошенными повозками, зарядными ящиками, предметами вооружения.

Тем временем, Дебельну присланы были Аракчеевым те мирные условия, на которых могли бы быть прекращены нами военные действия. Они заключались в уступке Финляндии и Аландского архипелага в вечное владение России и в отказе от союза с Англией. В свою очередь, Россия обещалась защитить Швецию от англичан вспомогательным корпусом. Однако, граф Аракчеев совершил большую ошибку, приостановив дальнейшее наступление наших войск в пределы Швеции в ожидании ответа на эти предложения из Стокгольма. Через Аландсгаф послан был только Кульнев с 3-мя эскадронами гродненских гусар, Уральской сотней, 2-мя сотнями полка Исаева и 2-мя же сотнями полка Лощилина. Ночь с 5-го на 6-е марта Кульнев провел с отрядом на Сигнальшере. Выступив в 3 часа утра, он в 11 часов утра вступил на шведский берег, где сторожевые посты, пораженные появлением русских, были атакованы казаками, а затем выбиты из-за камней спешенными уральцами. Появление даже одного Кульнева на шведском берегу вызвало переполох в Стокгольме, но переданное через Дебельна обещание герцога Карла Зюдерманландского прислать уполномоченного для ведения переговоров, побудило Кнорринга и Аракчеева, чтобы доказать искренность наших стремлений к миру, пойти навстречу желаниям нового правителя Швеции и приказать нашим войскам возвратиться в Финляндию. Это распространилось и на колонны Барклая-де-Толли и графа Шувалова, уже достигших к этому времени известных успехов. На самом деле Дебельн с умыслом ввел в заблуждение наших генералов, нарочно обусловил присылку уполномоченного тем, чтобы ни один русский отряд не вступил на шведскую землю. Этим он избавил Стокгольм от грозившей ему участи, и, проведя Аракчеева, заставил нас протянуть войну еще на целых полгода. С возвращением Багратиона в Або, на Аландских островах оставлен был отряд генерал-майора Демидова численностью около 6000 человек, который и укрепился на них, продолжая там пребывать в течение всей последующей летней кампании. 5 апреля 1809 г. состав 17^й дивизии был изменен: Кременчугский и Минский мушкетерские полки были переведены в состав 4^й дивизии, а из последней в 17^ю поступили Полоцкий и Навагинский мушкетерские. С 7 мая по 1 ноября 31^й Егерский полк находился на гребной флотилии, действовавшей против шведов в шхерных районах.

5 сентября между Россией и Швецией был заключен Фридрихсгамский мирный договор. В ряду многочисленных войн России война эта, по обширности и разнообразию стратегических планов и по крайним особенностям местности, на которой производились военные операции - в скалах и гранитных ущельях, в дремучих лесах, болотах и на окованных льдом просторах Кваркена, занимает особое место по тем трудностям, перенеся которые, русские войска заставили, наконец, Швецию приступить к заключению выгодного для нас Фридрихсгамского мира. Она повлекла большие потери войск от холода, ран и болезней. Из всех зол, хуже всего был голод – единственное лишение, к которому русский солдат не мог привыкнуть в финляндской войне. Траспорты часто посылались из Петербурга, но они мало помогали войскам: их или отбивали шведские партизаны, или кули оказывались набитыми мусором. Один из участников кампании вспоминал, что «провиантские чиновники рады были, когда шведы отбивали магазины, потому что они избегали тогда всех поверок, рассчетов и отчетов. Лошади вовсе отвыкли от сена и даже травы не всегда можно было достать». Солдаты и офицеры или покупали себе пропитание, или питались почти исключительно грибами и ягодами и умирали от дизентерии. Вот положение, в котором находились русские войска в продолжении войны, когда солдат, по выражению финского поэта Рунеберга: «Мерз до костей и голодал, но побеждал, страдая». Другой особенностью этой войны стали многочисленные примеры редкого рыцарского благородства как со стороны нашей, так и нашего регулярного противника, послужившие основанием той симпатии, которые чувствовали потом русские войска к шведскому мундиру.

29 сентября 1809 г., при новом распределении войск на дивизии и введении нумерации бригад, состав 17^й дивизии опять был изменен: ее 1^ю бригаду составили Рязанский и Белостокский мушкетерские полки, Кременчугский и Минский были переведены в 4^ю дивизию, а бригада Тучкова 3^го названа 2^ю. В 1810 г. с объявления войны с Великобританией полк, будучи разделен на три части, возможно, по-батальонно, защищал финские берега от вероятной высадки английского десанта. Одна часть с 19 июня по 22 октября находилась на Поркалоудских берегах, другая с 15 мая по 5 октября была в Поркалоудских заливах на гребной флотилии, третья – также на гребной флотилии с 16 мая по 7 октября в Вангутских заливах. 26 октября 1810 г., при образовании корпусов, 17^я дивизия, вместе с расквартированными в Финляндии 6^й и 21^й дивизиями вошла в состав вновь образованного 2^го пехотного корпуса, главнокомандующим которого был назначен генерал-лейтенант граф Фаддей Федорович Штейнгель.

17 января 1811 г., при образовании ряда новых дивизий, полк был переведен из 17^й пехотной дивизии и, вместе со вновь учрежденным 47^м Егерским полком, вошел в состав 3^й бригады 25^й пехотной дивизии. 1^ю бригаду дивизии образовали 1^й и 2^й Морские полки, состоявшие в Морском ведомстве, 2^ю бригаду – 3^й Морской и Воронежский пехотный полки. Дивизионным командиром до 29 октября 1811 г. был генерал-майор Ширков (возможно, Павел Семенович), являвшийся одновременно шефом 1^го Морского полка. Командиром 2^й бригады – шеф 3^го Морского полка полковник Алексей Юрьевич Гамен, произведенный 1 ноября 1811 г. в генерал-майоры. 4 марта 1811 г. командиром 3^й бригады дивизии был назначен шеф 31^го Егерского полка полковник Ведемейер 2^й. Дивизия формировалась в Або. Артиллерийские команды морских полков вошли в состав 25^й Артиллерийской бригады. 29 октября в дивизию был назначен новый дивизионный командир, которым стал генерал-майор Павел Яковлевич Башуцкий, который командовал дивизией до осени 1813 г. (на 25 августа 1813 г. еще являлся командиром дивизии). Командир полка подполковник Волков 28 февраля 1811 г. был уволен от службы по болезни полковником с мундиром на инвалидное содержание за 20-ти летнюю службу. 12 марта 1812 г. новым полковым командиром был назначен штаб-офицер полка майор Разницын. С 17 января 1811 г. полк имел желтые погоны с цифрой «25». Вероятно, в это же время управление 2^го пехотного корпуса вместе с 17^й пехотной дивизией было переведено в состав 1^й Западной армии.

С началом войны 1812 года 6^й, 21^я и 25^я дивизии составили корпус, предназначенный для совместного действия со шведам. Однако затем морские полки ушли в Санкт-Петербург и выделили свои 2-е (запасные) батальоны для формирования новых пехотных полков (9^го, 10^го, 11^го, 12^го, 13^го и 14^го). В сентябре 1812 г. 1^й Морской полк, вместе со второй частью Петербургского ополчения, убыл из столицы в корпус графа Витгенштейна. 2^й Морской полк был также в действующей армии, а 3^й Морской – в 1812 г. состоял в гарнизоне Санкт-Петербурга.

Состав полка к началу кампании 1812 года.

В начале 1812 г. полк был расквартирован на территории Великого княжества Финляндского, где располагались войска 6^й, 21^й и 25^й пехотных дивизий. 30 апреля 1812 г. 2^я Гренадерская рота была отделена от 2^го батальона и вошла в состав Сводного гренадерского батальона расквартированного в городе Борго. На 1 июня 1^й батальон находился на квартирах в Фридрихсгаме, где располагалась и полковая квартира, 2^го батальона 3 егерские роты – в Роченсальме, а 3^й батальон – в Кюменьгородской крепости. Провиантом и фуражем для казенных подъемных лошадей полк довольствовался из Фридрихсгамского, Роченсальмского и Боргосского провиантских магазинов.

Батальонное и ротное расписание полка на 1 августа было таковым (жирным шрифтом выделены имена офицеров, принимавших в дальнейшем участие в боевых действиях):

1^го батальона

1^й Гренадерской роты:

Шеф полка полковник Александр Иванович Ведемейер 2^й (Ведемеир, Ведемеер) (в кампаниях 1812-1814 гг. не участвовал, находясь при 3^м батальоне);

Полковой адъютант прапорщик Степан Григорьевич Ращевской (в кампаниях 1812-1814 годов не участвовал, находясь при 3^м батальоне);

Полковой квартермистр поручик Александр Матвеевич Барсуков 2^й (в кампаниях 1812-1814 годов не участвовал, находясь при 3^м батальоне);

Полковой казначей поручикЕвграф Иванович Курочкин 2^й (с 22 декабря 1812 г. находился в командировке в Санкт-Петербурге для приема на 1813 г. амуничных вещей; на 1 июля 1813 г. в Фридрихсгаме при полковых тягостях);

Аудитор губернский секретарь Иван Ефимович Паршенков (с 4 марта 1811 г. находился при главнокомандующем 2^м Корпусом генерал-лейтенанте и кавалере графе Штенгеле «для исправления препорученностей» по 1 января 1813 г.; на 1 июля 1813 г. при командующем войсками в Финляндии генерал-майоре Демидове);

Капитан Константин Герасимович Соловьев (захвачен в плен и умер 12 ноября 1812 г. от полученной в сражении раны в прусском госпитале);

Поручик Петр Александрович Ведемейер 3^й (Ведемеир, Ведемеер) (ранен в сражении 10 августа 1812 г. у Дален-Кирхи, находился в Рижском госпитале на излечении по 1 сентября 1812 г.; к 1 ноября 1812 г. переведен в 1^ю Егерскую роту; ранен в сражении 3 ноября 1812 г., находился в Рижском госпитале на излечении по 1 января 1813 г.);

Подпоручик Иван Андреевич Доможиров 2^й(к 1 ноября 1812 г. переведен в 1^ю Егерскую роту);

Прапорщик Вилентий(Викентий) Егорович Виткевич;

1^й Егерской роты:

МайорИван Иванович Еселев 1^й (Есилев, Есселев, Яселев, Ясилев, Ясселев) (с 1 декабря 1811 г. находился в отпуску в Оренбургской губернии в городе Стерлитамаке на 4^е месяца и на срок к полку не прибыл; прибыл к батальону к 1 сентября 1812 г.);

Штабс-капитан Яков Матвеевич Дровецкой(Дровецкий, Древецкой) (10 августа 1812 г. убит в сражении у Дален-Кирхи; 18 декабря 1812 г. по Высочайшему приказу, отданному 19 ноября 1812 г., «выключен убитым в сражении»);

Поручик Карл Карлович Дометий 1^й(Дометтий, Дометти)(с 18 октября 1812 г. «за раною» в Рижском госпитале по 1 января 1813 г.; к 1 ноября 1812 г. переведен во 2^ю Егерскую роту);

Подпоручик Владимир Михайлович Броневской (Браневской, Броневский);

Прапорщик Семен Корнилович Облачинской;

2^й Егерской роты:

Штабс-капитан Иван Данилович Плещевской (Плещавской);

ПоручикПетр Васильевич Супруненко(к 1 ноября 1812 г. переведен в 1^ю Гренадерскую роту);

Подпоручик Иван Петрович Лобанов 1^й;

Прапорщик Василий Дмитриевич Мастыка(Высочайшим приказом 21 декабря 1812 г.за отличие в сражении произведен в подпоручики);

3^й Егерской роты:

Майор Степан Осипович Ефремов 1^й (24 января 1813 г. по Высочайшему повелению, отданному 21 декабря 1812 г., «выключен умершим» от болезни);

Штабс-капитан Александр Дмитриевич Толпыга (ранен в сражении 10 августа 1812 г. у Дален-Кирхи, находился в Рижском госпитале на излечении по 1 ноября 1812 г.);

Поручик Григорий Тимофеевич Громыка;

Подпоручик Василий Егорович Куроков 2^й (Кураков) (с 29 октября 1811 г. в Подгощинском рекрутском депо; к 1 августа 1812 г. в Рижском рекрутском депо по 1 января 1813 г.);

Прапорщики: Николай Дмитриевич Андреевской (Андриевской) (ранен в сражении 10 августа 1812 г. у Дален-Кирхи, Высочайшим приказом 21 декабря 1812 г. за отличие в сражении произведен в подпоручики);

Барон Антон Максимович Бельской(Бельский);

2^го батальона

2^й Гренадерской роты:

Капитан Кирилл Андреевич Генгрос;

Поручик Еремей Григорьевич Василенко (к 1 сентября 1812 г. переведен в 9^ю Егерскую роту);

Подпоручик Ипполит Иванович Степанов 2^й;

Прапорщик Иван Яковлевич Голеншмит (Геленшмит) (на 1 июля 1813 г. при оставшейся команде от 2^го запасного батальона в Санкт-Петербурге);

4^й Егерской роты:

Батальонный командир Майор Николай Иванович Курочкин 1^й;

Батальонный адъютант прапорщик Федор Крестьянович Гасфорт (Гайсфорт) (с 22 декабря 1812 г. в командировке для приема на 1813 г. амуничных вещей; 28 мая 1813 г. переведен в 1^й действующий батальон);

Штабс-капитан Николай Антонович Перрот (Перот, Перотт) (с 29 октября 1811 г. в Подгощинском рекрутском депо; к 1 августа 1812 г. в Рижском рекрутском депо, к 1 ноября 1812 г. убит в сражении; 18 декабря 1812 г. по Высочайшему приказу, отданному 19 ноября 1812 г., «выключен убитым» в сражении);

Поручик Василий Иванович Еселев 3^й (Есилев, Есселев, Яселев, Ясилев, Ясселев) (на 1 июля 1813 г. в городе Фридрихсгаме плац-адъютантом);

Прапорщики: Николай Дмитриевич Щеховской 2^й (Шеховской, Щаховской, Щековской) (на 1 июля 1813 г. в Шварцгольме при роте 1^го Финляндского батальона);

Николай Семенович Скворцов 1^й (Скварцов);

5^й Егерской роты:

Капитан Викентий Михайлович Дашкевич;

Поручик Илья Семенович Хлюпин (с 4 июля 1812 г. находился в Кюменьгородской крепости «для исправления плац-майорской должности» по 1 января 1813 г.; по предписанию дивизионного командира генерал-майора Гамена переведен в 6^й Сводный батальон в роту сего полка командиром);

Прапорщики: Иван Борисович Околов-Кулак (Окула-Кулак, Около-Кулак);

Василий Антонович Бестужев 1^й;

6^й Егерской роты:

Штабс-капитан Иван Иванович Кочугов (Кочегов);

Поручик Сидор Николаевич Худолей 1^й (с 29 октября 1811 г. в Подгощинском рекрутском депо; к 1 августа 1812 г. в Рижском рекрутском депо по 1 января 1813 г.; на 1 июля 1813 г. находится в 1^й действующей армии (1^м действующем батальоне));

Прапорщики: Григорий Дмитриевич Щеховской 3^й (Шеховской, Щаховской, Щековской);

Николай Николаевич Барков 1^й (Борков) (с 9 октября 1812 г. в командировке для препровождения арестантов в город Выборг; к 1 ноября 1812 г. переведен в 7^ю Егерскую роту);

Карл Филиппович Гут (с 11 декабря 1812 г. в отпуску в городе Тавастгусе на 28^мь дней);

3^го батальона

3^й Гренадерской роты:

Полковой командир Майор Александр Петрович Разницын;

Батальонный адъютант прапорщик Александр Евграфович Черносвитов;

Капитан Никифор Иванович Хамин;

Поручик Дмитрий Иванович Попов 1^й (на 1 июля 1813 г. в командировке для препровождения в Финляндию рекрут);

Подпоручик Дементий Андреевич Садов (с 29 декабря 1811 г. в Новгородском запасном рекрутском депо, по 1 июля 1813 г.; 6 октября 1813 г. переведен в 1^й батальон);

Прапорщики: Петр Иванович Попов 2^й;

Иосиф Бонифатович Нарутович;

7^й Егерской роты:

Поручик Петр Дмитриевич Болт;

Подпоручик Иван Федорович Исаков (с 10 января 1811 г. уволен в отпуск в Тульскую губернию на 28^мь дней, «за болезнью на срок к полку не прибыл»; к 1 ноября 1812 г. переведен в 6^ю Егерскую роту; 3 ноября 1812 г. «выключен» отставленный от службы по Высочайшему повелению, отданному 19 октября 1812 г., «за долговременное неприбытие из отпуска»);

Прапорщики: Лев Иванович Судовской (Судовский) (с 8 декабря 1813 г. для препровождения в Финляндию рекрут);

Барон Карл Иванович Унгернштернберг (Унгерштенберг, Унгерштенберх);

Владимир Васильевич Неплюев (к 1 сентября 1812 г. переведен в 5^ю Егерскую роту);

8^й Егерской роты:

Капитан Матвей Матвеевич Белокоровкин;

Поручик Федор Иванович Кривошеин;

Подпоручик Федор Сергеевич Золотов 2^й (с 29 октября 1811 г. в Подгощинском рекрутском депо; к 1 августа 1812 г. в Рижском рекрутском депо по 1 июля 1813 г.; 6 октября 1813 г. переведен во 2^й батальон);

Прапорщик Каспер Михайлович Белоблоцкой (Белоблоцкий, Белоблодской, Белоблотской);

9^й Егерской роты:

Майор Федор Терентьевич Тетерин (с 7 мая 1813 г. в командировке в 1^м действующем батальоне по 1 января 1814 г.);

Штабс-капитан Гаврило Иванович Юдин;

Поручик князь Степан Иванович Шехмаметьев (к 1 сентября 1812 г. переведен во 2^ю Гренадерскую роту; на 1 июля 1813 г. в Шварцгольме при роте 1^го Финляндского батальона);

Подпоручик Иван Леонтьевич Сулима (с 29 октября 1811 г. в Подгощинском рекрутском депо; к 1 августа 1812 г. в Рижском рекрутском депо по 1 января 1814 г.);

Прапорщики: Александр Мартынович Рачковской;

Кондратий Иванович Нещеред (Нещерет, Нищеред) (с 28 июня 1812 г. находился при Подгощинском рекрутском депо 1^й линии по 1 июля 1813 г.);

В составе медицинских чинов полка числились:

1) Полковой штаб-лекарь коллежский асессор Аршаво-Чижевской (с 26 февраля 1812 г. находился в Санкт-Петербурге «для исправления» должности дивизионного доктора по 1 января 1814 г.);

2) Штаб-лекарь Красноленской (Красноленский) (с 10 июля 1812 г. в 1^м действующем батальоне по 1 января 1814 г.);

3) Лекарь Шванской (с 30 апреля 1812 г. находился при Сводном гренадерском батальоне в селении Сибо, в городах Борго и Гельсингфорсе, а затем в крепости Свеаборге по 1 декабря 1812 г.; с 8 декабря 1812 г. в командировке для приема на 1813 г. медикаментов).

Полк в кампаниях 1812-1813 гг.

В 1812-1813 гг. все три батальона полка находились отдельно друг от друга, и поэтому целесообразно рассмотреть их действия самостоятельно.

1^й батальон

10 июля 1^й действующий батальон полка под командованием майора Ефремова 1^го поступил на гребную флотилию и в начале августа был высажен на Рижском побережье. 10 августа, войдя к этому времени в состав корпуса под командованием рижского военного губернатора генерал-лейтенанта Эссена 1^го, он участвовал в атаке прусских войск генерал-лейтенанта Йорка у Даленкирхена (Дален-Кирхи). Неприятельский отряд был разбит, и русские заняли Шлок и Даленкирхен. В этом бою полк по рапорту майора Ефремова 1^го потерял убитыми: 1 обер-офицера (штабс-капитан Дровецкой), 3 унтер-офицеров и 16 рядовых; пропавшими без вести: 11 рядовых. Были ранены: 3 обер-офицера (штабс-капитан Толпыга – ружейной пулей в левую руку навылет; поручик Ведемейер – в левую руку ружейной пулей; подпоручик Андреевской – в левую руку саблей), 3 унтер-офицера и 100 рядовых (такое число раненых от полка находилось в рижском госпитале на 1 сентября). 27 августа 15-тысячный Финляндский корпус генерал-лейтенанта графа Штейнгеля, перевезенный с Аландских островов на эскадре адмирала Тета, выгрузился в Ревеле. Ревель был выбран потому, что из-за мелководья тяжело груженые корабли не могли подойти к Риге.

К 1 сентября батальон находился в Риге. 10 сентября к Риге из Ревеля прибыл Финляндский корпус. Вероятно, с прибытием войск графа Штейнгеля, батальон присоединился к своей 25^й пехотной дивизии. По прибытии Финляндского корпуса Эссену предписывалось, оставив в Риге необходимый гарнизон, послать отряд по левому берегу Двины на Фридрихштадт, обратив на себя внимание маршала Макдональда; а Штейнгелю, выступив с корпусом в Экау, стараться захватить неприятельскую осадную артиллерию и потом, взяв направление на Бауск, вместе с фридрихштадтским отрядом открыть сильное наступление к стороне Видзы и Вильно. Однако это предприятие не могло быть вполне исполнено по той причине, что у Штейнгеля было гораздо меньше войск, чем предполагалось ранее, а так как его отряд оказался значительно слабее отряда Макдональда, то первоначальный план был изменен. По новому плану решено было атаковать отряд Йорка, который наблюдал за Ригой. Для этого наши выступили из Риги 3-мя колоннами. Главная колонна Штейнгеля численностью в 19000 человек, состоявшая из войск Финляндского корпуса и рижского гарнизона, направилась к Даленкирхену. 14 сентября граф Штейнгель с канонерскими лодками поднялся по реке Аа и при поддержке отряда генерал-лейтенанта Левиза выбил пруссаков из Даленкирхена. 15 сентября Финляндский корпус атаковал прусский корпус генерал-лейтенанта Йорка у Гросс-Экау и занял город. После упорного боя Йорк отошел за реку Аа и расположился между Бауском и Руэнталем, куда на помощь к нему поспешил из Митавы генерал граф Клейст со своим отрядом. 17 сентября пруссаки атаковали наш корпус на реке Аа и разбили отряд генерал-майора Бельгарда, переправившийся через реку. В этих первых сентябрьских боях корпуса батальон не участвовал, видимо, находясь в резерве. В то время как пруссаки собирали силы, наши генералы ослабили свои отправлением отряда полковника Экельна с 3000 человек в Митаву. Йорк, воспользовавшись этой ошибкой, двинулся вниз по реке Аа, перешел 18 сентября реку у Низотена после арьергардного дела при Анненбурге и отступил на Олай. В этот день 18 сентября батальон 31^го Егерского был в деле с неприятелем при мызе Рундале у реки Аа. На следующий день, 19 сентября, он участвовал в бою при корчме Горозине. 20 сентября корпус графа Штейнгеля отступил к Риге, остальные наши отряды тоже поспешили отступить к крепости. Эта неудачная экспедиция, стоившая нам 1900 убитых и без вести пропавших и 578 раненых, разрушила попытку исполнить операционный план, начертанный Государем. По рапорту майора Ефремова 1^го от 28 сентября за № 218^м в этих несчастливых для русских делах, 18 и 19 сентября, были убиты 2 рядовых; без вести пропали: 1 унтер-офицер и 52 рядовых; захвачены в плен: 2 унтер-офицера, 41 рядовой, 1 лазаретный служитель и 2 денщика. Вероятно, в эти же дни был ранен и захвачен в плен, умерший от ран впоследствии, капитан Соловьев, хотя, возможно, что это и было значительно позднее, в ноябрьских боях. 23 сентября Финляндский корпус выступил из Риги на соединение с корпусом генерал-лейтенанта графа Витгенштейна, но батальон 31^го Егерского полка был оставлен в составе гарнизона крепости, где и находился 1 октября. К 1 октября в батальоне было утрачено в сражении 35 ружей, хотя, надо полагать, что число это явно занижено.

17 октября батальон принимал участие в экспедиции и деле с неприятелем при Пилен (Пелен) корчме. В этом бою поручик Ведемейер был ранен в спину ружейной пулей. К 1 ноября было утрачено в сражениях уже 246 ружей, что, вероятно, более отвечало действительности, учитывая большое число нижних чинов, попавших в плен. К 30 октября генерал-лейтенанта Эссена 1^го в Риге сменил генерал-адъютант маркиз Паулуччи. 3 ноября батальон участвовал в атаке неприятеля во время ретирады от реки Мысы (Мыссы) до корчмы Планш. На следующий день, 4 ноября, принимал участие в деле при новой мельнице у реки Титор (Татор). В эти дни корпус генерал-лейтенанта Левиза отразил нападение пруссаков и заставил их отступить на прежнюю позицию при Экау. Командир батальона майор Ефремов 1^й за отличие к 1 декабря был награжден орденом Святой Анны 2^й ст., вскоре заболел и скончался. При отступлении неприятельских войск из России, батальон в составе войск генерал-лейтенанта Левиза выступил из Риги по следам войск Макдональда. По рапорту майора Еселева 1^го, командовавшего уже батальоном к 16 декабря, «были выключены»: умершие от ран 2 рядовых, умерший от болезни 1 рядовой и без вести пропавший в сражении 3 ноября 1 рядовой. Затем батальон принимал участие в «разных перепалках в бытность на аванпостах по Митавской и Бовской дорогам». На 1 декабря батальон находился на биваке при реке Мгиссе; числились утраченными в сражениях 266 ружей. 9 декабря генерал-адъютант маркиз Паулуччи с частью Рижского корпуса занял город Митаву, вытеснив оттуда арьергард корпуса генерал-лейтенанта Йорка. 12 декабря отряд Паулуччи прибыл в Шрунден, где неприятель оставил большие магазины с припасами. 15 декабря корпус Паулуччи, согласно капитуляции, вступил в город Мемель, где было взято 26 орудий, 900 ружей, 26 тысяч патронов и освобождены около 100 русских пленных. 24 декабря войска Левиза соединились с войсками графа Витгенштейна у Кенигсберга. 25 декабря были обнародованы манифесты Императора Александра о принесении Господу Богу благодарности за освобождение России от нашествия неприятеля и о сооружении в Москве храма во имя Христа Спасителя.

На 1 января 1813 г. батальон находился на биваке при селении Плявинском; утраченных в сражениях ружей числилось 200 штук. Некомплект вооружения, надо полагать, восполнялся за счет трофейного оружия. В начале 1813 г. 25^я пехотная дивизия поступила в состав в 4^го пех