 ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ Сила воли ведет к действию, а позитивные действия формируют позитивное отношение Как определить диапазон голоса - ваш вокал Игровые автоматы с быстрым выводом Как самому избавиться от обидчивости Противоречивые взгляды на качества, присущие мужчинам Вкуснейший "Салат из свеклы с чесноком" Натюрморт и его изобразительные возможности Применение, как принимать мумие? Мумие для волос, лица, при переломах, при кровотечении и т.д. Как научиться брать на себя ответственность Зачем нужны границы в отношениях с детьми? Световозвращающие элементы на детской одежде Как победить свой возраст? Восемь уникальных способов, которые помогут достичь долголетия Классификация ожирения по ИМТ (ВОЗ) Глава 3. Завет мужчины с женщиной
Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.
| Практика семейной психотерапии, основанной на опыте
Оценка
Отличительными особенностями дисфункциональных семей являются ригидные взаимодействия и блеклость эмоций. Такая атмосфера часто приводит к появлению симптомов у одного или нескольких членов семьи. Специфический симптом часто связан с привычными для семьи ролями и «треугольниками отношений». Витакер (Whitaker & Keith, 1981) подобрал образные названия некоторым из таких ролей: «синдром отца-одиночки» («lonely father syndrome»), «синдром уставшей от борьбы матери» («battle-fatigued mother syndrome») и «синдром ребенка, измученного родительским вниманием» («parentified child syndrome»). Каждая из этих жестко закрепленных ролей (симптомов) служит для поддержания равновесия в семье. В дисфункциональных семьях коммуникация осуществляется вяло, а для ролевых ожиданий характерна неопределенность (Satir, 1972). Правила взаимодействия жестко определены и не меняются в соответствии со спецификой сложившейся ситуации. При возникновении проблемы члены семьи продолжают придерживаться привычных правил и стереотипов поведения. Сатир (Satir, 1967) так описывает замкнутую систему (closed system):
Дисфункциональная семья является «замкнутой системой»: замкнутые системы характеризуются тем, что каждый участник взаимодействия должен внимательно следить за своими словами. Основным правилом взаимодействия, по-видимому, является сходство, подлинное или мнимое, чувств, мнений, желаний у всех членов семьи. В замкнутой системе невозможно честное самораскрытие. Если же кто-то на это отваживается, другие считают его девиантом, «больным» или «сумасшедшим». Различия между членами семьи таят в себе угрозу семейному благополучию, то есть ситуация складывается таким образом, что один или несколько членов семьи в буквальном смысле «будут обижаться на себя», если останутся в системе. Такая группа накладывает жесткие ограничения на личностный рост и психическое здоровье своих членов. По моим наблюдениям, эмоциональные или поведенческие нарушения являются свидетельством принадлежности индивида к замкнутой семейной системе (р. 185).
В семьях такого типа межличностные различия или конфликты между членами семьи часто воспринимаются как нечто тогда, когда обстоятельства требуют корректировки и гибкости взаимодействия, трансакции становятся особенно ригидными, приводя к появлению симптоматического поведения. Дисфункциональные семьи с жестким распределением ролей часто оказываются в тупике в момент перехода одного этапа жизненного цикла в другой. Рождение ребенка, уход старшего ребенка из семьи или смерть одного из членов семьи, как правило, требуют поиска новых видов взаимодействия, которые ускользают от осознания либо отвергаются семьей. Именно тогда, когда обстоятельства требуют коректировки и гибкости взаимодействия, трансакции становятся особенно ригидными, приводя к появлению симптоматического поведения. Оценивая выраженность семейной дисфункции, психотерапевт – представитель направления, основанного на опыте, как и другие сторонники системного подхода, изучает родительскую семью, выясняет особенности данного этапа жизненного цикла нуклеарной семьи, а также определяет эмоциональный возраст каждого ребенка. Вместе с тем сторонники подхода, основанного на опыте, уделяют особое внимание переживаниям членов семьи во время интервью. Кроме того, психотерапевты пристально следят за собственными реакциями на поведение членов семьи. Витакер и Кейт (Whitaker & Keith, 1981) пишут:
Мы всегда обращаем внимание на собственнуюреакцию при проведении оценки семейного взаимодействия. Нас особенно интересуют следующие вопросы: каков наш собственный уровень тревоги? Осознаем ли мы происходящее в нас самих во время беседы с членами семьи? Испытываем ли какие-либо физические ощущения, мышечное напряжение, начинающуюся эрекцию, отчуждение чувств? Мы наблюдаем за интонацией голоса, изменениями позы, манерой поведения, выражением лица, отмечаем употребление слов с метафорическим значением (р. 198).
Подобно Витакеру, Сатир использует себя как инструмент для выявления особенностей семейного функционирования. При оценке семейной коммуникации оба прибегают к метафорам, гиперболам и фантастическим предположениям. Цели
Главной целью семейной психотерапии, основанной на опыте, является личностный рост, а не редукция симптомов. Психотерапевты считают, что индивидуальный рост ослабит потребность в симптоме. Именно поэтому членам семьи рекомендуют проявлять собственную уникальность, делая творческий выбор. Кроме того, их учат видеть глубинный смысл общения друг с другом. Вирджиния Сатир (Satir, 1972) так описывает цели семейной психотерапии:
Мы пытаемся произвести в семейной системе изменения трех видов. Во-первых, каждый член семьи должен уметь полно, конгруэнтно и внятно комментировать все, что видит и слышит, ощущает и думает о себе и других в их присутствии. Во-вторых, с каждым надо обращаться, учитывая его уникальность, а решения следует принимать не с позиции силы, а после совместного обсуждения и в результате переговоров. В-третьих, межличностные различия должны быть легализованы и использованы для индивидуального роста (р. 120).
Помимо вышесказанного, Витакер (Whitaker & Keith, 1981) считает одной из основных задач психотерапии развитие творческих способностей. Члены семьи, умеющие играть и творить, лучше осознают свои эмоции, в том числе подавленные. Свобода творить или безумствовать позволяет членам семьи поддерживать взаимную близость, одновременно оставаясь обособленными. Эти условия считаются необходимыми для правильного функционирования и интеграции семьи. В семейной психотерапии, основанной на опыте, право выбирать цели вмешательства принадлежит как психотерапевту, так и членам семьи. Витакер (Whitaker & Keith, 1981) отмечает, что одной из очевидных целей психотерапевта является привлечение семьи к лечению. Что касается самих членов семьи, то они чаще всего обращаются к психотерапевту с намерением устранить симптом. Психотерапевт сосредоточивает свои усилия на том, чтобы развить способность членов семьи принимать конструктивные решения. Для расширения смысла такие цели часто формулируются метафорически. Метафора имеет вербальный и невербальный компонент. Далее будет коротко описана техника «семейной скульптуры» Сатир, которая используется для отображения ожиданий членов семьи. Витакер (Whitaker & Keith, 1981) отмечает, что метафорически сформулированным целям недостает определенности, поэтому члены семьи получают доступ к новым высотам личностного осознания и роста. В семейной психотерапии, основанной на опыте, цели не столь очевидны, как в других видах семейной психотерапии. Техника
Приверженцы семейной психотерапии, основанной на опыте, не располагают обширным набором техник. Они не проявляют интереса к технике и не пытаются объяснить другим, что и как делают. Большинство сторонников этого направления пользуются приемами, непосредственно вытекающими из их личных особенностей. Личная встреча психотерапевта с семьей позволяет ему стать авторитетным ее членом. Став полноправным членом семьи, психотерапевт переживает те же радости и горести, вместе со всеми ощущает беспомощность (Whitaker, 1976a). Сторонники подхода, основанного на опыте, утверждают, что техника вмешательства уникальна в каждом конкретном случае и возникает из особенностей данных семейных отношений. Подобно Витакеру, Сатир (Satir, Stachowiak, & Taschman, 1975) считает, что невозможно обучить кого-либо специфическим техникам семейной психотерапии. Вместо этого она предпочитает учить психотерапевтов осознаванию собственных реакций, для последующего использования их в целях достижения терапевтических изменений в семьи. По мнению Сатир (Satir, Stachowiak, & Taschman, 1975), психотерапевты, безусловно, нуждаются в освоении определенных техник вмешательства, таких как проведение интервью, конфронтация и поддержка. Все же гораздо важнее самому достичь самоактуализации, быть конгруэнтным и искренним в процессе психотерапии. И Витакер (Whitaker, 1976а), и Сатир (Satir, Stachowiak, & Taschman, 1975) полагают, что психотерапевт призван быть наставником членов семьи, подавать им пример правильной коммуникации. Если психотерапевт ведет себя открыто и спонтанно, члены семьи постепенно учатся вести себя аналогичным образом. Сатир считает, что психотерапевт должен служить «образцом конгруэнтной коммуникации». Психотерапевт помогает членам семьи прояснить и изменить свои взгляды на жизнь, чтобы открыто общаться друг с другом. В его задачи входит обучение членов семьи замечать несоответствие между «намерением» и «воздействием» своих сообщений (Satir, 1967). Психотерапевт служит своего рода стандартом, в соответствии с которым члены семьи могут оценить себя и эффективность своей коммуникации. Помимо обучения психотерапевт способствует ускорению терапевтического процесса. Несмотря на то, что сторонники подхода, основанного на опыте, отрицают использование специфических терапевтических техник, особым образом заданные вопросы, эмпатические реакции, кларификация и директивы стимулируют эффективную коммуникацию в семье. Члены семьи учатся решать собственные проблемы без явного руководства извне. Психотерапевт искренне верит в то, что семья в рамках терапевтических отношений отыщет конструктивное решение своих проблем. Следовательно, эффективность подхода, основанного на опыте, зависит не столько от терапевтической техники, сколько от самого психотерапевта. Личные качества психотерапевта имеют решающее значение для успеха лечения. Психотерапевту следует самому быть искренним и открытым, прежде чем ожидать от членов семьи аналогичных проявлений в отношении друг друга (Keith & Whitaker, 1983). Хотя сторонники подхода, основанного на опыте, отрицают использование специфических терапевтических техник, все же, благодаря наблюдениям за ведущими клиницистами, представляется возможным описать их работу. Хотя сторонники подхода, основанного на опыте, не склонны действовать систематически, все же тщательное изучение их работы показывает наличие у них терапевтических стратегий. Эти стратегии включают ряд неструктурированных техник, фантазий, аффективной конфронтации и абсурдизации (Whitaker & Keith, 1981), а также структурированных техник, таких как скульптура и хореография семьи (Satir, 1972). В оставшейся части этого раздела будут описаны терапевтические стратегии (техники) Карла Витакера и Вирджинии Сатир, внесших особенно большой вклад в развитие семейной психотерапии, основанной на опыте.
Техники Карла Витакера Привлечение котерапевта. Психотерапия для Карла Витакера неотделима от личной эмоциональной вовлеченности в терапевтический процесс, что достаточно трудоемко. Поэтому Витакер привлекает котерапевта, который берет на себя часть работы. Личная заинтересованность психотерапевта часто приводит к появлению у него реакций противопереноса. Эти реакции происходят неосознанно. Котерапевт способен это заметить и помочь терапевту выбраться из эмоциональных ловушек противопереноса. Работа в команде дает возможность каждому терапевту избирательно взаимодействовать с тем или иным членом семьи или ее подсистемой. По мнению Витакера (Whitaker & Keith, 1981), психотерапия проводится в три этапа. На начальном этапе терапевты склонны придерживаться определенной схемы вмешательства. Они защищают выбранную структуру терапии и собственную инициативу в процессе ее проведения. Настаивая на определенной структуре вмешательства, психотерапевты дают членам семьи понять, кто здесь главный. Несмотря на то, что одной из главных задач является передача самим членам семьи ответственности за принятие решений, психотерапевты пытаются перехватить инициативу и настаивают на участии в первой сессии всех членов семьи. Кроме того, если требуется присутствие на сессии дедушек и бабушек, а они отказываются прийти, команда может принять решение прекратить психотерапию. Во время первого интервью Витакер (Whitaker & Keith, 1981) объявляет семье, что будет разговаривать индивидуально с каждым, чтобы узнать мнение всех. Сначала Витакер обращается к тому члену семьи, который меньше всего информирован о проблеме, а уже в конце переходит к разговору с наиболее осведомленным о семейной проблеме членом семьи. Такой способ проведения интервью помогает команде психотерапевтов получить важные сведения и одновременно перестроить семейное взаимодействие (Napier & Whitaker, 1978). На промежуточном этапе психотерапевт еще больше сближается с семьей. Члены семьи начинают прорабатывать волнующие их вопросы. В некоторых случаях дискуссия заходит в тупик, что связано с нежеланием или невозможностью для членов решать важные для них вопросы. Тогда делается попытка привлечь к психотерапии дедушек и бабушек, а также других членов семьи. Дополнительные участники выступают скорее как ассистенты психотерапевтов, а не клиенты. Сами психотерапевты ведут себя пассивно, чтобы заставить родителей взять на себя ответственность за выход из тупика (Whitaker, 1976b). На заключительном этапе члены семьи становятся более самостоятельными, и психотерапевт начинает постепенно отдаляться от семьи. Члены семьи зависят от психотерапевта все меньше и меньше, больше общаясь друг с другом. Они начинают жаловаться на то, что психотерапевтические сессии нарушают их распорядок дня (Whitaker & Keith, 1981). Часто это указывает на необходимость завершения психотерапии. На всех этапах используются неструктурированные техники, которые создаются психотерапевтом исходя из собственных творческих способностей. Прервать семейную динамику помогает спонтанное фантазирование, абсурдизация, а также парадоксальная интенция. Витакер и Кейт (Whitaker & Keith, 1981) выделили несколько техник, которые способствуют прерыванию семейной динамики. К ним относятся новое определение симптома, предложение фантастических альтернатив и аффективная конфронтация. Новое определение симптома (redefining the symptom). Члены семьи, как правило, склонны рассматривать патологию как проблему одного человека. Такой подход к проблеме существенно ограничивает свободу выбора и личностный рост членов семьи. Команда психотерапевтов, стремясь изменить положение дел, распространяет патологию на других членов семьи. Вйтакер и Кейт (Whitaker & Keith, 1981) описывают это так:
Мы генерализуем патологию на всю семью, обстановка в семье намеренно подается членам семьи как абсурдная. Наши усилия направлены на то, чтобы депатологизировать человеческие переживания. Так, одна женщина жаловалась, что муж хочет от нее избавиться. «Понимаете, он никогда не любил меня, – заявила она, – однажды он обещал меня зарезать. А в другой раз угрожал ружьем». Психотерапевт спросил: «Почему вы думаете, что он вас не любит? Есть ли другая причина для того, чтобы он хотел вас убить?» Психоз одного из членов семьи может трактоваться как попытка выступить в роли Спасителя: «Я спасу тебя и отца, пусть даже ценой собственной жизни». Отчаяние, которое испытывает один из членов семьи, можно назвать благоприятным признаком, свидетельством того, что семья проявляет достаточно заботы о нем. Для того чтобы конфронтация не была слишком болезненной, эта техническая игра проводится сдержанно, на полутонах (р. 211).
Многие психотерапевты будут испытывать затруднения при попытке дать новое определение симптомам, подавая ситуацию как совершенно абсурдную. Однако сторонники подхода, основанного на опыте, допускают абсурдную трактовку симптомов как полезный прием, помогающий изменить отношение семьи к симптому. Способность психотерапевта говорить и вести себя необычно проявляется с особенной яркостью в технике фантастических альтернатив. Предложение фантастических альтернатив (suggesting fantasy alternatives). Команда психотерапевтов может использовать фантазию, как минимум, двумя способами. Во-первых, травмирующие события реальной жизни могут обсуждаться как вполне обычные. Можно, например, задать целый ряд вопросов типа «а что если» на тему, которую члены семьи предпочитают не обсуждать. Витакер и Кейт (Whitaker & Keith, 1981) приводят следующие примеры:
Женщине, которая пыталась покончить с собой, предложили пофантазировать. «Решив убить своего мужа, какой способ вы предпочтете?». Или: «Представьте, что, решив покончить с собой, вы собираетесь убить меня. Какой способ вы предпочтете? Воспользуетесь ли ножом, пистолетом или цианистым калием?». В беседе с семьей больного шизофренией психотерапевт расценил разговор дочери с отцом как сексуально окрашенный. Все члены семьи возмутились, услышав такое предположение. В конце сессии, однако, отец нежно обнял дочь и привлек ее к себе (р. 212).
И далее:
Пациентке, которая пыталась покончить с собой, можно предложить обсудить со всеми присутствующими такие вопросы: на ком женится ее муж в случае успеха ее очередной попытки, как скоро он женится, долго ли будет горевать, как долго будут горевать дети, кому достанется страховка, как отнесется к ее смерти свекровь, что сделают с ее личными вещами и т. д. (р. 212).
Действуя так, словно обсуждать фантастические альтернативы для членов семьи не составляет особого труда, психотерапевт позволяет им обогатить свою эмоциональную жизнь, не прибегая к реальному насилию или отыгрыванию. Рассмотрение фантастических альтернатив предоставляет членам семьи возможность обсудить пугающие их темы. Помимо снижения стрессогенного воздействия реальных жизненных путем обсуждения фантастических альтернатив психотерапевт может прибегнуть к абсурдизации. Витакер и Кейт (Whitaker & Keith, 1981) так это описывают:
Коль скоро установились отношения с семьей, а команда психотерапевтов работает слаженно, технически несложно осуществлять любого рода вмешательства, которые при индивидуальной психотерапии будут сочтены неоправданными, однако при работе с семьей вполне приемлемы и безопасны, поскольку семья сама использует то, что ей нужно, и без труда избавится от лишнего и бесполезного. Так, мужу, жена которого жалуется на головные боли, можно без обиняков предложить шлепнуть ее по мягкому месту, чтобы боль прошла. А женщине, которая «лезет на стенку» от нытья детей и привередливости мужа в еде, можно невзначай предложить, в присутствии всей семьи, пожить недельку у матери, чтобы члены семьи готовили себе еду сами (р. 212).
Сторонники подхода, основанного на опыте, пользуются собственными творческими находками, весьма субъективными по своей природе, предлагая абсурдные альтернативы, чтобы смутить членов семьи. Вынужденные преодолевать свою озадаченность и смущение, члены семьи перестают вести себя привычным образом. Аффективная конфронтация. Психотерапевт вступает в конфронтацию с членами семьи, выражая свои субъективные переживания от общения с ними. Испытывая скуку, психотерапевт может зевнуть и предложить вести себя поактивнее. Иногда считается целесообразным даже выплеснуть свой гнев на того или другого члена семьи. Такие кратковременные выражения чувств часто обладают сильным действием. Витакер и Кейт (Whitaker & Keith, 1981) так описывают конфронтационную технику:
Это применяется исключительно в отношении родителей, которые стремятся защитить детей. Технический прием сродни изменению тона родителей, когда ребенок, играя во время сессии, не ограничивается игрой с кубиком, а запускает его в окно. Один 8-летний мальчик в шутку боролся с психотерапевтом во время интервью с семьей. Родители сочли это нарушением правил приличия и неоднократно пытались вмешаться, как если бы борьбу затеял мальчик, хотя инициатором, без сомнения, был психотерапевт. После того как родители в течение нескольких минут отчитывали сына, психотерапевт разозлился и велел им замолчать. Он сказал, что играет с ребенком и не желает, чтобы их прерывали (р. 212).
Авторы продолжают:
Маленькие дети иногда любят подшутить над нами или подраться. Мы с удовольствием принимаем вызов и всегда побеждаем. Желая поддержать и лучше понять подростка, мы, тем не менее, устанавливаем при общении с ними определенные границы. Несмотря на обычную для себя открытость и терпимость, мы склонны морализировать, когда устраиваем разнос третирующему нас подростку (р. 213).
Открытость для субъективных переживаний является отличительной особенностью сторонников подхода, основанного на опыте. В других формах психотерапии принято намеренно сталкивать между собой членов семьи, но ни одна из них не строится на эмоциональных реакциях психотерапевта. Карл Витакер и его ученики внесли большой вклад в развитие техники семейной психотерапии, основанной на опыте. Абсурдность и спонтанность являются ключевыми характеристиками таких предложенных ими техник, как переопределение симптома, предложение фантастических альтернатив и аффективная конфронтация. Все эти техники действенны лишь при условии высокой личной заинтересованности психотерапевтов в исходе терапии. Вирджиния Сатир также уделяет большое внимание активному и заинтересованному участию в семейных проблемах своих клиентов, хотя ее терапевтический стиль совершенно иной. Техники Вирджинии Сатир Психотерапия Вирджинии Сатир предполагает активное личное участие для создания атмосферы поддержки и доверия. Высокий уровень эмпатии во время психотерапевтических сессий дает каждому члену семьи возможность полностью реализовать свой потенциал. Психотерапевт, показывая пример личностного роста, служит источником ресурсов для развития конгруэнтной коммуникации в семье. Сатир уделяет внимание различным паттернам взаимодействий членов семьи с целью улучшить их коммуникацию. Ее техники имеют много общего с психодрамой (Moreno, 1952) и гештальт-терапией (Perls, 1969). Кроме того, в них использованы ее собственные наработки, позволяющие изменить правила и функции семейного взаимодействия. Важнейшими предложенными Сатир приемами являются, во-первых, использование собственного поведения в качестве модели, и, во-вторых, «скульптура семьи»(family sculpting). Моделирование коммуникации. Наблюдая за работой Сатир, поражаешься ее умению моделировать эффективную коммуникацию и обучать ей членов семьи. Вероятно, наиболее существенным вкладом Сатир в семейную психотерапию является ее способность превращать самую проигрышную ситуацию в выигрышную. Хоффман (Hoffman, 1981) отмечает, что Сатир присуще умение «объединять людей не на почве гнева, взаимных обвинений и враждебности, но на почве разочарования, боли и надежды» (р. 221). В случае неясного сообщения, сделанного одним из членов семьи, Сатир проясняет его смысл и устанавливает правила коммуникации. В книге «Сотворение человека» («Peoplemaking») (1972) Вирджиния Сатир указывает три правила эффективной коммуникации:
1. Членам семьи следует говорить о своих мыслях и чувствах от первого лица. Рассмотрим следующее взаимодействие:
2. Каждому члену семьи предлагается занять «я»-позицию. «Я»-утверждения указывают на то, что члены семьи несут за себя ответственность. С другой стороны, «я»-утверждения способствуют выражению свои чувств другими людьми и примиряют с различиями во взглядах (Miller, Nunnally, & Wackman, 1976). Рассмотрим следующий диалог:
Лишь тогда, когда жена сказала: «Я чувствую себя беспомощной», она заговорила о собственных чувствах и взяла на себя ответственность за точность сообщения. 3. Каждый должен ориентироваться на уровень понимания других членов семьи. То есть все элементы сообщения должны быть сонаправлены: слова, выражение лица, положение тела и тон голоса (Satir, 1972). Рассмотрим пример:
Сатир (Satir, 1972) указывает, что учет уровня понимания другого человека позволяет сообщить о его принятии и способствует повышению его самооценки. «Скульптура семьи». Помимо установления новых правил для эффективной коммуникации, Сатир предложила технику скульптурного представления семейной структуры. «Скульптура семьи» и семейная хореография (Рарр, 1976) получили развитие в работах Дэвида Кантора и Фреда и Банни Дул (Duhl, Kantor, & Duhl, 1973) в Бостонском институте семьи (Boston Family Institute). Скульптура напоминает психодраму Джейкоба Морено (Moreno, 1946,1952), в которой членов семьи просят разыграть роли, которые они обычно выполняют в семье. Техника «Скульптура семьи» может применяться на любом этапе терапевтического процесса и способствует улучшению осознания членами семьи своих впечатлений, приводя к изменению семейных взаимодействий (Satir, 1972). Применяя эту технику, Сатир физически помещает каждого на подобающее ему место в живой скульптуре, так чтобы другие члены семьи могли его видеть. Место каждого пространственно соответствует той выполняемой им в семье роли. Как правило, зависимого члена семьи Сатир ставит на колени и предлагает держаться за другого участника. «Периферического» родителя обычно помещают в угол воображаемой сцены. Пространство служит метафорой близости или отдаленности, символически отображая границы системы. Кроме того, Сатир предлагает членам семьи демонстрировать свои эмоции, преувеличенно меняя выражение лица, например, улыбаясь «до ушей» или хмуро глядя друг на друга. В книге «Peoplemaking» (1972) Сатир приводит вымышленную историю в качестве примера создания скульптуры семьи, в которой каждый ищет внимания отца (Джона):
Начнем с «Джона». Он должен стоять посередине, гордо выпрямившись. Затем «Элис» просят взять его за правую руку. Старший ребенок берется за левую руку, в то время как его брат, «Боб», обнимает «Джона» за талию спереди. «Труди» обнимает его за талию сзади. Если в семье есть четвертый ребенок, то он может ухватиться за правое колено, а пятый – за левое. Скульптура создается до тех пор, пока все члены семьи не получат возможность держаться за «Джона». Теперь всем им предлагают осторожно, но настойчиво начать тянуть в свою сторону, пока каждый не почувствует сопротивления. Тут они замирают. Спустя несколько секунд «Джон» почувствует себя неудобно и скованно. У него даже может появиться страх упасть (р. 155).
В такой скульптуре члены семьи могут выразить текущее положение дел в семье или показать, какими они хотели бы себя видеть. Комментируя описанный выше пример, Сатир отмечает, что Джон не может долго пребывать в таком положении и должен решить, что бы он хотел изменить в семейной скульптуре. Джону можно предложить разыграть выбранные им варианты поведения (например, вырваться из объятий или позвать на помощь), чтобы дать членам семьи понять свои ощущения в данный момент. Техника скульптуры семьи позволяет членам семьи выразить в действиях то, что они затрудняются выразить на словах. Пример из практики
Следующий пример служит иллюстрацией применения семейной психотерапии, основанной на опыте. Предыстория Майк и Тери обратились к психотерапевту в надежде разрешить супружеский конфликт. Обоим супругам было около 35 лет, и они были женаты в течение 19 лет. У них был один ребенок. Майк торговал недвижимостью, а Тери была учительницей. У Тери было безрадостное детство, и замуж она вышла в 16 лет после того, как забеременела. Мать ругала ее за неосмотрительность и, соответственно, у Тери возникло чувство вины. Тери была «признательна» Майку за то, что он женился на ней. Она сообщила, что занята, в основном, тем, чтобы сделать его жизнь приятной. Однако вскоре после свадьбы обнаружилось, что Майк часто ставит свои интересы выше ее. Он много времени проводил на работе и практически не помогал ей ухаживать за ребенком. Взаимодействие Отношения между супругами испортились довольно скоро, и перешли в ролевое взаимодействие, целью которого было не дать конфликту выйти на поверхность. Найденный компромисс не устранил взаимной нетерпимости к индивидуальным особенностям и различиям. Тери пожертвовала собственной индивидуальностью, свободой выбора и перспективой роста во имя удовлетворения потребностей Майка. Она сделала это не без сожаления, что не могло не отразиться на ее отношениях с мужем. Она удовлетворяла все запросы, но не ограничивалась лишь этим, а заняла позицию мученицы. Для Майка отношения с Тери начались с желания «сделать доброе дело». Он не был склонен делиться с Тери своими намерениями и критиковал ее за то, что она «стесняет его». Каждый боялся быть самим собой, полагая, что ему самому или партнеру от этого будет только хуже. От бессилия Тери часто плакала, чтобы привлечь внимание Майка. Хотя это ей удавалось, настоящей близости между ними не возникало. Майк был склонен игнорировать проблемы жены, считая их «несущественными», и обвинял ее в том, что она «ведет себя, как ребенок». Плач жены беспокоил его, но он старался его не замечать. Тери еще больше обижалась и закатывала настоящую истерику. Майк отстранялся, но вскоре возвращался и заигрывал с ней, пытаясь таким образом помириться. Тери отвечала ему взаимностью, хотя ей это не нравилось. Этот поведенческий паттерн постепенно стал распространяться и на их сексуальные отношения. Майк обвинял Тери в том, что секс ей не интересен. Оба обвиняли друг друга в том, что их отношения не сложились. На первой сессии психотерапевт попытался заставить супругов занять «я»-позицию. Каждому из них было предложено открыто изложить свои претензии. Поначалу Тери заплакала, пытаясь объяснить, чего она ждет от мужа. В этот момент психотерапевт, подчеркнув важность того заявления, которое ей предстоит сделать, предложил попытаться еще раз, когда она будет готова. Майка попросили внимательно выслушать жену ввиду серьезности ее проблем. Некоторое время спустя состоялся следующий диалог:
Техника помогла Майку и Тери научиться более эффективной коммуникации и начать постепенно обсуждать свои разногласия. Каждый из супругов почувствовал, что может говорить откровенно, и при этом партнер воспринимает его всерьез. Открытость взаимоотношений и возможность освоить альтернативные виды поведения пришла далеко не сразу, а после повторных психотерапевтических вмешательств. При этом психотерапевт служил моделью правильной коммуникации, подчеркивая необходимость для каждого из супругов быть прямым, говорить от своего имени и последовательно сопоставлять свои впечатления с впечатлениями другого. Постепенно удалось обсудить все конфликтные области супружеских отношений. Психотерапевт создал поддерживающую обстановку, в которой каждый партнер мог выражать свои потребности и двигаться по пути личностного роста. |
