ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Коррективный эмоциональный опыт

Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 Следующая

В 1946 году Франц Александер, описывая механизм психоаналитического лечения, ввел понятие «коррективного эмоционального опыта». Он утверждал, что основным принципом лечения является то, чтобы «ставить пациента в наиболее благоприятные условия такой эмоциональной ситуации, в которой он не был в прошлом. Пациент, чтобы выздороветь, должен подвергнуться воздействию такого коррективного эмоционального опыта, который нейтрализовал бы травмирующее влияние переживания, имевшего место в прошлом». Александер показывает важность эмоционального переживания — само по себе интеллектуальное прозрение недостаточно. Далее, сущность механизма лечения заключается в сопровождении взаимодействия пациента с реальностью. Пациент, проявивший аффектированное поведение в отношении аналитика вследствие переноса (или паратаксического искажения), постепенно узнает о том, что «данные реакции не соответствуют реакциям аналитика не только потому, что он (аналитик) объективен, но также потому, что он есть то, что он есть, личность со всеми своими правами. Данные реакции недопустимы во взаимоотношениях пациента и терапевта, равно как и в повседневных взаимоотношениях с другими людьми».

Эти базовые принципы терапии — важность эмоционального опыта и открытие пациентом неприемлемости своих интерперсональных реакций через проверку реальности — имеют в равной степени решающее значение для успешного течения групповой терапии. Фактически группа предлагает гораздо больше возможностей для выработки коррективного эмоционального опыта в индивидуальной терапии коррективный эмоциональный опыт, значимый сам по себе, с трудом переживается из-за узости и нереалистичности взаимоотношений между пациентом и терапевтом. Александер предлагает аналитику стать актером и играть роль, чтобы создать требуемую эмоциональную атмосферу. Франк и Ашер описали два случая коррективного эмоционального опыта, которые существенно изменили курс лечения пациентов, участвовавших в этом. В каждом из этих случаев появление критического события сопровождалось тремя терапевтическими факторами: поддержкой, эмоциональной стимуляцией и проверкой реальности. Пациенты должны были получать достаточную поддержку в группе, чтобы у них могло возникнуть желание честно выражать себя и впоследствии пройти через инцидент. Группа может существенно стимулировать проявление таких негативных позиций, как: «конкуренция за доктора, борьба за статус, разногласия среди пациентов в «теневых» и «выступающих» позициях, реакции переноса на остальных членов группы и т. д». Далее, группа, основываясь на правилах искреннего выражения своих мыслей и чувств, предлагает достаточно возможностей для согласованной оценки ситуации.

В недавно проведенном исследовании двадцати пациентов, успешно завершивших курс групповой терапии, я просил каждого вспомнить тот самый критический инцидент в терапии, который показался ему поворотным пунктом или стал для него наиболее полезным событием. И хотя критический инцидент не является синонимом «лечебному фактору», двое смогли найти это событие и достаточно подробно рассмотреть его. Таким образом из двадцати пациентов только двое смогли вспомнить критический инцидент, остальные восемнадцать вспомнили двадцать девять подобных инцидентов. Такой инцидент почти всегда затрагивает некоторых других членов группы, реже терапевта, и является весьма нагруженным эмоционально.

Наиболее распространенным из описанных типов инцидента, к которому относятся два описанных Франком и Ашером, является тот, когда пациент неожиданно выражает сильные чувства гнева и ненависти по отношению к другому участнику. В каждом случае отношения были восстановлены, шторм успокаивался и пациент испытывал чувство освобождения от того, что подавлялось им и долгое время не находило выхода; кроме этого, у него возрастали возможности для проведения более глубокого исследования своих взаимоотношений с другими людьми.

Общими для этих критических инцидентов были следующие моменты:
1. Пациент выразил сильный негативное чувство.
2. Это выражение чувств было для него непривычным или новым переживанием.
3. Никакой катастрофы не произошло, никто не умер, крыша не обрушилась.
4. В ходе последовавшей проверки реальности пациент понимал, что выраженный им аффект неприемлем по своей интенсивности или направлению или что предшествовавшая блокировка аффекта иррациональна по своей природе; он может получить, а может и не получить знание о причине искажения или первоначального избегания выражения своих чувств.
5. Пациент получал возможность взаимодействовать с другими более свободно и исследовать свои межличностные отношения более глубоко.

Другой наиболее распространенный тип критического инцидента также влечет за собой сильный, но, в данных случаях, позитивный аффект.

Например, шизоидный пациент выбежал из комнаты, где проходили групповые занятия, вслед за пациентом, которому было очень плохо, и успокоил его; позже он рассказывал, как во время занятий он разволновался, поняв, что кто-то нуждается в его помощи. Другие сходным образом говорили о своем «оживании» или о чувстве контакта с самим собой.

Эти инциденты имели следующие общие характеристики:
1. Пациент выразил сильный позитивный аффект, который был необычным для него.
2. Ожидаемой катастрофы не произошло: пациента не отвергли, не высмеяли, не подавили, его забота не причинила никому никакого вреда.
3. Пациент открыл прежде неизвестную ему часть самого себя, что сделало возможным для него открыть новое измерение в отношении к другим людям.

Третья, наиболее распространенная, категория критического инцидента похожа на вторую. Пациенты вспомнили инциденты, повлекшие их само раскрытие, которое способствовало еще большей вовлеченности в группу. Например, те молчаливые пациенты, которые раньше предпочитали убегать с занятий, теперь, пропустив пару занятий, не скрывали от группы, как отчаянно они хотели услышать от нее, что их не хватало, когда они отсутствовали. Другие также, в той или иной форме, открыто просили группу о помощи.

Суммируя, можно сказать, что коррективный эмоциональный опыт в групповой терапии может иметь несколько составляющих:
1. Выражение сильных эмоций, которые направлены на других, представляет риск для некоторых пациентов.
2. Групповая поддержка, достаточная для снятия фактора риска.
3. Проверка реальности, которая позволяет пациенту исследовать инцидент при помощи согласованной проверки со стороны остальных членов группы.
4. Признание неприемлемости определенных интерперсональных чувств и форм поведения или неприемлемости избегания определенного интерперсонального поведения.
5. Конечное усиление способности индивида общаться с другими людьми легко, глубоко и честно.

Эта дуальная природа терапевтического процесса является основной, и мы снова и снова будем возвращаться к ней в дальнейшем. Терапия — это и есть эмоциональный и коррективный опыт. Мы должны что-то сильно переживать, нам также необходимо разумом понимать следствия этого эмоционального переживания. Данная формулировка имеет прямое отношение к понятию «здесь-и-сейчас», — ключевому понятию групповой терапии, которое мы обсудим в середине пятой главы. А сейчас я дам только базовую предпосылку: в той же степени, в которой терапевтическая группа сосредоточивается на происходящем «здесь-и-сейчас», она расширяет свою действенность и эффективность. Но сосредоточение на «здесь-и-сейчас» (на том, что происходит в этой комнате в данное время) имеет двойное значение: члены группы по возможности самопроизвольно и открыто познают друг друга, но они еще и рефлексируют над этим познанием. Петля саморефлексии является решающей, и тогда опыт становится терапевтическим. Как мы покажем при обсуждении задач, стоящих перед терапевтом (см. главу 5), большинство групп не имеет больших затруднений, чтобы войти в эмоциональный поток «здесь-и-сейчас»; работа терапевта заключается в том, чтобы направить группу в сторону саморефлексии.

Допущение, что сильное эмоциональное переживание само по себе достаточно сильно для того, чтобы вызвать изменения, ошибочно и имеет весьма почтенный возраст. Современная динамическая психотерапия началась с этой самой ошибки, — достаточно прочесть книгу Фрейда и Брейера 1895 года по истерии, в которой они описали свой метод катарсического лечения. Они были убеждены, что истерия начинается с травмирующего события, на которое индивид никогда не отвечает полноценным эмоциональным переживанием. С тех пор как причиной болезни стали считать удушающий аффект, лечение стало состоять в том, чтобы дать голос мертворожденной эмоции. Это произошло незадолго до того, как Фрейд признал, что выражение эмоций хотя и необходимо, но все же не является достаточным условием для изменений. Идеи, беспечно отброшенные Фрейдом, сегодня проросли в большом количестве культовых психотерапевтических движений. В середине 1870-х, например, венское, характерное для 19 века, катарсисное лечение продолжает существовать со своими примитивными недоумками, практикующими гештальт-терапию, и несчетными групповыми лидерами.

Мои коллеги и я недавно провели интенсивное исследование процесса лечения и полученных результатов многих ультрасовременных техник (см. гл. 14 с полным описанием этих исследований), и наши находки свидетельствуют в пользу дуальных, эмоционально-интеллектуальных компонентов психотерапевтического процесса.

Мы разными способами изучали отношения между опытом, приобретенным пациентом в группе, и конечным результатом лечения. Например, мы просили каждого члена ретроспективно отразить те аспекты его группового опыта, которые он считает наиболее повлиявшими на происшедшие в нем изменения. Мы также просили его во время прохождения курса в групповой терапии (в конце каждой встречи) описывать наиболее важное для него событие, происшедшее с ним на этом занятии. Когда мы сопоставили тип события с результатом, мы получили удивительные данные, которые опровергают многие бытующие стереотипы относительно главных составляющих успешного группового опыта. Хотя эмоциональные опыты (выражение и переживание сильного аффекта, самораскрытие, коммуникативный процесс) были признаны членами группы чрезвычайно важными, по этому критерию невозможно различить успешных и неуспешных членов группы. Другими словами, те члены группы, у которых не произошли позитивные изменения или даже произошли деструктивные изменения, были склонны так же высоко оценивать эмоциональные инциденты в группе, как и успешные члены группы.

Почему именно тип приобретенного опыта отличал успешных членов от неуспешных? В исследованиях выявилось ясное свидетельство того, что когнитивный компонент является основным, — успешные пациенты усвоили информацию или смогли дойти до нее самостоятельно. То обстоятельство, что все эти находки имели место в группах, возглавляемых руководителями, которые никогда не придавали большого значения интеллектуальной компоненте, говорит об их серьезности.

Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 Следующая