ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

ФОНОЛОГИЧЕСКОЕ КОДИРОВАНИЕ

Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 89Следующая

К системам внешней речи Рис.7.6

ФОНОЛОГИЧЕСКОЕ КОДИРОВАНИЕ включает подбор звуковых форм и интонации. Продуктом этих процессов является не речь как таковая, а спецификация высказывания, достаточная для контролирования процессов артикулирования речи. Компоненты грамматического кодирования недоступны прямому наблюдению, о них можно судить только по оговоркам, речевым ошибкам.

Завершая на этом обсуждение моделей продуцирования речи, отметим, что в них нашли отражение те исходные теоретические положения и дискуссии, которые характерны для соответствующих периодов времени. В то же время можно ожидать появления моделей нового типа, способных отобразить взаимодействие индивидов в составе дискурса с учетом новейших результатов исследований в различных областях науки.

В книге [Garnham 1985: 221] отмечается, что теория продуцирования речи должна давать объяснение тому, как разные виды знания — знание о мире, знание риторики, прагматики, семантики, синтаксиса, фонологическое и лексическое зйание — взаимодействуют для "перевода" ментальной репрезентации некоторой ситуации окружающего мира в высказывание как часть дискурса. Можно добавить, что следует учитывать и выводные знания разных видов (как языковые, так и энциклопедические), и эмоционально-оценочные переживания, и многое еще, для чего важна опора на теорию специфики индивидуального знания, на теорию значения слова как достояния индивида и т.д., короче говоря, необходима комплексная теория функционирования языкового/речевого механизма человека, включенного в межличностные взаимодействия.

7.4. Речевые ошибки с позиций моделей речемыслительного процесса

Выше отмечалось, что одним из источников информации относительно хода речемыслительного процесса является анализ речевых ошибок.

При обсуждении ошибок с позиций моделирования процесса речепроизводства принято прежде всего ссылаться на A.A. Леонтьева, отмечающего, что под общее название речевых ошибок обычно подводятся явления, различающиеся по своему генезису, но объединяемые "признаком неадекватности речевого действия по тем или иным параметрам, обусловливающим это речевое действие" [Леонтьев A.A. 1970: 78-79].

Выделяемые A.A. Леонтьевым ошибочные речевые действия соответствуют нарушениям узуса; они характеризуются как действия, по тем или иным причинам неуместные в данной ситуации; названные автором далее ошибочное программирование, ошибочные операции и ошибки, связанные с моторным программированием речи и с реализацией программы, обсуждаются в публикациях разных авторов (см., например: [Воронин Б.Ф. 1968: Красиков 1980; 1990; Трусова, Цветкова 1972]). Ниже мы рассмотрим примеры исследований, в которых за основу берется целостная модель процесса производства речи и делаются попытки выявить и объяснить причины возникновения тех или иных ошибок с точки зрения определенных сбоев в работе речевого механизма человека или ставится задача через анализ ошибок уточнить модель продуцирования речи или её отдельные аспекты. Начинающему исследователю важно научиться отличать серьезные научные изыскания от публикаций, где случайный подбор ошибок подводится под отдельные из названных A.A. Леонтьевым типов ошибок, нередко без глубокого понимания сути и специфики процессов, продуктами которых могли явиться обсуждаемые примеры.

8 - 1190

Целью фундаментального исследования Г.В. Нигера [Ейгер 1989; 1990] явилось описание механизма контроля языковой правильности высказывания на основных этапах производства речи как в процессе саморегуляции (т.е. в ходе регулятивно-оценочной деятельности), так и в процессе становления этого механизма при овладении иностранным языком (ИЯ). Г.В. Ейгер прослеживает особенности работы названного механизма на разных этапах процесса речепроизводства и предлагает в этой связи соответствующую трактовку речевых ошибок (см. схемы на рис.7.7 и 7.8, построенные в [Залевская 1996а: 55-56] на основе работ Г.В. Нигера).

ПРОГРАММИРОВАНИЕ

Ориентировка в ситуации

Выделение в соответствии с замыслом предметов и связей между ними ι

Ситуативно-смысловое синтаксирование

Переход от симультанного образа ситуации к внутренним схемам

Причины ошибок:

- неразличение субъекта и объекта действия

- неразличение субъекта действия и действия (состояния)

- неразличение действия и его объекта

- совмещение субъекта действия и результата действия

- совмещение объекта действия и его результата

- совмещение предмета и его признака (характеристики)

- совмещение нескольких действий

1) недостаточное развертывание причин- I но-следственных X отношений

2) неэксплициро-ванность логико-семантических конкрети-заторов (ограничителей)

ричины ошибок:

3) отсутствие конкретизации временных отношений:

а) смешение периода и его части

б) смешение периода и повторяемости действия

в) смешение начала и конца действия

4) отсутствие уточнения дистрибутивных отношений

5) недостаточное развертывание пространственно-временных отношений

Рис.7.7

Исследование Г.В. Нигера выполнено на материале разнообразных речевых ошибок (мнимо-логических ошибок и основных типов оговорок), метаязыковых вопросов (т.е. вопросов о том, можно ли сказать так или иначе), ошибок языковой компетенции и результатов проведенных авто-

ром экспериментов (в том числе с использованием рассуждения вслух при решении обучаемыми ортологических задач, т.е. идентификации ошибок и поиска путей их исправления). Обратим внимание на то, что с этапом внутреннего программирования Г.В. Ейгер увязывает сбои в работе речевого механизма, которые могут быть объяснены за счет неверного расщепления "смысловых сгустков" при ориентировании в ситуации, когда требуется разведение субъекта и объекта действия, субъекта действия и самого действия (состояния), субъекта действия и результата действия и т.д.

К названным на рис.7.7 причинам ошибок по линии выделения в соответствии с замыслом предметов и связей между ними можно добавить и не упомянутый Г.В. Нигером случай смешения субъектов разных действий, который можно проиллюстрировать примером из телепередачи, когда в ответ на вопрос: "Может ли призывник служить в армии с учетом приобретенной ранее специальности?" — высокий воинский чин уверенно ответил: "Непосредственно придя в войсковую часть, командир будет решать, кем ему служить". В этом случае только предшествующий контекст или знание ситуации помогают понять, что придет в войсковую часть и будет там служить вовсе не командир, а призывник, о котором задан данный вопрос. Эта схема показывает также, что неизбежная на данном этапе "скомпрессованность" действий как исходный момент ситуативно-смыслового синтаксирования требует, чтобы при переходе от симультанного, целостного образа ситуации к внутренним схемам производились разбивка предложений, их развертывание, конкретизация причинно-следственных, временных и прочих отношений и связей: именно этого не произошло в приведенном выше примере, свидетельствующем о параллельности функционирования процессов, которые обозначены обеими ветвями схемы, в условиях производства правильных со всех точек зрения продуктов речи. Условность разграничения этих процессов, их взаимообусловленность и взаимозависимость показаны на рис.7.7 посредством двунаправленных стрелок, что отличается от частично соотносимых с этим рисунком схем в работах [Ейгер 1989: 24; 1990: 64].

РЕАЛИЗАЦИЯ ПРОГРАММЫ

Синтаксирование

Лексическое наполнение

Нарушения синтаксического согласования (метатаксы) вследствие.

1) ассимиляции	2) синтакси-	3) сходства
при взаимо-	ческой па-	формы и
действии си-	ронимии	позиции
нонимических		слов род-
структур		ственных
		классов

Нарушения при кодировании информации:

4) семантической ассимиляции

1) контаминация 2) семантическая .^ i \. индукция

а) пересечение б) наложение в) сложение

Рис. 7.8

При рассмотрении этапа реализации программы Г.В. Ейгер учитывает, что процессы синтаксирования и лексического наполнения могут протекать последовательно, параллельно и накладываться друг на дру-

8* 227

га. В качестве примеров сбоев на этом этапе им рассматриваются контаминация как ненормативное соединение в результате интерференции компонентов двух (реже — более чем двух) конструкций, обладающих определенным формальным и семантическим сходством, и семантическая индукция, при которой одно слово заимствует способ сочетаемости у другого или других семантически близких слов, в результате чего само это слово не искажается, но возникает ненормативное сочетание слов.

Следует подчеркнуть, что Г.В. Ейгер объясняет анализируемые им ошибки с учетом совокупности последовательно осуществляемых операций поиска и извлечения языковых единиц из памяти, а также через действие резонансного механизма, обусловливающего, например, образование контаминированных структур на основе разнообразных комбинаций простых и/или сложных признаков. Заметим также, что Г.В. Ейгер с опорой на результаты предпринятого им экспериментального исследования показывает пути и возможности формирования механизма контроля языковой правильности высказывания в ходе обучения ИЯ.

Соотнесение речевых ошибок с различными этапами речемысли-телЬного процесса предпринято также в экспериментальном исследовании A.A. Поймёновой [1999], акцентирующей внимание на механизмах лексических ошибок в свете стратегий преодоления коммуникативных затруднений (см. разъяснение этого термина в главе 11) при пользовании вторым или третьим языком: немецким как первым иностранным (ИЯ1) на базе русского языка или как вторым иностранным (ИЯ2) после изучения английского языка. С опорой на модель, предложенную в [Залевская 1977], было высказано предположение, что функционирование стратегий преодоления коммуникативных затруднений обеспечивается, во-первых, необходимостью обратной связи между этапами речепроизводства и сличения результата действия с образом результата действия на каждом этапе, во-вторых, возможностью существования более одной речевой реализации одного и того же образа результата деятельности.

A.A. Поймёнова поясняет, что натолкнувшись на невозможность лексикализовать необходимые, по мнению пользователя ИЯ, для адекватной передачи замысла признаки, т.е. убедившись в невозможности создать соответствующий первоначальному образу конечный результат действия, субъект через обратную связь возвращается к одному из предшествующих этапов речевой деятельности или остается на последнем этапе — этапе поиска слова. Это позволяет предположить, что стратегии преодоления коммуникативных затруднений функционируют на разных этапах реализации замысла высказывания: на этапе смыслового программирования высказывания и на этапе реализации смысловой программы. Поскольку последний, согласно модели [Залевская 1977], включает в себя ряд подэтапов, можно говорить также о стратегиях, имеющих место на подэтапе перехода от смыслового кода к внешнеречевому и о стратегиях, имеющих место на подэтапе выбора слов. Функционирование стратегий преодоления коммуникативных за-

труднений представлено A.A. Поймёновой в виде модели, которая приводится здесь на рис.7.9.

Этап внутреннего программирования

Этап реализации программы

А — перекодирование

Б — выбор слов

Коммуникативное затруднение

В — моторная реализация

СТРАТЕГИИ РЕДУЦИРОВАНИЯ

— образование эллиптических конструкций

— генерализация

— уход от основной темы высказывания

— опущение высказывания

— прерывание высказывания

СТРАТЕГИИ КОМПЕНСИРОВАНИЯ

— подмена

— парафраз

— буквальный перевод

— подгонка формы

— смена кода

— поиск для словотворчества

— словотворчество

СТРАТЕГИИ ПРИПОМИНАНИЯ

— поиск по семантическому полю

— поиск по звуковой форме

— поиск по внутренней форме

ВЫСКАЗЫВАНИЕ Рис.7.9

A.A. Поймёнова подчеркивает, что эта схема является упрощенной и не отражает многих важных аспектов процессов построения высказывания. Незаштрихованный эллипс обозначает образ результата действия, соответствующий определенному этапу речепроизводства. Первая стрелка, направленная вниз, символизирует развертывание первоначальной программы для получения запрошенного результата. Дойдя до последнего этапа реализации программы — выбора слова, пользователь языком упирается в коммуникативное затруднение, возникшее либо в силу временной блокировки слова во внутреннем лексиконе, либо в силу его отсутствия во внутреннем лексиконе. Не поддающийся реализации образ результата действия обозначен заштрихованным эллипсисом. Возвращение на предыдущие этапы речевой деятельности символизируется стрелкой, направленной вверх. Вторая направленная вниз стрелка отображает вторичную переструктурированную программу действия, которая приводит к преодолению коммуникативного затруднения. Поперечные стрелки, ведущие к стрелкам — "программам действия", обозначают возможность совершения переходов от одного этапа

речевой деятельности с типичным для него набором стратегий к другому этапу и другому набору стратегий.

При классифицировании выделенных наборов стратегий A.A. Пой-менова исходит из следующих соображений. Натолкнувшись на невозможность создать соответствующий первоначальному образу конечный результат действия, пользователь языком через обратную связь может возвратиться на этап смыслового программирования, где совершит переструктурирование, т.е. выберет для дальнейшего развертывания иной признак, который мог бы позволить ему в определенной мере донести до адресата основной замысел высказывания и, хотя бы частично, преодолеть коммуникативное затруднение. Поскольку при таком переструктурировании происходит потеря некоторых признаков образа результата речемыслительной деятельности, стратегии подобного типа можно трактовать как стратегии редуцирования (со ссылкой на работу [Ellis 1986]). Пользователь языком, будучи не в состоянии подыскать во внутреннем лексиконе единицу, соотносящуюся, по его мнению, с актуальными для передачи замысла высказывания дифференциальными признаками, не всегда возвращается на этап внутреннего программирования. Попытка преодолеть коммуникативное затруднение может быть предпринята через возвращение на подэтап перекодирования, к моменту развертывания более обобщенных признаков в более дифференцированные. При этом происходит переориентировка на другие дифференциальные признаки, способные донести до адресата сущность ключевого признака, идентифицированного субъектом. Такие стратегии трактуются как стратегии компенсирования. Стратегии припоминания фигурируют в случаях, когда пользователь языком, натолкнувшись на коммуникативное затруднение, не возвращается на предшествующие этапы речепроизводства, а проявляет настойчивость в поиске лексической единицы.

Представляется важным остановиться также на некоторых работах на материале речевых ошибок, в определенной мере проливающих свет на те или иные аспекты речемыслительного процесса.

Задача выявления механизмов правильного и ошибочного речевого действия при овладении вторым или третьим языком как глубинных оснований для разработки методики управления этими механизмами ставилась Т.Д. Кузнецовой [1978; 1982; 1983]. Объектом ее исследования (через сочетание теоретического подхода с наблюдением, анализом ошибок и экспериментом) явился реальный процесс овладения Я2 и ЯЗ в учебной ситуации, рассматриваемый с позиций теории установки в трактовке психологов школы Д.Н. Узнадзе. Исходя из понимания установки как готовности всех психофизических сил индивида к действию не только на уровне деятельности в целом, но и на уровне действий и операций, а также из уверенности в динамическом развитии установки в ходе деятельности, Т.Д. Кузнецова разграничивает два уровня установок в механизме производства речи на ИЯ:

— исходная установка, обусловливающая начало речи, носит универсальный интегративный характер,"запускает" мыслительно-речевой механизм и потому предшествует всем этапам производства речи;

— установка на реализацию вступает в действие на грани перехода от общего смыслового замысла высказывания к внутреннему программированию и определяет выбор языковых средств реализации замысла.

Представление о двуязычии (троязычии) как развивающемся, динамическом феномене привело Т.Д. Кузнецову к допущению, что в процессе овладения Я2/ЯЗ у одного и того же индивида могут иметься четкие дифференцированные установки на одни языковые факты и нечеткие недифференцированное установки — на другие, т.е. одним материалом он может владеть на уровне координативного билингвизма, а другим — на уровне субординативного билингвизма (объяснение этих терминов см. ниже в главе 10); соответственно, в первом случае происходит полное переключение с Я1 на Я2/ЯЗ, во втором — имеет место взаимодействие языков. Анализ 5000 ошибок в речи студентов, изучающих английский язык в качестве Я2 (на базе русского) или ЯЗ (на базе казахского и русского языков), классификация полученных данных и интерпретация их с точки зрения роли установки в механизме речевого действия позволили Т.Д. Кузнецовой выявить различные основания для взаимодействия Я1 и Я2, Я2 и ЯЗ на разных этапах реализации замысла высказывания ("переливания мысли в слово" — по выражению Л.С. Выготского).

Т.Д. Кузнецова разграничила следующие пять групп ошибок, связанных с теми или иными сторонами и этапами процесса речепроизводства: 1) ошибки ложной идентификации значений корреспондирующих слов в двух языках как продукт осознанного переноса в результате глубинного семантического межъязыкового отождествления понятийных систем Я1 и Я2 (или ЯЗ) под влиянием генерализирующего (ассимилятивного) действия установки в речевом механизме; 2) ошибки, показывающие, что грамматическое структурирование идет по модели Я1 или первого неродного языка; 3) ошибки, основывающиеся на соответствии смысловому замыслу по одному из семантических параметров без учета полного набора таких параметров; 4) ошибки, при которых избранное слово соответствует общему смысловому замыслу говорящего, но не вписывается в избранную грамматическую структуру и не может сочетаться с другими словами в предложении; 5) ошибки, свидетельствующие о том, что при поиске слова ведущим оказался некоторый признак формы слова (звуковой или графической), что привело к подмене его близким по звучанию или написанию словом через ассимилятивное действие установки на этапе моторной реализации.

С.И. Горохова [1985, 1986] на основе анализа речевых ошибок спонтанной устной речи носителей русского языка исследовала ПЛ особенности механизма производства речи. Исходя из положений отечественной ПЛ (теории речевой деятельности) С.И. Горохова дает определение речевой ошибки "как результата отклонения от речевой интенции говорящего, если это отклонение не становится актуально осознанным в процессе грамматико-семантической реализации речевого действия" [Горохова 1986: 5]. Автор устанавливает зависимость между возникновением ошибок в речи и информационной структурой выска-

зывания и разграничивает ошибочные речевые операции, ошибки в звене моторного программирования речи и его реализации, давая им объяснение с позиций функционирования механизма речепроизводства, актуализации лексико-семантических и грамматических полей, интонационных моделей и т.д. Предпринимается также попытка использования фрейм-подхода для моделирования принципов действия различных механизмов производства речи с трактовкой фрейма как минимально необходимой структурированной информации, однозначно определяющей некоторый класс объектов.

С.И. Горохова указывает, что предпринятый ею анализ ошибок позволяет сделать предположение об актуализации в процессе речепроизводства семантико-синтаксического фрейма высказывания, в котором фиксированы семантико-синтаксические роли элементов высказывания и, по-видимому, иерархические связи между ними. Автор говорит также об актуализации поверхностно-синтаксического фрейма высказывания (структуры, где фиксирован порядок элементов данного высказывания и маркированы некоторые их содержательно-грамматические характеристики, указывающие на виды связи между этими элементами), фрейма грамматического слова (структуры со строго упорядоченными элементами — префиксом, флексией, основой), интонационного фрейма высказывания (структуры с компонентами, определяющими мелодику, интенсивность, паузу), фрейма фонологического слова (с факторами "место ударного слога", "число слогов", "звуковое начало"/"звуковой конец"), фрейма семантического слова, узлами которого являются родо-видовые связи слова и "актуальная сема".

С позиций исследования С.И. Гороховой производство речи описывается как процесс актуализации и заполнения сложной системы фреймов, строящийся на эвристической основе при оптимальном сочетании вероятностного и алгоритмического принципов.

Дж. Стембергер [Stemberger 1985] при анализе 6300 ошибок в спонтанной речи носителей английского языка в нормальных ситуациях общения акцентирует внимание на ошибках выбора слов. Он обсуждает несколько моделей производства речи и показывает, что они не могут объяснить некоторые факты речевых ошибок, поскольку эти модели предполагают наличие определенных дискретных компонентов, подвергающихся последовательной переработке. По его мнению, лексикон и выбор слов из лексикона влияют на выбор синтаксических структур.

Дж. Стембергер демонстрирует это через анализ ошибок типа независящих от контекста добавлений в словах, ошибок, связанных с последовательностью слов в предложениях и с сопровождающими их согласованиями в числе по отношению к глаголу, в падеже местоимений и с другими типами нарушения последовательности элементов в потоке речи. Однако синтаксис также накладывает ограничения на выбор слов: при ошибках замены (substitution errors) всегда фигурируют слова, принадлежащие к тому же синтаксическому разряду, что и искомое слово. В то же время некоторые ошибки показывают, что фонологическая информация также оказывает влияние на выбор слова. Ошибки нарушения последовательности единиц в потоке речи сигнализируют, что все слова высказывания выбираются примерно в одно и то же время. Все это свидетельствует о том, что модель производства речи должна носить интерактивный характер, т.е. отображать взаимодействие между всеми названными факторами.

Предложенная самим Дж. Стембергером модель производства речи основывается на идее взаимодействующей активации [McClelland &

Rumelhart 1981], разработанной для условий восприятия речи. Компоненты этой модели находятся во взаимодействии. Активируемые в памяти единицы любого уровня посылают подкрепление каждой связанной с ними единице на любом другом уровне. Это имеет своим результатом активацию многих не требующихся слов, которые в норме подавляются искомыми словами. Однако имеют место случаи, когда ненужное слово получает излишнюю активацию и подавляет искомое слово. Такая модель объясняет взаимодействие слов, синтаксических структур и фонологической информации о выбираемом слове. Она также предсказывает типы ошибок выбора слов и их относительную частоту, объясняет типы нарушений последовательности единиц в потоке речи. Рассматриваемая Дж. Стембергером классификация ошибок была схематически представлена в [Залевская 1996а: 61] и приводится здесь на рис.7.10.

КЛАССИФИКАЦИЯ ОШИБОК

по обусловливающим их процессам /действиям

по зависимости/независимости от контекста

замены смеше- добав- опущения ления ния

по языковым уровням

лекси- синтак- морфо- морфо- фоноло-ческие сичес- синтак- логиче- логиче-кие сические ские ские

связанные с последовательностью в потоке речи

внеконтекстные

по отношениям между источником и местом ошибки

антици- персеве- транспо- антици- прерван- сдвиг внутри одной

пация рация зиция пация/ ная анти- единицы

персеве- ципация

рация

Рис.7.10

между единицами

Основание для выделения левой на схеме группы ошибок Дж. Стембергер определяет как "природа ошибки" (nature of error); принятое на этой схеме обозначение "по обусловливающим их процессам/действиям" выведено мною из специфики отнесенных к данной группе видов ошибок: они являются продуктами процессов/действий замены (substitution), смешения (blend), добавления (addition), опущения (delition). Центральная на схеме группа ошибок трактуется по их зависимости/независимости от контекста, соответственно ошибки подразделяются на внеконтекстные (noncontextual errors) и ошибки, связанные с последовательностью расположения единиц в контексте (sequencing); последние с точки зрения их направленности (directionality) характеризуются как ошибки

антиципации, т.е. предвосхищения (anticipation), персеверации, т.е. циклического повторения (perseveration), перестановки (transposition), антиципации или персеверации (anticipation/perseveration), разрыва антиципации (broken anticipation), сдвига (shift), а с точки зрения соотношения между источником ошибки и ее местом (relation between source and location) подразделяются на ошибки внутри одной и той же единицы (within-unit errors) и между единицами (between-unit errors). Правая на схеме группа ошибок, выделенных Дж. Стембергером с учетом языковых уровней, комментария не требует.

Приведенная информация об исследованиях речевых ошибок не является исчерпывающей (например, механизмы лексической ошибки с позиций структуры процесса производства речи обсуждаются в работе [Боковня 1995]), тем не менее она представляется достаточной для вывода, что научные изыскания подобного рода не только взаимно результативны (т.е. важны и для изучения механизмов ошибок, и для более глубокого анализа хода речемыслительной деятельности), но и свидетельствуют о необходимости комплексного ПЛ подхода к функционированию языка у пользующегося им индивида, поскольку в любом случае неизбежно всплывает множество взаимосвязанных проблем, искусственное расчленение которых ведет к однобокому, ущербному видению их через призму лишь отдельных проявлений сложного и многостороннего речевого/языкового механизма человека. Обсуждение некоторых из затронутых в этом параграфе вопросов будет продолжено в последующих главах (в том числе в связи с динамикой трактовки феномена ошибки и с проблемой стратегий овладения и пользования языком).

7.5.Заключение

Производство речи реализуется через ряд взаимодействующих процессов и их продуктов, обеспечиваемых слаженной работой ансамбля механизмов психической деятельности человека. При моделировании процессов производства речи и условном вычленении отдельных этапов таких процессов, а также их промежуточных и конечных продуктов, необходимо учитывать принципиальные особенности устройства и функционирования языкового/речевого механизма человека, максимально приближая получаемые описания к ходу естественно протекающей речемыслительной деятельности.

В этих целях требуются комплексные исследования интегративного типа, способные принимать во внимание результаты научных изысканий в разных областях науки о человеке и последовательно исходить из принципа целостности психического как совокупного продукта взаимодействия биологического и социального, психики и реальности.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ УГЛУБЛЕННОЙ ПРОРАБОТКИ

1. Какова динамика подходов к исследованию процессов говорения и какие термины требуют внимательного использования?

2. В чем состоит специфика процессов речепроизводства?

3. Какие типы моделей разграничиваются с позиций сегодняшнего дня?

4. Как можно трактовать общую тенденцию постановки задач исследования процессов речи в мировой науке?

5. В чем состоят сходство и различия между "моделями речемыслительного процесса" и "моделями продуцирования речи"?

6. Что составляет суть основных этапов на пути от мысли к слову по Л.С. Выготскому?

7. В чем состоит сходство и каковы различия между моделями A.A. Залевской, И.А. Зимней, Т.В. Ахутиной?

8. Какие виды синтаксиса выделяет Т.В. Ахутина?

9. В чем состоят основные особенности модели В. Левелта?

10.Какие процессы вовлечены в формирование "скелета" высказывания и какие обеспечивают наращивание "мяса" на этот "скелет" в трактовке К. Бок и В. Левелта? 11.Что понимается под речевой ошибкой?

12. Какие причины речевых ошибок выявлений Г.В. Ейгером?

13. На каких этапах речемыслительного процесса могут происходить "сбои"?

14. Какие примеры редуцирования первоначального замысла высказывания вы можете привести из своего опыта?

15. Какие примеры использования стратегий компенсирования вы можете привести из своего опыта, из ваших наблюдений по ходу занятий по иностранному языку, из сопоставления текстов оригинала и перевода?

16.Каковы роль и место установки в процессах речепроизводства?

17.Какие виды фреймов выделяются С.И. Гороховой по результатам анализа речевых ошибок?

18.В чем состоят особенности классификации речевых ошибок, разработанной Дж. Стембергером?

ЗАДАНИЕ 1. Сопоставьте стадии (этапы) производства речи по табл.7.1 и 7.2 и сделайте выводы относительно фактов сходства и расхождений в рассматриваемых подходах.

ЗАДАНИЕ 2. С позиций схем, представленных на рис.7.10 и 7.11, определите характер и причины ошибок продуцирования речи в извлечениях из двух источников: "А" — [Lederer 1987], "В" — публикация в "The Chicago Tribune", подготовленная Энн Лэндерс и основывающаяся на подборке объявлений на английском языке, обнаруженных в столицах разных стран.

А: 1) Another tale tells of William Tell, who shot an arrow through an apple while standing on his son's head.

2) The winter of 1620 was a hard one for the settlers. Many people died and many babies were born. Captain John Smith was responsible for all this.

3) Franklin had gone to Boston carrying all his clothes in his pocket and a loaf of bread under each arm.

4) Abraham Lincoln wrote the Gettysburg Address while travelling from Washington to Gettysburg on the back of an envelope.

B: 1) Copenhagen airline: We take your bags and send them in all directions.

2) Moscow hotel: You are welcome to visit the cemetery where famous Russian and Soviet composers, artists and writers are buried daily except Thursday.

3) Rome laundry: Ladies, please leave your clothes here and spend the afternoon having a good time.

4) Athens hotel: Visitors are expected to complain at the office between the hours of 9 and 11 a.m. daily.

ЗАДАНИЕ 3. В субботних выпусках газеты "Комсомольская правда" под рубриками "Антиреклама", "Тоска объявлений", "О чем заикается российская пресса" и т.п. пуб-

линуются подборки "перлов", которые могут составить исходный материал для анализа речевых ошибок. Выберите из этого источника ряд наиболее показательных ошибок и дайте их объяснение с позиций процессов речепроизводства. В качестве опоры для выполнения такого задания разберите следующие примеры, взятые из номера КП за 6 ноября 1998 г.

1) Способ питания: Питание разрешается после вскрытия банки (Республика-Коми).

2) Сильные живые сухие дрожжи MAURJPAN. Положить в теплом и прохладном месте (г. Дальнегорск Приморского края).

3) Возьму круглый аквариум для ребенка или куплю недорого. Можно с рыбками и другими принадлежностями ("Из рук в руки", г. Оренбург).

4) Познакомлюсь с очень пожилым и очень состоятельным мужчиной слабого здоровья для создания семьи. Буду верна до конца ваших дней (газета "Скайнет Плюс", г. Екатеринбург).

5) Посетив нас однажды, Вы станете нашим клиентом навсегда. Стоматологический центр "Альбадент" ("СТОличная газета", г. Киев).

ЗАДАНИЕ 4. Сделайте анализ объявления по радио: "Поступает в продажу вода озера Байкал. Но прежде чем подняться на полки магазинов, ученые провели её детальный анализ".

ЗАДАНИЕ 5. Героиня книги И. Хмелевской "Гарпии" (М., 1998) редактирует переводы художественных текстов. Дайте объяснение замеченных ею переводческих ошибок: "Он накрыл графа циновкой" вместо "Он покрыл его матом"; "Худое дерево меньше вьется" вместо "Сухая древесина меньше гнется".

ТЕМЫ

для докладов на семинарах и материалы для реферирования

1. Модели порождения и производства речи [Леонтьев A.A. 1997а: 84-122].

2. Общая характеристика видов речевой деятельности [Зимняя 1985: 40-53].

3. Формирование и формулирование высказывания [Зимняя 1985: 65-83].

4. Речь и мышление [Горелов, Седов 1997: 71-85; 103-110].

Глава 8 МОДЕЛИРОВАНИЕ ПРОЦЕССОВ ПОНИМАНИЯ РЕЧИ

Вопросы для ознакомления

/. Какие основные этапы на пути от звука/графемы к смыслу текста принято различать?

2. В чем состоят основные различия между восприятием текста со слуха и при чтении?

3. Какова роль слова на пути к пониманию текста?

4. Что составляет суть процесса понимания текста?

5. Что такое "проекция текста"?

6. Какого рода опорами пользуется слушающий/читающий текст?

7. Какие виды знаний необходимы для понимания текста?

8.1. Звучащий и записанный текст: общее и различия в процессах восприятия и понимания

В публикациях, так или иначе связанных с анализом процессов понимания речи/текста, можно встретить различные трактовки основных этапов на пути от звука/графемы к смыслу высказывания/текста — от выделения более или менее четко отграничиваемых, но взаимозависимых этапов принятия решений на акустическом, фонетическом, фонологическом, лексическом, синтаксическом и семантическом уровнях до целостного рассмотрения процесса смыслового восприятия речи с признанием изначальной готовности человека искать и видеть осмысленность во всем. Так, A.C. Штерн [1992: 5] приводит высказывание В.Б. Касевича о "презумпции осмысленности", а также отмечает, что тяга к осмыслению проявляется и в случаях, когда ии. предъявляется бессмысленный слоговой материал. Тем не менее в исследовательских целях широко распространено условное разграничение двух основных этапов — восприятия речи и понимания речи, что вовсе не исключает признания постоянного взаимодействия соответствующих процессов и механизмов.

Согласно внешнему впечатлению, понимание речи происходит мгновенно, однако это достигается через многоэтапную переработку воспринимаемого ("входного") сигнала (потока звуков или последовательности графем), а его необходимо прежде всего опознать именно в качестве значимого сигнала. Известно, что далеко не всегда человеку удается успешно дифференцировать звуки, правильно расчленить поток речи на осмысленные единицы, опознать нужное значение полисемантичного слова или разграничить омонимичные слова и т.д., что может приводить к забавным, а нередко и драматичным ситуациям,

когда неверно услышанное побуждает принимать неверные решения и совершать неадекватные поступки.

Ограничимся забавными примерами из детской речи: "Буря мглою небо кроет ..." "А кто такой Буремглой'?" или "Мама, кто там умер от варенья?" на фоне радиопередачи о политике умиротворения. Всем встречались и случаи ошибочного членения потока иноязычной речи или неверной идентификации отдельных слов. Так, чукотский писатель Юрий Рытхэу вспоминает о том, как он в детстве понял строку из песенки о "Цыпленке жареном": "Паспорта нету, Канима нетуГ Образ загадочного Канима преследовал его в детские годы.

Известен ряд различий между восприятием звучащей (слышимой) и письменной (видимой) речи. Так, в работе [Ferreira & Anes 1994: 34-35] отмечается, что при чтении можно контролировать темп поступления информации и имеются преимущества в отношении сегментации входного сигнала, но воспринимаемое со слуха сообщение богаче в том отношении, что оно сопровождается просодическими характеристиками (добавим — и наличием мимики, жестов, а также ситуации, во многом облегчающей понимание при общении лицом к лицу). Более подробно этот вопрос рассматривается в [Lively et al. 1994: 265-268], где процессы восприятия речи со слуха и при чтении анализируются как различающиеся по ряду параметров: пространственно-временной распреде-ленности (письменный текст распределен в пространстве, а звучащий — во времени) и по параметрам устойчивости/вариативности, линейности/пересечения (в потоке речи фонемы могут "накладываться" одна на другую), а также легкости/трудности сегментации. Однако в данный момент для нас важно то, что восприятие речи со слуха и при чтении подчиняется некоторым общим законам переработки информации, получаемой через различные сенсорные каналы.

Восприятие не является пассивным копированием воздействия извне; это живой, творческий процесс познания, интенциональный (т.е. направленный на решение каких-то задач) характер которого дает возможность трактовать его через перцептивные действия сличения воспринимаемых объектов с хранящимися в памяти индивида прежними их отображениями и описаниями для принятия решения об их опознании, т.е. об отнесении к некоторому классу объектов, что дает основания характеризовать его как процесс категоризации в широком смысле — от категоризации отдельных перцептивных элементов формы до смысловой (вплоть до морально-этической) категоризации. Динамика процессов опознавания в большинстве случаев описывается переходом от первоначального общего и диффузного представления об объекте к более детальному восприятию с опорой на системы признаков, помогающих трансформировать первичный образ к виду, пригодному для принятия решения. В психологии восприятия, когнитивной психологии, инженерной психологии и ПЛ накоплен обширный запас теоретических построений и экспериментальных данных по этому вопросу.

Следует подчеркнуть, что все современные теории восприятия исходят из активности воспринимающего субъекта, включенности вос-

приятия в систему деятельности, целенаправленности восприятия, его зависимости от многих факторов (в том числе от мотивации, сопутствующих обстоятельств, предшествующего опыта и его организации в долговременной памяти и т.д.). Общие закономерности процессов восприятия и особенности слухового и зрительного восприятия освещаются, например, в [Завалова и др. 1986; Коссов 1996; Ломов и др. 1986; Носуленко 1988; Солсо 1996; Шехтер 1981]. Здесь мы более подробно остановимся на некоторых ПЛ исследованиях последних лет, обобщающих результаты научных изысканий в области восприятия речи со слуха и при чтении текста.

8.2. Основные особенности восприятия речи со слуха

Критический анализ различных моделей восприятия речи, фигурировавших на ранних этапах становления психолингвистики, содержится в работах A.A. Леонтьева (см., например, [Леонтьев A.A. 1965; 1969а; 1997а]), что позволяет отослать к ним заинтересованного читателя.

Наиболее важными для дальнейшего обсуждения являются три теории восприятия речи, конкурировавшие в 50-60 гг. Акустическая теория исходит из пошагового восприятия потока речи с последовательным опознанием цепи сегментов и "переписыванием" такой последовательности в качестве единицы более высокого уровня (например, звуки складываются в слоги, а слоги — в слова). В отличие от этого моторная ("артикуляционная") теория постулирует встречную активность субъекта, при этом отождествление воспринимаемого звука достигается через моделирование в речеслуховой функциональной системе слушающего типологических параметров воспринимаемого потока речи. Теория анализа через синтез предполагает работу ряда "блоков", обеспечивающих опознавание посредством взаимодействия правил производства речи и правил сопоставления получаемых результатов с воспринимаемыми сигналами. Особенности функционирования этой модели иллюстрируются с помощью схемы на в книге [Леонтьев A.A. 1969а: 123]. Спор между сторонниками различных классических теорий восприятия речи до сих пор продолжается. Моторная теория получила подкрепление в экспериментальных исследованиях [Meyer & Gordon 1984; 1985; Gordon & Meyer 1984], однако, как полагает Дж. Кесс [Kess 1993: 65], вопрос о том, как взаимодействуют механизмы производства и восприятия речи, пока что остается открытым.

Р. Стернберг [Sternberg 1996] с учетом исследований последних десятилетий подразделяет теоретические подходы к этой проблеме на два основных направления: пассивные теории акцентируют внимание на сличении с эталоном или на опознавании признаков на сенсорном уровне (т.е. путь "снизу — вверх" не предусматривает когнитивной переработки, решение принимается благодаря специализированным нейронам — детекторам специфических аспектов речевого сигнала); в отличие от этого активные теории (типа "сверху — вниз") учитывают

когнитивные аспекты ожиданий слушающего, влияние контекста, памяти и внимания. В этой связи Р. Стернберг упоминает до сих пор сохраняющую свою значимость раннюю моторную теорию А. Либер-мана, признающую зависимость восприятия речи и от того, что мы слышим, и от того, что мы выводим из намерений говорящего (из новейших публикаций названа работа [Liberman & Mattingly 1985]), а также ряд более поздних теорий.

Так, теория углубленной фонетической переработки (phonetic refinement theory — [Pisoni et al. 1985]) предполагает, что слушающий начинает с пассивного анализа акустического сигнала, но быстро переходит к активной переработке, идентифицируя слова через последовательный перебор вероятных кандидатов на опознание с опорой на каждую из воспринимаемых фонем. Согласно этой теории, для принятия решения о том, что мы слышим, может оказаться необходимым процесс осознаваемой углубленной фонетической переработки воспринимаемого акустического сигнала. К числу активных теорий относится также интерактивная модель [McClelland & Elman 1986], согласно которой восприятие речи начинается с опознавания признаков на трех уровнях: на уровне акустических признаков, на уровне фонем и на уровне слов; восприятие речи трактуется как интерактивный процесс, т.е. переработка на "низких" уровнях оказывает влияние на "высокие" уровни и наоборот. Р. Стернберг подчеркивает, что общим для всех активных теорий восприятия речи и отличающим их от пассивных теорий является признание того, что процессы принятия решения выходят за рамки опознавания признаков или опоры на эталон: воспринятая нами речь может отличаться от того, что в действительности поступило на слух, поскольку когнитивные факторы и контекст оказывают влияние на наше восприятие сенсорного сигнала. Например, эффект восстановления фонем (phonemic-restoration effect — [Samuel 1981]) требует интегрирования того, что мы знаем, со слышимым в ходе восприятия речи.

На активный характер процессов восприятия речи и на постоянное взаимодействие воспринимаемого с тем, что хранится в памяти человека, в свое время указывал Е.Д. Поливанов [1968], прекрасно показавший, что в ситуации восприятия речи на неродном языке между слышимым и услышанным могут иметься как количественные, так и качественные различия. Сделанные им выводы справедливы и для восприятия речи на родном языке, что доказывается фактами устойчивого неверного произнесения слов (человек переставляет ударение, добавляет или пропускает звуки в словах именно потому, что он так услышал, не замечая, что вокруг него говорят по-другому)¹; срабатывания принципа "испорченного телефона" в ходе естественного общения; слышания того, что ожидается или желается, вместо действительно воспринимаемого; приписывания слышимому "не тех" характеристик вследствие влияния ситуации или предшествующего контекста и т.д.

¹ Примеры такого рода то и дело встречаются в ходе повседневного общения, при слушании радио и т.д. Достаточно вспомнить часто фигурировавшие в недавние годы ударение на первом слоге в слове начато, неверное произнесение слова Азербайджан, а также широко распространенную утрату одного из звуков [д] в фамилии Шеварднадзе или добавление (вставку) "н" в слове прецедент. Вошедшее в обиход слов грант до сих пор кое кем заменяется словом гранд (разница в произношении не идентифицируется, хотя она становится очевидной в контекстах типа "Наши сотрудники ежегодно получают гранды разных видов").

Из числа отечественных работ последних лет рассмотрим фундаментальное исследование механизмов восприятия устной речи, предпринятое Аллой Соломоновной Штерн [Штерн 1992].

Эксперименты A.C. Штерн проводились на материале слогов (русский язык), слов (русский, французский, немецкий и английский языки) и текстов (русский и английский языки) при различных условиях восприятия речи (в шуме, при тугоухости, в условиях нарушений при афазии, при произнесении с акцентом, изолированно и в контексте, на родном или иностранном языке) и с сопоставлением разных типов воспринимающих речь субъектов (монолингвов и билингвов, взрослых и детей). Полученные результаты обсуждаются автором в сопоставлении с точками зрения других авторов.

Основные выводы по экспериментам A.C. Штерн можно свести к следующим. Имеется общий механизм восприятия отрезков речи всех, языковых, уровней. Кроме общности строения моделей восприятия для отрезков речи одного уровня, установлены и общие факторы, определяющие восприятие отрезков разных уровней. В качестве примеров A.C. Штерн приводит факторы "ударная гласная", "частотность", некоторые дифференциальные признаки согласных, проявляющиеся при восприятии и слогов, и слов на фоне белого шума. При этом автор подчеркивает, что факторы, существенные для восприятия изолированного слова, проявились и при восприятии слова в тексте. При каждом виде помех был найден свой набор существенных языковых признаков. Наиболее тесно связанные с акустическими характеристиками фонетические факторы практически одинаково действуют в акустически противоположных условиях, что может трактоваться как независимость опознавания осмысленного речевого отрезка от типа помехи. A.C. Штерн особо акцентирует внимание на том, что в механизмах восприятия имеется общее независимо от типа помехи и разное — в зависимости от ее количества. Самым важным выводом по результатам экспериментов ей представляется то, что нет абсолютной значимости признаков: существенность каждого признака может быть определена лишь для конкретных условий приема. "Поскольку существенные признаки можно трактовать как оперативные единицы механизма опознаний ..., можно говорить, что в разных условиях приема слушающие оперируют разным количеством оперативных единиц, их наборами и порядком по значимости' [Op. cit.: 187].

В рамках предлагаемой A.C. Штерн модели механизма перцепции, который прямо не наблюдается, в качестве отражения элементарной речевой операции (единицы), сохраняющей свойства восприятия (целого), выступают существенные языковые признаки, которые обнаруживаются при восприятии всех речевых отрезков, что дает основания трактовать операцию как универсальный аспект восприятия речи. Однако "иерархическая организация оперативных единиц (факторов) не означает последовательного включения их в процесс, т.е. нет такого признака, с которого всегда бы начиналось опознание; "использование" оперативных единиц происходит одновременно" [Op. cit.: 191]. При этом автором установлено, что в восприятии речи участвуют два вида единиц: традицион-

но выделяемые единицы объекта — слог, слово, предложение и оперативные единицы перцептивного процесса, которыми являются существенные для восприятия языковые признаки.

В связи с обсуждением вопроса о единицах принятия решения A.C. Штерн детально рассматривает метрику признаков (т.е. способы разбиения их на градации) и показывает, что именно градации существенных признаков в оптимальной метрике и есть единицы принятия решения. Отметим, что этот вывод хорошо согласуется с результатами исследований последних лет в области когнитивной психологии (см., например, [Barsalou 1992а; Ungerer & Schmid 1996]), а также с тенденциями в развитии представлений о специфике процессов узнавания слов (см. выше главу 6).

Необходимо подчеркнуть, что при рассмотрении процессов восприятия речи со слуха на любом языковом уровне A.C. Штерн последовательно остается в русле активных теорий восприятия и признает наличие смысловой переработки, что характерно для отечественной ПЛ.

Возвращаясь к основным особенностям восприятия звучащей речи, следует отметить, что согласно исследованию [Nords & Cutler 1988], слоги идентифицируются быстрее, чем отдельные фонемы, отсюда делается вывод: именно слог, а фонему не следует считать единицей восприятия речи [Kess 1993: 41]. Обсуждается также роль феномена звукового символизма в восприятии речи. Исследования в этой области, основывающиеся на обзорах литературы, наблюдениях, экспериментах, приводят некоторых авторов к выводу, который был сделан в свое время Р. Брауном [Brown 1958]: несмотря на то, что очевидно наличие фактов звукового символизма, разделяемого той или иной национально-культурной общностью, сомнительно, что существует универсальный, т.е. распространяющийся на все языки, звуковой символизм [Kess 1993: 65].

Феномен звукосимволизма проявляется при восприятии и звучащего, и письменного текста, что побуждает многих исследователей выявлять конгруэнтность звука и смысла в поэтических и в прозаических произведениях при сочетании анализа текста и разного рода экспериментов с применением статистических методов и машинной обработки данных. В отечественной ПЛ исследования в области фоносемантики связаны с именами В.В. Левицкого [1973], А.П. Журавлева [1974; 1991], C.B. Воронина [1982; 1990], а также И.И. Валуйцевой, О.Л. Шулеповой и т.д.

К задачам дальнейших исследований в этой области можно отнести учет роли феномена звукосимволизма при сопоставлении особенностей восприятии звучащей речи на разных языках и в различающихся условиях (на чужом языке, в естественной ситуации и в учебной аудитории и т.д.). Обратим внимание на важность таких задач, выступающих как в качестве цели научных изысканий, так и в качестве средства изучения особенностей процессов понимания.

8.3. Основные особенности восприятия письменной речи

Читаемый текст может быть выполнен различными шрифтами, разными почерками, в качестве помех возможны физические повреждения текста, но индивид обычно успешно справляется с задачей перевода цепочки графем в осмысленный текст, для чего необходимо прежде всего опознать графемы и складывающиеся из них слова. Особая роль признаков в таких процессах обсуждается, например, в работах [Кос-сов 1996; Шехтер 1981].

Различные теории восприятия акцентируют внимание на тех или иных особенностях этого сложного процесса. Так, гештальт-психология настаивает на целостности восприятия: отдельные части некоторой конфигурации приобретают свое значение в составе целого (гештальта). Ряд теорий признает наличие двух путей обработки воспринимаемого: снизу — вверх (т.е. от отдельных частей, признаков и т.п. к опознанию целого через их суммирование) и сверху — вниз (т.е. от распознавания целого к опознанию его компонентов). Имеются теории, фокусирующиеся на использовании эталонов (паттернов), т.е. внутренних структур (обобщенных, умственных), на основе которых происходит опознание воспринимаемого. Поскольку обязательное следование такой теории восприятия потребовало бы хранения в памяти огромного множества эталонов, конкурирующая теория настаивает на том, что восприятие — это высокоуровневая обработка информации, ей предшествует этап анализа деталей', однако этим двум подходам к восприятию противостоит еще одна теория, постулирующая хранение в памяти не конкретных эталонов, а более абстрактных прототипов; с последними увязываются: модель центральной тенденции (согласно ей прототип представляет собой среднее из всех экземпляров) и модель частоты признаков (в этом случае признается, что прототип отражает наиболее часто встречающееся сочетание признаков). Подробно эти теории рассматриваются, например, в работах [Величковский 1982; Клацки 1978; Линдсей, Норман 1974; Солсо 1996; Хофман 1986; Sternberg 1996].

Имеется множество исследований, свидетельствующих о том, что способность видеть и опознавать буквы и слова — это активный процесс поиска перцептивных объектов, репрезентации которых уже хранятся в памяти индивида. Слежение (с применением специального прибора — тахистоскопа) за передвижением глаз человека по строке по ходу чтения дает основания для выводов, что глаз совершает "скачки" по тексту ("саккады"), а объем воспринимаемого зависит от многих факторов. При обобщении результатов исследований последних лет в этой области Р. Стернберг [Sternberg 1996] отмечает, что в работе [Pollatsek & Rayner 1989] акты фиксации глаза на строке описываются как последовательность "моментальных фотоснимков" (a series of "snapshots"). Обнаружено, что глаз дольше фиксируется на более длинных, чем на коротких словах, и на менее знакомых (т.е. более редких) по сравнению с частотными словами; к тому же последнее слово в предложении вызывает наиболее длительную фиксацию [Carpenter & Just 1981]. Читающие останавливают глаз почти на 80% значимых слов (существительных, глаголов и др.), несущих основную смысловую нагрузку в тексте. Таким образом, становится понятным, почему исследователи зрительного восприятия текста обыч-

но непосредственно переходят к обсуждению вопросов опознавания слов, в составе которых идентифицируются графемы.

Необходимо также отметить, что определенную роль в восприятии написанного текста играют его параграфемные особенности.

Особенности функционирования параграфемных элементов текста исследовал, например, Н.Э. Клкжанов [1983]. Вошедшее в обиход широкое использование возможностей компьютерного оформления текста делает актуальным изучение этого вопроса через серию экспериментов, результаты которых должны оказаться полезными для разработки практических рекомендаций по максимально эффективному использованию параграфемных средств и избеганию тех или иных новшеств, позволяющих придать тексту "современный" вид, но вовсе не облегчающих его понимание.

8.4. Роль слова в понимании текста

В последнее время все большее признание получает тот факт, что в процессе понимания текста особую роль играет слово: каким бы ни был психологический статус слова в восприятии и понимании, на некотором этапе нам приходится изолировать и узнавать слова и искать их значения в "ментальном словаре" [Flores d'Arcais & Schreuder 1983: 26]. Д. Балота [Balota 1994: 303] подчеркивает, что слово для психолингвиста является таким же базовым понятием, как клетка — для биолога; это объясняется тем, что слова представляют собой минимальные относительно хорошо определенные единицы, которые могут анализироваться на разных уровнях (на уровнях признаков, букв, графем, фонем, морфем, на семантическом и синтаксическом уровнях) и позволяют выявлять особенности процессов их переработки (например, автоматической или с участием внимания).

Многие авторы приходят к выводу, что именно слово оказывается критической единицей сегментации текста, позволяющей прослеживать взаимодействие между означающими и означаемыми, между данным в тексте и извлекаемым из памяти и т.д. (см., например, [Dubois 1982: 87]). Более того, Джин Эйчисон [Aitchison 1987] приводит ссылки на авторов, полагающих, что лексикон является центральным компонентом внутренней грамматики индивида при вспомогательной роли синтаксиса. Отсюда вполне естественно, что при моделировании процессов понимания текста неизбежно затрагивается ряд вопросов, ответы на которые требуют оперирования определенными представлениями о лексиконе как таковом, о специфике его единиц, об особенностях их организации, хранения и извлечения.

Из числа отечественных исследований, позволяющих сделать интересные выводы относительно роли слова в понимании текста, остановимся на работах Э.Е. Каминской и Н.В. Рафиковой, базирующихся на концепция лексикона человека, изложенной выше в главе 5 (см. 5.3). Так, в работах [Каминская 1994; 1998] обсуждаются результаты эксперимента на материале оригинального поэтического текста на английском языке и трех вариантов его перевода на русский язык. Выделен-

ные экспертами ключевые слова всех четырех рассматриваемых текстов далее предъявлялись испытуемым-студентам в свободном ассоциативном эксперименте. Полученные данные убедительно свидетельствуют о том, что особенности идентификации переводчиками ключевых слов исходного текста оказали влияние на последующую расстановку акцентов в текстах переводов, а далее — через ключевые слова вторичных текстов — обусловили значительные расхождения в результатах восприятия сопоставляемых текстов.

Н.В. Рафикова [1997] исследовала динамику опорных элементов понимания прозаического художественного текста с использованием методики замедленного чтения, при которой ии. последовательно предъявляются отдельные предложения с заданием извлечь из каждого данного предложения максимальный объем информации, ориентируясь на свой жизненный опыт и на слова предложения (понятое может быть изложено в устной или в письменной формах). В ходе анализа полученных материалов выявлялись ключевые слова и формирующиеся динамические системы смыслов, а также пути реализации и трансформирования последних по ходу продвижения по тексту и закономерности учета выводных знаний.

По результатам исследования Н.В. Рафиковой был сделан вывод, что на основе психологической структуры одного и того же слова могут складываться разные активные динамические системы смыслов, которые выступают в качестве опорных элементов понимания, усиливая вариативный характер понимания текста. Более подробно с материалами названных экспериментов и теоретическими соображениями по их поводу можно ознакомиться по книгам [Залевская и др. 1998; Каминская 1998; Рафикова 1999].

Теоретическую основу рассмотренных исследований составляют из-ложеные в книге [Залевская 1988а] представления об особенностях процессов понимания текста, базирующиеся на концепции специфики индивидуального лексикона (см. выше главы 4-6). Согласно этой концепции, слово при его функционировании выполняет роль, сравнимую с ролью лазерного луча при считывании голограммы: оно делает доступным для человека определенный условно-дискретный фрагмент континуальной и многомерной индивидуальной картины мира во всём богатстве связей и отношений, полнота которых обеспечивается в разной мере осознаваемой опорой на прямые и/или опосредованные выводные знания и переживания разных видов.

Включение идентифицируемого слова в многоаспектный внутренний (перцептивный, когнитивный, аффективный) контекст во взаимодействии с внешним (вербальным, ситуативным) контекстом описываются через спиралевидную модель (см. схему на рис.8.1), с помощью которой сделана попытка показать формирование проекции текста у индивида как результирующую множества внешних и внутренних факторов, проявляющихся на разных уровнях осознаваемости.

ВНЕШНИЙ КОНТЕКСТ

вербальный,ситуативный

Рис.8.1 246

Реализация различных функций слова в тексте (идентифицирующей, двойственной медиативной, синтезирующей, двойственной регулятивной, прогностической и т.д.) представлена на рис.8.1 в виде двунаправленной спирали, "раскручивающейся" от "тела текста" (например, графически представленной формы слова) вглубь многостороннего предшествующего опыта индивида (языкового и неязыкового; осознаваемого и неосознаваемого; перцептивного, когнитивного, эмоционально-оценочного) и в "проекцию текста", которая формируется, дополняется, пересматривается при взаимодействии множества факторов (см. [Залевская и др. 1998]).

Обратим внимание на многочисленные двунаправленные стрелки, отображающие на рис.8.1 множественные связи между сферами "раскрутки" спирали вниз и вверх (по вертикали) при наличии множественных связей по горизонтали, т.е. на любом условно выделенном "срезе" полученной фигуры. Теоретически такая модель хорошо согласуется с современными представлениями относительно включенности каждого воспринимаемого объекта в событие и тем самым в целостный образ мира с высвечиванием в последнем релевантных для конкретного текущего момента связей и характеристик. Расширяющиеся витки гипотетической спирали символизируют не только постоянный выход на личностную картину мира, но и континуальность последней: понимание воспринимаемого текста не может быть обозначено в виде дискретной единицы — это всегда условный интервал, намечающий (благодаря слову как средству доступа к единому информационному тезаурусу человека) некоторый более или менее четко определимый участок на многомерном перцептивно-когнитивно-аффективном континууме (именно это обусловливает вариативность понимания одного и того же текста не только разными реципиентами, но и самим автором в момент написания текста и в момент его отсроченного восприятия).

С помощью спиралевидной модели делается попытка продемонстрировать тщетность стараний втиснуть процесс понимания текста в прокрустово ложе привычных логико-рационалистических представлений о возможности описания получаемого продукта посредством, например, разложения воспринимаемой фразы на "непосредственно составляющие": каждая из таких составляющих значима только благодаря своим множественным связям по линиям названных континуумов.

8.5. Динамика исследовательских подходов к пониманию текста

Понимание речи трактуется как положительный результат сложной перцептивно-мыслительно-мнемической деятельности (см., например, [Зимняя 1976: 5]), т.е. как продукт взаимодействия процессов восприятия, мышления и памяти.

С учетом специфики ПЛ подхода к исследованию особенностей функционирования языка у индивида следует уточнить, что само собой разумеется взаимодействие названных процессов со всеми другими неотъемлемыми компонентами целостного ансамб-

ля многогранной психической жизни индивида (вспомним о роли внимания, о пристрастности субъекта, мотивированности его деятельности и т.д.), а также акцентировать внимание на том, что при описании и моделировании работы языкового/речевого механизма человека при понимании текста необходимо учитывать специфические характеристики текста как языкового объекта. При изучении этого феномена следует, таким образом, ра

Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 89Следующая