 ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ
| Интересы Саудовской Аравии и Ирана в Сирии
В 2010 году на Ближнем Востоке и в Северной Африке начинается период повышенной конфликтности. Это связано с внутриполитической динамикой, проявившейся в гражданских протестах, демонстрациях, революциях и переворотах внутри арабских государств, среди которых Мавритания, Марокко, Алжир, Тунис, Ливия, Египет, Иордания, Сирия, Ливан, Ирак, Саудовская Аравия, Йемен, Оман, Катар, ОАЭ, Бахрейн, Кувейт. – Внутригосударственные процессы этих государствах в период с 2010 по настоящее время принято называть «Арабская весна». Причины упомянутых потрясений следует разделить на две группы: во-первых, внутриполитические, выражающиеся в резком увеличении численности населения, процента молодежи арабских государств, усиление социально-экономических противоречий, недовольство долгим нахождением у власти авторитарных лидеров[9]. Во-вторых, внешнеполитические, заключающиеся в спонсировании радикальных исламистских групп различными игроками, в том числе монархиями Персидского залива[10], в информационной войне против авторитарных режимов, установившихся ещё в середине XX века, а также в борьбе за региональное лидерство в регионе Большого Ближнего Востока. На фоне массовых волнений в странах арабского востока можно выделить три государства, мировое внимание к которым было приковано в наибольшей степени: Египет, Ливия и Сирия. Социально-политические процессы в этих арабских странах отразились на всей политической ситуации на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Если в Египте произошла революция, которая привела к свержению Х. Мубарака, а позднее к затяжному гражданскому конфликту, прекратившегося только к 2014 году, то в Ливии и Сирии противостояние власти и общества приобрели международный характер: руководствуясь резолюцией №1973[11], объединённая коалиция войск европейских государств, контингента НАТО приняли участие в ливийской гражданской войне на стороне оппозиции и обеспечили свержения М. Каддафи, а также приход к власти Переходного Национального совета Ливийской Республики. В Сирии сценарий развития события начал происходить в ином ключе: произошло наслоение интересов различных игроков как региональных, так и мировых, что вызвало повышенное внимание со стороны мирового сообщества. Примеры падения режимов Муаммара Каддафи в Ливии, Саддама Хусейна в Ираке показали, что последствием американской и европейской политики вмешательства во внутренние дела арабских государств с целью принуждения к демократизации стала угроза гуманитарной катастрофы, нестабильности, политического вакуума, где начинают активизироваться радикальные исламистские группы. Участие на стороне сирийской оппозиции различных террористических групп вызвало особые опасения со стороны европейских государств, Российской Федерации и других акторов международных отношений, что предало совершенно новый контекст конфликту в Сирии. В сирийском противостоянии существует множество участников, интересы и цели которых игнорировать невозможно. Основной военно-политической силой сторонников прежнего и существующего официального режима являются сирийские правительственные войска во главе с правительством САР и президентом Сирийской Арабской Республики Б. Асадом. Можно также выделить силы, являющиеся союзниками правительственным войскам Сирии: отряды народной самообороны под предводительством Курдского верховного совета, а также боевые формирования хуситов и Хизболлы. Противниками действующего режима являются оппозиционные силы, общим требованием которых является уход президента Башара Асада. Внутри сирийской оппозиции выделяют Сирийскую Свободную Армию (ССА) под командованием Национальной коалиции сирийской революционных и оппозиционных сил НКСРОС, Временное правительство Сирии, а также альянс из 72 оппозиционных групп – Совет сирийского революционного командования.[12] Третьей силой в сирийском конфликте являются исламисты, представленные как умеренными исламистскими группами, как, например, Исламский фронт, Армия Моджахедов и др., так и радикальными формированиям и ваххабистского толка, признанными террористическими организациями: ИГИЛ – «Исламское государство Ирака и Леванта», фронт ан-Нусра и другие радикальные салафитские группы. Гражданская война в Сирии стала важным индикатором в ирано-саудовских отношениях, подчеркнув и обозначив геополитические интересы двух государств Ближнего Востока, а также выявив инверсию во взглядах на коллективную безопасность в регионе. Иран, после избрания президентом Рухани, взял курс на налаживание диалога с Соединенными Штатами в рамках проблемы иранской ядерной программы. Основной задачей нового президента стала политика нормализации отношений с американцами и западноевропейскими государствами с целью послабления и в последующем полной отмене западных санкций в отношении ИРИ. На фоне конфликта иранцев и Запада «арабская весна» создала новые вызовы для внешней политики ИРИ, а также пересмотрела существующие в тот момент военно-политические союзы. Падение режимов в Ираке, Ливии, Египте позволил иранскому руководству сделать вывод, что американская политика на Ближнем Востоке вместе с политикой монархий Персидского залива делает ставку на суннитских исламистов, а также на, так называемые, «демократические силы», поддерживаемые международной группой «Друзья Сирии», куда входят США, Великобритания, Катар, Саудовская Аравия и так далее. Иранцы, несмотря на весь натиск Саудовской Аравии, Израиля, США, коалиции западных государств, сумели в какой-то мере сформировать вышеупомянутый «шиитский полумесяц»: Иран, Ирак, Сирия и Ливан, в лице проиранской организации «Хизбалла». В какой-то момент иранская верхушка попыталась установить контакты с такими исламистскими группами, как «Братья мусульмане», приход которых к власти в арабских государствах казался реальностью и произошел, например, в Египте. Это также было обусловлено реалистичным взглядом Ирана и на будущее Сирии, где вероятно исламисты должны приобрести наибольшее влияние. В этом случае иранцы рассматривали диалог с «братьями-мусульманами» как попытку сохранение союза с любыми сирийскими политическими группами, в случае победы оппозиции в этом государстве. Но длительная стойкость сирийского режима в борьбе как с «умеренной» оппозицией, так и с радикальными исламистами, усиление курдского влияния в Сирии, поддержка Сирии со стороны Российской Федерации однозначно определили позицию иранского руководства в сирийском противостоянии: ИРИ сделала ставку на президента Б. Асада и его правящую партию Баас: в начале 2012 года иранцы выделили сирийскому правительству кредит в размере около 3,6 млрд долл. Также сирийцы получили значительные преференции в закупках иранской нефти, которая оплачивалась займами, выделяемыми Тегераном. Иран оказал большое влияние в первый период военного противостояния в Сирии: под его командованием в САР участвовали элитные иранские отряды аль-Кодс генерала К.Сулеймани, а также вооруженные формирования Хизбаллы в размере десятка тысяч бойцов, которые внесли большой вклад в оборону Дамаска на определенном этапе. В период 2013- 2014 годов руководство ИРИ начинает понимать факт того, что Асад, несмотря на все усилия его союзников, потерпит поражение: позиция Тегерана заключалась в том, что даже переговорный процесс в Женеве между правительством Сирии и оппозицией не приведет в будущем к сохранению прежнего государственного строя в САР, вследствие чего иранцы стали пересматривать свои цели и методы влияния в Сирии. В этот же период возникла угроза американского удара по Сирии, что не могло не волновать Иран. Наличие целого спектра американо-иранских противоречий могло напрямую столкнуть США и ИРИ в Сирии. Удачей для иранского руководства стала смена позиций Соединённых Штатов по ближневосточному урегулированию, так как затяжной характер гражданской войны в Сирии, возрастание роли исламистов, терроризма в регионе и за его пределами, наличие других острых проблем, в том числе ядерная программа Ирана, энергоресурсы и т.д., подталкивали американцев к диалогу с ИРИ. Избрание нового президента исламской республики Рухани стало ещё одним фактором американо-иранского сближения[13]. Несмотря на то, что Б. Асад смог удержаться у власти в первые годы военного противостояния в Сирии, иранская элита уверенно решила делать ставку на свои воинские формирования, которые сражались на стороне правительственных сил Сирии. Во-первых, это было обусловлено тогдашней непредсказуемостью развития событий внутри САР, которая могла привести, как минимум, к свержению Башара Асада и, как максимум, к иностранному вторжению в Сирию коалицией США, Саудовской Аравии, Турции и других государств. Во-вторых, иранцы, имея свои боевые отряды внутри Сирии, получали явный козырь как в переговорах с Западом, так и в обеспечении для себя выгодных позиций в послевоенном укладе Сирийской Арабской Республике. В той наметившейся благоприятной обстановке интересы Ирана в сирийском урегулировании стали касаться непосредственно регионального лидерства, что не могло не волновать других претендентов на ближневосточное доминирование, в лице Саудовской Аравии и Турции. Если постараться строго обобщить интересы Исламской Республики Иран в Сирии, то их можно сформулировать так: во-первых, Тегеран заинтересован в создание военно-политического союза, блока или коалиции против своих стратегических противников: Израиля и Саудовской Аравии –, в поиске новых ближневосточных союзников, которые имели бы антисаудовскую, антиизраильскую позицию: таким государством в данный момент является Сирия, потеря которой станет геополитическим поражением для Ирана. Во-вторых, иранцы заинтересованы в транспортировке своих углеводородов через Ирак, Сирию в Европу, и именно Сирия должна стать важным пунктом транспортировке иранской нефти в Средиземное море. В-третьих, ИРИ старается не втягиваться в прямое вооруженное противостояние с Эр-Риядом на территории САР, и заинтересована в скорейшем окончании сирийского конфликта, в сохранении действующего режима в Сирии, также Иран вынужден делать ставку на фактическую заморозку своей ядерной программы для послабления западных санкций, несмотря на то, что иранцы за последние годы, за период европейских и американских санкций смогли стать самодостаточной экономикой: произошла колоссальная диверсификация источников роста, энергоресурсов. Саудовская Аравия безболезненно смогла преодолеть последствия «арабской весны» и уделить большое внимание своей внешней политике, используя свои финансовые, энергетические и другие ресурсы на развитие благоприятной для себя позиции в регионе Ближнего Востока. После того, как Ирак был разрушен длительной интервенцией войсками американо-европейской коалиции, а Египет и Ливия перестали претендовать на реальное региональное лидерство на Большом Ближнем Востоке вследствие внутриполитического кризиса, саудовцы остались фактически единственным крупным влиятельным арабским игроком, способным побороться за региональное доминирование на Ближнем Востоке вместе с эрдогановской Турцией и с Исламской Республикой Иран. Основной целью саудовской элиты стало приобретение доминирующего положения в регионе и устранение других центров конкурентного влияния: Ирана, Египта, Сирии, Ирака и т.д. Для этого саудитам нужно было решить следующие задачи: во-первых, с помощью оппозиционных исламистских, салафитских групп привести к власти в арабских государствах лояльных саудовской политике людей, что в реальности позволило бы создать суннитскую коалицию КСА, монархий Персидского залива вместе с другими арабскими республиканскими государствами против Ирана; во-вторых, нанести большой ущерб странам, региональным акторам, ориентирующихся на шиитский Иран. К таким игрокам можно отнести Сирию, ливанскую «Хизбаллу», проиранские религиозные боевые группы Ирака, а также малочисленные оппозиционные, как правило, шиитские группы как в самой Саудовской Аравии, так и в других суннитских странах. В-третьих, сохранить своего стратегического союзника, в лице Соединенных Штатов Америки, в-четвертых, стать главным экспортером углеводородов не только в ближневосточном регионе, но и за его пределами. Причины саудовских интересов в сирийском конфликте заключаются в том, что целый перечень задач КСА в данный период могли быть частично решены именно в Сирии. Для саудитов сирийский баасистский режим Президента Башара Асада представляется как явный союзник Ирана, несмотря на суннитское большинство среди населения САР, а также как ключевое государство, которое фактически было создано на объединении различных лоскутков Османской империи, поэтому здесь сталкиваются не только иранские и саудовские интересы, но и турецкие, которые выражаются в территориальных претензиях, касаемо туркоманских территорий Сирии, а также сирийского Курдистана. В целом, религиозный фактор в интересах Турции не так заметен, как у Саудовской Аравии, хотя энергетический и территориальный факторы являются приоритетом турецкой политики. Можно сделать вывод, что Сирия является стратегическим противником не только для монархий Персидского залива, но и для Турции. Это позволило Эр-Рияду рассчитывать на турецкое давление в отношении Дамаска, и Тегерана. Королевство Саудовская Аравия в сирийском конфликте заняла сторону оппозиционных сил, став важным финансовым источником сирийской оппозиции, к которой можно причислить сирийскую свободную армию ССА, Национальную коалицию сирийских революционных и оппозиционных сил, «Сирийский национальный совет», часть курдских групп, «Временное правительство Сирии». Все эти образование принято называть «умеренной» оппозицией[14]. Распутьем в планах саудовцев стало падение авторитета сирийской «умеренной» оппозиции после переговоров в Женеве с представителями законного правительства в Сирии, а также после вступления Российской Федерации в борьбу с радикальными оппозиционными группами Сирии. К 2014 году военно-стратегическая инициатива среди оппозиционных сил переходит к «Исламскому государству», радикальным исламистам. Поэтому саудовское руководство решается сделать основную ставку на суннитских радикалов. Исламисты, в частности, такфиристские группировки, с самого начала конфликта были «проводниками» саудовской внешней политике в Сирии, получая от саудовцев вооружение и денежное обеспечение. Хотя формально в марте 2014 года указам короля Абдаллы части исламистской оппозиции в Сирии, в лице ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусра», были запрещены на территории Саудовской Аравии, однако в течение 2012 – 2014 годов саудовское руководство продолжало финансировать сирийских ваххабитов. Кроме ранее упомянутых организаций, таких как «Исламское государства», «Джабхат ан-Нусра», в 2013 году появляется новая исламистская группировка, тайно поддерживаемая Эр-Риядом, – «Джаиш аль-Ислам» («Армия Ислама»)[15]. Состав этой группировки пополнили радикальные сирийские организации «Ахрараш-Шам», «Ливаат-тавхид», «Лива аль-хакк», «Ансараш-Шам» и «Курдский исламский фронт», чьи боевые группы в сумме составили около 50-ти тысяч бойцов. «Армия Ислама» обладала большими возможностями финансирования и получения вооружения, чем другая любая организация сирийской оппозиции, поддержанная Саудовским руководством. В 2012 - 2014 годах деятельность сирийских исламистов курировал глава саудовской разведки кронпринц Саудовской Аравии Бандер бин Султан: принц Бандер более двадцати лет был послом КСА в Вашингтоне и ориентировался на интересы США на Ближнем Востоке. Он был ярым противником Ирана, сторонником доминирования Саудовской Аравии в регионе Большого Ближнего Востока и вмешательства саудовцами во внутренние дела арабских государств. Во время пребывания на посту главы управления внешней разведки КСА он сделал ставку на спонсирование суннитских исламистских организаций в Сирии[16], где незамедлительно должна произойти смена режима Б. Асада на просаудовскую власть, Бандер бен Султан является активным «идеологом» перехода саудитами от политики сдерживания Ирана к наступательной тактике. Возникновение и расширение угрозы «Исламского государства Ирака и Леванта» значительно изменила расстановку сил в Сирии в 2014-2015 годах: летом 2015 года создается коалиция США и западноевропейских стран против ИГИЛ, которая начала осуществлять авиаудары по позициям исламистов на территориях, оккупированных «Исламским государством». Саудовская Аравия возглавила так называемую «исламскую» коалицию Уже спустя год, летом 2015 год по приглашению сирийского правительства были приглашены Воздушно-космические силы (ВКС) России для участия в антитеррористической операции против исламистской оппозиции Сирии, где российская авиация вместе с регулярной сирийской армией смогла за осень 2015 г. и начало 2016 г. нанести значительный ущерб вместе боевикам «Исламского государства», «Джабхат ан-Нусра», снять угрозу наступления оппозиции на Дамаск. В результате интересы Исламской Республики Иран, Саудовской Аравии выразились в поддержке противоположных друг другу сторон. в Если Иран сделал ставку на шиитские силы и на законное правительство Сирии, то саудовцы попытались ориентироваться на более сильных военно-политических игроков на стороне сирийской оппозиции: изначально это была «умеренная» оппозиция, в лице Сирийской Свободной Армии ССА, то после того, как инициативу получило ДАИШ-ИГИЛ, Эр-Рияд всячески старался остановить наступление сирийских правительственных войск, финансировав исламистскую оппозицию , несмотря на то, что в конце 2015 года сформировал собственную «исламскую» коалицию против ИГИЛ. Иран же, в свою очередь, придерживался строгой позиции по сирийскому конфликту. Тегеран, внимательно следя за развитием боевых действий в Сирии, не мог не поддержать Б. Асада, так практически все сирийские оппозиционные силы ориентировались не на Иран, а на Саудовскую Аравию, Катар, Турцию, Соединенные Штаты и т.д., поэтому в случае падения режима Б.Асада Иран мог потерять возможность доминирования на Ближнем Востоке в ближайшем будущем.
|
